Он сейчас искал её поддержки. Таисия Евграфовна не знала, что сказать в ответ. Она, разумеется, очень хотела, чтобы дочь поскорее вернулась в Самару, а с другой стороны, ей уже было понятно, что её держало вдали от дома, и она не хотела мешать Наде, раз та пыталась завязать серьёзные отношения с Соколовским-младшим и по-новому устроить свою судьбу. Но Таисия Евграфовна пообещала дочери пока ничего не объяснять мужу.
Не дождавшись от супруги слов поддержки, профессор насупился:
В Омске у тебя теперь нет никого! Продавай всё, что у тебя там нажито, и возвращайся сюда! Тем более тут вон какие хоромы! Нам скоро не под силу их будет содержать
Папуль, Надя соскочила со своего места и обвила руками отца. Я обещаю тебе, что вернусь в Самару, но чуть попозже.
Когда?!
Ну, так сразу я и не скажу.
Появился Елисей.
Он откашлялся в кулак и произнёс:
Там это, хозяин Пришли
Кто? удивился Адриан Михайлович. Я вроде никого не жду
Это ко мне! обрадовалась Надя и тут же спохватилась, что она в халате, в тапочках и с полотенцем на голове. Я сейчас! Приведу себя в порядок и вернусь. А вы встречайте гостя!
Надя убежала в свою комнату на втором этаже, там переоделась и расчесалась. Затем выглянула в окно и вздох разочарования вырвался из её груди.
Она ждала Николя, но пришёл не он.
***
Когда Надя спустилась, Моршанцев уже сидел за столом. При виде Нади он соскочил со своего места и поцеловал ей руку:
Надюша, извини за невольное вторжение, я помню, что мы договаривались на завтра, но тут такое дело Папа занимал сто двадцать рублей у Адриана Михайловича и попросил, чтобы я их сегодня вернул.
Евгений, Вам чай с молоком или без? спросила Моршанцева Таисия Евграфовна.
Если можно, то я буду кофе
Да, конечно! и Таисия Евграфовна распорядилась, чтобы Зина приготовила для гостя кофе.
Может, по стопочке? предложил гостю отец Нади.
Не возражаю! кивнул головой Моршанцев.
Адриан Михайлович распорядился, чтобы Зина вместе с кофе принесла и коньяк.
После первой стопки профессор спросил гостя:
Ну и как там, в столице, жизнь проходит?
Она там не проходит, а вовсю бурлит! Столица всё-таки и есть столица! Который год в Санкт-Петербурге обретаюсь, Адриан Михайлович! ответил Моршанцев. Первый год по окончании Петербургского университета я стажировался в адвокатской конторе Фёдора Александровича Ступицына, был у него помощником, но вот уже четвёртый месяц как в свободном плавании и теперь самостоятельно веду практику. Снимаю комнаты и держу кабинет по Шпалерной улице. Уже достойно зарабатываю, шестьсот-семьсот рублей в месяц иногда бывает.
При этих словах Моршанцев недвусмысленно посмотрел на Надю. Но Наде это было совсем неинтересно.
Она невольно зевнула и вновь попросила себе чаю.
Моршанцев же как ни в чём не бывало продолжил:
У меня гражданские дела. Занимаюсь наследствами, бракоразводными процессами и всеми прочими заморочками, которые относятся к административному кодексу. Санкт-Петербург богатый город! Вот где творится история и где жить совсем нескучно! Постоянно в театрах проходят какие-то премьеры, каждую неделю идут различные светские мероприятия, выставки, концерты, и не только симфонические, синематограф имеется! А недавно на гастролях были знаменитые итальянские оперные певцы из самой Ла-Скалы! Надюша, обратился Моршанцев к Гриднёвой, а ты не хотела бы погостить в столице? Там много чего можно увидеть! На славу развлечёшься
Спасибо, Евгений! Как-нибудь в другой раз.
Поняв, что пора уходить, Моршанцев встал, поблагодарил за угощение, вновь поцеловал руку Нади и тут же хлопнул себя по лбу:
Вот же непутёвый! Забыл, зачем приходил! и Моршанцев протянул Адриану Михайловичу ассигнации. Отец просил поблагодарить, выручили вы его. А то бы тот буфет из ореха, который он присмотрел, могли кому-нибудь другому продать.
Елисей, проводи гостя! распорядился профессор.
