У станции метро уличные музыканты. Вокруг них небольшая толпа. Шум, смех, возгласы одобрения.
ГИТАРИСТ. А теперь, уважаемые дамы и господа, «Песенка о дураках». Живучее племя, ё-моё.
РУСЛАН (подходя к нему и бросая купюру в шляпу). Ещё как заметны. Они нынче правят бал. Впрочем, как и раньше. Понял?
ГИТАРИСТ. Да уж как не понять Это и дураку понятно. (Смеётся.)
РЕЖИССЁР. Странно, какое-то шизофреническое раздвоение общественного бытия. На самом верху не устают повторять, что все общественные процессы должны протекать под самым пристальным вниманием прессы.
РУСЛАН. Да вы что, ребята, с Луны свалились, что ли, или с другой планеты?
РЕЖИССЁР. Да в общем-то мы до сих пор занимались производством документальных фильмов по грантам. Это первый наш опыт работы для наших производителей.
РУСЛАН. Вот и ищите гранты. С ними проще. Там есть сложившиеся профессиональные критерии оценки. А здесь жалует царь, да не милует псарь. Когда появилась эта поговорка? Лет двести, а то, может, и больше тому назад. С тех пор ничего не изменилось.
СЦЕНАРИСТКА. Так уходите совсем. Это же какая-то трясина. Вас тут засосёт по самую макушку. Займитесь, пока не поздно, чем-нибудь другим.
РУСЛАН. Чем?
РЕЖИССЁР. Да хоть землю копать.
РУСЛАН. Землю копать я не умею
Расходятся. Режиссёр и сценаристка садятся в машину, Руслан ныряет в метро.
Сцена пятая
Руслан медленно, старческой походкой бредёт к дому. Вдруг слышит какие-то вопли, улюлюканье. Поднимает голову. Навстречу ему катится какая-то серая масса. Впереди бежит мальчишка лет 16. Глаза, обезумевшие от страха. За ним гонится шпана.
Мальчишка прячется за спину Руслана. Справа к Руслану приближается злой губастый и ушастый подросток. Руслан подставляет ногу и тот летит по асфальту. Слева подлетает другой. Его постигает та же участь. К Руслану подлетает третий, самый старший из всего этого кодла. Лет 1415. Видно, заводила, рыжий, конопатый, с маленькими злыми глазками и большим носом.
РЫЖИЙ. Тебе чё, в натуре, жизнь надоела?!
Руслан неуловимым движением хватает его за нос и зажимает в кулаке.
РЫЖИЙ (визжит). Ты чё, в натуре, больно!
РУСЛАН. А ему не больно?!
Шпана застывает в шоке. Очевидно, они в первый раз видят своего главаря в таком незавидном положении.
РЫЖИЙ. Ой, больно, ты же мне нос оторвёшь!
РУСЛАН. И оторву, если ты, дерьмо собачье, ещё хоть раз тронешь этого парня. И не просто оторву, а размажу по асфальту. Понял?
РЫЖИЙ. Ой!.. Понял! Понял!
Руслан швыряет его прочь, и тот падает на руки своих корешей.
РУСЛАН. А ну брысь, шпана!..
Все моментально разбегаются в разные стороны.
РУСЛАН. Тебя как зовут?
ПАРЕНЬ. Тёма.
РУСЛАН. А меня Руслан. Ну что ж ты, Тёма, даёшь себя бить?
ТЁМА. Так их много, а я один.
РУСЛАН. Ну и что, что ты один. Это кодло, наглое и трусливое. Ты в таких случаях выделяй главного фраера и бей его беспощадно.
ТЁМА. Я не могу. Я боюсь.
РУСЛАН. Чего боишься?
ТЁМА. Я не знаю, куда бить.
РУСЛАН. Неважно, куда. Главное оглушить и вывести из строя.
ТЁМА. А вдруг я ему глаз выбью?
РУСЛАН. Тогда бей по носу.
ТЁМА. А если я ему нос сломаю?
РУСЛАН. Экий ты пацифист! Тогда отцу скажи. Пусть с ними разберётся.
