Мы с Тайсоном провели вторую половину дня, обмениваясь новостями и просто болтая обо всем на свете это было очень приятно после того, как с утра на меня напали эмпусы-чирлидерши.
Мы сходили в кузницу, помогли Бекендорфу из домика Гефеста в работе по металлу. Тайсон показал, какое магическое оружие он научился делать. Огненную двулезвийную секиру он выковал так быстро, что даже Бекендорф удивился.
За работой Тайсон нам рассказал про тот год, что провел на дне морском. Сверкая единственным глазом, он описывал кузницы циклопов и дворец Посейдона. Но рассказал он и о том, какое напряженное положение складывается. Древние морские боги, что правили во времена титанов, объявили войну нашему отцу. Когда Тайсон уходил оттуда, битвы шли по всей Атлантике. Узнав об этом, я занервничал: ну, мне же вроде как надо быть там, помогать! но Тайсон меня заверил, что отец хотел, чтобы мы оба остались в лагере.
На суше тоже гадов хватает, сказал Тайсон. Мы их всех взорвем!
После кузниц мы пошли на озеро вместе с Аннабет. Девочка была искренне рада видеть Тайсона, но я заметил, что ей не до нас. Она все оглядывалась на лес, как будто не переставала думать о проблемах Гроувера. Я ее понимал. Гроувера было нигде не видать, и я тоже из-за него переживал. Отыскать пропавшего бога Пана цель всей его жизни. Его отец и дядя оба пропали, ведомые той же мечтой. Прошлой зимой Гроувер услышал голос: «Я жду тебя!» голос, который, как он был уверен, принадлежал Пану, но все его поиски, по-видимому, так ни к чему и не привели. Если Совет отберет у него лицензию искателя, его это убьет.
А что это за «другой выход»? спросил я у Аннабет. Ну, то, о чем говорила Кларисса?
Она подобрала камушек и запустила по воде «блинчики».
Одна штука, Кларисса ее разнюхала. Я ей кое в чем подсобила прошлой весной. Но дело будет опасное. Особенно для Гроувера.
Побаиваюсь я этого козлика, буркнул Тайсон.
Я изумленно уставился на него. Тайсон не боялся ни огнедышащих быков, ни морских чудовищ, ни великанов-людоедов.
Чего его бояться, это же Гроувер?
Рога, копыта нервно пробормотал Тайсон. И еще у меня нос чешется от козьего меха.
Тем и закончился разговор о Гроувере.
Перед ужином мы с Тайсоном пошли на арену для боя на мечах. Квинтус нам обрадовался. Он по-прежнему не желал признаваться, что у него в деревянных ящиках, но зато научил меня нескольким новым приемам. Мужик был крут. Он фехтовал, как иные люди играют в шахматы: будто все ходы у него просчитаны наперед, и ты не поймешь, что он замышляет, пока он не сделает последний взмах и его меч не упрется тебе в горло.
Недурная попытка, сказал он мне. Блок низковат.
Он сделал выпад, я парировал.
А вы всегда фехтовальщиком были? спросил я.
Он отбил мой верхний удар.
Я много кем был.
Он коротко пырнул мечом, я уклонился вбок. Ремень у него на плече съехал на бок, и я снова увидел ту отметину: сизое пятно. Это была не просто родинка. Она явно имела форму: птица со сложенными крыльями, вроде куропатки.
А что это у вас на шее? спросил я, хотя это, наверное, было невежливо. Ну, что поделаешь, у меня же СДВГ. Вечно я ляпаю что-нибудь не подумавши.
Квинтус сбился с ритма. Я ударил по гарде меча и вышиб клинок у него из руки.
Он потер пальцы. Потом поправил доспех так, чтобы прикрыть метину. Я понял, что это не татуировка. Это старый ожог как будто клеймо.
Памятка.
Он подобрал меч и натянуто улыбнулся.
Ну что, давай еще?
Он принялся меня теснить, не давая времени задавать вопросы.
Пока мы фехтовали, Тайсон играл с Миссис ОЛири. Он называл ее «собачечкой». Они долго отбирали друг у друга бронзовый щит и играли в «Хватай грека!». К тому времени, как зашло солнце, Квинтус даже не вспотел, что было довольно странно а вот мы с Тайсоном оба были липкие и запыхавшиеся. Мы сбегали в душ и стали готовиться к ужину.