Когда Моршанцев удалился, Адриан Михайлович произнёс:
Ну, ведь хороший молодой человек, правда, Надюша? Воспитанный, неглупый, да и к тому же по нему видно, что не лентяй трудолюбив! Ну чем тебе не жених, дочка? Мне он положительно нравится!
Ты это серьёзно, папа? передёрнула плечами Надя.
Вполне! Я надеюсь, ты не собираешься всю оставшуюся жизнь быть вдовой? Тебе новую семью пора создавать! Да и по правде сказать, дочка, мне твой покойный Костик не нравился. Какой-то он был шебутной, не от мира сего, и закончил свою жизнь как-то непутёво! Я бы сказал, нелепо! Пошёл воевать за чужаков. Ну, глупость же это несусветная! Начитался книжек и газет и возомнил из себя какого-то нового Гарибальди! В добровольцы, видите ли, записался А он должен был прежде всего о семье своей думать, а не о каких-то там болгарах, вроде как притесняемых басурманами. Одна польза от него, что тебя до конца жизни обеспечил через своего дядю! Но детишек вы так и не нажили, а это плохо.
Папа! не сдержалась Надя, может тебе, Моршанцев и нравится, но мне он не подходит совершенно! И, в конце концов, мне же выбирать!
Но могу я тебе, дочка, подсказать? Я ведь старше тебя и мудрее!
Ты старше! Но я буду прислушиваться только к своему сердцу! Так и знай! и Надя демонстративно встала из-за стола и удалилась в свою комнату.
Она так и не дождалась Николя.
***
Николай решился приехать к Наде. Он поймал экипаж и поехал к Гриднёвым. И уже когда экипаж остановился у ворот их дома, Николай увидел, как оттуда вышел улыбающийся друг детства Нади. Он был одет как всегда в клетчатый английский костюм и помахивал той же самой дорогой тростью с позолоченным набалдашником.
Щёголь Моршанцев направился было к экипажу, в котором находился Николай, но на полпути раздумал его брать и развернулся, немного постоял, щёлкнул пальцами и затем, начав насвистывать какой-то весёлый мотивчик, не спеша направился в сторону Алексеевской площади.
Барин, приехали! обернулся к Николаю извозчик.
Николай очнулся и посмотрел на бородатого мужика, а тот выжидающе продолжал посматривать на Соколовского.
Так что, барин?! Мне ждать?!
Нет!
А что?
Поворачивай! Поедем назад!
***
Николай был неприятно удивлён увиденным и сейчас себя клял, что решил сегодня вечером приехать к Наде. Хотя, с другой стороны, он был ещё и рад, что смог убедиться
«Хотя в чём он убедился?
В том, что к Наде приходил Моршанцев?
Ну и что?
Это ничего не значило!»
Но у Николая испортилось настроение, и он вернулся домой совершенно хмурым.
***
Николай сейчас никого не хотел видеть, но на лестнице он столкнулся со старшим братом. Увидев хмурого Николая, Андрей спросил его:
Что-то случилось?
Ничего.
Ну, я же вижу по тебе! Ещё полчаса назад ты был в хорошем настроении, а приехал и тебя как кто-то подменил! Ты куда ездил?
Да так, недалеко отсюда.
Поди к Наде?
К ней признался Николай.
И что, поссорились уже?
Да с чего ты взял? Почему поссорились? Я её даже и не увидел
Ну и что тогда случилось?!
А-а! Николай махнул рукой и прошёл в свою комнату.
Андрей проследовал за ним.
Ну что ещё? раздражённо произнёс Николай.
Он ни с кем не хотел сейчас говорить. Однако Андрей от него не отставал.
Говори! Что у тебя всё-таки произошло?
К ней Моршанцев приходил!
А ты не ошибся?
Своими глазами я это видел!
Ну и что с того?! Слу-у-ушай, Андрей слегка усмехнулся, а ведь ты, по-моему, её уже начинаешь ревновать. Ну, точно, ты её ревнуешь!
Я?!
Да!
Да нисколько! Если на то пошло, Надя мне никто!
Если бы была никто, то не ревновал бы! Значит так, голубчик! Андрей встряхнул младшего брата за плечи. Она пока что свободная женщина и может принимать у себя кого угодно и когда захочет! Это раз! Во-вторых, я уверен, что этот хлыщ сам к ней буром прёт, но она к нему равнодушна, потому что любит тебя, дурака! Это два! И, в-третьих В-третьих, тебе уже твой покойный друг Костя переходил дорогу, смотри, чтобы то же самое не повторилось и с Моршанцевым! Намотай себе это на ус!
