Сто сотрудников прокуратуры из ста пропустили бы мимо ушей эту риторическую фразу, но Альбина Александровна Семенова взглянула на фотографию Марины и заметила, что девочки и вправду одинаковые. Москаленко очень походила на Василису, внешность которой была известна каждому ленинградцу по фотографиям в периодической печати и по телевизионным репортажам.
Семенова присмотрелась внимательнее. Действительно, девочки были не настолько похожи, чтобы их можно было перепутать, но обе принадлежали к одному типу внешности, отдаленно напоминая Одри Хепберн.
И снова сто из ста отмахнулись бы от этого совпадения, но Семенова поехала изучать оперативно-поисковые дела обеих девочек, и результаты ее весьма насторожили.
Советская легкая промышленность не особо позволяет женщинам экспериментировать со стилем, ходят в том, что удается достать, но даже в таких спартанских условиях остается пространство для маневра. И, как ни парадоксально, оно тем шире, чем меньше у тебя доступ к дефициту. Если есть связи, то напялишь финское дутое пальто, шапку-петушок, джинсы и итальянские сапожки и радостно поскачешь по делам, довольная собой, не заморачиваясь гармонией образа, соответствием его твоему типу внешности и внутреннему состоянию. И даже брошенный тебе в спину эпитет «инкубаторская» не испортит тебе настроение. Пусть все так ходят, но это такие все, на которых не стыдно равняться!
Ну а если в твоем распоряжении только чемодан со старыми мамиными тряпками и продукция фабрики «Большевичка», то, приложив фантазию, ты можешь создать из этого оригинальный и даже дерзкий образ. Но на такие эксперименты отваживаются тети постарше, а девчонки знают, что это самый верный способ сделаться посмешищем в классе. Марина росла в семье скромного достатка и из того, что могла предложить ей советская легкая промышленность, предпочитала удобные и неброские вещи в спортивном стиле. Девушка занималась туризмом, мечтала стать геологом и ездить в экспедиции и заранее одевалась соответствующе. Парусиновые брючки, кеды, ковбойки, все это покупалось в магазине для подростков «Аленка», на вешалке выглядело устрашающе, но на юной подтянутой фигурке смотрелось даже приятно.
Василиса, как творческая натура, любила некоторую расхристанность, не совсем хиппи, но что-то около того. Мама пыталась с этим бороться, привести дочку к общему знаменателю «белый верх, темный низ», прививала женственность и скромность, но без особого эффекта. Получив от венгерского издания сказок со своими иллюстрациями гонорар чеками, Василиса немедленно помчалась в валютный магазин «Альбатрос», где приобрела джинсы, кроссовки и брезентовую штормовку.
Таким образом, вещи на девочках были совершенно разного происхождения, вида и качества, при этом общий образ спортсменки-комсомолки выходил очень похожим.
Любой сотрудник правоохранительных органов мужского пола не обратил бы на это внимания, но Альбина Александровна была женщина стильная, элегантная, одевалась с большим вкусом и отлично разбиралась в моде.
Теперь следовало понять, совпадение это или между пропажами двух похожих девушек действительно есть связь. Почему отец Марины начал писать жалобы не сразу, как понял, что милиция не собирается больше искать его дочь, а только после пропажи Василисы? Двигала им исключительно обида или какие-то другие резоны? Альбина Александровна задумалась, но, откровенно говоря, все версии причастности папы Москаленко отдавали индийским кинофильмом. Гораздо реалистичнее и страшнее выглядело предположение, что в городе появился маньяк, которого привлекают девушки определенного типа внешности.
Эта версия тоже стояла на очень шатком фундаменте сходства двух жертв, но проверить ее определенно стоило.
Интересно, что на плакатах «Мы придем к победе коммунистического труда!» изображают сурового шахтера в каске и с отбойным молотком, кудрявого строителя, с идиотской ухмылкой укладывающего очередной кирпич в стену коммунистического здания, мощного сталевара, одной левой наклоняющего ковш с раскаленным металлом так непринужденно, будто это чашка чая. Словом, коммунистический труд это когда на заводе внезапно перевыполнили план на десять процентов. Или героически преодолели трудность, которую не менее героически создали. Или на субботнике пару часиков помахали граблями, а потом зверски напились. В общем, что-то такое эпически прорывное, физически тяжелое и в целом бесполезное.
Ирина никогда не страдала снобизмом и не считала, что нужно обязательно закончить вуз, чтобы быть достойным и культурным человеком. Хороший рабочий приносит обществу больше пользы, чем безграмотный инженер, а воспитание и душевные качества вовсе не зависят от социального положения человека.
