Не смотрит, вредно бурчу я, рассматривая своего недавнего знакомца, целеустремленно шагающего в сторону вип-зоны ресторана. Нет, он не глядит по сторонам, и это внушает небольшую надежду, что мы не столкнемся. Хотя. Зная моих подружек. К концу вечера нас не заметит только ленивый, или уж совсем слепой калека, случайно забредший в эту обитель порока. А еще мне отчего-то очень не нравится, что наглая моя подруженька расставляет сети на этого зверя, и пялится во все глаза на мужской зад, облизываясь при этом, как лиса вылезшая из курятника. Голова начинает кружиться.
Оооо, по округлившимся глазам Мойвы, наливающимся безумием, можно судить о степени восторга.
А кто он? наконец собравшись с духом, спрашиваю я, стараясь не выглядеть особо заинтересованно. Но на самом деле мне хочется выхватить у Инки из рук стакан с каким-то пойлом и жадно его выхлебать.
Ярцев? Мойва смотрит на меня, как Ленин на зажравшуюся буржуазию, явно прикидывая степень моей тупости. Влажная мечта всех не блаженных баб нашего немаленького городишки. Правда говорят, что он жуткий козлина, и ядовитая злюка. Но я б его облизала, пусть мне бы плохо стало.
Я бы тоже, куртуазно пыхтит Валька поправляя свои три волосины, взбитые в пышную прическу руками умелого парикмахера, а я смотрю на стакан в руке Мамы-козы. И уже не хочу пить, зато хочу дать по башке стеклотарой озабоченным нахалкам. Хотя, что он мне этот злой синьор-помидор? Какое мне дело, с кем и где он будет проводить сегодняшнюю ночь?
Хорошо, что я замужем за Бусиком, и мне не надо больше выпускать из задницы радужный хвост, чтобы сразить харизмой самца тестикулоносца, ухмыляется Инна. И потом, вам слишком калорийным покажется этот сладкий аленький цветочек, подруги мои ненаглядные. Об Ярцева зубки сломать, что пописать сходить. Андестенд? Уж поверьте, я такого наслушалась от жен Бусиковых компаньонов про этого шоколадного зайку, волосы в жилах стынут. Под красивой фольгой, которую Мойва в детстве разглаживала и копила со страстью помоечного кротишки, кроется атомный монстр.
Кровь.
Что? вскинула ясны очи Мама-Коза.
Кровь только может в жилах стыть, поправила я машинально и тут же решила перевести опасную тему. Ярцев красивая фамилия. И сам он Господи. Что происходит? Наверное все же зря я сбежала из клиники, не дождавшись МРТ головы. Инна, что ты пьешь?
Это смузи из зеленых овощей и семян чиа. Мне его мой гуру посоветовал, фыркнула Мама-коза, забрызгав мое платье из старой коллекции гадостью, похожей на сопли.
Ага, а гуру зовут Вовка Рябинкин, заржала было Валька, но вдруг захлебнулась смехом и подозрительно посмотрела в сторону моей персоны, аккуратно примостившейся на краешке шикарного мягкого стула. Так, погоди. Верка переводит стрелки только Ооооо. ООООО.
Я, стараясь не отвести взгляд, уставилась Валюшке в переносицу, Но поймать меня на вранье раз плюнуть. Не умею я врать от слова совсем.
Вы же знакомы, да детка? И поэтому ты боялась повернуться в сторону этого хлыща? Не стоит притворяться косой дебилкой, я тебя насквозь вижу.
Так это Ярцев тебя так укатал? задохнулась Мойва, от пронзившей ее, бесконечно умной догадки.
Это было шапочное знакомство, хныкнула я, понимая, что вечер перестает быть томным. И видеться с ним я больше не желаю.
И поэтому ты не можешь сидеть полной грудью? щурится Инка. Надо же, наблюдательная какая.
Нет, не поэтому. И болит у меня не в груди, а существенно ниже. Меня сбила машина, похожая на танк, а не то что вы подумали, мой голос звенит от злости, и обиды и еще кучи чувств, вдруг превративших мою и без того расшатанную нервную систему в драную сетку от комаров. А еще жутко бесит Мойва, таращащая свои глазища и дергающая тонкой шейкой. И не надо кривляться и строить физиономии, Катька, потому что я не желаю больше видеть этого сноба, даже мельком, который обещал мне надрать задницу. Ясно?
