На дороге послышался шум от копыт и ржание коня, но вампир не обратил на это внимание, мало ли кто разъезжает по этим окрестностям. Поэтому, затушив бычок об камень, Люциус продолжил полоскать свою рубашку в воде.
На все руки мастер! послышался знакомый голос.
Джулия подошла прямо к водоёму, но не стала слишком приближаться к юноше, чтобы не отвлекать его от бытового труда.
Добрый вечер, Джулия, не хотите чаю? сказал Люциус, смахивая капельки пота с чёлки.
Не откажусь.
Они расположились недалеко от костра, над которым сушилась одежда. Между ними лежал небольшой плоский камень, на который Люциус поставил две жестяные кружки. Недоваренный чай он оставил для себя, ибо не стоило госпожу заставлять ждать. Но Джулия не была против немного посидеть без чая, она никуда не торопилась.
Эти двое смотрелись колоритно. На девушке из семейства Бессмертных красовалось чёрное бархатное платье, отточенное фиолетовой летной. Квадратный вырез слегка открывал плечи и грудь, а рукава-фонарики, переходящие в сплошной рукав подчёркивали худобу рук. Люциус же был одет в заляпанные водой и потом штаны серо-коричневого цвета, а на тело была накинута белая рубаха без рукавов с большим разрезом посередине груди. Боковые пряди волос Джулии были заколоты сзади небольшой заколкой с чёрными камешками. Потные волосы Люциуса были зачёсаны рукой назад. И вот так вот они сидели друг напротив друга и ждали, пока чай настоится.
Куда путь держите? спросил Люциус.
Еду от тётушки. Как раз мимо проезжала и решила навестить вас.
С их первой встречи прошло несколько дней. Но ничего в их жизнях так и не поменялось.
Как поживают они? спросил Люциус, теребя серёжку в своём остром ухе.
Ох, чудесно, но и ничего интересного. Вирджиния не выходит из своего убежища.
Оглядев окружающий полевой быт, Джулия сказала:
Помню, что очень-очень давно и я жила в таких условиях. Но теперь, куда бы я ни отправилась, везде меня ждут дома и королевские приюты. Не дают мне спокойно пожить в лоне природы!
У вас столько книг, да и наверняка платьев бесчисленное количество Какая же вам природа.
Иногда всё равно хочется пожить вот так вот, просто и скромно.
Что ж, если хотите оставайтесь.
Уж не думаешь ли ты, что я тебе навязываюсь, дорогой Люциус!
Я вообще о таких мелочах не думаю. Если хотите оставайтесь. Я не возражаю.
Люц не представлял, о чём в этот момент подумала Джулия. Она вспомнила войны Второй эры. Работа санитаркой. Да, она побывала когда-то под градом не стрел или камней, а под живым огнём и смертельным газом. Почему именно сейчас она это вспомнила ответа не было. Но что-то в её бессмертной душе передёрнулось, и она отказалась от затеи оставаться здесь.
Нет, Люциус, прости, вынуждена ответить отказом.
Что ж, ваше право.
Но я предлагаю тебе остановиться у меня.
С чего такие предложения?
Подумала, что ты устал уже жить вот так вот. Что стоит иногда и на чём-то мягком поспать.
Я спал в местах и похуже. Это, по сравнению с некоторыми людскими переулками, просто сказка.
И всё же, на своём предложении я настаиваю. Ни я, ни моя семья не хотим, чтобы один из немногих потомков вампирского рода ночевал средь лесов и полей как изгнанник. У вас, возможно, ещё будет время заночевать на сырой земле, но сейчас, когда у вас есть возможность пожить в тепле, дорогой Люциус, не отказывайтесь от этого предложения.
Возможно, кто-то увидит в этом предложении какой-то интимный или лирический намёк, однако всё намного проще. Во всём мире, и человеческом, и волшебном, осталось всего четыре вампира: Люциус, его старший брат Вальдемар, жена Вальдемара Лилит и их дочь Сабрина. Больше никого после падения Второй эры не осталось из народа ночи. Семья Целестибус-Потестатем понимала, что спасти всех не сможет, поэтому поставила на кон судьбу двух маленьких Вальдемара и Люциуса. Время шло, и ожидание начало постепенно оправдывать себя появились Лилит и Сабрина в их рядах. И Бессмертное семейство с большим уважением относилось к этой вспыльчивой и резкой семейке Вольф.
