1-й армейский корпус 19 939 чел.
2-й армейский корпус 24 361 чел.
3-й армейский корпус 19 160 чел.
4-й армейский корпус 15 995 чел.
6-й армейский корпус 10 465 чел.
Резервная кавалерия 13 784 чел.
Императорская гвардия 20 884 чел.
Главный артиллерийский парк, понтонный парк, военные экипажи 3500 чел.
Всего 128 088 чел. (в т.ч. пехота 89 415 чел., кавалерия 22 302 чел., артиллерия, артиллерийский поезд, инженеры 12 871 чел., главный артиллерийский парк, понтонный парк 3500 чел.)42. Достаточно существенное расхождение с подсчетами И.-Г. де Модюи объясняется, учетом личного состава различных парков, двух полков 7-й кавалерийской дивизии (пропущенных в расписании И.-Г. де Модюи), а также увеличением численности резервной кавалерии и императорской гвардии. Итоговые цифры Ж.-Б. Шарраса получили довольно широкое распространение во французской историографии43, хотя один из участников Бельгийской кампании, Ф.-Г. де Понтекулан, утверждал, что «его оценки, как правило, дают преувеличенную действительную численность личного состава французской армии и чрезвычайно неточны»44.
Наконец, в конце ХIХ в. вышла в свет классическая работа академика Анри Уссе, очевидно лучшее, наиболее фундаментальное обобщающе-монографическое исследование по истории «Ста дней», из существующих во французской историографии и одно из самых полных в мировой, с широчайшим привлечением всевозможных источников. Несмотря на то что после этого появилось огромное количество публикаций, посвященных Бельгийской кампании, монография А. Уссе продолжает занимать заметное место в историографии Ватерлоо. Достаточно трудно найти серьезную работу по теме, где бы не было ссылок на этот труд, что несомненно свидетельствует о его высочайшем уровне45. Согласно вычислениям А. Уссе, который использовал те же опорные документы, что и И.-Г. де Модюи, по состоянию на 910 июня (для 4-го армейского корпуса и резервной кавалерии на 1 июня, для императорской гвардии на 16 июня) численность соединений Армии Севера была следующей:
1-й армейский корпус 20 731 чел.
2-й армейский корпус 25 179 чел.
3-й армейский корпус 18 105 чел.
4-й армейский корпус 15 404 чел.
6-й армейский корпус 10 821 чел.
Резервная кавалерия 13 144 чел.
Императорская гвардия 20 755 чел.
Всего 124 139 чел.46 Таким образом, А. Уссе, по сути, вернулся к выкладкам И.-Г. де Модюи, в которые внес некоторые дополнения и поправки, вследствие чего их расчеты, хоть и незначительно, но противоречат друг другу. Начиная со второй половины XIX в. и до настоящего времени французские исследователи в основном ориентируются на данные И.-Г. де Модюи и А. Уссе47.
Какое-либо удовлетворительное объяснение того, что при одном и том же подходе к одним и тем же источникам получаются самые различные результаты, предложить затруднительно. Можно лишь предположить, что И.-Г. де Модюи и А. Уссе учитывали только цифры в графе «в наличии под ружьем» (présens sous les arms), тогда как Ж.-Б. Шарраса привел цифры из итоговой графы «личный состав» (effectif), в которую помимо находившихся «в наличии под ружьем» включались также «откомандированные» (détaches) и «отсутствующие» (absens). Как бы то ни было, приходится признать, что устранить или хотя бы правдоподобно объяснить указанные противоречия при подсчетах цифрового материала, содержащегося в одних и тех же документах, невозможно. В целом же эти не имеющие принципиального характера расхождения в оценках численности личного состава Армии Севера уже более двухсот лет сохраняются не только во французской, но и в мировой историографии. И современные исследователи, и их предшественники опираются на расчеты И.-Г. де Модюи, Ж.-Б. Шарраса и А. Уссе и в результате приводят цифры, располагающиеся все в том же диапазоне от 120125 тыс. чел.48 до 128 тыс. чел.49 В настоящей работе основу цифровой информации составляют данные о численности французской армии на 910 июня, содержащиеся в корпусных рапортах, опубликованных И.-Г. де Модюи и в детализированном варианте представленных в исследовании А. Кудер де Сен-Шамана, в которых в известной степени точно показана численность Армии Севера перед началом Бельгийской кампании.
