Я плачу за продукты хорошую цену! крикнул мистер Гриммет. Не потерплю намеков на то
Я бы не привел в этот ресторан собаку, чтобы она съела стейк из филе. Макмахон его не слушал. Даже молодую собаку с зубами как у льва.
Ты уволен! Мистер Гриммет хрястнул кулаком по стойке. Ресторан обойдется без твоих услуг.
Макмахон поклонился:
Меня это устраивает. Полностью устраивает.
Да ладно вам, ладно, попытался примирить их Тезинг. Стоит ли ссориться из-за такого пустяка, как наше фирменное ржаное виски
Макмахон уже снимал фартук.
У этого бара есть репутация. У меня есть репутация. Я ею горжусь. Нет смысла работать там, где моей репутации может быть нанесен ущерб.
Макмахон аккуратно сложил фартук, бросил его на вешалку для полотенец, взял с полки деревянную табличку с надписью золотыми буквами «Уильям Макмахон, ответственный». Мистер Гриммет с тревогой наблюдал, как Макмахон открывает навесную решетчатую дверцу, отделяющую стойку от ресторанного зала.
К чему такая спешка, Билли? спросил он под скрип петель дверцы. Вновь он ненавидел себя за просительные нотки в голосе, но Уильям Макмахон действительно был одним из лучших барменов Нью-Йорка.
Макмахон остановился, удерживая дверцу.
Ноги моей за этой стойкой больше не будет.
Он отпустил дверцу.
Я скажу тебе, что сделаю. Мистер Гриммет ненавидел себя все больше и больше. Я пойду на компромисс. Я увеличу твое еженедельное жалованье на пять долларов. Он подавил горестный вздох и посмотрел Макмахону в глаза.
Макмахон постукивал табличкой по стойке.
Я хочу, чтобы вы уяснили простую истину, мистер Гриммет, мягко заговорил он. В принципе деньги меня не интересуют. Меня интересует совсем другое.
Не так уж ты отличаешься от всех остальных, с достоинством изрек мистер Гриммет.
Я проработал двадцать пять лет. Макмахон все постукивал по стойке табличкой с надписью «Уильям Макмахон, ответственный». И всегда мог заработать на кусок хлеба. Но я тружусь не только ради куска хлеба. Я тружусь ради чего-то более важного. Последние шесть лет я работаю здесь днем и вечером. Множество достойных людей приходят сюда, чтобы выпить, как положено леди и джентльменам. Им нравится этот бар. Им нравлюсь я.
Кто ж спорит с тем, что тебя все любят, нетерпеливо бросил мистер Гриммет. Мы обсуждаем деловой вопрос, норму прибыли.
Мне нравится это место. Макмахон посмотрел на табличку, которую держал в руке. Я думаю, это очень хороший бар. Я сам его спланировал. Так? Он поднял глаза на мистера Гриммета.
Ты его спланировал. Готов дать письменные показания и подписаться под ними. Ты его спланировал. В голосе мистера Гриммета звучала издевка. Но какое это имеет отношение к фирменному виски Тезинга?
Если здесь все хорошо, продолжал Макмахон, не повышая голоса, люди могут сказать, что это заслуга Уильяма Макмахона. Если что-то будет не так, люди могут сказать, что это промашка Уильяма Макмахона. Мне это нравится, мистер Гриммет. Когда я умру, люди, возможно, будут говорить: «Уильям Макмахон оставил после себя памятник, бар в ресторане Гриммета. За всю свою жизнь он ни разу не смешал плохого коктейля». Макмахон достал из стенного шкафа пальто. Памятник. Монумент. Мне не создать монумента из фирменного виски Тезинга. Мистер Гриммет, я думаю, вы просто болван.
Макмахон чуть поклонился обоим мужчинам и направился к двери. Мистер Гриммет шумно сглотнул, а потом крикнул во весь голос:
Макмахон! Бармен обернулся. Хорошо. Возвращайся.
Макмахон указал на Тезинга.
Все, что ты скажешь! выпалил мистер Гриммет. Любое чертово виски, какое ты захочешь.
Макмахон улыбнулся, прошествовал к стенному шкафу, повесил пальто, достал из кармана табличку. Прошел за стойку, надел фартук. Тезинг и мистер Гриммет не сводили с него глаз.
Я хочу от тебя одного, выдавил мистер Гриммет. Только одного.
