Ибо можно поставить под сомнение, что инстинктивный ужас перед мертвым мясом сильнее, чем у нормального человека отвращение к первому глотку алкоголя. На вкус неискушенного юноши бренди вызывает сильное отвращение, светлое пиво так же тошнотворно, как помои из канализации, вино это просто испорченный мускус, такой же непривлекательный, как подкисленная сахарная вода. Виновата ли Природа в том, что эти защищающие здоровье инстинкты могут быть извращены сознательным и постоянно повторяющимся пренебрежением к их предупреждению? Или могут обжоры плоти («трупоеды», как называет их редактор журнала «Вегетарианец») ссылаться на слабость Природы, соблазны плоти и дьявола?»
Без специй и кулинарных ухищрений животная пища не соблазнила бы потомство Адама в сколько-нибудь пагубной степени. «Если бы я не хотел, чтобы люди ели мои яблоки, я бы не стал запирать их в своем саду», говорит непочтительный критик Книги Бытия, но я верю, что неиспорченного ребенка можно было бы запереть с парой беспомощных ягнят и что, подобно индусам сэра Уильяма, он скорее ляжет и умрет, чем спасет свою жизнь, пожертвовав жизнью своих бессловесных собратьев. Ибо, помимо моральных угрызений, протесты инстинкта не позволят совершить непотребное. Голод, усиленный до степени страшной пытки не сможет преодолеть естественное отвращение к вкусу сырой (т. е. не замаскированной) плотской пищи.
И приготовление пищи не может уничтожить все болезнетворные микробы, которые «трупоед» переносит в свое тело. Задача усвоения мясной пищи является оскорблением для наших органов пищеварения. Наши желудки, кишечник и зубы это существа, питающиеся фруктами.
«Вам не кажется, что есть что-то предосудительное в сквозняке из окна спальни в нашем изменчивом климате? туман из Коннектикута спросил Дио Льюиса.
«Это только мое мнение, сказал шутливый доктор в девяносто девяти случаях из ста тяга является недостаточно сильной».
И главным возражением против церковных постов является то обстоятельство, что они редко были достаточно стойкими. «Голодание», т. е. воздержание от мяса в пятницу и в течение нескольких недель ранней весной, едва ли может исправить вред двухсот семидесяти пяти плотоядных дней.
Наши дарвиновские родственники, руководствующиеся инстинктами, бережливы в первоначальном смысле этого слова, т. е. питаются в основном плодами деревьев, но не возражают против яиц. Вегетарианцы школы Алкотта, возможно, нанесли ущерб своему делу, запретив яйца, молоко и все виды жира, а также мясо.
Но в середине лета, безусловно, будет хорошим планом придерживаться меню Алкотта в течение нескольких недель. Faire maigre (буквально «похудеть») французы называют голоданием, но принимают свою постную пищу не в то время года. Идея настаивать на трехразовом приеме пищи из жирных, вызывающих апоплептическую жару блюд нелепа в сезон, когда борьба за существование превращается в борьбу с лихорадочно-знойной атмосферой и нет никакой реальной потребности в «что-то теплом» три раза в день. С тем же успехом мы могли бы усугубить недовольство метели искусственными хладагентами или глотать опиаты, умоляя небеса о силе, необходимой для того, чтобы бодрствовать и молиться. Постоянное голодание, дополненное иногда омлетом, не противоречит идеальному комфорту, а сторонники полного воздержания от стимуляторов должны также подписать клятву против потребления чая и кофе, пока они об этом говорят.
Только противоестественные влечения не имеют естественных ограничений и сочетание пищевых ограничений с планом приема пищи один раз в день позволили бы нам обойтись тошнотворной болтовни святых, которые просят нас сделать наши обеды такими же испытаниями для упражнения в самоотречении.
«Это оправдало бы самоубийство говорит реформатор образования если бы этот наш мир был бы действительно устроен по дьявольскому плану, делая каждое удовлетворение наших естественных инстинктов вредным занятием».