Проблема потерь французской армии также не получила окончательного решения, хотя по ней и существует обширная литература. Сложность решения этого вопроса обусловлена узостью источниковой базы, и, как представляется, при наличном фонде источников, определение размера общих потерь с достаточной точностью пока невозможно. Можно присоединиться к точке зрения одного из наиболее авторитетных исследователей проблематики военных потерь Г. Бодара, свыше ста лет назад справедливо отметившего, что хотя имелись все основания рассчитывать на то, что историография эпохи революционных и наполеоновских войн, включающая «обширную военную литературу на всех языках, предоставит военному статистику обильный материал, однако <> историк периода 17921815 гг. встретит серьезные затруднения, отчасти вследствие неудовлетворительного состояния французской отчетности»50. В настоящее время, опубликованы только отдельные архивные материалы, позволяющие сделать лишь некоторые наблюдения, а сведения, содержащиеся в исследованиях по истории Бельгийской кампании носят отрывочный характер и приводятся без каких-либо референций и практически не поддаются проверке, поскольку документальных данных о потерях отдельных частей и соединений немного.
Одним из первых опубликовал цифры французских потерь Г. Гурго. По его данным, в сражении при Линьи они составляли 6,8 тыс. чел. убитыми и ранеными, при Катр-Бра 4,1 тыс. чел. убитыми и ранеными, а общие потери 17, 18 и 19 июня 18,5 тыс. чел. убитыми и ранеными и 7 тыс. чел. попавшими в плен51. В дальнейшем можно констатировать планомерное движение по пути увеличения размера французских потерь. Так, Ж.-Б. Шаррас полагал, что в авангардных боях 15 июня потери Армии Севера составили 750 чел., в сражении при Линьи 11 450 чел., при Катр-Бра 4375 чел., при Ватерлоо 3132 тыс. чел. убитыми, ранеными и пленными, при Вавре около 2 тыс. чел. и, наконец, при Намюре 600700 чел.52 При этом для Ватерлоо Ж.-Б. Шаррас указал на невозможность безоговорочно следовать данным, полученным путем вычитания из численности армии до сражения ее численности после сражения, с разностью показателей являющейся цифрой общих потерь. Для применения данной методики обязательно соблюдение двух условий: наличие достоверных сведений о численности армии до сражения и непосредственно после сражения. Основные силы Армии Севера, принимавшие участие в сражении при Ватерлоо, по данным Ж.-Б. Шарраса, насчитывали около 72 тыс. чел., а на 1 июля 1815 г. в них оставалось около 35 тыс. чел., из чего следует, что потери составили до 37 тыс. чел., включая отставших от своих частей и дезертировавших. Принимая во внимание последнюю оговорку, он сократил французские потери при Ватерлоо до вышеназванной цифры 3132 тыс. чел. убитых, раненых и пленных.
Согласно А. Уссе, Армия Севера потеряла в сражении при Линьи 8,5 тыс. чел., при Катр-Бра 4,3 тыс. чел., при Ватерлоо 2527 тыс. чел. убитыми и ранеными, 810 тыс. чел. пленными и 810 тыс. чел. дезертировавшими53. Свои выкладки А. Уссе не сопроводил ссылками на первичные документы, хотя в остальном широко использовал фонды Венсеннского военного архива. Очевидно, испытывая недостаток в источниках, он также использовал тот же статистический метод «установления потерь через разность численности армии до и после сражения». Основные силы французской армии в сражении при Ватерлоо, по данным А. Уссе, насчитывали около 74 тыс. чел., а по состоянию на 1 июля 1815 г. 32 646 чел., что позволило определить французские потери в 41,5 тыс. чел. Впрочем, это только приблизительная оценка потерь Армии Севера, причем с определенной погрешностью, поскольку, как отметил А. Уссе, в действительную численность личного состава на 1 июля 1815 г. были включены как пополнения, прибывшие из полковых депо, так и отставшие унтер-офицеры и солдаты, вернувшиеся в свои части54. Определение собственно «боевых потерь» А. Уссе осуществил расчетным путем. Вычислив офицерские потери, которые по данным справочника А. Мартиньена составили 346 убитых, раненых и пропавших без вести в сражениях при Линьи и Катр-Бра и 720 в сражении при Ватерлоо, он заключил, что и общие потери были, соответственно, в два раза больше. Исходя из того, что 16 июня Армия Севера потеряла 13,5 тыс. чел. убитыми и ранеными, «боевые потери» при Ватерлоо А. Уссе определил в 27 тыс. чел. В настоящее время преобладает более умеренная оценка. Так, Анри Лашук полагал, что Армия Севера при Ватерлоо потеряла 32 тыс. чел., в том числе не менее 8 тыс. чел. попавшими в плен55. Майкл Лежьер считает, что французские потери при Ватерлоо составляли свыше 30 тыс. чел. убитыми, ранеными и пленными56. По данным Жака-Оливье Будона и Жака Ложье, в решающем сражении Бельгийской кампании Армия Севера потеряла 5 тыс. чел. убитыми, 18 тыс. чел. ранеными и 810 тыс. чел. попавшими в плен57. По расчетам Тьерри Ленца французские потери при Ватерлоо составляли 6,8 тыс. чел. убитыми и 22 тыс. чел. ранеными58. (Оценка общих французских потерь приблизительно в 3032 тыс. чел. в мировой историографии является, как кажется, общепризнанной, так что давать длинную сноску с соответствующими ссылками нет никакого резона59.)
