Да. Я уже общалась с мамой по скайпу. Всё в порядке.
Дивно, дивно, говорит он, очевидно, в надежде, что разговор окончен, и собирается уже продолжить путь, но для меня в этот момент всё только начинается, и я безжалостно обрушиваю на него поток всякой чепухи:
Подумать только столько снега, да? Я слышала, что городские службы оказались не готовы к таким снегопадам. Сейчас они в первую очередь убирают главные дороги. Похоже, здесь-то снежок ещё полежит. Госпожа Цайглер сказала, что в последний раз так много снега выпадало в январе 1985 года. Она говорит, что хорошо это помнит, потому что у её мужа, когда он убирал снег, случился прострел. А когда через несколько дней ему полегчало, он поскользнулся на льду и получил жуткую рваную рану на затылке. И ушиб копчика. Госпожа Цайглер считает, что ушиб копчика это вообще самый тяжёлый из всех ушибов. У Габи, дочери госпожи Цайглер, ещё ни разу не было ушибов. Зато ей уже дважды закатывали руку в гипс. Сейчас она по уши втюрилась в одного типа, который вытатуировал на лбу герб своего любимого футбольного клуба, из-за чего у госпожи Цайглер иногда бессонница
И так далее, и тому подобное. Подробно изложив ситуацию в семье госпожи Цайглер, я даю господину Веркхаймеру краткий обзор того, что произошло в первом сезоне моего любимого сериала. Совершенно не важно, о чём говоришь. Главное заболтать собеседника до полного истощения, когда он хочет лишь одного: чтобы он сам (или ты) оказался где-нибудь далеко-далеко, внутренне отключается и становится невнимательным.
Через пять минут словесной бури господин Веркхаймер уже готов. Несмотря на собачий холод, на лбу у него выступили капли пота, а взгляд в панике мечется из стороны в сторону, выискивая предлог сбежать. Нужный момент для решающего удара.
Ткнув пальцем в спортивную сумку господина Веркхаймера, я как бы между прочим говорю:
Ваша жена рассказывала, что вы теперь регулярно занимаетесь спортом. Куда же вы ходите? В «Манус Мукибуде» или в «Фитти-Фит»?
Господин Веркхаймер испуганно таращится на меня, а затем, поспешно отведя взгляд, лепечет:
В э-э-э что ты там последнее назвала. «Фитти как-то там э-э-э фит».
Правда? удивляюсь я. Я слышала, у них есть несколько этих безумных тоталоторов.
Чего? с тупым выражением лица спрашивает он.
Тоталоторы. Ну, вы знаете: такие тренажёры, которые одновременно сжигают жир, накачивают мускулы и наращивают массу мозга.
Ах эти ну конечно, смущённо почёсывая нос, гундосит господин Веркхаймер.
И что? Как чувствуешь себя на таком тоталоторе? продолжаю напирать я.
Хорошо. Ну, то есть прекрасно. Но мне уже вообще-то надо Собрав в кулак всё своё мужество, он пытается прорваться справа от меня. Но так быстро я его, разумеется, из когтей не выпускаю и, заступив ему путь, с приторной улыбкой говорю:
Пожалуйста, передайте от меня привет Сюзанне. Она ведь так и работает в «Фитти-Фит» администратором, да?
Сюзанна администратор да, конечно, бормочет он, облегчённо сопя, когда я наконец позволяю ему пойти своей дорогой. Спорю на что угодно: как только я скроюсь из виду, он повернёт назад и, проскользнув в «Сахарную пудру», набросится на пирожные со взбитыми сливками.
Конечно же, в «Фитти-Фит» нет никаких тоталоторов, и никакая Сюзанна там не работает. Потому что я выдумала не только тоталоторы с Сюзанной, но и весь «Фитти-Фит». Господин Веркхаймер своей ложью только что выдал себя с головой. И дело фитнеса и пирожных со взбитыми сливками я могу считать раскрытым.
Как я уже сказала, говорить это мой совершенно особенный талант.
А вот интересно, как Рори Шай это делает, спрашиваю я Доктора Херкенрата, когда мы прогуливаемся по Хельденгассе. Как можно раскрывать одно сложное дело за другим, если ты настолько застенчив, что еле словечко из себя выжимаешь и постоянно думаешь о том, чтобы никому не докучать? И почему Рори делает из этого тайну? Потому что стесняется говорить о себе? Или не хочет, чтобы кто-то узнал о его методах? Если подумать, так у Рори у самого куча тайн. Тебе не кажется?
