Мы тоже без фотографов, так что успеем выйти, крикнул из последнего ряда журналист газеты «Каррера Уль-Трухильо».
Давай, Сальвадор иди! Лопеса как следует работать заставишь. А мы толпиться не будем, добавил второй представитель пишущих СМИ из «Нуэво Диарио».
С мыслями об отличиях в работе телерепортёров и журналистов печатных изданий Горацио пошёл по направлению к выходу.
Женщина, которую всё ещё мутило после полёта, отвернулась к иллюминатору и отхлебнула воды из небольшой пластиковой бутылочки. Она взирала как три Губернатора южных провинций, придерживая галстуки и полы пиджаков, спешили за самолётом, который определённо решил остановиться значительно дальше. За ними, стараясь не обогнать руководителей, семенили и остальные. Особенно тяжело было одетым в национальные костюмы музыкантам. У одного из них с головы сорвало сомбреро, и шляпу тут же отнесло куда-то далеко. У второго с шеи сорвался барабан и, закружившись, в ритме фламенко хлопнулся на асфальт. Даже отсюда с борта прилетевшего из Уль-Трухильо самолёта, казалось, можно было услышать как этот достопочтенный с виду человек поминает отнюдь не божью матерь.
Пока спустившиеся по трапу журналисты здоровались с запыхавшимися руководителями южных провинций и занимали наиболее удобные позиции для съёмки, дон Серхио никак не мог подняться со своего места.
Дон Серхио, с прибытием, это Сан-Пабло! За бортом «плюс 24».
Молодая сексапильная стюардесса в строгой бордовой форме та самая, что при взлёте не дала упасть на пол дизайнерскому галстуку трясла Президента, который находился то ли в глубоком сне, то ли в бессознательном состоянии. В этот момент обеспокоенная донья Вера звала на помощь министра здравоохранения Эрнесто Сотомайора.
Доктор Сотомайор немного грузный, с короткой шеей и небольшими пухлыми мягкими ручками неторопливой, но уверенной походкой устремился к первому ряду, едва не толкнув стоявшего в проходе Хосе Пулью. Тот поправлял ворот рубашки в стиле «Крёстного отца» и озирался по сторонам, а затем вслед за руководителем Минздрава кинулся к дону Серхио. Но Сотомайор, несмотря на неуклюжую комплекцию, решительно оттолкнул Вице-Премьера Пулью: «Идите с Губернаторами поговорите, впихните им свои комбайны для уборки сорго или чем Вы там торгуете? Потяните время, Эль Диабло Вас задери!». Сеньор Хосе не остался в долгу:
Мы с тобой ещё поговорим, док!
Но последнее слово осталось за Сотомайором, который смерил Че Пулью тяжёлым взглядом, словно собирался ударить.
Не с «тобой», а с «Вами», с «Ва-ми» И зовите меня Доктор Эрнесто. Я всё же неплохой врач, если Вы об этом не забыли! А сейчас идите уже! Всё, что можно, Вы уже сделали, Пулья!
Подойдя к дону Серхио, министр Сотомайор измерил его пульс, а затем попросил подать медицинский саквояж, который, несмотря на министерскую должность, продолжал возить с собой к недоумению многих чиновников рангом поменьше.
Провинция Сан-Пабло была самой южной окраиной страны. Не особо плодородные земли и отдалённость от Уль-Трухильо делали её ещё и одной из самых бедных в Умбрии. Конкуренцию могли оставить разве что ещё две соседние столь же далёкие во всех смыслах провинции. Каменистая почва и суровый засушливый климат не позволяли собрать большие урожаи маиса и сорго как в других частях страны.
Ну, что как у вас? Рубен Леон тот самый слегка подвыпивший корреспондент первого государственного телеканала в ожидании выхода дона Серхио панибратски общался с Губернатором провинции Сан-Пабло.
В это время два других Губернатора жали руку Сальвадору Горацио и одобрительно кивали головой, давая понять, что уже видели репортажи молодого человека, лишь недавно начавшего работать на телевидении.
Да как у нас? Губернатор провинции Эль-Пабло в бесформенном коричневом костюме покачал головой, зная, что эти слова Рубен Леон в эфир не включит, опять сель сошла на поля. Маиса полно погибло.
