После торжественного ужина в честь его дня рождения, моего окончания школы и победы нашей страны я оставила у него на подушке записку: «Дорогой папа, мне очень жаль, что я опозорила семью, но я вынуждена тебе сказать, что беременна». В ту ночь я не спала.
Около трех утра я услышала, как папа ушел к себе в комнату. Поскольку сразу после этого никто не постучал в мою дверь, я стала гадать, увидел ли он записку, прочитал ли. Сон в ту ночь так и не пришел.
В половине девятого утра под дверью у меня раздался его голос.
Папа сказал:
Малыш, спускайся, давай вместе выпьем кофе. Кстати, записку твою я нашел.
Его удаляющиеся шаги звучали почти так же громко, как стук моего сердца. Внизу, за столом, он начал так:
Я позвоню твоей матери. Срок-то большой?
Я ответила:
Еще недельки три будет.
Он улыбнулся:
Наверняка твоя мама вернется сегодня же.
Слова «нервы» и «испуг» не слишком подходят для того, чтобы описать мое состояние.
Еще до темноты в дом вошла моя мамочка-красавица. Поцеловала меня, оглядела.
Да какие тут три недельки
Восемь месяцев и неделя! тут же доложила я.
Потом мама спросила:
И что за парень?
Я ответила. Она спросила:
Любишь его?
Я ответила:
Нет.
А он тебя любит?
Я ответила:
Нет. Но он единственный, с кем у меня было, причем только один раз.
Мама приняла решение:
Нет никакого смысла губить сразу три жизни; пусть у нас в семье будет замечательный малыш.
Она была медсестрой по образованию, и, когда у меня начались схватки, она меня побрила, присыпала тальком и отвезла в больницу. Врача на месте не оказалось. Мама представилась медсестрам, сказала, что она тоже медсестра и поможет с родоразрешением.
Она забралась вместе со мной на родильный стол, велела согнуть ноги. Зафиксировала мне колено плечом и принялась рассказывать скабрезные анекдоты. Когда делалось совсем больно, она выпаливала самую ударную строчку, я смеялась, а она говорила:
Крепись.
Когда показалась головка, мамочка спрыгнула со стола и крикнула:
Выходит! И волосики у него черные!
Я удивилась: а она чего ожидала?
Когда малыш родился, мама его подхватила. Вымыла вместе с другими медсестрами, завернула в одеяльце и принесла мне.
Ну, малышка моя, вот и твой красавец малыш.
Папа сказал, что домой она вернулась такая измотанная, будто сама родила пятерню.
Она страшно гордилась своим внуком и мной тоже. Я никогда ни на миг не пожалела, что родила ребенка, который пришел в любящую семью с бесстрашной, обожающей его, изумительной бабушкой во главе. В итоге я и сама стала собой гордиться.
5. Случайность, совпадение или услышанная молитва
Звали его Марк. Был он высок ростом и хорошо сложен. Будь привлекательные черты внешности лошадьми, на Марка можно было бы усадить всю Королевскую канадскую полицию. Марк преклонялся перед чемпионом по боксу Джо Льюисом. Он уехал из родного Техаса и нашел работу в Детройте. Он собирался заработать денег, нанять тренера и стать профессиональным боксером.
Станок на автомобильном заводе отхватил ему три пальца, на мечте был поставлен крест. Когда мы познакомились, он рассказал мне эту историю и объяснил, почему его называют Марк Двупалый. Он не таил обиды по поводу своей разбитой мечты. Со мной разговаривал мягко и часто оплачивал няньку для моего сына, чтобы я зашла к нему в гости в его съемную комнатушку. Он был идеальным поклонником. Любовником с неспешными руками. С ним я чувствовала себя в полной безопасности.
Через несколько месяцев таких ласковых отношений он как-то вечером встретил меня с работы и пригласил съездить к заливу Хаф-Мун.
Машину он поставил на утесе через стекло было видно, как свет луны дрожит на водной ряби.
Я вылезла из машины и, когда он сказал: «Подойди сюда», подошла не раздумывая.
Он сказал:
Ты встречаешься с другим, а мне все время лгала.