Уже выходя из комнаты младшего брата Андрей заметил:
Пора бы тебе в этих вопросах хоть немного повзрослеть! Я не отец, но как старший брат тебе так скажу: пора тебе обзаводиться семьёй! И лучше Нади Гриднёвой ты всё равно никого не найдёшь!
После этого Андрей вышел и плотно прикрыл за собой дверь.
Глава четвёртая
Наверное, у каждого из нас найдётся свой уголок на Земле, который близок ему по духу. И для Ефима Калистратовича, отца Чудинова-старшего, таким уголком оказалось не Приуралье, где он родился, а далёкий-предалёкий Семипалатинск.
С первого же взгляда он понял, что это то место, где ему хотелось бы прожить всю оставшуюся жизнь широкий и полноводный Иртыш, величавые сосны, за рекой привольная степь, чистый воздух, сухой и здоровый климат, снежная и в некоторые дни с бодрящим морозцем зима, и словно игрушечный Семипалатинск с его деревянными домиками, который тогда можно было обойти за пару часов, всё это настолько понравилось Ефиму Калистратовичу, что он для себя решил: всё, больше никуда он не поедет и именно здесь, в Семипалатинске, обоснуется. И вообще, в этом, казалось бы, тогда глухом и мало ещё освоенном крае, с достаточно редким населением, ему дышалось, как-то по-другому.
Так в середине XIX века Чудиновы и осели в этом городе на Иртыше.
Ефим Калистратович оказался предприимчивым человеком и уже к семидесятым годам XIX века построил в Семипалатинске на одной из его центральных улиц для своей семьи просторный каменный дом и завёл несколько торговых точек и лучшую кондитерскую, ну а его сын, Пётр Ефимович, продолжил дело отца.
***
Для Петра Ефимовича тем более Семипалатинск стал своим городом, потому что он провёл в нём всю сознательную жизнь, и здесь были похоронены его родные. И сколько бы не была величава и прекрасна Волга, и сколько бы не впечатляла Самара, но город на Иртыше всё-таки для него был своим и находясь вдали от него, отрываясь надолго от семьи, Чудинов-старший волей-неволей, а впадал в некоторые минуты в уныние.
Так что сейчас он немного захандрил.
Что-то случилось? Нездоровится? встревожено спросил Чудинова-старшего Суриков.
Да всё хорошо, не волнуйся за меня! откликнулся Пётр Ефимович. Что-то по дому только заскучал, Алексей. По своим! А-а-а! Ла-а-адно, махнул рукой Чудинов-старший, нечего сейчас распускаться и киснуть. У нас с тобой, Алексей, ещё немало дел. Знаешь что, съезди ка ты на пристань и купи билеты на ближайший пароход, который будет идти до Нижнего. Причём сразу возьми в оба конца и на всех. Потом мне скажешь, во сколько это тебе обошлось, и я половину денег верну, за меня и за Марка. А я Я тем временем съезжу и куплю какой-нибудь подарок гостеприимным хозяевам. Как думаешь, что подарить Георгию Иннокентьевичу?
Суриков пожал плечами:
Я полковника не знаю
И всё же, посоветуй?
Ну-у, мне кажется На все случаи подходят часы.
Ты думаешь?
Их можно ему преподнести. Только какие-нибудь приличные
Какие всё-таки?
Не наручные. Может вроде каких-нибудь напольных или каминных?..
Я тоже об этом подумал. Ну так и быть, что-нибудь в этом духе присмотрю!
И уже через полчаса Суриков и Чудинов-старший выехали в город.
***
Георгий Иннокентьевич на кухню заглядывал редко, потому что старался не вмешиваться в «женские дела», но на этот раз он туда после полудня заявился, чем изрядно переполошил Фросю и Марию Фёдоровну.
Так что на этот вечер у нас будет? требовательно спросил Соколовский-старший у женщин.
Дорогой, Мария Фёдоровна всегда общалась с мужем, как гимназистка со своим преподавателем, то есть относилась к нему с подчёркнутым пиететом, мы с Фросей решили сделать гуся в яблоках! Уже взяли на рынке семикилограммового, упитанного. Это будет главное блюдо на столе!
Георгий Иннокентьевич одобрительно кивнул головой .
А ещё, продолжила супруга полковника, будут солянка, оладьи, голубцы и выпечка, а к чаю мы постарались и приготовили большой торт.
