Наш отряд обосновался в двух помещениях казарменного типа, санитарным блоком, столовой, кают-компанией, где мы, как раз, и пили коньяк с виски, и ещё несколькими помещениями, куда мы не заглянули. Мужики пришли к вечеру, когда мы, изнывая от безделья, слонялись по базе, не зная, куда приткнуться. Грешник, проведя нам экскурсию, умчался на полигон. Нас, кстати, не взял с собой. Сказал, что сначала с нами должен пообщаться командир отряда.
Ребята ввалились в казарму шумной толпой, разгорячённые и шумные. Старые знакомые по шалману сразу подошли к нам, и мы обнялись. Вот, честно, такое чувство, что мы вместе где-то воевали. Сёма, Грешник, Абрек, Айдар, Курок, Серёга, Зураб словно мы только вышли из боя и скоро опять в огонь. Как, назад в Афган вернулся. Потом, Айдар повёл нас по коридору и пригласил в неприметную дверь в самом конце. Это был кабинет. Небольшой, такой, в котором только и помещались письменный стол с лежащим на нём ноутбуком и стопкой бумаг с краю, несколько стульев, шкаф и узкая кровать, напоминающая солдатскую. Из-за стола поднялся высокий мужчина средних лет с седым ёжиком волос на голове.
Ну, молодое пополнение, развёл он руки в стороны, словно собирался обнять. Добро пожаловать.
Не такое уж и молодое, проворчал Верёва.
Ладно, не обижайся, мужчина коротко хохотнул и протянул медаль «За отвагу». На, кстати, держи. Твоя?
Моя, Верёва забрал медаль и спрятал в нагрудный карман комбинезона.
А тебе, повернулся мужчина ко мне. Вернуть?
Нет, отмахнулся я. Это не мои. Левые.
Ну и ладушки. Познакомимся? Я бывший майор ГРУ, а, сейчас, командир нашего подразделения Тула.
Просто Тула? переспросил я.
Да. Все имена, звания и прочие заслуги остались там, в той реальности. А здесь мы решили сохранить только наши позывные.
Логично. Я, тогда, Стаф, а он Верёва.
Не в качестве похвальбы, а для того, чтобы вы знали, кто вами командует: вся жизнь в командировках по ближнему и дальнему зарубежью. На Родине ни дня не служил. С этим ясно?
Ясно.
Тогда, ваши воинские специальности?
Пехота. Стрелки, ответил я за обоих.
Где принимали участие в боевых действиях.
Оба в Афгане. Я Кундуз, а Верёва Герат. А зачем тебе это?
Подразделение у нас небольшое, но универсальное. Мы должны выполнять любые задачи в любых условиях. По сути спецназ. Поэтому, я должен знать, куда вас пристроить и на что натаскивать. Завтра, ещё, посмотрю вас на полигоне. Придётся вам вспомнить молодость.
Вспомним, усмехнулся Верёва. Главное, у меня, опять, рука есть. А, что, за двести лет ничего круче ноутбука наши потомки придумать не смогли?
Это, ты к чему? не понял Тула и посмотрел на свой стол. Ах, ты об этом? Я, просто, попросил наших кураторов перетащить его сюда. Их электроника слишком замороченная. Этот мне привычнее.
А, что? удивился я, Так можно?
Почему нет? В кают-компании были?
Были.
Думаете, наши потомки до сих пор ром с текилой хлещут? Или коньяк? Всё из нашей реальности.
А они что пьют?
Там, химия какая-то. У нас многие, даже, попробовать не решились. Впрочем, они на нас, тоже, как на ненормальных смотрят. Так же не понимают, как можно виски или водку пить.
Проблема поколений, глубокомысленно изрёк Верёва.
Ты, ещё, отцы и дети, скажи, расхохотался Тула. Ладно, идите, отдыхайте. С ребятами познакомьтесь. Завтра вам нелегко придётся.
Впервой, что ли? хмыкнул я. Чай, не салабоны.
Все так говорят. А, потом, на полигоне сдыхают.
Ничего, втянемся.
А куда вы денетесь?
Коллектив подобрался неплохой. Все были ветераны боевых действий. По ним, вообще, хоть географию изучай. Сирия, Мозамбик, Никарагуа, Ангола, Афганистан, Чечня, Югославия Весь мир, короче. Мужики, воевавшие в дальнем зарубежье, выделялись разительно. Скупые, точные движения, немногословность и взгляд, словно тебя в прицел рассматривают.