ТЁМА. Нет у меня отца.
РУСЛАН. Оно и видно. Маменькин сынок. А отец-то где?
ТЁМА. Не знаю.
РУСЛАН. А мать?
ТЁМА. Сбежала с каким-то хахалем, когда я ещё совсем маленький был.
РУСЛАН. С кем же ты живёшь?
ТЁМА. Жил с бабушкой, а теперь с тёткой.
РУСЛАН. Суду всё ясно.
Сцена шестая
Подходят к гаражам. Руслан открывает дверь гаража. Входят внутрь. Тёма свистит от удивления. Перед ним сверкающий хромом и чёрным лаком роскошнный древний лимузин.
ТЁМА. Это твоя машина?!
РУСЛАН. Моя. Нравится?
ТЁМА. Не то слово! Откуда она у тебя?
РУСЛАН. В наследство от деда досталась. «Мерседес-бенц»! Военный трофей. На ней какой-то гауляйтер ездил. Потом дед. Потом дед и машина состарились. И четверть века эта музейная редкость простояла в нашем гараже. Вот пытаюсь её оживить. Понял?
ТЁМА. Понял.
РУСЛАН. Вот что, рыцарь печального образа, ты меня тут подожди, я переоденусь, и займёмся лечением этого железного коня.
Руслан уходит. Тёма оглядывается. Тут, оказывается, целая мастерская. Токарный станок, сверлильный, слесарный верстак и прочие атрибуты для ремонтных работ. Тёма снимает с вешалки рабочий халат, берёт ведро, тряпку, веник и принимается за уборку. Сметает в ведро стружку, вытирает пыль, подметает пол. Возвращается Руслан в рабочей одежде.
РУСЛАН (присвистывает от удивления). А ты, оказывается, даром время не теряешь.
ТЁМА. Ну, всё ведь должно быть чисто. Правда?
РУСЛАН. Правда. Кто ж тебя этому научил?
ТЁМА. Бабушка. Она была большая чистёха.
РУСЛАН. Надо же. Ну что ж, чистёха, кушать хочешь?
ТЁМА. Ну (Мнётся.)
РУСЛАН. Значит, хочешь. Садись, перекусим.
Садятся за стол. Руслан разворачивает бутерброды с ветчиной, разливает в чашки ароматный кофе с молоком. Перекусывают.
ТЁМА. Руслан, а что такое аутист?
РУСЛАН. Откуда ты выцарапал это слово?
ТЁМА. Да учителя меня всё время тыкают: аутист, аутист
РУСЛАН. Понимаешь, аутист это человек, который живёт в своём внутреннем мире, и у него нет контакта с окружающими его людьми. К нему трудно достучаться.
ТЁМА. А это хорошо или плохо?
РУСЛАН. Да в общем и не хорошо, и не плохо. Говорят, выдающийся физик двадцатого века Альберт Эйнштейн был аутистом. Его даже не приняли в университет в Германии из-за слабого интеллекта. Пришлось ехать в Швейцарию и поступать в учительский колледж. Это не помешало ему совершить величайшее открытие в физике, создать теорию относительности. Вот тебе и аутист. «Оценки ведь людьми даются. А люди могут обмануться». А ты чем думаешь заняться после школы? К чему душа лежит?
ТЁМА. Не знаю. Вот закончу девятый класс, а там видно будет.
РУСЛАН. А дальше учиться не хочешь?
ТЁМА. Не. Хватит. Нахлебался. Они все злые. Может, в ПТУ пойду на автомеханика.
РУСЛАН. Почему на автомеханика?
ТЁМА. У меня по всем предметам тройки с минусом, а по труду пять. Мы на труде автодело проходили. Я раньше всех сдал на права. Машины они добрые. Если к ней с добром, то и она к тебе. Это только кажется, что она неживая. А на самом деле она всё понимает, не то, что люди.
РУСЛАН. А что люди?
ТЁМА. Люди злые.
РУСЛАН. И я злой?
ТЁМА. Не. Ты вроде добрый.