Да, сэр.
Я хочу, чтобы ты не разговаривал со мной. И сам не буду к тебе обращаться. Никогда.
Тезинг молча взял шляпу и двинулся к двери.
Да, сэр.
Мистер Гриммет зашагал к кухне.
Я вам кое-что скажу насчет дебютанток, говорил у дальней стены первый официант. Их очень уж захваливают.
Макмахон завязал тесемки фартука и аккуратно поставил на прежнее место, на полку среди бутылок виски, табличку с надписью «Уильям Макмахон, ответственный».
1939Греческий полководец
Я сделал это, продолжал твердить Алекс. Клянусь, что сделал.
Рассказывай сказки, сказал Фланаган. Обожаю слушать сказки.
Богом клянусь, повторил Алекс, начиная испытывать страх.
Давай двигай! Фланаган рывком поднял Алекса на ноги. Мы собираемся в Нью-Джерси. Хотим вернуться на место преступления, которого так и не совершили.
Ничего не понимаю, тараторил Алекс. Он поспешно влез в пальто и, оставив дверь открытой, заторопился вниз по лестнице следом за Фланаганом и Сэмом. Совершенно не понимаю.
Фланаган с Алексом разместились на заднем сиденье, и Сэм повел машину по пустынным ночным улицам.
Я делал все как надо и очень внимательно, рассказывал взволнованный Алекс. Насквозь пропитал этот проклятый дом лигроином. Ничего не забыл. Ты же знаешь меня, Фланаган. Я умею делать дело
Да-а протянул Фланаган. Эксперт мирового класса Александр! В любой ситуации действует не менее эффективно, чем великий греческий полководец. Только дом почему-то не загорелся. Все. Конец сказки.
Нет, честно, я ничего не понимаю. Алекс с недоумением покачал головой. Я положил фитиль в кучу тряпья, пропитанного таким количеством лигроина, что в нем можно было бы искупать слона. Богом клянусь!
Но дом почему-то не загорелся, подытожил Фланаган. Все было сделано классно, только дом не пожелал гореть. Ой, как мне хочется двинуть тебе в брюхо!
Послушай, Фланаган, возмутился Алекс, почему это тебе вдруг захотелось двинуть мне в брюхо? Я старался изо всех сил. Сэм, обратился он к водителю, скажи ему Ведь ты меня знаешь. Разве у меня плохая репутация?
Нормальная, буркнул Сэм, не отрывая взгляда от идущих впереди машин.
Господи, Фланаган, скажи, с какой стати, по-твоему, я мог захотеть отвалить? Какая мне от этого польза? Ответь мне на этот простой вопрос.
Меня, Алекс, начинает от тебя тошнить. Тошнить, и очень сильно, сказал Фланаган, достал пачку сигарет и, не предложив Алексу, закурил, после чего принялся следить за тем, как полицейский взимает с Сэма плату за проезд через туннель Холланд.
Через туннель они ехали молча, и лишь Сэм один раз нарушил тишину.
Классный туннель, сказал он. Великое достижение инженерной мысли. Посмотрите, копов расставили через каждые сто ярдов.
От тебя меня тоже воротит, сказал Фланаган, и дальше они молчали до тех пор, пока не оказались на скоростной магистрали.
Вид чистого, усыпанного звездами неба, по-видимому, чуть успокоил Фланагана, и он, сняв котелок, нервным движением провел ладонью по своим светлым, песочного цвета волосам.
У меня, наверное, помутился рассудок, когда я согласился связаться с тобой, сказал Фланаган Алексу. Незамысловатый поджог дома ты превратил в липкую бумагу для ловли мух, а в качестве липучки использовал двадцать пять тысяч долларов, подвесив их передо мной на нитке. Нет, мне следовало тебя сразу пристрелить.
Ничего не понимаю, жалобно произнес Алекс. Фитиль должен был тлеть два часа, а потом дом обязан был вспыхнуть, как газовая духовка.
Ты типичный греческий генерал.
Послушай, Фланаган, сухо, деловым тоном сказал Алекс (он хотел казаться крутым), мне не нравится, как ты со мной разговариваешь. Ты ведешь себя так, будто я нарочно провалил дело. Неужели думаешь, что я готов выбросить пять тысяч баксов в окно просто так, за здорово живешь? Для большей убедительности он щелкнул пальцами.