У Доктора Херкенрата на этот счёт своего мнения нет. Он уморился скакать и устало трюхает рядом со мной.
Разве не странно? продолжаю я. Все знают Рори в лицо. А по сути, о нём известно очень мало. Только то, что он робкий. А не то, как он работает. Или что любит, а что нет. Всё, что известно о знаменитостях. Чаще всего потому, что они сами охотно об этом рассказывают. Но Рори никогда ничего о себе не рассказывает. Раз ты такой робкий почему тогда не стал смотрителем маяка или ночным сторожем? Не выбрал какую-нибудь профессию, где не нужно постоянно иметь дело с людьми. Почему он стал именно сыщиком? И как умудряется, несмотря ни на что, быть таким невероятно успешным? Ладно, иногда нужно просто сопоставить факты как только что в случае с госпожой Бушман и мотороллером. Но большинство тайн в моём окружении я раскрыла, до смерти убалтывая людей. Ты помнишь, как кот госпожи фон Хакефрес внезапно стал светиться в темноте? Я бы никогда не обнаружила причину, если бы не поговорила с господином Панкером, который рассказал, что покрасил свою лодку флуоресцентной краской. А история с четырёхугольными тыквами госпожи Биндер? Я переговорила с половиной садоводческого кооператива, пока догадалась, в чём дело. А когда расстроился орган в церкви Святого Бонифация, мне пришлось до полуобморочного состояния замучить болтовнёй причетника, пока я
Меня прерывает жалобный скулёж: Доктор Херкенрат, упав на спину, раскидывает в стороны лапы и подставляет мне шею. Доктор Херкенрат страшный трус, но не дурак. Трюку, скуля, валиться на спину он научился прошлым летом, потому что не может шикнуть на меня или окрикнуть «Матильда!», если я слишком много болтаю. Вместо этого он проделывает такой оригинальный номер, как бы говоря: заткнись наконец ради всего святого или положи конец этой муке, подарив мне сладкое избавление смерти!
Слушаюсь, я со стоном закатываю глаза. Поняла. Уже молчу.
«И почему здесь не может случиться что-то по-настоящему захватывающее?» думаю я. Тайные свидания влюблённых учителей, четырёхугольные тыквы и визиты господина Веркхаймера в кафе «Сахарная пудра», конечно, милые маленькие тайны, но не настоящий вызов для сыщика. И увлекательны они весьма относительно. Иногда мне ужасно хочется, чтобы со мной всё происходило как с кем-нибудь из героев книг. Обычно идут они себе, ничего не подозревая, своей дорогой, совершенно внезапно попадают в абсолютно безумную ситуацию и пикнуть не успевают, как оказываются по уши втянуты в какую-нибудь криминальную историю, от которой у тебя волосы на голове дыбом встают. Почему со мной никогда такого не случается?!
Я иду за Доктором Херкенратом по сверкающему снегу мимо украшенных к Рождеству домов и палисадников, поворачиваю за угол на Кастаниеналлее и замираю как громом поражённая.
Открыв рот, я таращусь на противоположную сторону улицы и понимаю: осторожней с желаниями перед Рождеством, в само Рождество и сразу после него! Некоторые из них могут осуществиться.
И гораздо быстрее, чем думаешь.
4
Язык на льду
Под фонарём на другой стороне улицы припаркован мощный джип. Перед ним стоит кто-то худощавый в пальто с шарфом и в очень странной позе: верхняя часть туловища под углом в девяносто градусов наклонена вперёд, лицо лежит на капоте. Человек абсолютно неподвижно застыл в этом удивительном положении, в то время как его медленно, но верно заносит снегом.
«О господи! Там кто-то насмерть замёрз!» ужасаюсь я. Но кто же замерзает насмерть, положив голову на капот посреди состоятельного, наряженного к Рождеству жилого квартала?!
Я бы чувствовала себя намного лучше, будь я не одна, но подмоги ждать неоткуда. А Доктора Херкенрата вряд ли можно назвать подмогой. Он боязливо жмётся сзади к моим ногам и скулит, словно за ним гонится банда хулиганских белок.
Эй? Вам помочь? спрашиваю я, неуверенным шагом приближаясь к джипу.