Но очень обидно, что такие профессии, где люди трудятся не плакатно, а реально по-коммунистически, то есть отдают все силы и время на благо общества, не ожидая ничего взамен, остаются без внимания. Врачи, которые во время эпидемий гриппа ходят по вызовам до глубокой ночи, хотя их рабочее время давно закончилось, а ночью приезжают в клинику, потому что сложный случай, в котором разобраться могут только они Учителя, спасающие малолетних хулиганов от детской комнаты милиции, с риском для жизни пытающиеся вразумить родителей, не вылезающих из белой горячки Следователи, вычисляющие маньяков не для галочки, а чтобы дети оставались живы Пожарные, милиционеры Судей, которые не спят ночами в поисках истины, Ирина из скромности решила не включать в этот реестр.
Все эти люди знают, что не получат вознаграждения за свою работу, даже обычная благодарность им не светит и скорее всего полученные результаты разобьются об аппаратные барьеры. Знают и все равно делают, потому что для них важнее всего полезный результат, а не признание их заслуг.
Это ли не пример настоящего коммунистического труда? Но поскольку представители этих профессий не принадлежат к рабочему классу, то истинное определение их деятельности стыдливо заменяют эвфемизмами типа «призвание», «святая профессия», «долг».
Но как ни назови, а дело свое Альбина Александровна знала круто и долг понимала очень хорошо. Не получив поддержки руководства, она принялась в свое свободное время методично посещать отделения милиции и беседовать с оперативниками. К шестидесяти годам Семенова не слишком высоко поднялась по карьерной лестнице, но завоевала искреннее уважение и даже любовь коллег. От кого другого бы отмахнулись, но помочь Альбине Александровне считали за честь. Оперативники добросовестно вспоминали собственные дела, справлялись у товарищей, таким образом произошло что-то вроде цепной реакции, в результате которой выяснилось, что после исчезновения Марины Москаленко пропали еще восемь девушек похожей конституции и одетые в спортивно-походном стиле. Кроме этого, у девушек было еще кое-что общее все они происходили из скромных, но приличных семей и сами, по общему мнению, были серьезными и целеустремленными, имели большие планы. Семь из девяти учились в выпускном классе и готовились поступать в институт, одна, провалившись на экзаменах, работала лаборанткой на кафедре в университете, и одна девушка заканчивала медицинское училище, шла на красный диплом, что позволило бы ей в следующем году стать студенткой мединститута. Всякое, конечно, в жизни случается, но все же очень трудно вообразить достаточно весомый повод, чтобы такие серьезные барышни вдруг ударились во все тяжкие и добровольно ушли из дома.
Собрав информацию, Семенова отправилась к руководству с просьбой объединить дела, но горячего одобрения не встретила. Что неудивительно, ведь с точки зрения аппаратной культуры самое подходящее время признать существование маньяка это через две минуты после того, как ты его поймал, а раньше не стоит, чтобы не давать вышестоящему начальству лишний повод себя ругать.
Резоны Семеновой, что для изобличения серийного убийцы необходимо тщательно изучить все случаи в комплексе, искать общие черты и точки соприкосновения, чтобы по ним выстраивать вектор поиска, оказались менее убедительными, чем правила аппаратной игры. Альбине Александровне порекомендовали не фантазировать, ибо все юные девочки хотят быть похожими на актуальный идеал красоты, поэтому выглядят примерно одинаково. И уж точно сто процентов советской молодежи любого пола стремятся натянуть на себя джинсы или наиболее близкий к ним аналог этих классово чуждых буржуазных штанов. А что девочки были якобы хорошие, так пословица про тихий омут не зря придумана. Просто мерещится уважаемому заместителю прокурора всякая чушь от отсутствия реальных версий, вот и все.
Эта отповедь так подействовала на Альбину Александровну, что у нее случился тяжелый гипертонический криз, после которого она на службу больше не вернулась, решив хоть на склоне лет изведать тихих семейных радостей. Подрастали внуки, мужу за сорок лет совместной жизни надоели пельмени, сосиски и гладильная доска. «Призвание призванием, рассудила Альбина Александровна, а любой лоб треснет, если им без конца прошибать стену. На седьмом десятке я еще могу помогать людям, но помогать людям, преодолевая яростное сопротивление этих самых людей, уже нет. Караул устал».
Ирина тогда была еще молодым и зеленым специалистом, не могла оценить масштаб утраты, но помнила, что коллеги буквально облачились в траур, когда узнали, что Альбина Александровна выходит на пенсию, ведь виза Семеновой это было нечто вроде знака качества для судьи, гарантия грамотно проведенного расследования и убедительно доказанной вины.
К сожалению, есть такая довольно верная примета, что, если работаешь на износ, работай до смерти, дольше проживешь. Выходить на пенсию это все равно что быстро бежать и резко остановиться. В силу инерции ты вряд ли устоишь на ногах, споткнешься и грохнешься, так и организм не выносит внезапно наступившего покоя и безделья. Вот и у Альбины Александровны не получилось насладиться семейным уютом. Не прошло и года, как она скончалась от инфаркта.
