Виктория Власова
Легенда о полубоге: пиковый туз
Глава 1
Глубокой весенней ночью тепло собирается в мириады белых звезд, и, словно вспышка, рассыпается на черном бархатном полотне бескрайнего неба. Это знамение незапятнанной, искренней любви, необузданной страсти и чего-то запретного манящегосовершенноговысокого
Огромная белая луна беспристрастно освещала свои владения, заставляя своих подданных-маленьких светлячков озарять серебром самые потаенные уголки природы. Ближе к полуночи по небу стал проплывать редкий дым облаков, который время от времени затмевал могущественный свет луны, погружая луг и лес во тьму, придавая большей таинственности природе.
В глубоком сумраке, на земле, виднелись два силуэта. На влажной от росы траве, лежали обнаженные тела молодой девушки и взрослого мужчины. Ветер тщетно пытался охладить охваченные страстным пылом их разгоряченные тела. Глупо было ветру тушить их любовь, которая не потухла даже под страхом запрета и смерти. Такая любовь случалась лишь только раз в сотни лет. Любовь, после которой больше не сможешь полюбить никого Сила этой любви способна в буквальном смысле сломить горы и осушить океаны, но, наверное, эта метафора тут неуместна, ведь истинная любовь способна не на разрушения, а на созидание и рождение. Только такая любовь может давать могущественные силы для борьбы со злом и преодоления препятствий.
Они лежали на влажной от ночной росы траве, которая стала для них ложем любви. Страсть поглотила их полностью и забрала в свой плен их сердца и разум, взамен подарив крылья, на которых они вознеслись в бескрайнее небо наслаждений. Закинув руки за голову, мужчина устремил свой тяжелый взгляд в ночное небо. Девушка поднялась на локте, и, поцеловав любимого в лоб, тихо, но как всегда, уверенно, произнесла:
Знаешь, мой милый Кьяртхелл, мне уже порядком поднадоело скрываться ото всех: от моего отца, друзей, и от других людей. Я даже не могу сказать о нашей любви единственному близкому и родному мне человеку моей матери. Я серьезно предлагаю закрепить нашу любовь тогда мы станем одним целым, и никто, слышишь, никто не будет нам препятствовать!
Мужчина вздохнул, и на мгновение закатил свои синие, как небо, и глубокие, как океан, глаза, а потом томно произнёс:
Селена, любимая, пойми, что у нас есть несколько препятствий я гораздо старше тебя, а также люди не поймут, как это смертная женщина, может быть вместе с Богом некромагии, да и Высшие силы не позволят мне этого. Мне искренне жаль. Но я тебе об этом ранее говорил.
Мне без разницы на все запреты, ведь я люблю тебя, и это ничто не изменит! в голосе девушки звучали нотки, предвещающие скорое появление слёз. У неё уже не оставалось сил скрывать свою боль.
Не в этом дело, сама пойми, мне, как и остальным другим Богам, запрещено даже просто связываться с простыми смертными, не говоря уж о большем. Мною движет сила чувств к тебе, но также и здравый смысл я не хочу тебя подвергать опасностям, я хочу, чтобы ты держалась в стороне от всего этого. Ты даже не представляешь, настолько это может быть чревато, особенно для меня и моей власти.
Ну, так пошли всех к Дьяволу! Давай будем вместе!
Мы и так вместе проведя тонкими пальцами по её почти детской руке, с толикой грусти, произнёс он.
Неужели, для тебя все эти Магические штучки важнее, чем я?
Мужчина тяжело вздохнул Селена явно перебарщивала со словами. Каждая их нечастая встреча на протяжении всех четырёх лет заканчивалась именно этим разговором. Неужели, все смертные такие глупые, или одному ему за несколько сотен лет жизни встретилась такая «одаренная»? Это был риторический вопрос, о котором он старался не думать, но эти мысли сами посещали его, и без того забитую проблемами и мыслями, голову. Но он знал лишь одно он ее любит Не характерные для него эмоции, эта вся любовь, но и поделать с собой он ничего не мог. Даже пытался забыть, но только, как закрывал глаза он видел ее. А даже Магия была несильна в этом лекарства от любви не было, и он это прекрасно знал.
