Скажите, половой член у вашего отца, в каком был состоянии? снова спросил я, но она смотрела на меня бегающими глазками и ждала разъяснений. Моих глаз она разглядеть не могла. Я уже много лет носил затемненные очки. Мне нравился коричневый цвет. Член у него был в напряженном состоянии? возвращался я к своему вопросу. Но она снова повернула голову к матери, по сути, отвернулась от меня. И я не понял, она испугалась или удивилась может ли врач задавать такие вопросы? Теперь ее поведение раздражало меня. Но я не позволял себе напирать и дальше на малолетнюю девочку. Я уже попадал в такие ситуации, когда терял терпение и спешил. Свидетельствуемые пациенты неожиданно замыкались, и это очень сильно вредило дальнейшему сбору анамнеза.
Ирина! забирал я опять ее внимание на себя. Если вам что-то непонятно в моем вопросе, вы можете переспросить! Но меня снова настораживала сама ситуация. Мне уже не казалось, а просто давило на мое сознание, на мой ум, утомляла зрение и слух компульсивность девочки. Я стал догадываться, она не имела никаких познаний и опыта половых или сексуальных отношений вообще, и в частности, с мальчиками. «Да и откуда, задавал я себе вопрос, пока что-то клокотало у меня внутри, они могли взяться?!» Она решила преподнести невероятные события, которые могли бы с ней случиться в 13-ть лет, даже в 12-ть. После всего они как год уже прятались у тетки в Липецке. И вынашивали планы обратиться в правоохранительные органы. Ситуация оказывалась все равно стрессовая. Все получалось обнажено кем-то и чем-то, и горело, как в геенне огненной. Я начинал думать по-другому, что до сих пор они хранят тайну каких-то иных событий. Сегодня, когда на календаре май 2016 года, они могли снова вместе с матерью на моих глазах сочинять ужасную, но похожую историю.
Ирина, вы когда-нибудь имели опыт сексуальных отношений? Еще говорят, эротические связи? я подыскивал снова слова, чтобы правильно обозначить свой вопрос. Или как-то еще, по-другому, вы можете сами мне объяснить Ну, например, вы спали когда-нибудь с мальчиком, с юношей, с мужчиной? хотелось спросить, и с девочками, но не повернулся язык. Она была ребенком. Хотя подобные экспертизы стали уже не редкостью. Мир изменился. От некоторых я слышал, что он сошел с ума.
Тут она встрепенулась. Ожила. Словно, четко и ясно за все время нашего разговора, поняла суть вопроса. Отвечать стала с неподдельной гордостью:
Вы меня спрашиваете, «трахалась» я с мальчиками или нет? Никогда! Ни до этого. Ни после этого!
В разговор ворвалась тогда мать:
Я бы об этом узнала первой! Уж поверьте, доктор, она у меня не шалава!
Почему же вы заявление написали спустя столько времени?!
Мой вопрос оказался непростым для матери, и она захлюпала:
Заявление мы написали только в марте. А все время боялись. Он избивал меня. И только когда мы уехали от него в Липецк, к моей сестре, она и призналась мне, мать показала на дочь, продолжая еще всхлипывать. Я могла бы и сейчас ничего не знать!
4
Ну, хорошо, давайте восстановим хронологию событий. Я спрашивал у вас, обратился я снова к малолетней девочке, про эрекцию. Напряженное состояние полового члена. Мой вопрос вызвал у вас затруднение. Я переведу его в бытовое русло: у него «стоял» половой член или «не стоял»?
Стоял! опережая окончания моих слов, твердо заявила свидетельствуемая.
Что было дальше? я снова, как заезженная пластинка, повторял один и тот же вопрос. Он раздражал мать и вызывал еще большее напряжение у дочери.
Доктор, а без ваших вопросов, вы не можете посмотреть ее и дать свое заключение? Нас уже смотрели врачи в Липецке, и у них не осталось сомнений. Судебный врач и гинеколог дали письменное заключение! победно завершила свой вывод маленькая женщина. Она была меньше своей дочери, как по росту, так и по объемам в груди и бедрах. Может, только ширина плеч оказались у них одинаковыми. Вероятно, у дочери перевешивала генетика отца, которого я пока что не видел и не знал.