Мда произнёс Леон, а мы скажем, что урожай рекордный. Два миллиона тонн по всей Умбрии. А то и три!
Сотомайор прилетел? Губернатор Сан-Пабло прервал рассуждения столичного журналиста.
Да прилетел-прилетел, Рубен Леон был явно раздражён, и Пулья здесь. И эта по культуре. И юное дарование из молодёжного правительства.
Но никто из больших чиновников не выходил из Президентского салона до дона Серхио. Даже Пулья, которого настоятельно выпроваживал Сотомайор, присел рядом с Министром культуры в последнем ряду в носовой части «Эль-Уракана». Таково было негласное правило не опережать Президента. Оно же распространялось, например, и на соревнования в рамках Дня умбрийского спорта. В беге на символические 500 метров в ВИП-группе всегда побеждал дон Серхио, неспешно преодолевавший дистанцию. «Обогнать самого? И потом покинуть Умбрию? А где меня ждут? В Колумбии? В Парагвае? Может, в Панаме?», приводил как-то Рубен Леон слова одного из чиновников.
Наконец, спустя 30 минут после того как был подан трап, на него из салона ступил Президент Тапиа и давно отработанным, ставшим механическим жестом помахал куда-то в сторону обрамлявших Сан-Пабло предгорий Анд. При этом лицо дона Серхио было довольно бледным, верхняя пуговица рубашки вопреки обыкновению расстёгнута, а потому узел стильного галстука, который стоил как небольшая старенькая домашняя электроподстанция в домах некоторых жителей этой провинции, располагался на пару сантиметров ниже дрожащего президентского кадыка.
В этот момент участники ансамбля заиграли старинную национальную песню о тяжёлой судьбе одинокого кондора, который летел через перевал в суровый мороз. Однако, появившийся откуда-то сзади Базиле Годой энергично замахал руками, пытаясь заставить музыкантов замолчать. Губернатор одной из провинций наступил Годою на ногу со словами: «Они всю ночь в аэропорту сидели, скотина! Дай им песню сыграть!» Затем этот же чиновник чуть громче и, глядя с улыбкой на праздно шатающегося Рубена Леона с Первого канала, добавил ошарашенному сотруднику протокольной службы: «Для нас встреча Президента всегда праздник». Тот в свою очередь пытался оправдать задержку, сказав что-то о самочувствии главы государства после перелёта, но оставил попытку, увидев, что дон Серхио на трапе широко улыбается, сосредоточив взгляд на артистах в пончо и сомбреро.
Пулья, я настоятельно рекомендую Вам перестать давать Президенту ну, Вы поняли что, Эрнесто Сотомайор, стоя вместе с Пульей за спиной Президента, говорил достаточно громко, чтобы его услышал Вице-Премьер и в то же время достаточно тихо, чтобы не слышали другие.
Сотомайор, ты прекрасно знаешь, что он и без меня достанет, ответил всемогущий Вице-Премьер.
Вы едва его не погубили сейчас, Эль Диабло Вас побери!
А ты спас. Только об этом никто не узнает, Хосе Пулья отодвинулся в сторону от навязчивого собеседника.
Стоявшая за их спинами министр культуры Умбрии скривила недовольную мину. Увидевший в этот момент её выражение лица Губернатор южной провинции тот самый, что усмирял усердного протокольщика Годоя, решил, что зря не позволил остановить оркестр. Ему показалось, что главной по культуре не нравится исполнение песни. А один из музыкантов тот, которому пришлось бежать за сорванной шляпой в этот момент подумал: «Недовольна стерва! Ну, конечно мы же не на карнавале в Рио, куда она каждый год ездит».
Спустя пару минут, когда мелодия про Анды и гордого, но одинокого кондора отзвучала, Губернаторы сначала глава обладавшей аэропортом провинции Сан-Пабло, а потом и его коллеги принялись жать руку Президенту Серхио Тапиа, Хосе Пулье и Сотомайору. Венесуэлец Гутьеррез из охраны аккуратно, но настойчиво оттирал операторов и фотографа Хару от высшего руководства страны. Впрочем, представители СМИ особо и не возражали им хотелось уже усесться в предназначенный для них транспорт, чтобы отправится за Президентом согласно программе визита, которая из-за задержек в аэропортах уже сдвинулась на час с лишним.