Прошу, не нужно сравнивать, ты не можешь ничего понять! он начинал злиться, но старался сдерживать свои эмоции, дабы не обидеть и не напугать девушку.
Смертная внимательно посмотрела в тёмно-синие глаза любимого мужчины, в которых она тонула, буквально, как в омуте в омуте грез, запретной любви, несбывшихся надежд, безумия и страха,а затем отчаянно и порывисто прижалась к его груди, зная, что это последний раз Последний раз она чувствовала тепло его кожи, силу его любви и внутренней борьбы. Внутри него бешено билось сердце, которое её действительно любило, и она готова была пойти против воли любого, кто встанет на их пути, дабы быть с ним даже против воли Всеотца, который тоже являлся Богом, и он просто не понял бы Селену. Но она понимала все, а принимать не могла. Она устала боротьсяБоль, и обида всецело поглотили её ранимую душу.
Это ты ничего не можешь понять! девушка резко вскочила на ноги, подобрала свою одежду и убежала прочь Слезы брызнули из глаз, застилая взор. Это были слезы боли, отчаяния и бессилия. Она пыталась сделать все, что бы сохранить их отношения, но все оказалось бесполезно. Любовь была односторонней
С того момента они больше не виделись. Она знала, что так будет. И он знал. Но есть силы свыше, против воли которых идти невозможно, и вовсе бессмысленно Она не могла найти любимого обычно он сам связывался с ней, находя её. Во снах она звала его, умирая от тоски и горечи.
Часто она выходила на зеленый луг возле леса, мягко садилась в высокую траву и наблюдала за облаками. В такие моменты Селена всегда думала лишь о нем. Это было запретно, но она не могла побороть в себе эту любовь. Чаще всего Кьяртхелл приходил к ней во снах, где она не могла даже прикоснуться к нему, а лишь любовалась Но он же в свою очередь, будто дьявол пожирал ее ласково, нежно, со всей страстью упивался любимой. Когда небо на долю секунды темнело, солнце пряталось, а ветер начинал трепать её волосы, она знала, что он рядом он пришел к ней. Такие моменты она ценила больше всего, и жаждала их
Она даже не знала, где он обитает на небесах, в Аду, или вообще в параллельном мире
Селена была из низкого сословия, а точнее из обычной крестьянской семьи, которая буквально сводила концы с концами. Отец Селены сажал овощи для пропитания семьи, и часть продавал на рынке, но часто его, как и других крестьян, грабили разбойники, и ничего не оставалось. Так же при оказании сопротивления он еле приходил домой, весь в синяках и ранах, а на лечение не было средств, и отец мог по несколько недель провести в постели, пока его здоровье не поправлялось. Мать девушки была вынуждена продать своих двух сыновей в рабство, чтобы жить на вырученные со сделки серебряные. Их хватило ненадолго. Она так же занималась полем, и училась собирать лечебные травы, иногда даже продавала их на рынке. Селена помогала родителям и смотрела за домом, хотя их жилище сложно было назвать домом это была небольшая деревянная постройка возле леса, с прохудившейся крышей, которая не выдерживала дождей и снега. Подле постройки были расставлены ловушки, в которые иногда попадали зайцы и птицы, и это было невероятное чудо, которое обеспечивало семью пищей на пару недель. Однажды в ловушку даже попал раненный волк радости родителей не было предела. Ту зиму они прожили сытыми. Но Селена думала, что в этой ситуации не обошлось без помощи Кьяртхелла. В любом достатке и радости она видела лишь его поддержку. Она буквально дышала и жила лишь только им одним.
Расставание с любимым томило её юную девичью душу, но поделать Селена ничего не могла. В один день девушка поняла, что у неё под сердцем живёт ребёнок, который для их семьи станет обузой, и она, под покровом ночи сбежала Родни своей, кроме родителей, она не знала, а значит, идти ей было некуда. Долго плутав, она нашла скромный домик в лесу, и, на свой страх и риск, постучала. Ей открыл старец, который позже приютил её у себя, взамен на помощь по дому. Деваться ей было некуда, и она осталась. Работы было не много и это не было тяжелым трудом, как у нее дома, так же было тепло, и была еда, да и старик не обижал, а наоборот, был добрым и приветливым. Длинными ночами, под свет самодельной лучины они разговаривали. В основном говорил старик рассказывал о своих прожитых годах, а Селене, в силу ее возраста, и рассказать то было нечего. Но слушать истории она любила. А то, что она знала и чувствовала, она не могла сказать нельзя было, ибо опасность была всегда рядом.