И надеру, раздается у меня за спиной насмешливый голос, от чего сердце проваливается куда-то в район левой коленки. кстати, танком меня еще не звали. Я польщен.
Глава 4
Макар Ярцев
От завываний безголосой бабищи на сцене у меня начинается морская болезнь, едва я переступаю порог дорогой жральни. И чучело скалящегося косолапого, на входе в «Берлогу» вызывает во мне чувство омерзения, колыхающееся как медуза в банке. Вкус у Борьки специфический. Полагаю, он в восторге от своей креативной смекалки.
Макар Семенович, бросается мне навстречу вымуштрованная как солдатик администратор Аллочка. Ее каблук настолько головокружителен, что кажется симпатичные ноги цепкой бабенки вот-вот подломятся. Борис Маркович давно ждет.
Ухмыляюсь. Тоже мне барин Борька. Бросаю пальто в тонкую ручонку Аллы.
Я провожу, ровно говорит она.
Я помню дорогу, куколка, моя ухмылка больше похожа на оскал застывшего бурого чучела, застывшего посреди фойе ресторана. На хрена я приперся сюда? Отдохнуть в вертепе не самая лучшая мысль. И эта чертова толстуха никак не идет из головы, словно навязанная чертом. Хотя, ангелов-хранителей наверное посылают иные силы.
Наконец-то, поднимается мне навстречу человек-гора, распахивая в стороны ручищи для объятий.
Боря, ты же знаешь, я не люблю тактильных контактов, сдавленно рычу, стараясь вырваться из захвата друга.
Его это никогда не останавливало, сидящий в углу стола Федор похож на измученного воробья. Он изменился, конечно, за те пять лет, что я его знаю: заматерел, обзавёлся брюшком, дорогими тряпками и очками в золотой оправе от известной фирмы. И ему бы уже можно не работать ночами, но крестный моей дочери словно замаливает какие-то грехи, фанатично продолжая помогать младенцам увидеть мир в клинике, построенной на мои деньги. Здравствуй, Макар.
Фазан стынет, ревет Борька, ну что, будем играть сегодня? Выбираем жертву.
Фазан жесткий и безвкусный. Я жую плохо приготовленную птицу, и совершенно не понимаю, зачем пришел. Игра Борьки давно не будоражит, ставки все выше. И я знаю, на что сейчас нацелился «добрячок» Борис Маркович. Ухмыляюсь своим мыслям, что не укрывается от внимания Федора. Он лишь кривит губы, но мысли в его голове сходны с моими.
Кстати, Игорь заезжал, словно невзначай бросает Борис. Огненная волна ярости прошивает тело. Играть хотел в долг. Знаешь, братишка, аппетиты твоего братца весьма недурны.
Ты позволил?
А должен был? Он и так торчит мне столько, что даже распродай я его на органы не покрою расходов, хохочет Борька так, что звенит стекло, отделяющее вип-зону и общий зал ресторана. Да шучу я. Больше в зал его не пустят. Но сегодня и мы не будим шпилить в карты. У меня предложение поинтереснее. Сегодня ресторан полон. А значит открываем охоту.
Я непонимающе смотрю на массовика-затейника. Что он еще задумал? Фантазия у него с детства какая-то извращенная.
Твоя очередь сегодня, Макар. Федька в прошлый раз играл. Продул вчистую, кстати. Жаль тебя не было тогда.
Правила? приподнимаю бровь. Вечер становится интересным. В крови бурлит странное возбуждение, выжигающее из памяти супергероиху. То что нужно.
Игра вслепую. Сначала ставки. Потом условия, ухмыляется Боб.
Согласен. словно черт дергает меня за язык. Веселиться, так веселиться. Чего уж? Хотя Борюсиковы фантазии далеко не всегда безопасны и безобидны. Но он может себе это позволить.
Твой Алмаз, против моей тачки, глаза поганца возбужденно блестят.
Бобик, я ведь вроде не давал повода думать, что я олигофрен? смотрю в упор на лоснящееся лицо друга, который уже, видимо, загоняет в свой вольер моего любимого племенного абиссинца. Он давно положил глаз на жеребца, я-то знаю. Ставки неравнозначные.
Что хочешь? Долг твоего брата спишу вчистую.
Гогена, висящего в твоем кабинете, протягиваю руку, чтобы скрепить сделку, и вижу нерешительность, написанную на физиономии спорщика. Поганец Игорек меня не интересует.
