Всё, тихо сказала Лада, наша птичка мертва.
Представляю, как эти бахулы сейчас в порту удивились! Были и раз, никого нет! Пустота! Небось, решат, что у нас рвануло что-то к херзац матерах!
Ты сгущаешь краски, сказал Томаш. Двигатели же недавно работали, тепловой след всё равно остался.
Он открыл глаза. И невольно потёр плечи, как от озноба. В лицо била невыносимая темнота, лишь где-то у потолка одиноко мигал красный люминофор, но Томашу казалось, что и тот постепенно сходит на нет, как биение умирающего сердца.
Долго! пожаловался Джамиль.
Это небыстрая процедура, сказал Томаш, хотя и сам уже не мог терпеть этот могильный мрак.
Воздух, продолжал ныть Джамиль, воздух же не поступает больше, рециркуляция не работает, системы жизнеобеспечения
Прекрати! одёрнула его Лада. Мы часов через десять только задыхаться начнём!
Всегда было интересно, отчего люди умирают на таких кораблях, послышался голос Насира. В смысле, какая хараза до них раньше добирается.
Хо-холод? предположил Джамиль.
Можно было подумать, что воображаемый холод уже выламывает ему кости.
Нет, отчего же холод? сказал Томаш. Откуда ему здесь взяться?
Да уж, какой к херзац холод! Скорее, зажаримся! Реактивный же работал недавно, а охлаждение вырубилось!
Вряд ли зажаримся, сказала Лада. Просто станет немного теплее. Движок долго охлаждался, температура уже упала. Я бы поставила на углекислый газ.
Давайте тогда, что ли, дышать по очереди! рассмеялся Насир.
Перестаньте, пожалуйста! застонал Джамиль. Вы не можете о чём-нибудь другом поговорить?
Люминофор под потолком мигал всё тише и тише.
Если в космодроме нас всё-таки потеряли, сказал Насир, то всё может гораздо быстрее произойти. Влетит в нас кто-нибудь и всем полный херзац!
Мы всё же на поясе стоим, сказал Томаш. Самая безопасная орбита над Бакаром. И никто нас не потерял. Потеря сигнала от корабля на несколько минут дело штатное.
Я люблю, когда ты с такой уверенностью говоришь, даже если это херзац полный! Вот что для настоящего аотара главное производить, елдыш его, впечатление! Без этого команда сто раз штанишки обмочит, пока до места доберёмя!
Насик, фыркнула Лада, хватит!
Я тебе не Насик, иноземная женщина!
Прекратите вы оба! крикнул Томаш. Всё у нас в порядке. Сейчас
Он не договорил. А что сейчас? Когда уже можно начинать волноваться? Он и сам точно не помнил, сколько должна длиться полная перезагрузка.
Очень долго! заныл Джамиль. Почему так долго?
Сейчас, проговорил Томаш, сейчас
В глаза ударил свет, он вздрогнул и прикрылся ладонью. Послышался мягкий шелест системы рециркуляции, который Томаш обычно не замечал. Главный терминал ожил, замигал огнями, и над их головами расцвела огромная голографическая карта причудливое переплетение эллиптических орбит, по которым двигались яркие искорки кораблей. Коммуникатор просиял, взорвавшись звоном.
Во, дело пошло! радостно выкрикнул Насир, потирая ладони. Космодром, а по параллельной Айша! Быстро она! Айшу перевожу на тебя!
Давай, сказал Томаш.
* * *
Лицо Айши на головизоре бледное, лишённое мимики было похоже на погребальную маску.
Вы пропали со всех радаров, сказала она неживым голосом вместо приветствия. И до сих пор находитесь на орбите. Надеюсь, вы не планируете какую-нибудь глупость? Мин альвада, это было бы весьма неосмотрительно с вашей стороны.
Да что мы можем планировать?
Томаш сидел на кровати в своей каюте, привалившись плечом к фальш-иллюминатору, на который выводилась размеченная мерцающими искорками темнота с наружных камер. Карманный головизор нагрелся от тепла его рук.
У нас была небольшая проблема. Видимо, слишком долго корабль стоял на привязи, да и батареи на космодроме нам не зарядили. Пришлось перезагрузить систему. Но мы уже готовимся к старту.
Айша несколько секунд молчала, и Томаш даже подумал, что изображение в головизоре подвисло.
Я начинаю жалеть, что связалась с вами, Томаш, произнесла она наконец. Мне рекомендовали вас как хорошего специалиста. Но хорошие специалисты следят за своими кораблями.