О ее наработках благополучно забыли до тех пор, пока в пригородном леске не обнаружили труп девушки. Она погибла не меньше года назад, но судебно-медицинская экспертиза определила, что девушка приняла мученическую смерть. Личность установили по студенческому билету института физкультуры имени Лесгафта, сохранившемуся в кармане куртки, и оперативник вспомнил, что когда-то Альбина Александровна спрашивала его о пропавших девушках определенного типа внешности, и эта жертва полностью ему соответствовала. Другие параметры тоже сходились спортивная одежда, благополучная семья, примерное поведение.
Эта находка также могла бы никак не приблизить поимку маньяка, но, к счастью, следователь, которому поручили дело об убийстве девушки, ненавидел в этой жизни две вещи: работать и портить себе статистику. Он с жадностью ухватился за информацию, которой с ним поделился оперативник, и стал носиться по всей прокуратуре, истошно вопя, что в городе много лет орудует маньяк, а никто не чешется. Не сразу, но все-таки он добился своего дело у него забрали и передали более опытному коллеге. Наконец версия маньяка стала официальной и приоритетной, но поймать его удалось только через три года, и то благодаря случайности
Очнувшись от раздумий, Ирина взглянула на часы. Надо же, через десять минут полночь, а она и не заметила, как пролетело время. Пора ложиться, ведь завтра на работу.
Странно, раньше она в одиннадцать вечера еле доносила голову до подушки. Даже кино после программы «Время» не всегда получалось досмотреть, и иногда это бывало так обидно, если шел новый фильм или любимый из тех, что редко показывают. Увлекшись происходящим на экране, Ирина специально садилась в кровати по-турецки, энергично растирала уши, чтобы не заснуть, потом малодушно разрешала себе полежать пять минуточек с закрытыми глазами, и на этом киносеанс заканчивался. Ирина проваливалась в глубокий сон, откуда ее вырывал в семь утра звонок будильника.
А сейчас она живет сама, ни за кем не ухаживает, не устает, поэтому и спать не хочется. Но и фильмы смотреть почему-то настроения нет.
Улегшись в кровать, Ирина погладила подушку Кирилла. Как хочется, чтобы он спал рядом, большой, теплый Они оба любили лежать на животе, согнув ногу, и Кирилл шутил, что если инопланетяне из космоса смотрят, как они спят, то, наверное, думают, что Ирина отвешивает ему пинок. Или, как вариант, что они исполняют танец маленьких лебедей. Ничего, скоро муж вернется из санатория, а ей будет на животе уже не поспать. Время летит быстро, оглянуться не успеют, как придется доставать с антресолей кроватку, которую они только-только туда убрали, переселив Володю на детский диванчик Егора, который получил настоящую взрослую тахту.
Ирина улыбнулась, вспомнив, как горд был сын, что теперь спит «как большой».
Может, ну ее, эту работу? Ради чего выскакивать из штанов, как выражается мама? Чтобы всю жизнь семьи не видеть и сразу умереть, когда тебя выкинут на пенсию? Для мужика это достойная судьба, но от женщины нужно другое, все-таки она в первую очередь жена и мать. Должна заботиться о своей семье и не просто кормить-обстирывать, а поддерживать, помогать справляться с трудностями. Знать, что их тревожит, к чему они стремятся, подсказывать, как лучше всего добиться своей цели, подбадривать, давать советы, а иногда и выручать. Все это требует много времени и сосредоточенности, а у вымотанной на работе мамаши хватает сил только на то, чтобы стыдить и виноватить своих домочадцев.
Ирина тяжело вздохнула. Мысли верные, только вот не хватит у нее сил добровольно отказаться от повышения! Если бы председатель сам передумал, она бы, наверное, сильно расстраиваться не стала, но когда тебе буквально с поклоном преподносят то, что другие люди выгрызают у судьбы годами интриг Нет, искушение слишком велико!
Придется учиться выносить смертный приговор и вникать в дело.
Вся эта многолетняя предварительная возня проходила на глазах у Ирины. Она участвовала в поисках Василисы, в кулуарах заступалась за доставшего всех жалобщика Москаленко, провожала в последний путь Семенову, слушая сетования ее коллег, что если бы начальство к ней прислушивалось и больше уважало, то Альбина Александровна до сих пор бы работала и была жива-здорова. Посмеивалась и над курьезным парадоксом, что официально существование серийного убийцы признали не благодаря трудолюбию и проницательности, а только лишь из-за фантастической лени и наглости следователя. Возмущалась инертностью руководства, отрицающего реальность в угоду показателям.
А потом как-то у нее стало меньше времени на досужие разговоры с коллегами. Председатель стал расписывать сложные дела, требующие максимальной концентрации, а домашних забот тоже никто не отменял. В обед Ирина бегала по магазинам за продуктами, а рабочее время использовала максимально интенсивно, чтобы не засиживаться в суде ни одной лишней минуты. Распивать чаи или торчать в курилке было некогда, поэтому подробности поимки маньяка остались ей неизвестны, знала только, что взяли его благодаря какой-то случайности. Как, впрочем, и всех известных ей серийных убийц.