А зачем вас тогда направили ко мне? отреагировал я, давая понять, что мне нет никакой нужды и заинтересованности заниматься сомнительной историей двух женщин. Или, я еще не знал, возможно, женщины и девушки. Такие экспертизы были спорными и дискуссионными в судах. Нешуточная борьба всегда разворачивалась между сторонами обвинения и защиты. И мне не раз казалось, что вот-вот аргументы адвоката перевесят чашу весов прокурора и судья огласит оправдательный приговор. Но за 30 лет работы я ни разу подобного не увидел. В российских судах игра идет в одни ворота, и сторона защиты всегда проигрывает ее. Попавшие материалы в суд никогда не могли перейти в другой статус. Обвинение должно состояться, как говорили, при любой погоде.
Эксперту приходилось достаточно аргументировано отстаивать свою точку зрения. Но ему позволяли это делать, если заключение не шло в разрез с обвинительным уклоном. В противном случае, суд назначал то ли повторную, то ли дополнительную, но чаще комиссионную судебно-медицинскую экспертизу. Все равно торжествовал обвинительный вердикт. В основу обвинения закладывали заключение экспертов, подтверждавших все выводы следственного комитета. Таких экспертов в новой России становилось все больше. Поросль недоучек и прихвостней с незаслуженными дипломами неумолимо росла из года в год. Росли они как грибы после дождя. Но в России, мне почему-то казалось, что их поливали нефтью.
Откуда я знаю, ответила мать, в продолжение нашего разговора. Нас направил следователь Сунин! Она давала мне понять о приоритете следственного комитета в такой ситуации. Раскрывала свой главный аргумент передо мной. Хотела заставить меня остановиться, чтобы, по ее мнению, я перестал задавать глупые и провокационные вопросы. Следователю, мол, и так все известно и уже скрупулезно записано. А им с дочерью дополнить нечего. «А вы здесь задает такие вопросы, которые даже следователи стеснялись задать. Изнасиловал, значит, изнасиловал. Есть же заключение липецкого эксперта, вот и все тут читайте и пишите!» размышляла про себя мать, похожая сейчас в минуты раздражения на облезлую очень худую драную кошку, что в народе часто называют «кощенком». «Знает ли об этом она сама или нет?» подумал и я тоже
Мне показалось, что я прочитал ее мысли. И вынужден был заговорить с недовольной мамашей снова:
Я несу личную уголовную ответственность за дачу заведомо ложного заключения. Как и любой эксперт. По статье 307 Уголовного кодекса Российской Федерации я могу получить срок до 5 лет. И не менее печальное для меня то обстоятельство, если я получу даже условный срок, мне никогда уже не работать экспертом. Дверь в государственное бюджетное учреждение здравоохранения «Судебно-медицинская экспертиза» станет для меня навсегда закрыта. Мне приходилось говорить прописные истины, но в этом случае я избежать их не мог. Поэтому позволю себе вернуться к своему вопросу: что же было дальше?
Но она уже, по-моему, сказала вам! будучи неуверенной, не случайно мать употребила слово «по-моему», тем самым, хотела о чем-то намекнуть и просигнализировать дочери. И мне кажется, всего уже предостаточно!
И слово «кажется» мне представилось тогда тоже условным паролем или кодовым обозначением. И я решил, что схожу с ума.
Он зверь! Он не отец! Он изнасиловал ее! закричала мать, которую медрегистратор записала в журнал как Анастасией Петровной Маскаевой. Она должна обязательно присутствовать при проведении экспертизы несовершеннолетней дочери. На этот раз она выдавила из себя скупую слезу.
Я даже засомневался, может, действительно делаю что-то не то и не так. Хотя много раз делал все одинаково со всеми, кого освидетельствовал по делам о половых преступлениях.