Мне было хорошо. Почти что обычный день в лагере. Пришло время ужина, все ребята построились у своих домиков и строем пошли в обеденный зал. Большинство из них не обращали внимания на заделанную трещину в мраморном полу у входа: трехметровый извилистый шрам, которого прошлым летом не было, но я старательно переступил через нее.
Какая здоровая дырка, сказал Тайсон, когда мы сели за наш стол. Что, землетрясение было?
Нет, ответил я. Не землетрясение.
Я даже не знал, говорить ему или нет. Это была тайна, которую знали только мы с Аннабет и Гроувером. Но я посмотрел в широко раскрытый глаз Тайсона и понял, что от него я это скрывать не буду.
Нико ди Анджело, сказал я вполголоса. Тот пацан-полукровка, которого мы привезли в лагерь прошлой зимой. Он э-э попросил меня защищать его сестру, а у меня не вышло. Она погибла. И теперь он винит во всем меня.
Тайсон нахмурился.
И он из-за этого сделал дырку в полу?
На нас напали скелеты, пояснил я. Нико велел им убираться, и земля просто разверзлась и поглотила их. Нико Я огляделся, чтобы убедиться, что никто нас не подслушивает. Нико сын Аида.
Тайсон задумчиво кивнул.
Бога мертвых.
Ага.
И этот парень, Нико, теперь исчез?
Н-наверное Весной я пытался его разыскать. И Аннабет тоже. Но у нас ничего не вышло. Только это тайна, Тайсон. Договорились? Если кто-нибудь узнает, что он сын Аида, ему будет грозить опасность. Даже Хирону не говори, понял?
Дурное пророчество, сказал Тайсон. Титаны могут использовать его, если узнают.
Я уставился на него. Тайсон такой здоровый и ребячливый, что иногда забываешь, какой он сообразительный. Он знал, что тому отпрыску Большой Тройки богов Зевса, Посейдона или Аида, кому в ближайшее время должно исполниться шестнадцать, предрешено спасти либо погубить гору Олимп. Большинство предполагало, что в пророчестве говорится обо мне, но, если я погибну, не дожив до шестнадцати, то это вполне может относиться и к Нико.
Именно, сказал я. Так что
Рот на замок! пообещал Тайсон. Мои уста запечатаны, как эта трещина.
В тот вечер я никак не мог уснуть. Я лежал в кровати, слушая шум волн, набегающих на берег, и голоса сов и чудовищ в лесу. Я боялся, что, если усну, у меня начнутся кошмары.
Понимаете, у нас, полукровок, сны это не просто сны. Мы получаем вести. Мы прозреваем то, что происходит с нашими друзьями или врагами. Иногда даже прошлое или будущее. А в лагере сны мне снились особенно часто, и всегда были особенно правдоподобными.
И вот я лежал без сна почти до полуночи, глядя на матрас верхней койки. И тут я осознал, что комната озарена странным светом. Фонтанчик с морской водой светился.
Я сбросил одеяло и опасливо подошел. Морская вода была горячая, от нее шел пар. Струйка воды переливалась всеми цветами радуги, хотя никакого света в комнате не было, только луна за окошком. Потом из клубов пара послышался приятный женский голос: «Пожалуйста, бросьте одну драхму».
Я оглянулся на Тайсона тот по-прежнему храпел. Он спит крепко, как слон, накачанный транквилизаторами.
Я не знал, что и думать. Мне никогда еще не приходилось получать послания Ириды. На дне фонтанчика блестела золотая драхма. Я достал ее и бросил в клубы пара. Монетка исчезла.
О Ирида, богиня радуги, прошептал я, покажи же мне ныне Ну, то, что ты собираешься мне показать.
Пар замерцал. Я увидел темный речной берег. Над черной водой ползли клочья тумана. На берегу валялись осколки вулканической породы. У реки сидел на корточках мальчик, поддерживая костерок. Пламя имело неестественный голубой оттенок. Потом я увидел лицо мальчика. Это был Нико ди Анджело. Он бросал в костер листочки бумаги: карточки из «Мифов и магии», игры, которой он увлекался этой зимой.
Нико было всего десять теперь, наверно, уже одиннадцать, но выглядел он старше. Волосы у него отросли. Они были спутанные и растрепанные и почти доставали до плеч. Глаза темные. Оливковая кожа побледнела. На Нико были драные черные джинсы и потрепанная пилотская куртка, на несколько размеров больше, чем надо. Куртка была расстегнута, под ней виднелась черная рубашка. Лицо чумазое, глаза слегка безумные. Нико был похож на уличного беспризорника.