Джулия примерно понимала, что творится у Люца в голове, о чём он думает. А размышлял он о том, что из-за вечных распрей и недопонимания с братом Судьба привела его на улицу. Люциус сам выбрал этот путь. Однако сейчас у него была возможность хоть ненадолго «придти в себя», привести себя в порядок. Он воспринял это предложение с холодным расчётом и трезвой головой. Поэтому он не отказался.
Хорошо, Джулия, я постараюсь не мешать.
Замечательно. Тогда допиваем чай и отправляемся!
Пока Джулия поглощала травяной отвар, Люциус спокойно собирал свои немногие пожитки. Сложив всё в небольшую сумку и мешок, он завязал шнурки на ботинках, поправил гвоздики в ушах и подошёл к Вергилию. Конь смотрел на него своим жутким взором, но особой агрессии не проявлял. Люциус попытался протянуть жеребцу руку, однако Вергилий резко встал на задние копыта и громко заржал.
Vergilius! Audi, vide, sile![2] вскрикнула Джулия, и конь понемногу усмирил свой пыл.
Люц увидел, как уши коня напряглись, зрачки с белым огнём внутри уставились прямо на него.
Скажи ему что-нибудь, сказала Джулия, подходя к Люциусу.
Здравствуй, друг. Я не желаю тебе зла.
Конь, хоть и не ответил на ласковое прикосновение белой холодной руки, всё же не отвёл голову в сторону.
Солнце уже давно скрылось за горизонтом, когда вампир и бессмертная женщина вихрем пронеслись на чёрном коне вдоль лесов и лугов. Свистел ветер, а голубоватая луна освещала им путь. Вергилий несся, не замечая преград вокруг, Джулия прижалась к его шее и вцепилась в вожжи, Люциус делал всё, чтобы не слететь с седла.
Когда они прибыли на место, Джулия сказала сразу:
Кури только в доме. Эльфы не любят, когда в их лесах кто-то курит. Ляжешь в гостиной. Если боишься дождя и ветров, то за первым шкафом относительно входа по правую сторону есть рычаг потянешь за него, и комнату накроет небольшим щитом. Разрешаю немного раздвинуть мебель, если захочешь.
После этого девушка забрала сумки Люциуса и куда-то их потащила. Парень же отправился прямиком в гостиную, чтобы чутка раздвинуть мебель, ибо он не любил, когда в комнате не было простора. Сдвинув стол в сторону, он задвинул под него комод, а по бокам поставил кресла. Диваны оказались по сторонам от входа. Джулия принесла ему несколько одеял и подушку, а также постелила посередине комнаты небольшой ковёр ручной работы.
Вещи твои я отнесла в нижнюю кладовую. Одежда находится в верхней кладовой, там же висят и мои платья. В общем, не ошибёшься. В ванной для тебя приготовлено голубое полотенце и там же лежат твои принадлежности.
Услышав это, Люциус сразу отправился в ванную комнату, чтобы наконец отмыться от всех дорожной и полевой пыли и грязи.
Ванная комната представляла собой небольшое пространство, левую часть которого занимала одна сплошная ванная прямоугольной формы на странных зигзагообразных ножках, а по правую сторону находились зеркало, крохотный умывальник и несколько белых полочек, сделанных из полированного дерева. Сложив на пол всю свою грязную одежду, Люциус набрал себе ванну и с нескрываемым блаженством погрузился в воду. Наступила благодать. Горячая вода приятно грела вечно холодное тело, из волос вымывался табачный запах. Рядом с ванной нашлась корзинка с различными маслами и колбочками, от которых вкусно пахло. Не побрезгав и не постыдившись, Люциус вылил всё содержимое одной из колбочки на себя, благодаря Судьбу за оказанную милость, что послала ему госпожу Джулию.
Так началась история сожительства Люциуса Вольфа и Джулии Целестибус, вампира и бессмертной девушки, чьим судьбам суждено было сплестись прочным узлом.