РУСЛАН. А почему вроде?
ТЁМА. Ну, по отношению ко мне добрый. А рыжему чуть нос не оторвал.
РУСЛАН. Тебе его жалко?
ТЁМА. Жалко.
РУСЛАН. Так, если бы не я, он бы тебя искалечил.
ТЁМА. Ну да, конечно
РУСЛАН. Добрый, Тёма, не значит слабый. Ты же сам говоришь, люди злые, да?
ТЁМА. Да.
РУСЛАН. Значит, надо уметь за себя постоять. Злые люди не понимают добра. Они не знают, что это такое. У них это напрочь отсутствует. Понимаешь?
ТЁМА. Понимаю
РУСЛАН. Они признают только силу. Чтобы защитить слабых, надо быть сильным.
ТЁМА. А почему они не понимают добра?
РУСЛАН. Так мир устроен.
ТЁМА. А вот Христос был добрым.
РУСЛАН. Поэтому его и распяли Ладно. Нам всё равно с тобой зараз всех мировых проблем не решить. Пошли работать.
ТЁМА (радостно). Пошли!
Руслан поднимает капот. Вытаскивает какую-то деталь. Сдувает с неё пыль. Она вся в копоти и грязи.
РУСЛАН. Надо снять с неё, Тёма, культурный слой веков. Там в углу стоит канистра с керосином, отлей в ведро и попробуй керосинчиком её отдраить. Надо ей вернуть былой блеск и красоту.
ТЁМА. Это можно. Это мы вернём.
Оба с головой уходят в работу: Руслан чистит, паяет, сверлит, Тёма возится с деталью. Вытирает нежно её ветошью и показывает Руслану.
РУСЛАН. Тёма, да ты настоящий реставратор.
ТЁМА. Кто-кто?
РУСЛАН. Реставратор, Тёма. Это человек, который возвращает вещам первозданное состояние. Она у тебя блестит как новенькая медная монета. Ты просто волшебник. Я так не умею.
ТЁМА. Правда?
РУСЛАН. Правда. Мне терпения не хватает. Теперь я верю, мы с тобой поставим этого железного коня на ноги, вернее на колёса. Всё, Тёма, на сегодня хватит. Завтра продолжим наш созидательный труд.
Руслан и Тёма расходятся по домам.
Картина вторая
Сцена первая
Квартира Руслана. Он выходит из ванной, заводит большой древний будильник, ныряет в постель и гасит свет. Темнота. Вдруг раздаётся жуткий рык, и во тьме загораются маленькие красные злые глаза какого-то рогатого чудовища. Руслан в ужасе бросается от него в сторону. Бежит по какому-то мрачному лабиринту и каждый раз натыкается на это злобное чудище. А лабиринту нет начала и конца. Вдруг, когда он уже совсем обессилел и, кажется, рогатое чудище вот-вот его настигнет, Руслан замечает свет в конце туннеля. Он бросается к спасительному свету перед ним женщина, юная, стройная, с нежным овалом лица. В руках у неё какой-то предмет, излучающий свет.
ДЕВУШКА. Тесей!..
РУСЛАН. Я не Тесей. Я Руслан.
ДЕВУШКА. Ты Тесей. В этом лабиринте многие теряют себя и погибают.
РУСЛАН. Ну хорошо, я Тесей. А ты кто?
ДЕВУШКА. Вот видишь, ты уже забыл моё имя. Немудрено и своё забыть в этом жутком лабиринте. Я Ариадна, дочь Миноса, царя Крита. Минос бросил тебя в этот лабиринт на съедение жуткому чудовищу Минотавру. Я пришла, чтобы спасти тебя. Вот тебе этот клубок солнечных нитей, дар моего деда Гелиоса. Эта волшебная нить выведет тебя из лабиринта. Своим звоном клубок будет предупреждать тебя о приближении Минотавра, и тогда ты прикрывай его своим плащом.
РУСЛАН. А почему бы тебе не вывести меня отсюда?
АРИАДНА. Я не могу. Я буду ждать тебя у выхода из лабиринта.