Наступила холодная зима, срок родов подходил, и Селена, чтобы не быть обузой и для старика, вновь сбежала Было тяжело одной, без помощи. Без любимого рядом. Он так ни разу и не появился. Даже во снах он покинул ее А Селена мечтала поделиться с ним радостью появления на свет их плода любви, которым наградил их Всевышний в их последнюю встречу
Девушка родила мальчика, кажется, самой холодной зимой, какая только была за шестнадцать веков от Рождества Христова. Этот январь выдался холодным, идущим по городам и селеньям, с трескучим морозом и белой вьюгой. Многие улочки и деревеньки были буквально похоронены под метровыми сугробами белого пушистого снега. Для жителей селений это было тяжело и сурово, но для природы. Думаю, что те, кто любит стужу и холод, понимают, что для природы это было прекрасно ведь она, несомненно, творила красоту и добро бережно укрывала природу одеялом чистого белого снега, сковывала реки и озера льдами, остужая воздух сильными морозами
Мальчик родился маленьким и больным, кажется не способным выжить. Селена была удивлена, что ребёнок Бога Некромагии и простой смертной девушки смог родиться, ведь по всем логичным рассуждениям, Равновесие Природы не могло позволить ему появиться на свет.
Изнывая от боли, Селена вновь вспоминала, как они с Кьяртхеллом познакомились. Девушка посчитала их отношения сном. Прекрасным сном. Но это был не сон. Селена сразу поняла, что он нечто большее, чем обычный человек. Этот мужчина был безумно красив, высок, с сильным мускулистым телом, с черными, как ночь волосами, и ярко синими глазами, чья глубина не могла сравниться с самым глубоким океаном. Хотя океан она никогда не видела, а лишь слышала в рассказах путников и воинов. Селена знала, кто он, но никогда не боялась его потому что она всего лишь любила Кьяртхелла а он Вообще-то он, скорее всего, не любил её, ведь такие как он, редко любят, а, если, всё же и влюбляются в простых смертных, то позже подвергаются наказанию. Ей было безразлично на то, что он к ней испытывал, главное что ОНА любила, и эта любовь согревала и дополняла чувства обоих.
Но, чувствуя своё состояние, учитывая сильное кровотечение, она сомневалась, хотя нет, она знала, что не сможет выходить младенца, и решила отнести его в монастырь. Он находился недалеко от чащи, где Селена родила, и поэтому она смогла дойти до него, а что бы сын не погиб, она укутала его в большое количество тряпок, заранее взятых у старика. Пока девушка, постоянно падая и спотыкаясь, прогибаясь, и закрывая маленького ребёнка собой, шла, белая вьюга и метель выли свои песни, а ветер будто бы пытался вырвать маленький свёрточек, и похоронить его под своим смертельным белым снегом. Но Селена всё крепче сжимала тёплое тело ребёнка. Дойдя до монастыря, она поцеловала мальчика в замерзающие щёки, и прошептала:
Прости меня, сынок Я люблю тебя Я надеюсь, у тебя будут новые родители, не такие, как настоящие Я надеюсь, ты выживешь Прости
А затем она положила его на порог, и, постучав огромным кольцом-ручкой в дубовую дверь монастыря, поспешно скрылась за каменными стенами. Через минуту вышли двое мужчин, облаченных в длинные черные одежды.
Смотри, на пороге что то лежит.
Один монах поднял тряпки, и, раскрыв их, изумлённо произнёс:
Это же ребёнок!
Но он молчит. Он живой? второй монах прикоснулся сморщенными пальцами ко лбу младенца.
Тут холодно. Давай зайдём, и отдадим его Наставнику.
Монахи вошли обратно в монастырь, но дверь захлопывать не стали, думая, что войдёт сбежавшая мать малыша, одумается и заберёт его обратно, и оставили маленький просвет.