Волкодавы, шепнул Курок, поймав мой взгляд. Профи высочайшего класса. Вон, тот, слева, видишь?
Вижу.
Малюта. В Никарагуа в одиночку амеровских советников из плена вытащил, отряд повстанцев вырезал и, потом, двое суток, через джунгли, спасённых тащил, отбиваясь от погони. Его, даже, каким-то американским орденом наградили.
Сам сказал?
Что ты! Он за всё время и десяти слов, наверное, не произнёс. Молчун, каких поискать.
Кто же догонял, если он всех вырезал? усомнился я.
Другие. Там этих повстанцев, что грязи! В каждой деревне свой отряд.
А, чего спился-то?
Не знаю. Как все, может. Затосковал, когда за бортом оказался никому не нужен.
Тоже, инвалид?
Наверное. Мы об этом не говорим. У нас прошлое табу. Только можно говорить, кто и где воевал. Это, даже, для дела полезно. Делимся опытом.
Слушай, нас, что, готовят для того, чтобы мы пришельцев всех с земли прогнали? Не маловато ли нас для этого?
Ну, нас не так уж и мало. Таких баз, знаешь, сколько по всей Земле! В каждой резервации своя. Хотя, наверное, меньше, чем хотелось. А, насчёт победы над агрессором, рано об этом говорить. По сути, об этих инопланетянах, вообще, ничего неизвестно. Пока, программа минимум: добыть, хоть какие-то сведения. Понять, хотя бы, с чем дело имеем. Наработать тактику методом проб и ошибок. А там видно будет, куда дальше двигаться.
О чём речь? присел рядом Абрек.
Да вот, думаем, как нам этих пришельцев извести.
А, что тут думать? Дустом их, и все дела!
Кстати! посетила идея Верёву. А химией не пробовали? Ну, там, ипритом, зарином, заманом.
Во-первых, усмехнулся Курок, химическое оружие, как и сама технология, уничтожены лет сто назад полностью. А, во-вторых, если, даже, воссоздать его, нет средств доставки. Слышал же, что ни одна ракета близко подлететь не может. Если этих пришельцев ядерным оружием не проймёшь, что им какой-то там зарин?
Жаль, взгрустнул я. А, то, в нашем времени много всякой гадости изобрели. Было бы здорово, раз, и всё.
Будь уверен, и после нашего времени много чего придумали. Только, не работает всё это. Только стрелковка.
И мы на острие удара?
Естественно! И не только на острие! Мы и будем весь этот удар. Не конкретно, мы, а все, кто прибыл из нашего времени. Воевать придётся в совершенно незнакомых условиях. Чего ожидать от противника одному Богу известно. И никакой поддержки, ни авиации, ни артиллерии. И резерва нет, чтобы, если что, на помощь прислать. У нас, конечно, боевой опыт есть. Но, воевали мы давно и все навыки восстанавливать приходится. Одно хорошо обстрелянные мы все. То есть, в критической ситуации не запаникуем. И не такое бывало. Но, противник у нас непонятный и, от этого, опасный, как никогда. Поэтому, каждый выход, как в последний раз. А ты: что дальше? Надо, ещё, постараться выжить. А мясорубка, чувствую, знатная будет. И, если мы нащупаем успешную тактику, способную противостоять пришельцам, нам, ещё, придётся из местных жителей готовить армию. Обучать, натаскивать. Они, правда, после того, как по шапке получили, не особо горят желанием. Но, если понадобится, кто же из спрашивать будет? Не только же нам Землю освобождать! Пусть и потомки постараются, раз допустили такое.
Я прямо, после твоих слов себя, как в американском боевике почувствовал, засмеялся я.
Ну да! подхватил Верёва. Осталось захватить их космический корабль, и на их орбитальную базу. Ох, сокрушим мы им всё там! Отберём у них бластеры и выжжем всё. Они ещё пожалеют, что сюда сунулись.
Смотри, новобранцы раздухарились! рассмеялся невысокий чернявый мужичок с хищным взглядом и движениями опытного диверсанта. Правильно, что не теряете чувства юмора. Я, например, когда узнал, кем будет наш противник, даже, растерялся. А вы молодцом.
Наверное, это от того, что мы до конца ещё не поверили во всё это, Верёва обвёл взглядом помещение.
А, придётся! Я, кстати, Франк. Спецназ РВСН. Противодиверсионная группа.