Анастасия Петровна! я обратился к ней, потому что она останавливала и перебивала меня. Я выслушаю вас обязательно! Но я хочу сначала выслушать все события в пересказе потерпевшей! Я так серьезно настаивал, чтобы мать не мешала мне, и она замолчала. Но хватило ее ненадолго, и она опять возмутилась:
А вы разве следователь? Вы же можете посмотреть ее с гинекологом и дать заключение!? Прежде чем вести ее к судебному врачу в Липецке, мы ходили к гинекологу. Тот говорил, что мою дочь изнасиловали! со злым упреком сказала она, словно припечатала меня к стенке или приговорила к смерти, как преступника к расстрелу
Вот здесь мы, судебные врачи, не оправдывался я, а возражал, и отличаемся от гинекологов. Ни один эксперт не может оперировать таким понятием как «изнасилование». Данная прерогатива и компетенция суда и следствия. Никакой врач не решает вопрос и не дает ответов о принудительном или добровольном половом акте.
Ну, так и решайте! Что вы все ее-то мучаете!? то ли протестовала, то ли взмолилась расстроенная мать.
Вы можете отказаться от проведения экспертизы мною!
Как же? Нам сказали, что в районе вы один судебный врач!
Поезжайте в областное бюро. Там не один эксперт. И много экспертов, женщин! я умышленно сказал про женщин, чтобы мать потерпевшей заинтересовалась. Не каждая женщина ведь хочет обращаться к гинекологу-мужчине. Хотя покойная жена моего друга всегда говорила по-другому. Гинекологи-мужчины, мол, лучше оперируют, чем женщины. Когда она обращалась в женскую консультацию, то хотела попасть именно к врачу гинекологу-мужчине. Она ко всему добавляла, что рука у них тверже, и они увереннее манипулируют медицинскими инструментами.
Поэтому, предлагая им другого судебного врача, возможно, женщину, я подразумевал, что избавлю девочку от стеснения и переживания, что сопровождает любую даму, которой предстоит позировать интимными местами перед врачом-мужчиной.
Анастасия Петровна на секунду задумалась. Она решала, как мне польстить. Ведь я сам мог своим решением отказаться проводить экспертизу. Новый закон, что уже был в 2016 году, мне позволял.
Она прикинула расходы на дорогу, свои скудные накопления и вспомнила убедительные слова следователя. Тот был уверен, что дело яснее ясного. Ничего неожиданного и нового не произойдет. Липецкие врачи уже дали заключение и совсем недавно, в марте месяце. Теперь, мол, хоть смотри, хоть не смотри девочку, ничего не изменится. Закон суров, но справедлив. И он на охране прав и свобод ребенка. Отцу светило до 20-ти лет за изнасилование 13-летней дочери.
Идите, сказал им Сунин. Сергей Петрович, наш эксперт, лишь подтвердит заключение эксперта Огули. А дальше мы знаем, что делать!
Хорошо! Делайте, как вы считаете нужным! Мне говорили, что вы опытный врач! сдалась мать девочки, будто от ее слов зависело больше, чем от моего желания проводить экспертизу. Всего-навсего я должен теперь прийти к тем же выводам, к которым пришли липецкие эксперты.
Тогда я решил сузить расплывчатые рамки нашего разговора. Чуть раньше я еще такого делать не собирался. Я не хотел оказаться подсказчиком или, что того хуже, учителем, как говорить девочке, чтобы выглядеть убедительной в суде и на следствии. Я невольно мог стать «тренером» по лжесвидетельству.
Статьей Маскаеву предусматривалось наказание в два раза больше, чем по статье 105 части 1 Уголовного кодекса Российской Федерации (убийство). Та определяла наказание до 10-ти лет лишения свободы.
Петр Федорович Маскаев пока все еще оставался мужем своей жены, Анастасии Петровны, и отцом дочери, Ирины Петровны.