Давай, Боря, не дрожи рукой. вдруг подает голос Федор. Впервые наверное в жизни он не сидит безучастно. Это же не душа, в конце-концов. Хотя, они, наши души давно уже заложены. Моя уж точно, задумчиво, словно про себя заканчивает он. Философ комнатный, блин.
А теперь правила, разжимаю я пальцы, все еще чувствующие чужое пожатие.
Неделя. Случайно выбранная мной баба. И полная свобода действий. Правил никаких.
Что я должен сделать? затея Бори меня начинает напрягать. Не убить же несчастную? Если так, то Алмаз твой.
Так неинтересно, рычит Борис Маркович, Убивать не надо. Она сама должна будет пожертвовать собой, ради тебя. Это будет доказательством.
Доказательством чего? в голове мутится, как после недельного загула.
Влюби в себя дуру за неделю. И еще. Все это время она должна жить в твоем доме, не знаю как ты заманишь курицу. Можешь вырубить, украсть. Запугать возможности безграничны, ни в чем себе не отказывай. Федюнчик, вон, не смог заманить красавицу. Хватило трех дней, чтобы он задрал лапки вверх.
Это дурацкое пари, Борь. Бабы вешаются на меня гроздьями. Их любовь огромна и бесконечна. А еще она безусловна. Потому, что это чувство не ко мне, а к деньгам и положению, которые я могу им дать. Мне становится смешно до одури. Ты ведь проиграешь. Я готов. Выбирай жертву.
Вон та, толстая. С глазами больной собачки. Более некрасивых чем эта, тут нет, ухмыляется Борька, указывая глазами через дымно-мутное стекло на столик в глубине зала, над которым тут же вспыхивает тусклая лампочка. Кабинет зоны Борьки сделан так, что мы можем наблюдать за тем, что творится в зале, а посетители за нами нет. Если через семь дней страшилище бросится за тобой в огонь, считай ты выиграл. Отказаться можешь в любой момент. Но Алмаз мой в этом случае. Рукопожатия достаточно, конечно, я тебе верю, но есть еще запись камер наблюдения.
Надо наверное пересмотреть мое мировоззрение. Таких друзей за хобот да в Третьяковку. Думаю, что звание моего близкого приятеля Боря лишится сразу, как только безумие войдет в завершающую стадию. И чертову незнакомую бабу мне даже жаль.
Пропускаю последние слова Бориса мимо ушей, потому что не могу даже дышать, глядя на женщину, указанную старым другом. Федор тоже не сводит глаз с закланной овцы, и его бледность кажется мне пугающей.
Только не она, шепчет доктор. Ты специально? Ты больной ублюдок. Не может бомба попасть два раза в одну воронку.
Вы знакомы? спрашиваю я, борясь с тошнотой. Кажется, что я участвую в постановке театра абсурда.
Нет, нет, шепчет Федька. Врет. Все подстроено, и эта толстая не случайно сегодня оказалась возле моего офиса. Надо же, решили меня развести. Я же вижу, как смотрит на дурнушку мой кум.
Повеселился, мать их.
Да пошел ты, рычу злобно, чувствуя себя шакалом унюхавшим кровь и страх и резко встаю с мягкого кресла. Баба влюбится в меня. Готовь полотно. И если я узнаю, что вы меня решили развести, Боря, не посмотрю, что мы друзья. Ты понял?
Злость бурлит и клокочет, когда я выхожу в воняющий ароматизаторами общий зал. Чертова баба сидит ко мне спиной, вся изогнувшись буквой зю. Что ж, начинаем игру, детка.
Вера
Мне кажется, что если я обернусь на голос и посмотрю на говорящего, то превращусь в каменную статую. Жертва Медуза Горгона. Смешно. В теле звенит каждый нерв, каждая мышца. А еще чертово эластичное кружево на моей ляжке предательски скручивается бубликом. И это означает только одно я снова опозорюсь.
Потанцуем? глупо шепчу я, резко разворачиваясь. Шепчу куда-то в широкую грудь, обтянутую прекрасной белой тканью, боясь поднять глаза выше, чтобы не встречаться взглядом с насмешливыми ружейными дулами.
Я только пою, Супергероиха, мурлычет этот огромный кот, глуша все посторонние звуки вокруг. И, кстати, обычно чулки с женщин в моем присутствии падают быстрее. Ты выбиваешься из графика.