Я расхохоталась. И все еще хохотала, когда он меня ударил. Я не успела даже вдохнуть, а он ударил меня обоими кулаками по лицу. Падая, я успела увидеть звезды.
Когда я очнулась, оказалось, что он почти полностью меня раздел и прислонил к скальному выступу. В руке у него была тяжелая доска, а сам он плакал.
Я так к тебе хорошо относился, подлая, низкая тварь.
Я попыталась к нему подойти, но ноги не держали. Тогда он ударил меня доской по затылку. Я потеряла сознание. Каждый раз, очнувшись, я видела, что он по-прежнему плачет и бьет меня и снова теряла сознание.
О том, что произошло в последующие часы, рассказываю с чужих слов.
Марк посадил меня на заднее сиденье и отвез в афроамериканский район Сан-Франциско. Поставил машину перед ресторанчиком Бетти Лу, подозвал каких-то зевак и показал меня им.
Вот как поступают со лживыми паскудными шлюхами.
Они меня узнали, пошли в ресторан. Сказали мисс Бетти Лу, что дочка Вивиан сидит у Марка на заднем сиденье машины и уже неживая вроде.
Мисс Бетти Лу была близкой маминой подругой. Мисс Бетти Лу позвонила моей маме.
Никто не знал, где Марк живет и работает, не знали даже его фамилию.
Мама моя была владелицей бильярдных и игральных клубов, а у мисс Бетти Лу были связи в полиции так что они рассчитывали, что найдут Марка быстро.
Мама моя дружила с главным профессиональным поручителем в Сан-Франциско. Ему и позвонила. Но в досье у Бойда Пучинелли не оказалось ни Марка, ни Марка Двупалого.
Однако он пообещал Вивиан, что поищет.
Очнувшись, я обнаружила, что лежу в постели и у меня все болит. Дышать, пытаться говорить было просто мукой. Марк сказал, это потому что у меня ребра сломаны. Губы я раскровянила, когда их закусывала.
Он заплакал, сказал, что любит меня. Принес опасную бритву, приставил себе к горлу.
Не заслуживаю я того, чтобы жить. Лучше покончить с собой.
Я бы стала его отговаривать, но голоса не было. Тут он приставил бритву мне к горлу.
Не могу тебя оставить в живых, чтобы тебя поимел еще какой негритос.
Говорить я не могла, дышать было больно.
Тут он вдруг передумал.
Ты три дня ничего не ела. Нужно тебе сока дать. Ты какой любишь апельсиновый или ананасный? Просто кивни.
Я не знала, что делать. Как заставить его ненадолго уйти?
Схожу в угловой магазин, куплю тебе сока. Прости, что сделал тебе больно. Как вернусь начну тебя лечить и вылечу, обещаю.
Я смотрела ему вслед.
Только когда он ушел, я поняла, что нахожусь в его комнате, где раньше часто бывала. Я знала, что квартирная хозяйка живет на том же этаже, и подумала: если ее дозваться, она поможет. Я вдохнула, сколько могла, и попыталась крикнуть ни звука. При попытке сесть стало так больно, что повторять я не стала.
Я запомнила, куда он положил бритву. Если дотянуться, можно будет покончить с собой хоть не дам ему порадоваться, что он меня убил.
Я начала молиться.
Я вплывала в молитву и выныривала обратно, вплывала и выплывала из беспамятства, а потом услышала в коридоре крики. Узнала мамин голос.
Ломайте. Ломайте эту сукину дверь. Там моя девочка.
Дерево застонало, треснуло, дверь поддалась, в проеме показалась моя мама. Увидела меня и потеряла сознание. Единственный раз в жизни, как она мне потом призналась.
Вида моего лица, распухшего вдвое, и зубов, впившихся в губу, она не выдержала. И упала. Вслед за ней вошли три здоровенных бугая. Двое подняли ее, у них на руках она более или менее очухалась. Они поднесли ее к моей постели.
Доченька, доченька, прости меня! От каждого ее касания я невольно морщилась. Вызывайте скорую. А я придушу этого гада. Прости меня.
Как и все матери, она чувствовала себя виноватой за все страшное, что случалось с ее детьми.