Весь последний месяц мы пропадали на полигоне. Даже обедали там. Занятная, кстати, вещь, этот полигон. Если бы в нашем времени мы на таком тренировались, Афган бы взяли месяца за три, наверное. И Чечню, тоже. Огромное помещение, в котором, благодаря визуальным эффектам имитируется любой тип местности, любой пейзаж и погодные условия. Не знаю, как они это делают, но горы, кусты, деревья и реки получаются до невозможности реальными. Ох, и набегались мы. Как говорил мой командир роты в учебке: сопка ваша сопка наша.
Ещё и виртуальный противник больно плазмой стреляет. Не увернулся получи. У меня, уже, всё тело в ожогах. У Верёвы тоже. Хорошо, ещё, без летального исхода. У остальных легче. Они уже приноровились. Да и у многих, изначально, неплохая подготовка была, не чета нашей. В основном десантура, да спецназ. С Чеченской, ещё, несколько омоновцев были. Мы, кстати, последние из нашего мира. Пока, больше никого не будут брать. Так что, нам, можно сказать, повезло. Это, конечно, если не загадывать на будущее. Я, например, на свои ноги нарадоваться не могу. Бегаю с наслаждением. Да и Верёва постоянно на свою руку любуется.
Сегодня мы с Верёвой сдавали своеобразный экзамен. Завтра у нас первый боевой выход, и придётся столкнуться, уже, не с виртуальным, а с реальным противником. Так что, Тула решил окончательно убедиться в том, что мы готовы. В прочем, как тут можно быть уверенным, если мы с противником ещё ни разу не сталкивались? Накувыркались мы на полигоне за весь день от души! Тула, наверное, всю свою фантазию применил, не давая нам даже присесть ни на минуту. А фантазия у него на всю катушку работает. Мало нам не показалось.
Вечером, после того, как Тула провёл с нами разбор боя, мы приняли душ, переоделись в повседневные комбинезоны и поели в столовой, настало время отдыха. Кают-компания гостеприимно распахнула свои двери, и мы, привычно выбрав напитки по вкусу, разместились на диванчиках, разбившись на группы по интересам. Особой тяги к спиртному, кстати, ни у кого не наблюдалось. Так, немного для настроения, и всё. Даже не скажешь, что все вокруг в своё время были хроническими алкоголиками. Как тут не подивиться такому развитию медицины?
Завтра первый боевой выход, мне, почему-то, стало не по себе. Вот, там и посмотрим, что для нас пришельцы приготовили.
О чём грустим? присел рядом с нами Тула и махнул мне рукой. Сиди. Не в армии. Тем более, что обстановка неформальная.
Думаем, с чем нам предстоит завтра столкнуться, пояснил Верёва.
С очень серьёзным противником. Но, мы готовы противостоять достойно. По крайней мере, мы лучше, чем местные вояки.
Как, хоть, они выглядят, инопланетяне эти?
А, вот, этого никто не знает. Всё это время мы воюем с роботами. А пришельцы ещё не показывались ни разу.
А, как так получилось, что потомки наши, имея продвинутое вооружение и технику, не смогли дать пришельцам отпор. А мы, со своим, по современным меркам, допотопным оружием их бить сможем?
Этого, до конца, ни я, ни наши кураторы, не поняли. Но, думаю, дело в инерционности и косности мышления пришельцев.
Это, как? удивился Курок.
Понимаешь, все техногенные цивилизации, просто, должны развиваться по одним законам. От простого к сложному, от примитива к совершенству. И обратного хода на этом пути нет. Невозможно, имея автомат, поменять его на лук, понимаешь? Но, у каждого оружия есть свои преимущества. Тот же лук изготовить, при должном умении, гораздо проще, а стреляет он бесшумно и, при наличии необходимых навыков, достаточно убойно.
Ну, на автомат, тоже, глушак навернуть можно, не согласился я.
Можно, конечно. Но это дополнительная доработка, без которой бесшумной стрельбы не получится. Так и тут. Если, уж, наши потомки отказались от огнестрела, как неудобного, шумного и неэкономичного оружия и перешли на более совершенное импульсное и лучевое, то, что говорить про пришельцев, которые обогнали наших кураторов, больше¸ наверное, чем они нас. Естественно, что весь наш огнестрел для них, что для нас каменный топор. Смертельно, конечно, но несерьёзно. Вот бронирование их техники и ориентировано не на огнестрельное оружие. Например, если говорить примитивно, зеркало спокойно отразит луч мощнейшего лазера, но никогда не остановит автоматную пулю. Как-то так. В этом слабость новых технологий. Они слишком уязвимы для грубой силы. А мы, как раз, и являемся этой самой грубой силой. По крайней мере, пока.