Ариадна исчезает, и Руслан бежит по лезвию луча. Вдруг раздаётся звон. Руслан прикрывает клубок плащом, а он продолжает звенеть и звенеть!.. Руслан открывает глаза. Это звенит его старый огромный будильник.
РУСЛАН (со злостью хлопает его). Чтоб тебя чёрт побрал! Испортил песню. Не дал досмотреть такой сон!
Медленно, нехотя встаёт и усталой шаркающей походкой бредёт в ванную. Возвращается, выпивает чашку кофе, подходит к окну, раздвигает шторы. За окном серенькое, убогое утро. Моросит мелкий, противный дождь. Облака чуть ли не цепляются за крыши домов. Руслан снимает с вешалки куртку, надевает и к глубочайшему своему удивлению, вытаскивает из кармана куртки клубок золотистых нитей.
РУСЛАН. Вот это да!.. Что называется, сон в руку.
Кладёт клубок на письменный стол, идёт к двери, оглядывается. От клубка словно исходит сияние.
Сцена вторая
Офис телекомпании. Из своего кабинета выходит Руденко.
РУДЕНКО. Все в сборе? А где этот мудифер?
КТО-ТО. Курит.
РУДЕНКО. Опять курит. Он когда-нибудь работает? (Входит Руслан.) Слава богу. Господин Лохов пожаловал. Можно начинать. Итак, друзья мои, на наш суд представлен документальный фильм «Железный канцлер» о видном деятеле нашей истории Петре Столыпине. Это новая работа нашего шеф-редактора Георгия Васечкина. К тому же это его режиссёрский дебют. Вот, мы вырастили в своих рядах не только редактора, сценариста, но и режиссёра.
Васечкин, пухленький, упитанный, сравнительно молодой человек, смущённо улыбается.
РУДЕНКО. Итак, слушаю вас, коллеги. Ну, давайте вы, Максим. Вы у нас редко выступаете, но метко.
МАКСИМ (успевший опохмелиться, испытывает состояние блаженной «расслабухи»). Я бы сказал, что это серьёзная этапная работа. Удачно выбран ведущий. Хорошие съёмки. Крепко сбитый сюжет. Железный. Название фильма вполне можно отнести и к самой работе. Поздравляю.
РУДЕНКО. Всё?
МАКСИМ (с облегчением). Всё!
РУДЕНКО. Ну что ж, краткость сестра таланта. А теперь послушаем Зинаиду Жлобину.
ЖЛОБИНА. Гоша Васечкин, как всегда, радует глубоким проникновением в суть изображаемых событий. И в то же время всё сделано просто, ясно и понятно. Васечкин с большой ответственностью подошёл к работе. Он даже подобрал ведущего, похожего на Столыпина. Вы обратили на это внимание? И, главное, весь фильм пронизан верой в светлое будущее.
РУСЛАН. «Блажен, кто верует. Тепло ему на свете».
ЖЛОБИНА. Да, от фильма веет этакой теплотой и оптимизмом. Одним словом, я поздравляю Васечкина с успешным режиссёрским дебютом.
РУДЕНКО. Спасибо, Зиночка. Послушаем Лохова, благо он рвётся высказать своё мнение.
РУСЛАН. Ну как вам сказать
РУДЕНКО. Так и скажите.
РУСЛАН. Боюсь, что я добавлю ложку дёгтя в бочку мёда.
РУДЕНКО. Ничего. Вашим дёгтем мёда не испортишь.
РУСЛАН. Понимаете ли, в чём дело
РУДЕНКО (с лёгким раздражением). Нет, пока не понимаем. Мы хотим выслушать ваше мнение о фильме. А вы тянете кота за хвост.
РУСЛАН (собравшись с духом и словно ныряя в холодную воду). Да какой же это фильм? (Максим молча крутит указательным пальцем у виска и машет рукой.)
РУДЕНКО (уже более раздражённо). Так что это, по-вашему?
