Сегодня у нас ознакомительный день, нам проведут экскурсию по клинике. После этого нам, а точнее тебе, нужно будет подобрать материал для работы.
Одной?
Да, я после обеда отбуду в столицу, мне нужно доложить Рому о том, что мы приступили к реализации плана.
А по телефону этого нельзя сделать? Ну, или по видеофону?
Нет, ты же знаешь, как он не любит всю эту электронику.
Не он один, допила я остатки вкуснейшего кофе. Конечно же, заметив недобрый взгляд Кантило. Улыбнувшись в ответ, я встала.
Ну, тогда приступим.
Вы, мадам поедете в этом? Или вам нужно время переодеться?
Извиняюсь, но что вас смутило в моём внешнем виде, сэр?
Мы же не в офис едем, всё-таки это клиника для психически больных, и мне кажется, что более строгий костюм был бы к месту, ну или хотя бы не короткая узкая юбка и каблуки.
Я вас поняла, Давид Ирославич, прошу, идите к машине, я сейчас спущусь, много времени это не займёт.
Длинные дряхлые коридоры нагнетали уныние. Здание в форме квадрата с внутренним двором для прогулок пациентов было невероятно скучно. По коридорам ходили врачи, медсёстры и какие-то странные товарищи в чёрных костюмах. Верхние этажи занимали лёгкие пациенты, находящиеся здесь на профилактике или плановой корректировке сознания после перенесённых потрясений, от автокатастроф до непризнания разумом новых биомеханических конечностей и частей тела. Своего рода добрячки в детском оздоровительном лагере. Мне было очень скучно, такие люди вызывают лишь жалость и никакого научного интереса. Ниже располагались помещения сотрудников клиники и службы государевой безопасности исполнения наказания. Как оказалось, всё самое интересное находится ниже, в подвальных помещениях. На первых трёх уровнях содержались буйные пациенты со сложными расстройствами психики. Диссоциативное расстройство, биполярное аффективное расстройство, шизофрения, психоз, перманентная депрессия. О, вот это уже интересно, здесь можно посмотреть материал для работы. Три этажа безумцев, сорок восемь человек, хотя людьми их можно назвать с большой натяжкой это чистой воды звери, настоящие, истинные, не прикрытые стереотипами и правилами особи. Но было и ещё три уровня ниже, там содержались маньяки, людоеды, серийники, остальные отбросы, не желающие жить по правилам общества, но они в отличие от тех, кто выше, в большинстве случаев сознательно пошли на эти зверства и преступления, а значит, они понимают социум и знают, как всё работает, поэтому они и пока бесполезны мне. В любом случае чтобы работать на нижних уровнях, нужен особый допуск, пропуск бесконечное количество идиотских процедур, ограничений и так далее. В нашем положении, конечно, можно получить все эти разрешения, и, может, даже некоторые послабления, но мне так не хочется постоянно раздеваться, одеваться, и, хоть я обладательница шикарного стройного тела, всё же мне не улыбается то, что каждый раз на меня будут таращиться куча глаз. А если взять тот факт, что от правой лопатки и до задней части колена левой ноги у меня красуется огромный шрам, то перспектива с переодеваниями выглядит совсем ужасной. Конечно, если я не найду материала повыше, то придётся окунаться в мир безумия, но у меня какое-то позитивное чувство, что я найду то, что ищу, здесь.
Итак, мадам, с чего начнём? И позвольте мне сказать
Не стоит, Дарс, мне ваше мнение неинтересно, поверьте, я слышала его много раз и прошу вас не утруждать себя повторением, перебила я браваду начальника отделения о его несогласии с процессом реабилитации общества. Я точно уловила его интонацию, так как слышала подобные слова от каждого, с кем нам удалось провести переговоры за эти долгие шесть месяцев.
Ну что же
Всё верно, давайте поработаем, улыбнулась я ему. Да, и ваше участие в этом не предвидится, доктор, вы лишь инструмент помощи.
О как, опешил Дарс. Ну раз так, тогда вот, он с шумом бросил огромную кипу электронных медицинских планшетов на стол, за которым располагалась я.
Вот?