Я не знаю, что ты сделал, ответил Фланаган, зажигая вторую сигарету, но полагаю, что у тебя просто не хватает мозгов. Даже в ливень ты не способен сообразить, что от потоков воды следует укрыться. Вот что я о тебе думаю честно и откровенно.
Пять тысяч баксов есть пять тысяч баксов, гнул свое Алекс. С такими бабками я мог бы открыть бильярдную и до конца дней кантоваться, как джентльмен. Он поднял глаза вверх и мечтательно добавил: Мне всегда хотелось владеть бильярдной. Неужели ты думаешь, что я намеренно отказался от такой возможности? довольно грубо спросил он у Фланагана. Может, ты считаешь, что у меня с головой не в порядке?
Я ничего не думаю, угрюмо произнес Фланаган. Я знаю лишь, что дом не сгорел. Это мне точно известно.
Больше Фланаган не произнес ни слова. Он мрачно смотрел в окно. Машина катила по зеленым полям Нью-Джерси, а ее пассажиры дышали запахами скотных дворов, навоза и ароматами фабрик, в которых варился клей. Добравшись до развилки дороги, они свернули на Оранджберг и, не доехав две мили до городка, остановились на перекрестке. Из-за дерева вышел Мак-Кракен и влез в машину. Сэм начал движение еще до того, как тот успел опуститься на сиденье. Мундира Мак-Кракен не надел, а на его лице было выражение идущей по следу гончей.
Бред какой-то, сказал он, едва успев захлопнуть дверцу. Чудеса, да и только. Сборище идиотов.
Если вы явились сюда рыдать, без обиняков заявил Фланаган, то можете сразу выметаться.
Я сидел в полицейском участке и чуть не сошел с ума в ожидании.
Да будет вам, произнес Фланаган.
Все шло так, как мы и планировали, продолжал Мак-Кракен, ритмично постукивая кулаком по колену. Без десяти одиннадцать на противоположном конце города заработал сигнал пожарной тревоги, и все пожарные части кинулись туда, тушить кусты на пустыре. Я ждал два часа, но так и не дождался никаких признаков пожара в доме Литлуортов. Двадцать пять тысяч баксов! Не в силах преодолеть обрушившееся на него горе, он стал раскачиваться взад и вперед. После этого я позвонил вам. Чем вы занимаетесь? В игры играете?
Полюбуйтесь, сказал Фланаган, ткнув большим пальцем в сторону Алекса. Вот наш герой. Эксперт, эффективно действующий в любой ситуации. Как великий греческий полководец. Мне ужасно хочется пнуть его ногой в брюхо.
Послушайте, стараясь казаться спокойным, обратился к ним Алекс, там что-то пошло не так. На сей раз все будет в лучшем виде.
Да уж постарайся, угрюмо ответил Фланаган. Если ты и теперь ошибешься, тебя подадут в зажаренном виде в пироге.
Не надо так говорить, обиделся Алекс.
Я говорю так, как хочу, сказал Фланаган и добавил: Сэм, поезжай к дому Литлуортов.
Машина не успела полностью остановиться, как из нее выскочил Алекс и бегом кинулся к дому.
Мы вернемся через десять минут! крикнул Фланаган ему вслед. Выясни к тому времени, что там не так Он захлопнул дверь и закончил: Алекс. Последнее слово прозвучало как ругательство.
Алекс посмотрел на дом Литлуортов, огромной глыбой чернеющий на фоне звездного неба. Этому дому давно следовало стать грудой золы, и теперь на пепелище должны были уныло бродить эксперты страховой компании, подсчитывающие ущерб. «Почему же он не сгорел? спрашивал себя Алекс, а сердце его обливалось кровью. Пять тысяч долларов» думал он, быстро шагая по лужайке. Прекрасная, уютная бильярдная, музыкально постукивающие друг о друга шары и парни, покупающие после каждого удара кока-колу по десять центов бутылка. Мелодичный, радующий слух звук кассового аппарата Одним словом, жизнь джентльмена, и никакого страха, когда в твою сторону случайно взглянул коп. Так почему же этот проклятый дом не сгорел?