Я не могла говорить, не в силах была даже к ней прикоснуться, но никогда не любила ее так сильно как в тот миг в душной вонючей комнатенке.
Она погладила меня по лицу, по руке.
Лапушка, чьи-то молитвы были услышаны. Никто не знал, как найти этого Марка, даже Бойд Пучинелли. Но Марк пошел в магазинчик за соком, а тут два пацаненка ограбили табачный лоток.
Она принялась рассказывать:
Когда появилась полицейская машина, пацаны бросили сигаретные пачки Марку в машину. А когда он сам попытался туда сесть, его арестовали. Он орал, что ни в чем не виноват, но ему не поверили и отвезли в кутузку. Позволили сделать звонок и он позвонил Бойду Пучинелли. Бойд сам снял трубку.
Марк сказал:
Меня зовут Марк Джонс, живу на Оук-стрит. С собой у меня денег нет, но большая сумма оставлена у квартирной хозяйки. Позвоните ей, она спустится и вынесет сколько нужно.
Бойд спросил:
А на улице тебя как кличут?
Марк ответил:
Марком Двупалым.
Бойд повесил трубку, позвонил моей маме и продиктовал адрес Марка. Спросил, будет ли она вызывать полицию. Она ответила:
Нет, схожу к себе в бильярдную, прихвачу пару ребят покрепче и поеду за дочерью.
Она сказала, что, когда приехала по адресу, хозяйка клялась, что не знает никакого Марка, да и вообще он уже много дней не был дома.
Мама ответила: это его дело, она ищет свою дочь, а дочь ее здесь, у Марка в комнате. Хозяйка заметила, что дверь всегда заперта.
Мама ответила:
Сегодня откроется.
Хозяйка пригрозила, что вызовет полицию, на что мама рявкнула:
Вызывайте хоть повара, хоть пекаря, а заодно можете и гробовщика кликнуть.
Когда женщина указала на нужную квартиру, мама приказала своим помощникам:
Ломайте. Ломайте эту сукину дверь. Там моя девочка.
В больничной палате я все думала про двух этих малолетних воришек, которые забросили сигаретные пачки в чужую машину. Владельца машины арестовали, он позвонил Бойду Пучинелли, тот позвонил маме, она позвала на помощь троих самых бесшабашных посетителей своей бильярдной.
Они взломали дверь в комнату, в которой меня удерживали. Спасли мне жизнь. Было это случайностью, совпадением, стечением обстоятельств или услышанной молитвой?
Я верю, что мои молитвы были услышаны.
6. Говоря по правде
Моя мать Вивиан Бакстер часто предупреждала: задавая вопрос «Как дела?», никто не хочет в ответ слышать правду. По ее словам выходило, что вопрос этот задают по всему миру на тысячах разных языков, при этом большинство людей знают, что это просто способ завести разговор. Никто не ждет настоящего ответа, никому не интересно знать, что «ох, у меня колени совсем плохие стали, а спина так болит, что хоть ложись и реви». Такой ответ способ положить конец разговору. Положить ему конец еще до начала. Поэтому принято отвечать: «Спасибо, прекрасно, а у вас?»
На мой взгляд, мы таким образом учимся произносить и выслушивать социально приемлемую ложь. Мы смотрим на подругу, которая болезненно исхудала или некрасиво поправилась, и говорим: «Ты прекрасно выглядишь». Всем понятно, что это беспардонная ложь, но мы готовы проглотить неправду отчасти ради сохранения добрых отношений, отчасти из нежелания оказаться лицом к лицу с правдой. Мне бы очень хотелось, чтобы мы прекратили врать по мелочи. Я не хочу сказать, что безжалостная откровенность это хорошо. Я вообще против всяческой безжалостности, однако честность приносит невыразимое чувство свободы. Совершенно не обязательно выкладывать все, что ты знаешь, однако нужно следить за тем, чтобы говорить одну только правду.
Сноски
1
Здесь и далее архаизмы negro, colored и в отдельных случаях слово black переведены архаизмами «негр», «цветной» и «черный» и используются как историзмы. Прим. ред.