IV
Прошло несколько недель с того момента, как Люциус переселился под крышу Джулии. Он старался не докучать её своим обществом, прячась то в лесных чащобах, то в гостиной. Джулия же, в свою очередь, редко покидала свои покои, в которые юноша ни разу за время своего пребывания не заходил. Ему это казалось до ужаса неэтичным врываться в чужие интимные владения, такие, как личная спальня. И всё же, иногда девушка заходила во временные владения Люциуса, и они долго беседовали под покровом ночи. Джулия в такие моменты частенько впадала в воспоминания, как это бывает с людьми, прожившими долгую и насыщенную жизнь. Она рассказывала про мировые войны, про движения хиппи в Америке, вспоминала недолгое пребывание в «стране восходящего солнца», а также жизнь в России вместе с семьёй. Порой он рассказывала подробности о семье Гаргол, которые ныне уже не существовали семейство вымерло около десяти лет назад, когда последний из его представителей тихо умер в одиночестве. Люциус же чаще всего молчал. И не потому, что ему не о чём было рассказать, просто он не имел такой привычки, как делиться своими впечатлениями и какими-то историями. Всю жизнь он держал всё в себе, и искоренить эту привычку было уже невозможно.
И вот, в один из таких вечеров, Джулия попросила Люциуса разбудить её на рассвете, если тот не будет спать. Вампир в ту ночь, как и всегда, поспал от силы три-четыре часа, сидя в кресле. Поэтому, когда первые лучи белого солнца острова Этлэнтэ стали пробиваться сквозь горизонт, Люциус робко постучал в дверь, находящуюся у самого начала лестницы.
Войдите! послышался бодрый голос.
Люциус первый раз вошёл в комнату Джулии и был поражён.
Комната представляла собой небольшой купол, где вместо потолка были корни массивного дерева, на котором держался дом, а вместо стен земля, кое-где украшенная металлическими пластинами с узорами и серебряными кружевами. Огромная кровать занимала большую часть комнаты, застеленная красным шёлковым бельём. А в самом углу комнаты расположился небольшой столик с придвинутым к нему креслом. И стол, и кресло были сделаны из белого дерева, практически необработанного, с каким-то зеленоватым напылением. Над ними весели один газовый фонарь и два светящихся цветка-шарика, дающие изумрудный свет. На столе стояла чернильница с пером, несколько листов бумаги и огромный шар фиолетового оттенка на золотой подставке, где было выгравировано «Gulia C.». А напротив кровати, по правую сторону от стола, висела картина мрачная, очень чёрная, с множеством персонажей.
Что это за картина? спросил Люциус у Джулии, сидящей на краю кровати в чёрном бархатном халате.
Ах, это, друг мой, Караваджо! «Семь деяний милосердия»[3].
Никогда не слышал о таком.
И неудивительно. Это картине больше двух тысяч лет Или даже три тысячи Ох, не скажу! Но создана она была в начале семнадцатого века Второй эры.
Дата эта представлялась Люциусу практически недосягаемой. Однако творение той эры было перед ним, и от него веяло холодом.
Мне кажется, или он будто лёд?
Всё верно. Тётушка Вирджиния заморозила мельчайшие частицы этой картины, чтобы она больше не портилась. Таким образом, мы сохранили много произведений искусства и древних книг. Иногда мне кажется, что именно Вирджиния Потестатем является самой могущественной из всей нашей семьи.
Люциус приблизился к этой картине и стал внимательно рассматривать её. Коричневые и серые тона находились в контрасте с белыми оттенками. Наверху, в левом углу картины, женщина с ребёнком прятались за крыльями двух непонятных для Люциуса существ. Он предположил, что это горные феи, и если бы Джулия могла читать его мысли, то рассмеялась бы вслух от сравнения ангелов с феями. Прямо под крылатыми созданиями мужчина упивался водой, рядом находилось трое мужчин, из-за слишком глубоких теней и чёрных красок трудно было различить, чем же они занимаются. Один из них, самый молодой, в шляпе с пером, смотрел на голого нищего, накрывающегося красной накидкой, такой же, как и у самого юного джентельмена. На другой стороне картины мужчина с факелом впускал как будто человека, несущего покойника за ноги. А впереди них стояла женщина с оголённой грудью, и старик из тюрьмы напивался её телесным молоком.