Алекс бесшумно проскользнул в окно, которое еще раньше оставил открытым, и зашагал по толстому ковру в библиотеку, освещая себе путь короткими вспышками карманного фонарика. Войдя в библиотеку, он сразу прошел в угол к куче тряпья, все еще слабо попахивавшей лигроином. Затем Алекс направил луч фонаря на фитиль, который аккуратно запалил, перед тем как выбраться через окно. От фитиля осталась лишь полоска пепла, и это говорило о том, что он горел как положено. Алекс неуверенно потрогал тряпки. Те оказались сухими прямо песок.
Идиот! прошептал он. Что за идиот! Он шлепнул себя обеими руками по лбу. Неужели нельзя было сообразить?
Злобно пнув ногой кучу тряпья, он прошел через зал, вылез из окна, пробежал через лужайку, спрятался за дерево и, дымя сигаретой, стал ждать возвращения Фланагана и Сэма.
Глубоко вздохнув, Алекс огляделся по сторонам. Вот как надо жить, думал он вглядываясь в большие дома, темнеющие на фоне звездного неба. Деревья и лужайки, свежий воздух, тишина и пение птиц, поездка на Палм-Бич, когда вы хотите, чтобы ваш дом сгорел, и не желаете знать, как это случилось. Алекс еще раз вздохнул и раздавил сигарету о дерево. Бильярдная, если ею правильно управлять, может принести шесть-семь тысяч долларов в год. Имея такие деньги, можно отлично устроиться в районе Флэтбуш, где повсюду растут деревья, а в садах резвятся белки. Настоящие живые белки! Этот район Нью-Йорка похож на парк, и именно там следует жить порядочным людям
К нему подкатил автомобиль, Фланаган открыл дверцу и мрачно спросил, не выходя из машины:
Ну, что скажешь, полководец?
Знаешь, Фланаган, произошла ошибка, произнес Алекс, переходя на шепот.
Не может быть! издевательским тоном бросил Фланаган. Не надо! Не надо меня огорчать!
Ты намерен шутить? спросил Алекс. Может, все же послушаешь, что там произошло?
Ради всего святого, Фланаган, срывающимся голосом пропищал Мак-Кракен, перестань паясничать! Говори то, что надо сказать, и уезжаем отсюда. Тревожно осмотрев улицу, он добавил: Насколько мне известно, здесь каждую минуту может появиться коп!
Наш славный шеф полиции. Наши «Старые железные нервы»[6], усмехнулся Фланаган.
Не могу себе простить, что ввязался в это дело, хрипло произнес Мак-Кракен и спросил: Итак, Алекс, в чем дело?
Все очень просто, ответил Алекс, я рассчитал горение фитиля на два часа, но за это время произошло испарение лигроина.
Испарение? протянул Сэм. Что это за штука такая «испарение»?
Он у нас образованный парень, этот Алекс. Ну прямо студент. Знает кучу мудреных слов. Теперь послушай меня, тупоголовый грек! Гений эффективных действий! Безголовый сукин сын! И как я мог доверить подобному кретину поджог дома? Ведь ты способен только мыть посуду в дешевой забегаловке! Александр! сказал Фланаган и плюнул Алексу в физиономию.
Ты не должен так говорить, сказал Алекс, вытирая лицо. Я старался, как мог.
И что же нам теперь делать? взвыл Мак-Кракен? Кто-нибудь может мне сказать, что нам теперь делать?
Фланаган резко наклонился вперед, схватил Алекса за воротник и, притянув к себе, прошипел ему прямо в лицо:
Слушай меня, Александр. Слушай внимательно. Сейчас ты вернешься в этот дом и подожжешь его. На сей раз ты подожжешь дом как следует! Ты все понял?
Да, ответил Алекс дрожащим голосом. Конечно, я все понял, Фланаган. Тебе совсем не обязательно отрывать мой воротник. Послушай, рубашка обошлась мне в восемь долларов
На этот раз ты будешь поджигать дом без всяких фитилей, сказал Фланаган и для большей убедительности сильнее затянул воротник рубашки. Почтишь пожар, так сказать, своим личным вниманием. И чтобы никаких испарений! Ты меня хорошо понял?
Да, ответил Алекс. Я понял тебя, Фланаган, очень хорошо.
Если что-нибудь опять пойдет не так, тебя запекут в пироге, пригрозил Фланаган, устремив взгляд своих маленьких светлых подловатых глаз прямо в зрачки Алекса.
Ну почему ты не отпускаешь воротник? прохрипел Алекс он уже начал задыхаться. Эта рубашка стоила мне