Дело могло оказаться громким. Ведь сама статья относилась к разряду особо тяжких: педофилия с изнасилованием. Девочка в 12-13-ть лет уже априори не понимает и не осознает поступков и преступного замысла взрослого насильника. А тут тем более насильником выступал отец! Поэтому, одного возраста уже оказывалось достаточным, чтобы расценивать ее положение как беспомощное состояние. То есть, она не понимала сути событий, или самого понятия «полового акта». А если она еще возьмет и добавит на следствии и в суде, что она говорила и просила отца не делать этого, а не оказывала активного сопротивления, потому что всегда боялась его (он бил мать и бил ее, и ни один раз) все сложится в картину изнасилования, безусловно
Но откуда во мне боролись невольная предвзятость, интуитивное недоверие, я объяснить все еще не мог. А потом понял, что лукаво скрываю от самого себя собственные мысли. Состояние девочки не укладывалось в границы поведения всех тех девочек, кого я освидетельствовал за 27 лет. Всех тех, у кого происходили подобные случаи. Даже родители, которые присутствовали при экспертизах, вели себя совершенно иначе. Мое внутреннее чутье боролось и протестовало. Хотя я хорошо понимал, что врач в любой ситуации должен оставаться беспристрастным.
Доклад о преступлении и о его раскрытии давно уже ушел в следственный комитет области. Оттуда напрямую в Москву, к дежурному по следственному Управлению страны. Следователи были педантичны и делали все правильно, в рамках законодательства. У них на руках оказалось заключение липецких экспертов, заявления девочки и матери. Дело возбудили еще в Липецке. Отсюда первый доклад ушел в вышестоящие инстанции. И липецкие коллеги передали дело по подследственности, где и было совершенно преступление, и туда, где прописаны все участники событий.
Наш провинциальный городок находится в Пензенской губернии. И я почему-то вдруг подумал, что название родной области начинается на букву «П». Я никогда раньше не акцентировал на таком очевидном факте своего внимания.
Передо мной сидела красивая, русоволосая, с ярко выраженной фигурой, уже довольно взрослая девочка. У нее выделялись, словно выверенные по божественным лекалам, все размеры тела. Прямые симметричные черты лица. Яркие, полуовальные розовые губы. Выразительные зеленые глаза. Из-под тонких темно-русых бровей они излучали взгляд умного человека или смышленой девушки. Все вместе делало ее по виду образованной дамой. Ведь нередко мы замечаем, как и у грудного ребенка начинает проявляться осмысленный взгляд и тогда мы уже вдруг понимаем, что он растет и взрослеет. Здесь тоже, на подсознательном уровне, я чувствовал, что она не та, за кого себя выдает. И все ее жалкие попытки дурачить меня при ответах на мои вопросы, были провалены ею, как подумал я. Она подчеркивала свое беспомощное состояние на момент совершения преступления по отношению к ней. Но кто ее этому учил и зачем? И я не хотел верить своим мыслям и гнал их. Им мог оказаться только Сунин. Игорь Николаевич хотел стать генералом. Он как-то вел дело по двум полицейским, которые по неосторожности, при задержании, сломали руку молодому человеку. Сунин пообещал им, под «честное слово офицера» за чистосердечное признание не сажать в тюрьму и не отправлять на зону. Но с полицией, мол, придется расстаться, и заплатить деньги потерпевшему. Они повелись на его «честное офицерское слово». Но один из полицейских в результате уйдет на красную зону на три года, оставив дома молодую жену с грудным ребенком. Слухи о подлом следователе закрепятся за Суниным навсегда!
5
Я решил больше не страховаться с Маскаевой Ириной. Не вытягивать из нее нужные, в переносном смысле, для меня слова. Я хотел знать правду. Но понял, что говорит она по заученному тексту. Надиктовал ей Сунин. Дальше тянуть кота за хвост не имело смысла.
Ирина, уже более свободно обратился я к ней, мы решили и договорились, что у вашего обидчика был половой член да-да, не возражайте и не делайте удивленный вид. Вы хорошо это знаете. И он был у него в состоянии эрекции. То есть в возбужденном состоянии. Она хотела здесь снова что-то возразить. Да-да, я помню, вы определили словом «стоял».