«Прекращайте есть всякий раз, когда вкус особого блюда соблазняет вас на необычайное снисхождение»
«Говоря о благодати, добавьте молча обещание доказать свое самообладание», «испытайте превосходство моральных принципов над физическими аппетитами» и подобные изречения напоминают о временах, когда моралисты пытались заслужить небо, вытаптывая участки земли, покрытые земляникой и получить прощение за то, что вообще едят, смешивая свою пищу с отваром полыни. С таким же успехом мы могли бы сказать ищущему здоровья воздерживаться от сна, когда он чувствует особую сонливость.
«Регулируйте качество своей еды и позвольте количеству позаботиться о себе» гораздо более разумное правило. Здоровая пища редко соблазняет нас предаваться излишествам.
«Не ешьте, пока у вас не будет свободного времени для переваривания», но после дня воздержания от приема пищи и всей ночи для переваривания и усвоения не оскорбляйте Природу, боясь наесться досыта здоровой пищей. Если сочетание исключительных обстоятельств должно, тем не менее, приведет к перееданию, не спешите в магазин торговца синей таблеткой, а попробуйте эффект от более длительного голодания.
Каждая болезнь, от которой страдает человечество, есть конституциональная возможность, развившаяся в болезнь в результате более или менее привычного употребления в пищу избыточного количества желудочного сока!
Таким образом, как вы понимаете, чувство вкуса, как вы еще не вполне осознавали, существует для двоякой цели:
(1) чтобы указать конкретную пищу, необходимую для восполнения потерь мышечной энергии, и
(2) чтобы не было допущено ошибок, необходимая пища должна быть наиболее полно усвоена.
«Теперь, когда вы будете руководствоваться этим, вам не нужно будет изучать науку анализа пищи, если вы позволите своему аппетиту развиться настолько, что Природа может вслух заказать счет за проезд с самым ясным произношением», писал доктор медицины Э. Х. Дьюи,
Глава IV. Длительные голодания
Самым сильным аргументом в пользу воздержания, который я когда-либо слышал, было случайное замечание лектора-натуралиста о том, что «было бы легко назвать тысячу различных животных, которые питаются тысячей различных видов пищи, но все они пьют воду».
Вопрос о наиболее эффективном и наиболее естественном средстве может быть решен с такой же убедительностью. Время от времени можно увидеть упитанных собак, поедающих траву, а после пресыщения зеленым кормом жвачные животные проявляют тягу к соли. Но тяжелая болезнь побуждает всех животных воздерживаться от приема пищи. Раненый олень уединится в какой-нибудь укромной долине и будет голодать неделями. В горах Южные Аллеганы, где минеральные отложения, смешиваясь со стоячей водой, вызывают расстройство, известное как «молочная болезнь», животные, пораженные таким образом, «отстают от корма» и благодаря покою и полному воздержанию обычно ухитряются выздоравливать без медицинской помощи в течение недели или двух.
Двухнедельное голодание не исключает надежды на выживание. В период линьки некоторые клеточные птицы предпочитают в течение месяца обходиться минимумом пищи, чтобы компенсировать отсутствие условий для активного образа жизни и я помню случай с маленькой таксой (разновидность кривоногого терьера), которая выжила после падение с чердака высотного здания с помощью трех недель почти полного голодания. Во время посещения манежа кавалерийского полка я передал маленькую ковыляющую таксу сержанту, который посадил ее в сарай и, обнаружил, что она может пролезть под ворота и может погибнуть, если попадет под копыта лошади. Наконец, он посадил собаку в мешок и приказал одному из мужчин запереть ее на сеновале в верхней части здания. Это остановило неугомонность собаки на время, но, выйдя часом позже на улицу, я услышал свист из облаков и, подняв глаза, увидел мою таксу, притаившуюся на краю открытой жалюзи и визжащую крещендо, чтобы привлечь мое внимание к своему затруднительному положению. В следующий момент она потеряла равновесие и после серии кувырков в воздухе приземлился на твердую мостовую с таким треском, что, казалось, сломались все кости в ее теле. Когда таксу подняли, изо рта и ноздрей у нее струилась кровь и солдаты посоветовали мне «избавить ее от страданий» Но такса была любимчиком моего младшего брата и, немного поколебавшись, я решил отвезти ее домой в корзине и дать шанс собаке все-таки излечиться. Обследование показало, что у нее сломаны две ноги и три ребра и судя по тому, как она то и дело поднимала голову и задыхалась, казалось вероятным, что ее легкие также были повреждены.