Получается торт не покупной из кондитерской?
Зачем?!
Значит решили сами сделать?
Ну на этот раз да.
И какой он будет?
Со сгущёнкой и добавили туда орехов. Разумеется, выставим мёд, варенья и конфеты.
Ну а кто делал торт?
Фрося
Он не сильно сладкий?
Я проследила!
Ну, добро Чтобы с ним не перестарались, как в прошлый раз! Не люблю слишком сладкие торты!
Не беспокойся, дорогой!
А вот что будем пить это я сам решу! Да-а-а, уже выходя из кухни Георгий Иннокентьевич остановился, девочкам я разрешу присутствовать на этом торжественном ужине при условии, что они будут сдержаны и поведут себя, как полагается воспитанным особам. Чтобы громко не разговаривали и не встревали в речи старших. Об этом позаботьтесь Георгий Иннокентьевич посмотрел на супругу, и та ему подтвердила, что за этим лично проследит.
***
В восемь вечера стол был накрыт и всех позвали в столовую. Георгий Иннокентьевич уже сидел во главе стола, когда появились гости.
Суриков пыхтел. Сгибаясь под весом подарка, он нёс тяжёлые каминные часы, на которых обнажённый юноша удерживал вздыбившегося и закусившего удила коня.
Во-от, дорогой Георгий Иннокентьевич, не побрезгуйте, переведя дыхание, произнёс Суриков. Это от нас с Петром Ефимовичем Мы приготовили вам презент!
Да зачем?! развёл руками Соколовский-старший. Вам не стоило по этому поводу беспокоиться!
Нет, нет! Примите этот подарок! настойчиво произнёс Чудинов. В знак нашего глубокого уважения! Ну и за ваше хлебосольное гостеприимство!
А мы эти часы поставим тебе в кабинет, Георгий! заметила Мария Фёдоровна. Часы хорошие! И во-он, какие внушительные! Они будут прекрасно смотреться у тебя на камине в твоём кабинете.
Антикварные! произнёс со знанием дела Андрей, старший сын Георгия Иннокентьевича. Я работу французских мастеров узнаю! Конец позапрошлого века! Не позже!
Все понимали, что подарок оказался достаточно дорогой (эти часы стоили не меньше ста пятидесяти рублей).
Ну не стоило та-ак уж тратиться! заметил Соколовский-старший. Право, как-то даже неудобно, господа!
Нет, что вы! продолжил настаивать Пётр Ефимович. Этот подарок от всей души! Так что не обижайте нас, и примите их!
Ну-у, ла-адно уступил напору гостей Георгий Иннокентьевич, но тогда и я вам кое-что должен преподнести И Соколовский-старший подозвал к себе супругу и что-то ей прошептал. Она кивнула головой и молча удалилась. А вскоре вернулась с папкой. Георгий Иннокентьевич взял эту мышиного цвета папку у супруги и протянул её гостям:
Не сочтите за труд и взгляните, господа!
Чудинов открыл её и увидел в ней кипу рисунков в карандаше, изображавших самые различные батальные сцены.
Господа, стал пояснять Соколовский-старший, это графические работы, а точнее отдельные эскизы к картинам, посвящённым Русско-турецкой войне 1877-78 годов, которые писал сам Василий Верещагин, один из наиболее знаменитых наших художников-баталистов! На трёх из них присутствует и ваш покорный слуга! Эти эскизы мне подарил лично Верещагин, к которому я нашим командованием был на некоторое время приставлен в качестве помощника. Это было как раз тогда, когда он посещал передовую! Я сопровождал его больше месяца! И, кстати, когда мы с ним находились на борту миноносца «Шутка», который выставлял мины на Дунае, турки нас обстреляли, и шальная пуля пробила насквозь бедро Василия Васильевича. Случилось всё это прямо на моих глазах! Ранение у него оказалось тяжелым и первую помощь ему оказывал я. Но так как я не медик, то только сумел на время ему остановить кровь. Кое как нашего великого художника-баталиста переправили на берег, а вскоре у него едва не началось заражение крови, однако его спасли и не стали делать ему ампутацию ног. Ну а он мне после этого на память отдал часть своих набросков и рабочих эскизов. Так что выберите из них себе два и примите эти работы нашего знаменитого художника в качестве дара! Только вот эти три не могу подарить, потому что здесь Василий Васильевич и меня изобразил Ещё совсем молодого. Видите, каким я был! Вот я! А из остальных уж выбирайте любые!