На вампира эта картина не произвела особого впечатления разве что он посмеялся про себя над людьми прошлых эр, раз им такое нравилось. Однако он так был погружён в свои раздумья, что не заметил, как Джулия подошла к нему сзади вплотную.
Маркиз де Сад, когда увидел это полотно в восемнадцатом веке Второй эры, сказал, что эта картина слишком чёрная, и её невозможно рассмотреть.
Не знаю, о каком маркизе идёт речь, но он прав картина и правда слишком чёрная.
Разумеется, вы, Люциус, понятия не имеете, о чём сие произведение, говорила Джулия с каким-то огоньком в глазах.
Именно так.
Что ж, некогда, в христианской вере были так называемые деяния милосердия. В Евангелие их упоминается шесть, и ещё одно в Ветхом Завете. Накормить голодного, напоить жаждущего, дать путнику приют, одеть нагого, посетить больного и заключённого, а также похоронить мертвеца. Мужчина, что находится в левом углу картины, в самом тёмном месте, это ветхозаветный герой по имени Самсон, он утоляет жажду из ослиной челюсти. Перед ним хозяин гостиницы приглашает странника к себе. Впереди них юноша разрезает свой плащ, чтобы укрыть им двух нищих. Да-да, их здесь двое, если повнимательнее присмотреться! Рядом женщина выполняет аж два деяния кормит грудью заключённого, которого она пришла навестить. За ней два могильщика идут хоронить мертвеца. Люди с крыльями наверху ангелы, а мать с ребёнком Богоматерь Мария со своим сыном Иисусом Христом, они наблюдают за всеми событиями.
Юноше трудно было понять всю глубину христианского подтекста этой картины, ибо в его время религия уже умерла. Он рассматривал образы на полотне, вглядывался в лица людей, но так и оставался далёким от искусства. Однако те деяния милосердия, что Джулия ему сказала, он невзначай запомнил, и позже эти воспоминания не раз всплывали у него в голове.
Ты просила разбудить тебя, сказал Люциус, поворачиваясь к Джулии.
Да, помню, сказала она, проходя к тумбочке в самом тёмном углу своей комнаты, которую Люциус заметил на сразу, Сегодня я хочу, чтобы ты сопроводил меня к моим друзьям.
Не думаю, что моя компания будет так уместна.
Неужели? сказала Джулия с лёгкой улыбкой, надевая длинные серёжки с фиолетовыми каменьями.
С девушкой спорить было бесполезно, поэтому Люциус, немного поворчав, всё-таки пошёл собираться к друзьям Джулии. Он надел рубашку из тонкой полупрозрачной ткани, которую ему вручила девушка, а также чёрные узкие штаны. Начистив до блеска свои потрёпанные ботинки, он вышел к Джулии, которая уже стояла на лестнице около гардеробной. Увидев его обувку, она рассмеялась:
Прости, Люциус, но обувь придётся снять.
Не понял?
Мы идём к эльфам, Люциус. Они ходят по своим лесам без обуви.
Сама Джулия была в лёгком фиолетовом платье с серебристой отточкой. На талии была повязана серебряная широкая лента. Серёжки в виде длинных лепестков цветка свисали с её острых ушей. Кольцо с тем же камнем, что и в ушах, поблёскивало на указательном пальце правой руки.
Сними, пожалуйста, обувь.
До места я, пожалуй, доеду так.
Мы пойдём пешком.
Ну просто замечательно! закатил глаза Люциус.
Когда двое вышли из своего жилища, на улице уже во всю мощь светило белое солнце. Такие лучи Люциусу были не страшны, поэтому он спокойно мог прогуливаться в ясный день. И хотя настроение у него было испорчено из-за небольшого конфуза с обувью, он всё же был рад выйти наружу и немного пройтись. Джулия будто парила среди лесных массивов белые лучики играли в её золотистых коротких волосах, а чёлка на высоком лбе будто отбрасывала маленьких солнечных зайчиков. Боковые пряди рядом с ушами всё также были заколоты назад небольшой железной заколочкой. Парень шагал рядом с ней, спрятав свои глаза под нависшими чёрными волосами. Он не разделял живость своей спутницы, так как не очень хотел с кем-то знакомиться и общаться.