Уже было выбрано место ее могилы, но на следующее утро она была еще жива и выпила пинту (примечание переводчика: 0,47 килограмма) воды. В течение двадцати дней и двадцати ночей маленькая такса цеплялась за жизнь и свою обитую ватой корзинку, не притрагиваясь ни к крошке твердой пищи, но всегда готовая слизнуть несколько капель холодной воды, предпочитая даже молоко или суп. В конце третьей недели она сделала усилие, чтобы покинуть свою лежанку, а через несколько дней ухитрилась шататься по полу, чтобы воспользоваться преимуществом места у очага. Она прервала свое голодание блюдечком сладкого молока, но только к вечеру двадцать шестого дня начала проявлять личный интерес к содержимому полной тарелки с мясными объедками, которую каждое утро ставили возле ее корзины.
Перед концом зимы она сопровождал своих друзей в тот самый манеж и была показана ветеринарному врачу полка. Плохо сросшиеся кости сделали ее ноги немного кривыми, но она снова могла бегать и подтверждать силу своих легких громким лаем. Явный случай выздоровления, несмотря на мы не рискнули сказать благодаря полному воздержанию от лекарств.
«Чем вы ее кормили? осведомился хирург, считая само собой разумеющимся, что Природе так или иначе помогали.
«Мы ничего не давали в течение первых трех недель».
«Что?»
«Ничего, сэр. Или, если быть точным, ничего, кроме воздуха и воды».
Хирург покачал головой. «Крутые ребята эти таксы, пробормотал он, поглаживая парадокс носком ботинка. «Ну и жизнеспособность у этих животных!», вероятно, подумал про себя, «идея о том, что эта такса выздоравливает, несмотря на такое пренебрежение к лекарствам и пище».
У хирурга К. был набор инструментов и он мог бы дать маленькому пациенту рецепт на блюдо из говядины, вино и железо с помощью желудочной воронки. Но сможет ли маленькая такса пережить дополнительное несчастье, это другой вопрос.
Инстинкт лечения голоданием не ограничивается нашими глупыми собратьями. Общеизвестно, что боль, лихорадка, застойные явления в желудке и даже психические расстройства «лишают аппетита» и только неразумные медсестры будут пытаться помешать цели Природы в этом отношении. Управляющий крупного санатория в Мичигане взял за правило позволять своим помощникам баловать своих пациентов холодной водой, которую они хотят выпить, или даже уговаривать их попробовать еще один стакан, но никогда не побуждать их есть против их желания.
«При лечении острых заболеваний слишком большое количество людей опасаются вообще использовать воздержание от приема пищи. У нас есть веские основания полагать, что беспорядочное кормление, которое так часто практикуется среди больных, унесло жизни многих людей. Безопасность воздержания станет очевидной, если мы вспомним, как часто люди пролежали в лихорадке, дизентерии и других изнурительных болезнях четырнадцать, двадцать один и даже больше дней без пищи и в конце концов чувствовали себя хорошо», писал доктор медицины Джоэл Шоу.
«Школа здоровья Талерно» в своем «Путеводителе по санитарным максимам» содержит изречение, говорящее о том, что «чем больше вы кормите больное тело, тем больнее вы делаете его» и доктор Исаак Дженнингс, автор книги «Медицинская реформа» выражает ту же истину в собственной выразительной манере. «Не усугубляйте проблемы больного ближнего, говорит он заставляя его глотать пищу вопреки протесту желудка».