Да, вот, он указал на планшеты. Изучайте.
С радостью, доктор Дарс, но если вы покинете сейчас это помещение, то
То что? с нескрываемым презрением съехидничал Дарс, застыв в дверном проёме.
То вы, господин Дарс, в скором времени очень сильно, по-жа-ле-ете, натянула я очень широкую улыбку, пытаясь показать всю свою доброжелательность.
Дарс застыл, он замешкался, он пытался понять, говорю ли я правду или просто издеваюсь над ним, как весь этот экскурсионный день.
Всё верно, Дарс, думайте, с этими словами я задрала голову вверх и крутнулась на кресле.
Сука, выругался доктор и выскочил за дверь.
Ну что же, доктор, выбор сделан, да будет так.
* * *
Наконец-то я приехал в родной город, что-то утомило это путешествие, больше чем полгода болтаться по психиатриям, смотреть это безумие что творится с людьми, надо передохнуть. Я вышел из вагона электромагнитного трансфера и глубоко вдохнул такой знакомый и приятный запах столицы.
Ну, здравствуй дом, улыбнулся я, но меня тут же пихнули, толкнули и всячески замяли выходящие следом пассажиры. Трансфер дело редкое, причём очень даже и поэтому каждый рейс сопровождался неизбежным переполнением. Почему редкий? Да все потому, что хозяева городов хоть и подчинялись столице и царю Рому, но в реальности считали свои города личным местом силы, и они всячески сопротивлялись всевозможным обменам опыта, неохотно раскрывая внутреннюю кухню управы. Люди рождались и умирали в одном городе, а порой и в одном квартале, так и не увидев ничего большего. Основную часть по доставке материалов, продовольствия, всевозможных мелких и средних работ взяли на себя специализированные роботизированные модули и автоматика. Так что теперь не было никакой необходимости куда-то ехать, чтобы что-то сделать, купить или попробовать. Хозяева городов стали пользоваться такой благородной почвой и потихоньку, но с натиском посадили людей в клетки своих домов и кварталов. Разделяй и властвуй незабвенная заповедь пронзает века, но остаётся актуальной как никогда.
Первым делом я посетил квартиру, расположенную в древней высотке в самом центре ГолдГрада, помылся, переоделся и двинул к Рому: надо обсудить последние новости и представить полученную информацию.
О, голубчик, заходите, конечно, я вас очень рад видеть, широким жестом Ром пригласил меня в свои покои. Лорушка, голубушка, будьте любезны, принесите нам с Давидом бутылочку бурбона и скажите кухаркам у нас гость, пусть организуют ещё одно место.
Да, мой повелитель, сейчас всё сделаю, поклонилась молоденькая девушка в чёрном платье с белым передником.
Вы же, мой дорогой, не откажете старому другу?
Что вы, господин Ром, сочту за честь.
Вот и славненько, прошу вас, присаживайтесь и поведайте мне о своём путешествии.
Мы сидели и долго беседовали. Я рассказал Государю, как обстоят дела в провинциях, кто чем дышит, кто резко негативно относится к его управлению, а кто более лояльно. Но нет, ни одного мэра, поддерживающего его политику, кроме разве что господина Талла Николая Исаевича из СитиГрада. Он хорошо отзывался о Государе и даже просил личную аудиенцию, на правах вступившего в должность мэра. Царь заинтересовался этим персонажем и дал разрешение приехать, что мне и велено было передать.
Так, это всё понятно, ничего не меняется, а что касается вашего грандиозного плана?
Тут мы вроде как преуспели.
Вроде как? царь скривился. Вы же знаете, Давид Ирославич, как я не люблю неопределённости.
Из всех посещённых нами клиник только одна смогла ответить нам заинтересованностью. И она расположена как раз в СитиГраде.
Хм, в эпицентре? Ром задрал массивные брови и тяжело вздохнул, уставившись в огромное окно, выходящее на личный Государев сад. Надо же так, хотя, может, это и к лучшему, истребить эту падаль на месте, а если что, то ошибки можно доработать, не отходя. Психоневрологическая часть плана не очень стабильна, не правда ли?