Всякое может случиться. Но могу вас уверить, что сейчас никаких проблем нет.
Что именно произошло?
Был, Томаш замялся, небольшой сбой при работе генератора. Он не выдавал расчётной мощности. Вернее, блок управления
Понятно, перебила его Айша. Надеюсь, это наш последний разговор подобного рода.
Она отключилась. Томаш взволнованно сжимал в руке погасший головизор. Его даже не удивляло то, что Айша так быстро узнала об их проблемах для того, чтобы организовать вылет в такое смутное время нужны настолько хорошие связи, что о ситуации на орбите ей наверняка докладывают прямиком из космодрома.
Томаш вышел из каюты и столкнулся с Насиром.
Отпустила уже? осклабился Насир. Сильно бесилась?
Не так, чтобы очень. Хотя Томаш потёр затылок. Если нам придётся возвращаться, я бы больше не хотел с ней беседы вести. Так что лучше поскорее убираться отсюда ко всем чертям.
Если ты ошибся в расчётах, то мы точно уберёмся ко всем чертям.
Не начинай.
Про корабль спросил?
Про корабль? Перезагрузка генератора напрочь выбила странную историю с исчезнувшим кораблём из головы. Нет, чёрт, забыл!
Ну и ладно! махнул рукой Насир. Елдыш с ним! Всё равно она ничего толкового бы не сказала.
Думаешь, это её рук дело?
А чьих ещё?
По коридору засеменил Джамиль, испуганно упёрся в них взглядом и, что-то пробормотав себе под нос, юркнул в свой отсек.
Вот габа! скривился Насир. Докладывать своей шармуте идёт, не иначе!
Так она и не скрывала, что это его основная роль, усмехнулся Томаш.
Херзац с ним! Пошли! Насир потянул Томаша за рукав. Убираться ко всем чертям, как ты говоришь.
* * *
Последним в ложементе устроился Джамиль. Вычурная повязка у него на голове сменилась пластырем, который напоминал пятно белой краски. Вёл себя Джамиль на удивление тихо, и Томаш усмехнулся, подумав, что Лада не только прилепила ему на шишку пластырь, но и провела воспитательную беседу.
На голографическом терминале вращалась вокруг оси орбитальная карта, похожая на сверкающую сферу.
Вышли на дистанцию, сказала Лада. Диагностика завершена, ложементы активированы.
Всё штатно, подтвердил Томаш. Продолжаем.
Ждём разрешения от орбитальной службы.
Хорошо.
Лада служила раньше на большом литийском грузовозе, и, когда злилась, начинала чётко следовать полётному протоколу.
Жрать так хочется! пожаловался Насир. Так что маршрут от Бакара и до обеда, а там хоть полный елдыш!
Джамиль, вжавшись в ложемент, испуганно завращал глазами.
Разрешение получено, сообщила Лада. Ждём разрешения от капитана.
Слушай, может, обойдёмся без формальностей? попросил Томаш. Чего ты за шоу тут устроила? Я себя как идиот чувствую.
Ждём разрешения от капитана, повторила Лада.
Приступайте, сказал Томаш.
Лада ткнула пальцем в кнопку на терминале.
Ведём отсчёт до первого выброса.
Под потолком загорелись огромные зелёные цифры «10», «9», «8», «7»
Идаам, Томаш повернулся к Джамилю, я ведь правильно понял, что на импульсных кораблях вы раньше не летали?
На им только и успел проговорить Джамиль.
Томаша вдавило в ложемент так, что затрещали кости. Даже на крупных современных тарках компенсаторы с самыми мощными гравитационными катушками не могли полностью погасить перегрузки от импульсника. Глаза на секунду затянуло кровавым маревом, сквозь которое, точно рентген, просвечивала обжигающе яркая голограмма на центральном экране призрачный «Припадок» выплюнул из дюзы топливную гильзу и распустил веером защитный экран, в который вонзилась ударная волна от разорвавшегося заряда.
Что? завопил Джамиль. Что это? Компенсаторы опять
Его заглушил скрежет металла. Рубка затряслась так, что Томаш повис на ремнях. В ту же секунду аварийные преднатяжители впечатали его в ложемент, выбив из лёгких весь воздух. Под потолком расцвели пугающие узоры из красных огней сообщения об ошибках, которые невозможно было разобрать. Всё вокруг дрожало, как при эпилепсии.