Никто никогда не думает о еде, если аппетит пропадает из-за банальной болезни и явно по той причине, что это будет неприятное переживание, сопровождающееся удручающими последствиями, но если болезнь считается опасной, то почему тогда физика и химия пищеварения полностью игнорируются и пища должна быть навязана.
Существует весьма общее мнение, что отвращение к еде, характерное для всех случаев острого заболевания и полностью пропорциональное тяжести симптомов, есть одна из ошибок Природы, требующая вмешательства и, следовательно, насильственного кормления независимо от отвращения.
Я не могу сомневаться в том, что кормление во время болезни, когда голода нет, является фактором, продлевающим болезнь.
Чем больше я изучаю вопрос о питании при болезни у постели больного, тем больше я не могу понять логики давать больным, и особенно очень больным, такую пищу, которую даже при самом крепком здоровье нельзя вынести, даже в течение одного дня, без понижения жизненных сил, более того, там, где даже один прием пищи не может быть помещен в голодный желудок без явно ощутимой потери силы.
Ни один врач не допустит, чтобы нормальное здоровье можно было поддерживать в течение одного дня по вышеуказанным причинам на молоке и виски, тогда где логика скармливать его больным? Как можно ожидать, используя такое питание, поднять ненормальное здоровье до нормального, если оно неизбежно понизит нормальное до ненормального?
«Потребность в лекарствах для облегчения беспокойства или боли, а также для принудительного сна у тяжелобольных возникает в основном из-за истощения жизненной силы в результате принудительного кормления и стимуляции», доктор медицины Э. Г. Дьюи.
Временное воздержание от приема пищи не представляет опасности. Природа знает лучше Приучите себя во всех своих мелких недомоганиях, а также в серьезных и более мучительных болезнях, рассматривать движение, связанное с ними, в дружественном аспекте предназначенное для устранения трудностей, о существовании которых вы даже не подозревали, и которые, если бы оставались и накапливалась в организме, могли привести к разрушению тела, в котором вы живете.
Физиологическое обоснование инстинкта голодания заключается в следующем: задача пищеварения монополизирует жизненную энергию организма до такой степени, что мешает работе в чрезвычайных ситуациях. Пока на кухне идет ремонт, чтобы исправить последствия бури или пожара, повар попросил освободить его от рутинной работы. Никакие заботы не могли предотвратить риск того, что его оладьи будут посыпаны гипсовой пылью или градом копоти, а в ожидании ремонта он будет ожидать, что его родители будут хранить холодный обед, варенье и другие зимние запасы в кладовой. Даже таким образом Природа пытается устранить препятствия лечебной проблемы. Собирая силы для борьбы с критическим расстройством, она предпочитает быть освобожденной от другой работы и как бы освободить руки для эффективного и быстрого выполнения задачи, которая не терпит отсрочки. Таким образом, функции органов пищеварения временно приостанавливаются. Отсутствие аппетита или даже сильное отвращение к еде являются физиологическими признаками того, что кухонный отдел организма закрыт на ремонт. Но такой механизм не предполагает риска голодной смерти.
«Когда смерть наступает до того, как будет достигнуто скелетное состояние, это всегда происходит из-за старости, какой-либо формы болезни или травмы, а не из-за голода», писал доктор медицины Э. Г. Дьюи.
Имеются запасы пищевых продуктов, скопления жировой ткани, собранные для защиты от такого неблагоприятного исхода. Они будут удовлетворять все основные потребности организма на данный момент и могут быть заменены на досуге после завершения работ по реконструкции кухни. В некоторых случаях они, возможно, собирались и накапливались в организме для нужд в старости, но теперь используются для временной чрезвычайной ситуации. Тело, так сказать, должно на время распорядиться своими зимними запасами.