В начале ХХ в. Ч. Омэн определил «французские потери в кампании Ватерлоо», использовав следующий расчетный метод: установив определенное соотношение между числом убитых и раненых офицеров и солдат и располагая сведениями о количестве офицеров, выбывших из строя в конкретном сражении, произвести расчет потерь унтер-офицеров и солдат на основе среднего коэффициента. «Так как соотношение между численностью офицеров и солдат довольно устойчивое, расчет потерь по такому методу может считаться вполне допустимым и дает близкое приближение к действительным потерям»60. Британский историк выполнил подсчет потерь Армии Севера в Бельгийской кампании на основе вычисленного им для семи сражений Пиренейской войны среднего соотношения потерь офицеров и солдат французской армии (1:23,2) и скорректированного в сторону уменьшения до 1:2061. Подсчитав по справочнику А. Мартиньена французские офицерские потери, Ч. Омэн умножил их на свой коэффициент и получил следующие результаты: в сражении при Линьи Армия Севера потеряла 10 тыс. чел. убитыми и ранеными, при Катр-Бра 4,3 тыс. чел. убитыми и ранеными, при Ватерлоо 29,5 тыс. чел. убитыми и ранеными, 7,5 тыс. чел. пленными без учета попавших в плен раненых. Это, по-видимому, максимальная оценка размера французских потерь при Ватерлоо. В целом, конечно, расчетные показатели Ч. Омэна нельзя назвать безупречными, хотя они и не слишком расходятся с итоговыми цифрами А. Уссе. Однако вполне допустимая при отсутствии достоверных источников экстраполяция британского историка позволяет с большей или меньшей точностью определить не достоверный размер потерь, а только порядок цифр62.
Принимая во внимание определенный разнобой цифр, называемых различными источниками, необходимость ревизии традиционных взглядов на французские потери при Ватерлоо не подвергается сомнению, и сравнительно недавно Пол Линдсей Доусон предпринял попытку серьезного пересмотра сложившейся точки зрения на эту проблему. Он справедливо заключил, что ответ на вопрос французских потерь, так и не решенный в огромном количестве публикаций о знаменитом сражении, увидевших свет за последние двести лет, может дать обращение к малоисследованным источникам из Венсеннского военного архива, и использовал информацию, предоставляемую так называемыми матрикулярными регистрами (registres matricules)63 унтер-офицеров и солдат французской армии. В своих вычислениях он, очевидно, исходит из признания матрикулярных регистров совершенно безупречным источником достоверных и полных данных. Безусловно, тщательное исследование этих документов может дать весьма ценные результаты, но сам характер источника позволяет сделать лишь выводы более или менее точные. Данный вывод обусловлен тем, что матрикулярные регистры многих полков не содержат сведений о потерях в Бельгийской кампании и в целом их данные не абсолютны в плане достоверности, а, следовательно, результаты подсчета П. Л. Доусона не могут претендовать на стопроцентную точность64. Таким образом, исходное положение не представляется безусловно верным, что ставит под сомнение правомерность всех выводов, сделанных непосредственно или косвенно на его основании. Британский исследователь чрезмерно прямолинейно и категорично связывает сведения регистров с цифрой общих потерь, но нельзя однозначно принять итоги его калькуляций, поскольку в цепи расчетов есть многочисленные уязвимые звенья.