Что-о-о орал Джамиль, это-о-о
Внезапно всё прекратилось. Красные огни погасли, тряска улеглась. Томаш прикрыл глаза и помассировал виски. Месячный перерыв давал себя знать, теперь нужно будет снова привыкать к импульсам. К тому же зря он нарушил традиции и не выпил немного тинктуры перед стартом с тинктуркой всё идёт веселее.
Вот елдыш! заорал Насир. Хорошо идём! Скорость выше расчётной!
Всё в штатном режиме, с привычным холодом сказала Лада. Активирована система охлаждения. Мощности на всё хватило.
Пару ламп всё-таки мигнуло, улыбнулся Томаш. Так что не знаю.
Это не смешно, капитан.
Погодите, сейчас проверю. На экране Томаша высветилась пронизанная электрическими жилками голограмма «Припадка». Отлично! Генератор выдаёт сто процентов мощности. Продолжаем.
Так точно, аотар! Следующий импульс через сто секунд.
Под потолком вновь замелькали цифры.
Но погодите пробормотал Джамиль. Лицо у него лоснилось от пота, а пластырь на затылке сморщился, как обожжённая кожа. Что мы продолжаем? Зачем? Что это вообще такое было?
Насир рассмеялся.
А вы, многоуважаемый идаам, не в курсе, как наше судно на самом деле называется? спросил Томаш.
Много начал заикаться Джамиль, много-летний ле-летун, нет, стра-стра
«Припадок», херзац его так! крикнул Насир. Вот у него припадок и случился!
«Припадок»? Губы у Джамиля побелели. Вы что вы сумасшедшие так называть свой корабль?
Саботажник
Джамиль вспотел, как после пробежки, и, казалось, странным образом уменьшился в размерах Томаш даже не сразу заметил его, когда зашёл в кают-компанию.
Как вы, идаам? спросил Томаш. У вас всё в порядке?
Альхам дулила, это наконец-то закончилось! Я не представляю, как вы это выносите, это же просто невозможно выносить! На бакарийских кораблях вообще никаких перегрузок не ощущается!
Привыкли уже. Зато скорость наша птичка набирает быстро и идёт так, что иные бакарийские крейсеры позавидуют.
Позавидуют! Тут живые мёртвым позавидуют!
Джамиль провёл ладонью по лысине, намокший пластырь окончательно слез, налипнув ему на пальцы, и он уставился на него, как на кусок отмершей кожи.
Вы отдыхайте, сказал Томаш. Нам сейчас предстоит самая скучная и спокойная часть полёта. Я бы вам предложил хорошенько выспаться. Хотите дам успокоительных?
Нет, нет! Джамиль испуганно задёргал головой. Я против таких вещей, и у меня к тому же много дел, очень много дел.
Как скажете. Томаш достал бутылку тинктуры и плеснул немного в стакан.
Скажите, медленно проговорил Джамиль, а при торможении такого, как сейчас, не будет, не будет всех этих взрывов и тряски?
А как ещё нам тормозить-то? Мы развернёмся и начнём выстреливать гильзы, чтобы гасить скорость. Других вариантов нет, топлива в реактивном движке лишь на посадку.
Илахи! Джамиль схватился за голову. За что мне всё это?
В отсек зашёл Насир с уставшим, осунувшимся лицом, но задорным блеском в глазах.
Чего у вас тут за междусобойчик?
Объясняю идааму, как мы тормозить будем. Томаш пригубил тинктуру, чистый неразбавленный напиток приятно обжёг горло. А то он под впечатлением.
Да все мы тут под впечатлением! Насир уселся с краю стола и закинул ногу на ногу, едва не доставая носком до противоположной стены. Чего стоишь? подмигнул он Томашу. Наливай давай!
Я, пожалуй, пойду, я, пожалуй, действительно немного прилягу, а то я уже немного, Джамиль осторожно потрогал пунцовую шишку на затылке, притомился.
Конечно, идите, идаам, сказал Томаш.
Джамиль проворно вылез из-за стола и шмыгнул в коридор.
Какой странный маленький карниш! Насир поморщил нос, как будто рубка чем-то провоняла. Он мне даже начинает нравиться! Всё-то у него не карам икраам.
А ты себе напоминай, что он тут не просто так с нами летает. Сразу нравиться перестанет.
Томаш протянул Насиру наполненный стакан, и тот осушил его залпом.
Хмар кус! Насир закашлялся, прикрыв ладонью рот. Предупреждать надо! Чистоганом же не пью я, елдыш тебя!