Хам, наконец-то сбрасываю с себя первое оцепенение. Он ловит мою руку возле своей щеки, когда я уже зажмуриваюсь в предвкушении звонкого шлепка.
Терпеть не могу, когда меня колотят по физиономии, хрипит он, склонившись ко мне настолько близко, что я чувствую горячее дыхание. Проклятый чулок болтается уже где-то на щиколотке. И где мои подружки, интересно? Почему не спешат спасти меня? Я вдруг осознаю, что мы двигаемся в унисон с Ярцевым, танцуя какой-то странный, хаотичный танец.
Придется вам смириться. Потому что когда вы наконец меня отпустите, я повторю попытку.
Как тебя зовут, Супергероиха? пропустив мимо ушей угрозу, этот нестерпимый мужлан вдруг склоняется к моей ноге. И я чувствую, как щеки заливает огонь. Его пальцы гладят кожу через тонкий капрон, пока мерзавец натягивает чулок, все выше и выше и выше. Черт. В голове звучит песня про полет наших птиц и про то, что сказка часто становится былью. Нервно хихикнув я дергаюсь, делаю маленький шаг назад, пытаясь выпутаться из чар.
Ооооо, стонет где-то в пространстве одна из подруженек. Боже, Мойва, спасибо. Стряхиваю остатки странного гипноза.
Что вы себе позволяете? еще один рывок и я свободна: от рук, от чар, от глаз этого чертяки.
Я задал вопрос, он больше не смеется, и сузившиеся глаза прожигают меня отнюдь не добрым взглядом. Как тебя зовут? И какого хрена ты шляешься по забегаловкам, вместо того, чтобы лечить свой чертов толстый зад?
А кто ты такой, чтобы задавать мне эти вопросы? от такой наглости у меня наконец прорезается голос, и я слышу за спиной одобрительную поддержку подруг, выражающуюся в перешептываниях и похрюкиваниях.
Правильно, Верка, Мама-Коза наконец прерывает повисшее в воздухе, трещащее напряжение. Я бы ему за толстый зад еще наподдала.
Вера, значит, кривая ухмылка расцветает на лице, покрытом темной щетиной. Слова моей подруги уходят в молоко. Его совсем не задевая. А я Макар.
Он приближается резко, и как тюк с мукой, нагло перекидывает меня через плечо. Черт, а на мне же стринги. Господи, только бы платье не задралось. Стоп, о чем я думаю, пока этот проклятый захватчик под визги Вальки и Мойвы прет меня к выходу из ресторана, даже не обращая внимания на моих подруг, как на назойливых мух?
Поставь меня на место, рычу я в спину наглого подонка.
Мы полицию вызовем, слышу неуверенный голос Кэт. И судя по злому сопению Ярцева, он взбешен и сейчас очень опасен. Верка, Вер
Ты нужна моей дочери, голос Макара дрожит, и теперь похож на раскаты небесного грома. Холод улицы только усугубляет мой страх. Ярцев волочет меня под ночным небом к машине. Крупные снежинки залетают мне в рот, и дышать становится трудно. И хочется орать от ужаса. Но судорогой сведенное горло не позволяет выдавить и звука. Считай, что я тебя нанял нянькой. Или кем там
А меня ты забыл спросить? Я работаю. И вообще, давай обсудим все. Поставь меня на землю, хнычу я, как обиженный воробей.
Да плевал я на твою работу. Считай, что ты в отпуске, рычит этот подонок, сваливая меня на заднее сиденье дорогущей машины.
Это похищение, тебя посадят. Подумай о дочери. У нее же наверное мама есть, которая сама прекрасно справляется с воспитанием. Им будет плохо без кормильца, когда тебя упекут на зону. Ну зачем тебе толстая, глупая, неуклюжая нянька? все еще на что-то надеясь, взываю я к голосу разума обезумевшего мужика.
Ты себя недооцениваешь, шепот заполняет салон машины, и я тоже недооценил. Вздрагиваю, от звука центрального замка, блокирующего двери. Господи, он же маньяк. Как же меня угораздило? Даже не думай напасть сзади, читает мои мысли красавчик-похититель. Мне придется тебя переложить в багажник, а ты без верхней одежды. Ничего, завтра утром я закажу тебе гардероб. Ты любишь шубы?