Что значит, пока? даже отставил свой стакан с виски Верёва.
Пришельцы, рано или поздно, поймут, что их защита не работает, и будут искать меры противодействия. Думаю, скоро следует ожидать чего-то нового.
Что ещё можно придумать? возмутился Курок. Итак, каких только гадостей не напридумывали. Вон, сколько их мы на полигоне покрошили.
Ага, рассмеялся Тула. Уж, в этом пришельцам не откажешь. Ну и фантазия наших кураторов.
Это, как, фантазия? не понял я.
А так. Чем больше ситуаций отрабатываем, тем с меньшими неожиданностями столкнёмся.
То есть, все эти монстры, с которыми мы бились на полигоне, могут и не существовать вовсе?
Конечно! Нашим потомкам и платформ за глаза хватило, чтобы поглубже в землю зарыться и не отсвечивать. Мы не знаем, с чем завтра столкнёмся. Почти каждый выход что-то новое. Но задачу свою мы должны выполнить.
А БТРы? поинтересовался я. Зачем они нужны? Против инопланетных технологий они, вообще не пляшут.
Это, просто поддержка огнём на первом этапе. Ну и, если повезёт, средство доставки нас в район операций. Естественно, что долго они не продержатся. Но, хоть какое-то средство усиления. У потомков одни флаеры и глайдеры. Они же по земле давно ездить разучились. А падать мне, как-то, не хочется. По низу, оно, надёжнее будет. Кстати, такое впечатление, что наши радиопереговоры пришельцы тоже не прослушивают.
Это, почему?
Наверное, они, уже, давно забыли, что такое радио, а связь у них основана на других принципах.
Да уж. И не знаешь, что лучше прогресс или наша отсталость.
Зато, какая у нас экипировка!
Экипировка, действительно, была, что надо. Как вспомню, в чём мы в Афгане воевали, так вздрогну. Допотопные стальные каски времён Великой Отечественной войны, неудобные бронежилеты, тяжёлые ватные бушлаты и берцы, совершенно неприспособленные для горной местности и долго не живущие. А, уж, ощущения попавшего под коленку или локоть острого камешка в разгар боя, вообще, не передать.
А тут, лёгкие и прочные полевые комбинезоны с терморегуляцией, на которые по настоянию Тулы нанесён пиксельный камуфляж, композитная броня, почти ничего не весящая и не сковывающая движения, прочные полусапожки с умной застёжкой, охватывающей лодыжку так, что обувь на ноге не чувствуется, а в подошвах заложено ещё немало различных примочек, тактический шлем-сфера с гарнитурой внутреннего радиообмена и необходимой информацией, выводимой на лицевой щиток. Короче, в такой экипировке воевать можно.
Я шёл вдоль бетонки третьим в колонне, контролируя стволом автомата правый сектор. Следом Верёва, так же, как и я, удерживал левый. В середине колонны Самоделкин с маленького, размером с планшет, пульта, управлял дроном, непрерывно жужжащим где-то наверху. Справа и слева, скрытые за холмами, двигались ещё две колонны, а сзади, в километре, нас страховала резервная группа на БТРах. Картина маслом: подразделение на боевых. Не знаю, перетащили ли наши потомки эти машины из нашей реальности, или смогли воссоздать технологию уже тут, но это были новенькие БТР-90.
Противник на одиннадцать часов! сообщил Самоделкин. Восемь платформ!
Радужный, переливающийся плазмоид сверкнул в небе, дрон испарился, буквально, на глазах, и наш оператор, разочарованно чертыхнувшись, закинул пульт в чехол на бедре.
Всё. Сбили наши глаза.
К бою! скомандовал командир моего отделения Чёрт.
Мы рассыпались на боевые двойки, автоматически выбирая укрытия. Теперь, сами. Только, общая координация по рации. Платформы вынырнули над чередой холмов спереди и с ходу атаковали нас роем плазмоидов. И всё завертелось, как в каком-то сумасшедшем калейдоскопе. Прикрывая друг друга, мы с Верёвой крутились, словно корабельная зенитная установка. От попадания пуль плазмоиды взрывались, но, тут же, на их месте возникали всё новые и новые.