Общие «боевые потери» французской пехоты при Ватерлоо составляют, по данным П. Л. Доусона, 869 чел. убитыми и 4271 чел. ранеными. В число раненых вошли «просто» раненые (2164 чел.), эвакуированные раненые (1174 чел.) и раненые, попавшие в плен (933 чел.). При этом неясно, что произошло с ранеными, которые не были эвакуированы и не попали в плен. По оценкам П. Л. Доусона в плен попало 10 016 чел., причем расчет производился на основе списков военнопленных, доставленных в Англию и вернувшихся во Францию65. Отметим, что странным образом среди попавших в плен при Ватерлоо оказались 207 чел. из 3-го и 106 чел. из 4-го армейских корпусов, очевидно, раненых в сражении при Линьи и находившихся в госпиталях в Шарлеруа. Из числа военнопленных, доставленных в Англию, по мнению П. Л. Доусона, 4 тыс. чел. умерло от ран66. Таким образом, выясняется, что в плен попало отнюдь не 933 раненых, а в несколько раз больше67. Кроме того, значительное число раненых осталось в Бельгии68. По свидетельству британского военного хирурга профессора Джона Томсона «несколько тысяч французов, по большей части получивших тяжелые ранения, были оставлены на поле битвы или на дороге во время бегства. Эти люди были постепенно подобраны и некоторые из них были отправлены в Брюссель, другие в Термонде, а большая часть в Антверпен». Он добавлял, что «многие тяжелораненые укрылись в домах местных жителей», где часть их и умерла от ран, а среди обнаруженных и доставленных в Брюссель отмечал высокую смертность69. По словам главного хирурга императорской гвардии Жана-Доменика Ларрея, «значительная часть наших раненых» была доставлена в военный госпиталь в Лувене70. Также сомнительно категоричное и недоказуемое суждение П. Л. Доусона, что все пропавшие без вести дезертиры, ибо в эту категорию естественным образом попадали все неучтенные убитые. Наконец, вызывает сомнение и общая цифра потерь 2425 тыс. чел. убитых, раненых, попавших в плен и пропавших без вести. Вновь обратимся к методу «определения потерь через разность численности армии до и после сражения». Главные силы Армии Севера 18 июня 1815 г. насчитывали 7274 тыс. чел., а по наиболее близким ко времени сражения при Ватерлоо данным на 25 июня 1815 г. в них оставалось 27 760 чел. (без учета 4-го кавалерийского корпуса, в котором на 1 июля 1815 г. оставалось в строю 1127 чел.)71. Потери при Ватерлоо «по Доусону» 2425 тыс. чел., и если они действительно были таковы, то возникает вопрос, куда исчезли еще приблизительно 20 тыс. чел., находившиеся «в наличии под ружьем» утром 18 июня, но отсутствовавшие на перекличке 2425 июня. Очевидно, что цифры П. Л. Доусона вполне допустимо охарактеризовать как неполные, неточные и требующие дополнительной проверки. Что касается французских потерь при Ватерлоо, то значительно более убедительными и обоснованными являются оценочные цифры А. Уссе и Ч. Омэна, которые согласуются с имеющимися фрагментарными данными источников и, как представляется, могут претендовать на максимальное приближение к действительности. Расчеты П. Л. Доусона плохо согласуются не только с оценками французских потерь, получаемыми при сопоставлении численности Армии Севера до и после сражения при Ватерлоо. Многие из его итоговых цифр совершенно не коррелируют и с традиционным коэффициентом потерь офицерского и рядового состава 1:2072. Так, по выкладкам П. Л. Доусона, соотношение убитых и раненых офицеров и солдат составляет 1:0,3 (2-й полк легкой пехоты Катр-Бра), 1:2 (1-й полк легкой пехоты Ватерлоо, 6-й драгунский полк Линьи). Подобных примеров можно привести еще немало. Все это свидетельствует о неполноте данных матрикулярных регистров, на которые британский историк опирается без каких-либо сомнений и предосторожностей, хотя именно здесь, как говорил Стендаль, было «необходимо установить небольшую батарею оговорок»73.
Кроме того, в некоторых случаях итоговые цифры П. Л. Доусона противоречат как синхронным, так и ретроспективным оценкам французских командиров. Так, по его данным, в сражении при Катр-Бра 5, 6 и 9-я пехотные дивизии 2-го армейского корпуса потеряли 1642 чел. (148 убитых, 1185 раненых, 149 попавших в плен, 204 пропавших без вести)74, что серьезно расходится с соответствующими цифрами Наполеона, маршала М. Нея, генерал-лейтенанта О.-Ш. Рейля, генерал-майора Ф.-Ж.-П. Лакруа (подробнее см. ниже). Безусловно, П. Л. Доусону следовало, если не аргументировать, то хотя бы пояснить, почему его революционные выкладки следует считать более точными, нежели данные хорошо информированных представителей высшего командного состава Армии Севера75, не доверять которым оснований нет, однако он столь существенные расхождения в оценке потерь никак не комментирует и «оппозиционные» варианты оставляет без внимания. При этом британский исследователь обращает внимание на то, что в упоминавшейся работе С. Боудэна на странице 103 сообщается, что во 2-м армейском корпусе в сражении при Катр-Бра выбыло из строя всего 800 чел., и, отмечая, что ссылка на источник отсутствует, справедливо заключает, что это ошибка76. На самом деле на указанной им странице речь идет только о 9-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта М.-С. Фуа, которая, по мнению С. Боудэна, в сражении 16 июня потеряла 800 чел.77 При этом С. Боудэн действительно не сделал отсылки к источнику, но, очевидно, он использовал свидетельство самого М.-С. Фуа, утверждавшего, что в сражении при Катр-Бра в 9-й пехотной дивизии выбыло из строя около 800 чел.78 Возможно, П. Л. Доусон просто не счел вопрос о французских потерях при Катр-Бра заслуживающим сколько-нибудь внимательного изучения и подошел к нему соответствующим образом.