Наконец, Серхио Рамон Тапиа в сопровождении стоявшей всё это время в стороне Веры Сантьяго и Губернатора Сан-Пабло уселся в бронированный минивэн. Следом за ним в джипе пристроилась охрана. Пулья уступил своё место в третьем автомобиле министру культуры, чтобы не ехать вместе с Сотомайором и отправился в компанию к одному из Губернаторов в его служебный «Линкольн». Завершал же эскорт традиционный серебристый микроавтобус «Тойота» с представителями прессы.
Эй, чего у нас там первое по плану, Альварес привычно разместился на сиденье неподалёку от двери и вытянул ноги.
Больница у нас, новое оборудование привезли.
Ааа, понятно.
Молодой Горацио, для которого это была первая поездка в столь отдалённую провинцию, усевшись у окна, разглядывал контраст горных лугов и каменных плато на предгорьях.
Тебя как, не сильно укачивает? женщина с новостного портала протягивала ему бумажный пакет, вот, возьми на всякий случай. Тут дороги крутые.
Да ладно, произнёс журналист второго государственного телеканала.
Что «Да ладно»? Мы же сейчас поедем под двести километров в час. Это не Президент подстраивается под нас, а мы под него. А на серпантине мало не покажется.
Автомобили промчались мимо стоявших вдоль дороги рекламных щитов, с которых на фоне слоганов «Умбрия: родина талантов» и «Сердце Южной Америки» взирал Президент Серхио Рамон Тапиа в том самом галстуке от дизайнера Черутти, аккуратно завязанным под самым воротом рубашки. До очередных выборов в стране оставалось чуть более года.
Глава 7
Больница городка Сан-Пабло находилась в пяти километрах от аэропорта. Это если смотреть на карте по прямой. На деле же чтобы добраться до неё, пришлось делать довольно большой крюк по горным дорогам. Сальвадор Горацио чувствовал, что тошнота всё-таки подступает и взглянул в сторону мучившейся весь полёт дамы с новостного портала в ожидании сочувствия или снова предложенного бумажного пакета. Но фотограф Хара разгадал состояние коллеги и протянул ему долгоиграющую конфету из тех, что раздают в самолётах перед взлётом и посадкой.
Здание больницы в Сан-Пабло представляло собой четырёхэтажное унылое строение из серого кирпича. При одном из предшественников дона Серхио в разных провинциях построили несколько похожих друг на друга типовых лечебниц.
Пока микроавтобус с прессой парковался, журналисты заметили как глава Минздрава Эрнесто Сотомайор выскочил из своего автомобиля и, на ходу быстро кивнув главному врачу и другим местным медикам, что стояли на крыльце, устремился к автомобилю с Президентом. Вскоре министр здравоохранения Умбрии торопливо шёл в сторону здания рядом с доном Серхио. Вслед за ними устремились Хосе Пулья и остальные.
Фотограф Сальвадор Хара и оператор президентской пресс-службы рванули из «Тойоты» быстрее остальных и уже снимали для истории кадры идущего по крыльцу Президента со свитой, а Сальвадор Горацио эмоционально кричал на своего оператора с просьбой двигаться побыстрее. Алессио Лопес в свою очередь отвечал, что спешка не нужна и предлагал опереться на его колоссальный опыт. Балагур Альварес двигался не быстрее коллеги со второго канала, но это не слишком расстраивало работавшего с ним корреспондента Рубена Леона. Тот на ходу раскладывал микрофон-удочку, наблюдая за идущим впереди доном Серхио с преданно взирающей свитой.
Когда же телевизионные бригады двух государственных умбрийских каналов дошли до входа в больницу, дверь распахнулась, и оттуда вышли Хара с оператором. Последний оскалил зубы: «Закрытое совещание!»
Эээ, кончай прикалываться, Горацио попытался войти в дверь, но президентский оператор его оттолкнул.
Да говорю же совещание закрытое. Я что сам бы ушёл что ли?
А что мне показывать-то потом?