Определённо, но я понимаю вас, Ром, и опасения, связанные с близостью цели, не безосновательны. Но, к сожалению, лишь эта клиника смогла стать тем базисом, что нам нужен, и, боюсь, теперь выбора у нас нет.
Мнда, ну раз уж так, то какая теперь разница, если вы нашли то место, где можно работать.
Верно, и сейчас подбором рабочего материала занимается моя помощница, я очень надеюсь, что к моему возвращению она сможет сделать свою работу.
Вы в ней уверены?
Как в себе, Ваше Преосвященство.
Это хорошо, дилетантство и разного рода непрофессионализм нам сейчас никак нельзя допустить.
Абсолютно с вами согласен.
Ну что же, Давид Ирославич, поднимем за успешную компанию, царь поднял золотой кубок, усыпанный драгоценными камнями.
Я поддержал его, и мы выпили.
Вы, государь, скажите мне, готов ли сонник?
М-м, аппарат крайне сложный, но в нашем распоряжении лучшие кибер-учёные государства, так что проблемы будут решены, и техника должна быть готова в ближайшее время, но вы же понимаете, специалисты такого рода сильно неординарны, и загонять их в рамки времени выходит гораздо дороже, так что будем наедяться, что всё получится.
Надеяться?
Увы, Давид, говорю вам как есть, и вы прекрасно знаете, как я не люблю все эти неоднозначные слова, но ситуация такова, что приходится их использовать.
Хорошо, государь, будем, наедятся.
Потом мы спокойно поужинали и уже после, во время того как я распрощался и почти вышел за дверь, царь меня одёрнул и тихо сказал.
Не стоит щадить рабочий материал, надеюсь, ваша протеже это осознаёт? Мы слишком долго пытаемся, теперь нужно действовать.
Конечно, мой государь, я в этом убеждён, ответил я, но на душе было неспокойно, ведь я реально не был уверен в том, что мы сможем осуществить задуманное.
Тогда я спокоен, Давид. И ещё кое-что, мы уже обсуждали с вами, что есть причины, почему они находятся именно там, а мы с вами здесь. И меняться местами ни вы и уж тем более я желания не имеем. Пусть мы радикальны в наших взглядах, и приверженцев нашего движения сейчас очень мало, но настанет время, Давид, и мы получим большинство. Кстати, вот, может, этот мэр к нам присоединится? Как его там?
Николай Исаевич.
Да-да, мистер Талл, посмотрим, что он из себя представляет.
Глубокая чёрная дыра, наполненная страхом, отчаяньем, горечью и ужасом. Попавший сюда без всяких причин получает огромную дозу безумия, и без разницы, кем ты себя возомнил, здесь ты настоящий, и не тебе решать насколько сильно темнота сломает тебе хребет.
Темнота, ничего не вижу, нет даже очертаний хоть каких-то предметов, но я чувствую, я точно знаю, что я в этой долбанной комнате. Почему, ну почему я нахожусь всё время здесь?
Аня, почему мы тут, почему мы постоянно в этой комнате?
Я не знаю, ответил голос в темноте.
Хорошо, что я тут не один.
Один?
Я не один.
А с кем ты?
В эту же секунду вспыхнул свет, наполняя проклятую комнату. Я огляделся: стою один, никого больше. Стол, стул, кровать, торшер, дверь, окно за шторами и никого.
Кто тут? испуганно бросил я вопрос в воздух. Тишина, я спросил ещё раз: Тут кто-то есть?
Ты же здесь.
Я огляделся, и правда я здесь, к чему такой тупой вопрос, есть ли здесь кто-то ещё.
Я здесь? вновь спросил я пустую комнату.
Да, я тут.
Хорошо, что я здесь, иначе я и не представляю, где бы я был, не будь я здесь.
Представляешь.
Да, согласился я, опустив голову, Представляю, и тут же в голове возникла пустота, стремительно заполняемая темнотой, страшной, ужасной тьмой. Тело стало потряхивать, глаза налились слезами, страх застыл в них. Холод пронзил руки, ноги, голову, я будто провалился под лёд. Ужасная боязнь пошевелиться, чтобы не ускорить процесс поглощения меня тьмой, но так хочется погреть руки, особенно правую. Душа мечется, пытается сделать хоть что-то, но ей не дают, её уже жрут живьём.