А о это всё, что отвечает человек, не поднимая головы.
Он жив! Я вздыхаю с облегчением, осторожно наклоняюсь к нему и чуть не получаю инфаркт!
О боже-боже-боже! внезапно вскрикиваю я тонким пронзительным голосом, какого у себя прежде и не подозревала. Рори Шай! визжу я. Вы Рори Шай!
Совсем как вошедший в раж фанат я машинально вытаскиваю из кармана смартфон, чтобы сделать с ним селфи, и тут в голове проносится мысль, что вообще-то это довольно неуместно. Во-первых, никому не понравится фотографироваться лёжа головой на капоте. Во-вторых, Рори Шай будет считать меня всего лишь каким-то чокнутым фанатом. Кем я, судя по визгу, и являюсь. Но ведь не только! Думаю, мы скорее коллеги, хотя он знаменитость и профессионал, а я только безвестный сыщик-любитель.
«Тогда и веди себя как сыщик. Возьми себя в руки, Матильда!» одёргиваю я себя.
При ближайшем рассмотрении становится ясно, в чём проблема Рори и почему он лежит головой на капоте: он примёрз к нему языком!
А что тут случилось? спрашиваю я.
А-е-е-и-е, с усилием выдавливает он.
Похоже, вам нужна помощь.
У-э-е-ай-е-у-эе-а.
Так ничего не выйдет, заключаю я, вкладывая ему в руку свой смартфон. Вот. Напишите.
Он печатает целую вечность. Потому что, конечно же, непросто набирать текст, когда у тебя язык приклеен к капоту. Но ещё и потому, что пишет он какое-то длиннющее сочинение.
«Мне крайне неприятно доставлять вам неудобства, читаю я, когда он наконец возвращает мне смартфон. Ни в коем случае не хотел бы нарушить ваши планы на этот вечер. Но, к сожалению, я попал в неловкую ситуацию и вынужден просить вас о помощи. Положение затруднительное: владелец джипа живёт в доме прямо за нами. Он очень вспыльчивый. Если этот человек выйдет и увидит меня здесь (что может произойти практически в любую минуту), он наверняка применит ко мне физическую силу. Вы окажете бесценную помощь, если найдёте возможность вызволить меня из этой щекотливой ситуации. Но я ни в коем случае не хочу давить на вас. Если у вас какие-то срочные дела, я, разумеется, вас пойму.
Всего доброго,
Рори Шай».
Применит физическую силу?! ужасаюсь я, с опаской косясь на дом. В окне первого этажа, разговаривая по телефону, слоняется туда-сюда брутального вида лысый тип. Я быстро поворачиваюсь к сыщику: Меня зовут Матильда Бонд, мне двенадцать лет, и не нужно мне «выкать». Разумеется, я вам помогу. Но как? Может, взять вас за плечи и как следует дёрнуть? Как пластырь?
Ау-ай-е-а! протестует Рори, в панике отрицательно мотая головой насколько возможно мотать головой, если язык у тебя прилип к капоту. Затем он знаками просит меня снова дать ему смартфон.
Только, ради бога, выражайтесь короче! шепчу я, тревожно поглядывая в сторону дома.
«ТЁПЛАЯ ВОДА!» набирает Рори.
Хорошо. Сейчас принесу, говорю я. Постараюсь как можно быстрее, но несколько минут всё же понадобится. Не волнуйтесь. Я оставлю здесь Доктора Херкенрата. Он прогонит всех, кто приблизится с дурными намерениями. Доктор Херкенрат при малейших признаках опасности даст дёру. Но не могу же я этим прискорбным фактом усиливать беспокойство Рори. Понял? Остаёшься здесь и с места не двигаешься! командую я.
О-е, говорит Рори.
Не вы, вздыхаю я. Это я Доктору Херкенрату. Вы так и так никуда не денетесь. Скоро вернусь! И с этими словами я убегаю.
От джипа до нашего дома добрых двести метров. Несмотря на снег, я преодолеваю эту дистанцию за рекордно короткое время, вкатываюсь в ворота и взлетаю по ступенькам к входной двери.
Что стряслось? с подозрением во взгляде вопрошает госпожа Цайглер, в то время как я несусь на кухню и включаю электрический чайник. И где собака?
Доктор Херкенрат ещё на улице, отвечаю я, пытаясь отдышаться. За ним присматривает Каролина. Случайно встретились. Мы ещё немножко погуляем.