Вместо ответа Алессио Лопес рассмеялся и напомнил о своих словах про неуместность спешки. В этот момент словно ниоткуда возник пресс-секретарь Президента Деметрио Домингес неприметный среднего роста человек с по-прежнему недовольным выражением лица в традиционном чёрном костюме и нелепом галстуке, резко контрастировавшем с дизайнерскими штучками его шефа.
Да вон пока с ней интервью запишите. По волонтёрской работе в провинции, указал он в сторону, у вас в техническом задании всё равно прописано это интервью.
С кем интервью, Домингес?
Вместо ответа унылый пресс-секретарь указал в сторону Веры Сантьяго, которая разглядывала яркие цветы на клумбе чуть в стороне от входа и теребила в руках «Айфон» последней модели. По-видимому, она намеревалась сделать снимок флоры провинции Сан-Пабло. Или собственное селфи на фоне даров природы для той же непременным обязательным упоминанием хэштега «Работа» на страничке в соцсетях.
Давайте выстраивайте аппаратуру, коллеги, Деметрио Домингес поправил галстук в нелепых крупных цветах.
О чём её спрашивать-то? уточнил Рубен Леон.
Про волонтёрство, я же говорю.
Спасибо, Деметрио, ты очень помог, произнёс журналист первого канала и демонстративно отвернулся.
Потом всё-таки повернулся обратно и добавил: «Хороший галстук, Домингес! Хороший. Ага! Бабушка подарила или сам купил на распродаже?»
Привыкший к колкостям от коллег, Деметрио Домингес ничего не ответил. Лишь под смех представителей СМИ смерил их презрительным взглядом.
Лопес и Альварес устанавливали штативы на высоту, подходящую по их мнению для роста Веры Сантьяго, а её саму просили подвинуться то чуть левее, то немного правее, чтобы получился хороший фон для записи интервью. Рядом с операторами с микрофонами в руках выстроились Леон и Горацио, а с диктофонами дама с госпортала новостей и два прилетевших на самолёте корреспондента газет «Каррера Уль Трухильо» и «Нуэво Диарио», а также их очень скромный местный коллега.
Итак, донья Сантьяго, произнёс Рубен Леон, когда оба оператора кивнули в знак того, что запись началась, расскажите о новом волонтёрском проекте, который Вы собираетесь реализовать в Сан-Пабло и соседних провинциях на юге Умбрии.
Донья Вера, улыбнувшись Леону и, смерив оценивающим взглядом Сальвадора Горацио, под щёлканье фотоаппарата Хары принялась рассказывать о важности работы волонтёров в лечебных учреждениях на юге Умбрии. Например, о том, что студенты с медицинского факультета будут учить почтальонов из отдалённых деревень на юге Умбрии оказывать медицинскую помощь местным жителям до прибытия «скорой помощи» из главного города провинции. В районах, где наблюдалась нехватка врачей, это по мнению Веры Сантьяго было выходом из положения. А инициатором проекта по её словам был сам дон Серхио Тапиа. После окончания записи Домингес настойчиво просил не включать в репортаж слова сеньориты Сантьяго о нехватке медиков в южных провинциях.
Чёрт побери, зачем они привезли нас, если совещание закрытое? спросил Горацио через несколько минут, садясь обратно в микроавтобус.
В отличие от более опытных коллег он заметно нервничал. Да и едва ли был доволен скучным ответом и натянутой улыбки молодой особы, которая после дежурных фраз вновь отправилась с «Айфоном» к клумбе.
Новичок ты ещё, сразу видно, усмехнулся Рубен Леон.
Ну, серьёзно, Рубен! Записали эту сеньориту про волонтёров. Но не ради неё же мы сюда попёрлись.
Спокойно, парень. День только начинается.
Только начинается? Да я встал уже почти восемь часов назад!
Поездка в Сан-Пабло молодому журналисту казалась совершенно бессмысленной. Встать просыпаться ещё до рассвета, затем добираться на телеканал, откуда через весь город в бывший военный аэропорт, где предстояло пробыть ещё почти час в ожидании полёта. И по прибытию вновь ожидание. Сначала пока сеньор Тапиа выйдет из самолёта, а теперь пока проведёт странное закрытое от всех совещание в больнице.