Тише, тише, тише, послышался шёпот, сердце забилось, вот она соломинка, вот он пруток спасения. Тише, тише, тише, шёпот не изменялся, одна тональность, одна скорость, одна громкость. Тише, тише, тише СЛЫШИШЬ!!! в голове произошёл диссонанс, этот безумный крик разорвал все связи, потеряна возможность логически думать, сопоставлять, понимать.
Кто?
Кто ты?
Я не знаю, кто я, а ты кто? Аня?
Аня? Или Сона?
Сона?
А кто такая Аня?
Я, наконец, моргнул и, открыв глаза, понял, что стою посередине комнаты, в левой руке зажат огромный тесак, а правая рука глубоко распорота от кисти до плеча. И холод, ужасный холод пронзает тело, холод, от которого я весь трясусь. Это кровь, я потерял слишком много крови, а это значит, что я сейчас потеряю сознание. Быстро, взять полотенце и замотать руку. Оглядевшись, понял, что вокруг нет никакого полотенца. Покрывало, на кровати лежит покрывало, сдёрнуть, зажать в зубах, оторвать лоскут, начать заматывать. И тут же заорать, потому как наматывать я стал змею на руку. Боль, руку пронзила боль, и это не удивительно, змея сжалась в смертельной хватке.
Сука! Она мне руку оторвёт! я стал бить змею, что обвила руку, о грядушку койки, со всего размаха я опускал руку, пытаясь причинить боль змее. Удар, второй и пятый, нет, ничего не происходит, становится только больнее. Подняв руку, я ошарашенно пошатнулся: на ней ничего не было, а сама рука переломана в нескольких местах, и из торчащих острых костей, на которых висели кусочки разорванного мяса и кожи, извергается море крови. От увиденного в глазах потемнело, комната поплыла и я, упав, проснулся.
Что это за странные товарищи, снующие по всем коридорам клиники?
Товарищи?
Да, эти, в чёрных костюмах.
Ах, эти, это, мадам, большая экономическая проверка. Не обращайте на них внимание. Люди копошатся в документах, к вам никакого отношения не имеют.
Раз вы уверены. Итак, господин Пост, я сделала первую выборку интересующего меня материала.
Материала? Позвольте, мадам, это всё-таки люди, глянул на меня седовласый доктор из глубины своего кабинета.
Сэр, как корыто ни называй, кораблём оно не станет, но при этом плавать оно сможет, так что я никоим образом не хотела кого-то обидеть, это профессиональный жаргон.
Понимаю, мадам, наверное, и мне стоит к нему привыкнуть.
Это уж как вам будет угодно, сэр.
Ладно, мы отвлеклись, так что у вас там, давайте посмотрим.
Я положила на стол главврача десяток планшетов с личными делами пациентов. Доктор Пост молча собрал трубку, затолкал туда табак и, подкурив, сделал большую втяжку, выпуская дым. Кабинет наполнился приятным ароматом табака. В сочетании со сплошь деревянной лакированной мебелью густой табачный запах окунул меня в воспоминание. В очень далёкие года, кода я ещё бегала под стол. Мы жили в одноэтажном доме пригорода. Обычная служащая семья. Отец офицер милиции в звании лейтенанта, он занимал должность старшего дознавателя отдела воровства. Мама была судебным секретарём, ничего необычного, простая семья, но сочетание запахов дорогого табака и деревянной лакированной мебели я запомню на всю свою жизнь, а то и смерть. Это был вторник. Обычный вторник весеннего месяца. После школы я пришла домой и, покидав планшеты в комнату, прошла на кухню, подогреть себе заботливо сваренный мамой суп. Но этого сделать было не суждено, так как
Ого! И чем Вас заинтересовал этот персонаж? прервал мои воспоминания Пост.
Интересная у него модель поведения, хотелось бы взглянуть.
Это пустая трата времени, мадам, он абсолютно потерял связь с реальностью. Мир грёз и галлюцинаций теперь его настоящее.