РУСЛАН. Иллюстрированная лекция. Ведущий самовлюблённый новорусский плейбой, добившийся успеха в бизнесе и шоу-бизнесе, этакий «французик из Бордо, подбитый ветерком», рассуждает о Столыпине. Этакий попрыгунчик. Прыгает по России: то на фоне Симбирска Я и Столыпин, то на фоне Москвы Я и Столыпин, то на фоне Санкт-Петербурга. Ах, Пётр Аркадьевич! Ух, Пётр Аркадьевич! Ох, Пётр Аркадьевич А стиль? Смесь французского с нижегородским.
РУДЕНКО. Странный вы человек, Лохов.
РУСЛАН. «Я странен, а нестранен кто ж? Тот, кто на всех глупцов похож?»
РУДЕНКО. Да вы просто завидуете успеху своего коллеги!
РУСЛАН. Да я бы удавился после такого фильма. Столыпин, наверное, в гробу перевернулся. Говорить о Столыпине и даже не упомянуть Толстого.
РУДЕНКО. А при чём здесь Толстой?
РУСЛАН. Толстой служил с отцом Столыпина в одном полку. Он маленького Петра на руках держал.
РУДЕНКО. Ну и что, мало ли кто кого на руках держал?
РУСЛАН. Да то, что между этими двумя очень близкими людьми разгорелась жесточайшая полемика о природе власти, о средствах достижения цели. Оба они стремились к благоденствию России. Но один железным кулаком гнал её в светлое будущее, а второй «милость к падшим призывал». Столыпин сильная, противоречивая, трагическая личность. И он не нуждается в вашем елее. От этого елея тошнит только.
РУДЕНКО. А меня тошнит от вашего ядовитого сумбура. Помолчите лучше, «интеллектуал»!
РУСЛАН. Наполеон, между прочим, считал интеллект одним из важнейших ресурсов процветания государства.
РУДЕНКО. Он плохо кончил, ваш кумир.
РУСЛАН. «От великого до смешного один шаг», говорил Наполеон. За свою жизнь он так и не сделал этого шага. Но у него есть последователи.
РУДЕНКО. Чего?! Ты мне Лазаря не пой! Я учёная. Понял?
РУСЛАН (словно из него весь воздух вышел). Понял
ЖЛОБИНА. Успокойтесь, Рагнедочка Романовна. Он же аутист, вещь в себе. Что с него возьмёшь? Собаки лают, а караван идёт.
РУДЕНКО. Верно, Зиночка, караван идёт.
ВАСЕЧКИН. А можно мне высказаться?
РУДЕНКО. Господи, о виновнике торжества мы и забыли. Давай, Гоша.
ВАСЕЧКИН. Я благодарю вас всех за добрые слова. Но по праву я должен разделить успех фильма с нашим замечательным руководителем, рулевым, Рагнедой Романовной Руденко. Без вашего, Рагнеда Романовна, чуткого руководства и в поисках ведущего, и в сценарной разработке, и в режиссёрском решении, боюсь, я не справился бы с этой задачей.
РУДЕНКО. Ладно, Гоша, не скромничай. У нас, конечно, труд коллективный, но и твои заслуги бесспорны. Вот, Лохов, берите пример со своих коллег.
РУСЛАН. Это с кого же? «Где, укажите мне, отечества отцы, которых мы должны принять за образцы?»
РУДЕНКО. Ну хотя бы Васечкин. Он ненамного старше вас, а уже шеф-редактор, делает успехи в режиссуре. А главное всегда готов выслушать мнение своих вышестоящих товарищей по работе.
РУСЛАН. Конечно, «в его летах не должно сметь своё суждение иметь».
РУДЕНКО. Ну, если Васечкин для вас не авторитет, то вот вам пример: Андрей Андреич.
РУСЛАН. Это кто такой?
РУДЕНКО. Вы дремучий человек, Лохов. Руководство надо знать если не в лицо, то хотя бы по имени-отчеству. Андрей Андреевич Андреев вице-президент нашей телекомпании. Тоже, кстати, ненамного старше вас, лет на десять, а каких высот достиг!