Я ждал, когда он посмотрит на меня. Наверняка сейчас разозлится, примется упрекать меня за то, что я позволил его сестре умереть Но он меня как будто не замечал.
Я стоял тихо, не смея шевельнуться. Если это послание Ириды отправил не он, то кто же тогда?
Нико бросил в голубое пламя еще одну карту.
Бесполезная штука, буркнул он. Просто не верится, что когда-то мне это нравилось.
Ребячья забава, хозяин, поддакнул другой голос. Он вроде бы доносился откуда-то от костра, но мне было не видно, кто это говорит.
Нико смотрел за реку. За ней виднелся черный берег, одетый туманом. Я узнал его: это был подземный мир. Нико сидел на берегу Стикса.
Ничего не вышло, пробормотал он. Назад ее никак не вернешь.
Другой голос ничего не ответил.
Нико нерешительно повернулся в его сторону.
Ты тут? Отвечай!
Что-то замерцало. Я было подумал, что это просто отсвет костра. Потом понял, что это человеческая фигура: клочок голубого дыма, тени. Если смотреть на него в упор, ни за что не увидишь. Но если взглянуть краешком глаза, то становятся видны очертания фигуры. Призрак.
Такого еще никто не делал, ответил призрак. Но, возможно, способ все же есть.
Рассказывай! велел Нико. Глаза у него яростно сверкали.
Обмен, сказал призрак. Душа за душу.
Я предлагал!
Нет, не твоя, сказал призрак. Ты не можешь предложить своему отцу душу, которую он и так получит, рано или поздно. К тому же смерть сына его не порадует. Я имею в виду душу, которой давно пора умереть. Кого-то, кто сумел обмануть смерть.
Лицо Нико помрачнело.
Ну вот, опять ты! Ты говоришь об убийстве.
Я говорю о справедливости, возразил призрак. О мести.
Это не одно и то же.
Призрак сухо рассмеялся.
Подрастешь узнаешь, что это не так.
Нико смотрел в огонь.
Но почему у меня не получается хотя бы призвать ее? Я хочу с ней поговорить. Она бы она бы мне помогла.
Я тебе помогу! пообещал призрак. Не я ли спасал тебя уже не раз? Не я ли провел тебя через лабиринт и научил использовать свою силу? Так ты хочешь отомстить за сестру или нет?
Не нравился мне тон этого призрака. Он мне напоминал одного мальчишку из моей бывшей школы, задиру и забияку, который вечно подначивал других ребят делать всякие глупости: воровать оборудование из кабинетов или портить машины преподавателей. Сам-то он никогда не попадался, а вот других ребят из-за него поисключали уйму.
Нико отвернулся от огня, чтобы призраку не было видно его лица зато мне его было видно. По щеке сползла слеза.
Ну ладно. У тебя есть план?
Да, конечно! сказал призрак, ужасно довольный. Но нам предстоит пройти немало темных дорог. Пора в путь
Изображение замерцало. Нико исчез. Женский голос из тумана произнес: «Чтобы прослушать следующие пять минут, пожалуйста, бросьте еще одну драхму».
Других монет в фонтанчике не оказалось. Я полез в карманы но на мне была пижама. Я бросился к тумбочке за мелочью, но послание Ириды уже мигнуло и выключилось. В комнате вновь сделалось темно. Связь прервалась.
Я стоял посреди домика, прислушиваясь к журчанию фонтанчика и шуму океанских волн за окном.
Нико жив. Он пытается вернуть свою сестру из мира мертвых. И у меня было такое ощущение, что я знаю, чью именно душу он намерен предложить взамен. Того, кто обманул смерть. Из мести.
Нико ди Анджело явится за мной.
Глава третья
Мы играем в салочки со скорпионами
На следующее утро за завтраком все были взбудоражены.
Судя по всему, в три часа ночи на границах лагеря видели эфиопского дракона. Но я так устал, что проспал весь шум. Магические границы не пустили чудовище внутрь, но оно так и бродило по холмам, отыскивая слабые места в обороне, и уходить никуда не собиралось, пока Ли Флетчер из домика Аполлона не отправился в погоню вместе с парочкой своих родичей. После того, как в щели драконьей брони впилось несколько десятков стрел, намек был понят, и дракон смылся.