Селена видела всё это, и её сердце разрывалось на части от боли. Она несколько раз порывалась войти в монастырь, но не могла она боялась, что, если тайна рождения её сына будет раскрыта, то её сразу же убьют, ведь она не выдаст его отца никогда и не за что Отстранившись от каменной стены, девушка медленно поплелась. Вьюга и ветер качали и швыряли её по полю, как маленькую игрушку, в воронке смерча. Через несколько минут она упала, потеряв сознание от обильного кровотечения. Тут же снег стал покрывать её слабое тело белым холодным одеялом, а вьюга пела последнюю похоронную колыбельную
Старый монах развернул свёрток, и его тут же пробрала дрожь, что заметили все.
Отец, что случилось?
Ничего. А в чём дело? Мужчина тряхнул головой и его вид снова стал грозным. Он надеялся, что о его проявившихся эмоциях все забудут.
Сколько могущественных воинов перед Вами не поставь, вас не коснётся дрожь, а тут просто младенец
Старый монах замешкался, но ничего не ответил, при этом своим видом показав, что монаху просто показалось. Все было понятно и так. Его грозный тяжелый взгляд говорил без слов.
А что это? молодой монах указал на руку младенца.
Старый монах внимательно рассмотрел левое плечико мальчика. Затем он отпрянул от младенца, и громко произнёс:
Найдите пищу для него лучше настоящее женское молоко, затем искупайте его, покажите лекарям, и сделайте все необходимое он должен жить!
Последние слова были произнесены на крике.
Да, отец, будет сделано. А что случилось?
Ещё раз говорю неважно. Всё хорошо. Смотря в глаза монаху, он старался сдерживать свои эмоции.
Так что это за знак? монах вновь указал на плечо ребёнка.
Наверное, родовое клеймо. Я не знаю. Старик явно был раздражён. Потому что он все знал.
Монахи, как старик и приказал, обмыли, покормили, согрели и уложили младенца спать, поспешно найдя для него кормилицу, которой оказалась беженка с соседнего селения, мать, детей которых убили разбойники. Женщина бежала, куда глаза глядят, и так попала в монастырь, где спасли ей жизнь. Молоко еще было, и оно стало спасением для младенца А старый Монах в это время отправился в другое крыло монастыря к своему другу.
Здравствуй, Морган! твёрдым решительным голосом произнес мужчина, входя в келью, при этом озираясь по сторонам, убедился, что бы не было лишних глаз и ушей.
Не ожидал увидеть тебя, Эдвин. Здравствуй, друг! С чем пожаловал? не отрываясь от книги, произнёс монах.
Я к тебе пришёл с одним важным делом.
Я готов выслушать тебя. Наконец он отвлёкся от книги и устремил свой взгляд на друга.
Пару часов назад к нам принесли младенца подбросили на порог.
Ещё один?! Сколько можно!? Это же не приют а кто подбросил? он был явно раздражён.
Я не знаю. Там сильная пурга мы не можем выйти на улицу. Там не видно даже не расстоянии пяти метров! Что делать нам?
Отдайте в селенье, или избавьтесь на крайний случай. Она безразлично махнул рукой и вновь взялся за книгу, при этом направляя свет свечи ближе к тексту.
Это не просто ребёнок. Я нашёл на его плече один знак
Знак? Морган задумался. По его выражению лица было видно, что он начал прикидывать варианты.
Сможешь догадаться, какой ребёнок к нам попал? Напряжение от интриги росло.
Ну, то, что он Некромант, это мне уже понятно.
С чего ты решил? монах не отводил от друга взгляда.
Да с того, Светлый ты мой друг Морган специально сделал акцент на слове «Светлый».
Ты же прекрасно знаешь, что это всего лишь своего рода покрытие просто Сан.
Ну да, знаю Так вот, друг мой. Я знаю, ты всех младенцев осматриваешь, как будто всё время пытаешься что-то найти!?
Да, ты прав! Я кое-что ищу, и думаю, я это нашёл.
Слушай, Эдвин, вот, сколько лет мы дружим, но я до сих пор не знаю истории твоей семьи
Почему это не знаешь? Знаешь: родился и вырос в семье Военнослужащего при Князе. В четырнадцать лет потерял родителей, и попал в монастырь, и вот уже сорок шесть лет живу тут.
Да, я знаю, но это написано в архиве. А я говорю про реальную твою жизнь.
Это долгая история.
А я, вроде, и никуда не спешу.