Каролины не существует в природе так же, как Сюзанны с «Фитти-Фит». Это моя вымышленная подруга. Я придумала её специально для госпожи Цайглер. Каролина всегда появляется в тех случаях, когда я планирую что-то, о чём госпоже Цайглер знать не нужно. А о том, что я только что наткнулась на застенчивого сыщика и оказалась в самой гуще криминального расследования, ей однозначно не нужно знать. От страха и тревоги она меня из дома не выпустит. Самое лучшее в моей вымышленной подруге Каролине то, что она и её такие же вымышленные родители состоят в вымышленной секте, считающей компьютер, мобильники и телефон бесовщиной. И поэтому у них ничего подобного нет что не даёт госпоже Цайглер возможности позвонить им, чтобы выяснить, действительно ли я у Каролины.
У нас есть где-нибудь термос? спрашиваю я, распахивая одну за другой дверцы шкафа.
Здесь, госпожа Цайглер, целенаправленно засунув руку в конкретный ящик, подаёт мне термос.
Вода закипает. Я в спешке переливаю её в термос.
Может, скажешь, зачем вам с Каролиной горячая вода? недоверчиво осведомляется госпожа Цайглер.
Пить, конечно. Ну, то есть чтобы согреться, если, гуляя, замёрзнем.
Да, но горячая вода? изумляется госпожа Цайглер. Может, лучше сделать вам чаю? Или какао?
Нет-нет, поспешно отклоняю я её предложение. Вера Каролины запрещает ей пить чай или какао.
Что, серьёзно? госпожа Цайглер потрясённо качает головой. Чего только люди не выдумают, чтобы осложнить себе жизнь
До свидания! С термосом в руке я несусь к двери и почти уже выскочила на улицу, как она кричит мне вслед:
Не забудь: самое позднее в восемь ты должна быть дома. И без глупостей!
Я отсутствовала не дольше десяти минут, но на спине и затылке Рори уже лежит сантиметровый слой снега. Доктор Херкенрат действительно не тронулся с места и, увидев меня, радостно лает.
Фу! командую я, мельком взглянув на дом, где Лысый по-прежнему, бегая по комнате, разговаривает по телефону.
«Только бы он не выглянул в окно!» молю я, спешно откручивая крышку термоса, и говорю Рори:
Сейчас может быть немножко неприятно. Каждый, кто когда-нибудь слышал эту фразу у зубного врача, знает, что это самое бессовестное приукрашивание действительности. Готовы? спрашиваю я.
А-а, отзывается Рори.
Думаю, это означает «да».
Я осторожно, тонкой струйкой лью горячую воду из термоса, стараясь растопить слой льда на капоте вокруг языка Рори. И по-прежнему держу в поле зрения дом и Лысого. Он ревёт в трубку похоже, жутко на что-то злясь.
А-а-а-а, выдаёт Рори с перекошенным от боли лицом, но горячая вода помогает. Сыщик осторожно втягивает язык, и ему потихоньку удаётся отлеплять его от капота.
Ещё капельку. Сейчас получится, подбадриваю я его.
Рори почти освободился, примёрзшим остаётся лишь самый кончик языка, когда Лысый, внезапно выглянув в окно, столбенеет и приходит в бешенство.
Чёрт! Он нас увидел. Поторопитесь! Скорее! в панике кричу я, но дверь уже распахивается, и мужчина, вооружённый бейсбольной битой, с грозным видом топает к нам.
Эй! рычит он, в то время как Рори лихорадочно возится с языком. Эй! Что вы забыли у моей машины?! О, да я же тебя знаю! Ты же этот мерзкий ищейка из телевизора! Небось шпионишь за мной? Что тебе тут нужно? Сейчас, дружок, взгрею тебя по первое число!
Фас! командую я Доктору Херкенрату, на что он, втянув голову, боязливо жмётся к моим ногам.
Лысый, подняв биту, бросается на нас. И тут с каштана на обочине улицы, сделав промежуточную посадку на джип, спрыгивает что-то рыжеватое, ныряет в снег и задиристо шипит на Доктора Херкенрата: белка!
Доктор Херкенрат, мгновенно психанув, сломя голову пускается наутёк и врезается Лысому в ноги. Тот спотыкается и, бешено загребая руками, приземляется животом в снег.