Но он по-прежнему бродит поблизости! предупредил нас Ли в обеденном зале. Двадцать стрел засело у него в шкуре, а он только разозлился. Эта зверюга длиной метров десять, ярко-зеленая. И глаза у нее
Ли передернуло.
Молодец, Ли! Хирон похлопал его по плечу. Ребята, держитесь настороже, но в панику ударяться не надо. Не в первый раз!
Ну да, откликнулся Квинтус, сидящий за главным столом. И далеко не в последний. Такое будет случаться все чаще и чаще.
Ребята загомонили.
Слухи были известны всем: Лука со своим воинством чудовищ намерен атаковать лагерь. Большинство из нас ожидали, что это случится нынешним летом, но никто не знал, когда и как. Дело осложнялось тем, что нас было маловато. В лагерь приехало всего человек восемьдесят. Три года назад, когда я был тут впервые, нас было больше сотни. Некоторые погибли. Некоторые присоединились к Луке. Некоторые просто исчезли.
Это хороший повод устроить новые военные игры! продолжал Квинтус, блестя глазами. Сегодня вечером посмотрим, как вы управитесь.
Да сказал Хирон. Ну что ж, довольно разговоров. Благословим нашу трапезу и приступим!
Он поднял свой кубок.
Во имя богов!
Мы все подняли свои стаканы и повторили благословение.
Мы с Тайсоном подошли со своими тарелками к бронзовой жаровне и бросили часть еды в пламя. Надеюсь, боги любят тосты с изюмом и мюсли.
Посейдон! позвал я. И прошептал: Помоги мне с Нико, и с Лукой, и разобраться с Гроувером
Проблем у меня было столько, что я мог бы перечислять их здесь все утро, но я вернулся за стол.
Когда все принялись есть, Хирон с Гроувером подошли к нам. Глаза у Гроувера были осоловевшие, рубашка надета наизнанку. Он поставил тарелку на стол и плюхнулся рядом со мной.
Тайсон неловко заерзал.
Ну, я пойду это рыбок-лошадок почищу.
И убрел прочь, не доев свой завтрак.
Хирон попытался улыбнуться. Ему, наверно, хотелось нас подбодрить, но фигура кентавра возвышалась надо мной довольно угрожающе, бросая тень через стол.
Ну что, Перси, как тебе спалось?
Ну нормально.
Интересно, почему он спрашивает? Неужели он что-то знает о том странном послании Ириды, которое я получил?
Я решил привести Гроувера, потому что вам, наверное, есть что обсудить, сказал Хирон. А теперь прошу прощения: мне надо отправить несколько посланий Ириды. Увидимся позже.
Он многозначительно взглянул на Гроувера и рысцой удалился из зала.
О чем это он? спросил я у Гроувера.
Тот молча жевал яичницу. Я видел, что он рассеян: он откусил у вилки пару зубчиков и сжевал и их тоже.
Он хочет, чтобы ты меня убедил, пробормотал он.
На скамейку рядом со мной сел кто-то еще: Аннабет.
Я тебе объясню, о чем он, сказала она. О Лабиринте.
Сосредоточиться на том, что она говорит, было не так-то просто: все, кто был в зале, поглядывали на нас и шептались. Да еще Аннабет сидела рядом. Я имею в виду совсем рядом.
Тебе же не положено тут находиться, сказал я.
Нам надо поговорить! настаивала она.
Но правила же
Она не хуже моего знала, что пересаживаться с одного стола к другому запрещено. Сатиры дело другое. Они ведь на самом деле не полубоги. Но полукровкам полагается сидеть со своим домиком. Я даже не знал, какое наказание полагается тем, кто садится не за свой стол. Такого просто никогда не бывало. Будь здесь мистер Д., он бы, наверно, удавил Аннабет своими волшебными лозами или еще что-нибудь. Но мистера Д. не было. А Хирон уже вышел. Квинтус посмотрел на нас, вскинул бровь, но ничего не сказал.
Слушай, говорила Аннабет, у Гроувера проблемы. И мы придумали только один способ ему помочь. Это Лабиринт. Именно это мы с Клариссой и пытались выяснить.
Я поерзал на скамейке, собираясь с мыслями.
Имеется в виду тот Лабиринт, где в старину держали Минотавра, да?
Именно, кивнула Аннабет.
Так значит он теперь не в подземельях царского дворца на Крите! догадался я. Он где-то тут, в Америке! В подвале какого-то здания!