А ты аккуратненько так, маленькими глоточками!
Иди ты к херзац матерах! Учить ещё он меня будет!
Насир отодвинул от себя пустой стакан.
Мы его снова видели, сказал он.
Кого?
Призрака этого. Вернее, его след. Мин альвада, свежий совсем. Вплотную идём.
Догнали значит?
Лада считает, что уже и обогнали. Видно, ускорялся он долго, но скорость не так набрал, как корыто наше. Неторопливый кораблик такой.
Ага, сказал Томаш, или специально не торопится.
Елдыш его! Что это вообще может быть? Следит за нами шармута твоя? Одного карниша у нас на борту ей мало?
А может, это команда номер два, Томаш отпил из стакана. Острая и пряная тинктура приятно пощипывала язык. План «бэ», так сказать. Или мы это план «бэ».
* * *
Когда Томаш зашёл в рубку, Лада как раз сдирала с виска кадол устройство для подключения к вирту. Она поморщилась, несколько раз моргнула, как спросонья, и бросила кадол на приборную панель. Кадол выглядел как чёрный пузырь на липкой присоске и всегда напоминал Томашу инопланетного паразита, высасывающего мозги.
Что-нибудь интересное? спросил Томаш.
Да не особо.
Вирт Лада ненавидела почти так же сильно, как и Бакар, однако это был самый эффективный способ анализировать данные с сенсоров у идущего на крейсерской скорости корабля.
Если не считать невидимки, то вокруг спокойно. Появилось несколько объектов на разном удалении без теплового следа, комп на них пожаловался, пришлось проверять. Но это, похоже
Обломки? догадался Томаш.
Да. Ближайший на расстоянии почти в шесть миллионов миль, а наш коридор чистый, не обманула тебя твоя Айша.
Ни одного корабля не видно?
Нет. Может, конечно, они теперь все невидимками стали, но что-то я сомневаюсь. Патрулей тоже нет. Ничего живого.
Лада посмотрела бледным уставшим взглядом на голограмму «Припадка», которая покачивалась из стороны в сторону, как при космическом шторме
Такое ощущение, что мы по кладбищу идём, сказала она.
Я, признаться, надеялся проговорил Томаш.
На что? На то, что до Орея никому дела нет, о войне никто не помышляет, а по всему сектору кораблики радостно летают и огоньками перемигиваются?
По крайней мере, нас пока никто не собирается пристрелить.
Пока да.
Ну извини, другого варианта выбраться с Бакара не было.
По словам Айши.
Я ей верю, военное же время. Зачем выпускать гражданские корабли? Томаш включил терминал и вывел на экран техническую схему корабля, чтобы хоть чем-то занять руки. К тому же я никого не принуждал лететь. Ты, помнится, не слишком долго думала.
А чего думать, когда выбора нет? Лада нахмурилась, и её пронзительные серые глаза на секунду стали пустыми, лишившись жизни. Я на Бакаре оставаться не собиралась. Да и не вышло бы у меня ничего рано или поздно какой-нибудь высокоуважаемый идаам мне бы нож в спину воткнул. Они только так и умеют.
Томаш вздохнул. Ненависть Лады к Бакару казалась ему чем-то совершенно противоестественным ведь в ней самой текла бакарийская кровь.
Ты так говоришь, как будто я в этом виноват! Считай, благодаря мне мы оттуда выбрались. Других вариантов не было.
Ты серьёзно? Лада так сильно сжала подлокотники ложемента, что пальцы у неё побелели. Тебе напомнить, как мы вообще в эту задницу попали?
Каждый может ошибиться.
Не каждому это позволено!
Перед самым началом военных действий они стояли на Литии, успешно разобравшись с последним заказом. Слухи о том, что холодное противостояние между двумя планетами может перерасти в открытую войну, ходили уже давно, но Томаш не придавал им особого значения. К тому же именно благодаря напряжённым отношениям Литии и Бакара их скромная контрабанда приносила такой хороший доход. Аппетиты у любителей мазина и коллекционной тинктуры на пороге войны только выросли. Да, Бакар тогда выдал какой-то путаный меморандум очередные требования и угрозы, но далеко не в первый раз. Не было никаких причин считать, что именно эта дипломатическая писанина послужит поводом для войны. Так, по крайней мере, убеждал себя Томаш. К тому же старый перекупщик с Бакара вышел на связь и предложил очень выгодный контракт на большую партию тинктуры настолько выгодный, что после него годик-другой можно было бы отдохнуть от бизнеса.