И так, господин Огюст, поведайте суду суть вашей претензии к господину Рузе.
Ваша честь, я владею небольшой пекарней на Сен-Бернабе. Вы, наверное, слышали, называется «Ле петит бисквит». У меня продается вкуснейший хлеб во всем Марселе, а о моих птифурах, мильфеях, эклерах, саваренах и макаронах ходят легенды далеко за пределами нашего потрясающего города.
Когда обвинитель стал перечислять названия десертов, лицо судьи, до этого момента сохранявшее строгое выражение, смягчилось. Мимолетная улыбка позволяет внимательному наблюдателю понять, что у господина Канкре со сладостями особые отношения. У остальной же публики описательная часть вызывала скорее скуку. Пролог пекаря слегка затянулся, секретарь безостановочно набивает стенограмму на великолепной пишущей машинке «Royal». Судья сохраняет внешнее спокойствие, но внутреннее напряжение проявляется в мелком постукивании ручкой по столу. Наконец, пекарь переходит к сути претензии.
Неделю назад, одиннадцатого числа этого месяца, я, как и всегда, ровно в пять тридцать утра, открыл двери своей пекарни, в тот день было много предварительных заказов, нужно было все успеть. Для посетителей мы открываемся в восемь часов, потому, по обыкновению, я закрыл за собой двери на щеколду, для чего мне пришлось повернуться к ним лицом. Каково же было мое удивление, когда я развернулся, прямо передо мной стоял этот господин.
Мсье Огюст указал рукой на старика ответчика.
Со словами: «Не понимаешь по-хорошему?», он ударил меня своей палкой по лицу, из-за чего я упал на пол и потерял сознание, а когда очнулся, то обнаружил, что моя пекарня разгромлена, многое было украдено, в том числе и выручка за весь прошлый месяц.
Правильно ли я вас понимаю, мсье Огюст, вы обвиняете этого пожилого джентльмена в том, что он, с применением физической силы ограбил вас?
Да, ваша честь, абсолютно правильно.
Вы уверены, что это был он? Посмотрите, мсье Рузе еле держится на ногах.
Ваша честь, да он притворяется! Это же Ренард Рузе кондитер из Парижа. Приехал сюда открыть очередную низкосортную забегаловку! Он давно предлагал мне продать пекарню, а когда получил отказ, то уподобился разбойникам!
Голос мсье Огюста звучал высоко, выражая отчаянное состояние этого скромного человека. В то время весь зал наполнился заливистым смехом, старик, которого обвиняли в побоях и разбое, дрожащими руками держался за кафедру, чтобы не упасть, он смотрел на судью взглядом полным пустоты. Вид у пекаря был весьма жалкий, он мотал головой из стороны в сторону, не понимая, что происходит, явно не ожидая такой реакции. Только сейчас мадам Буллер смогла рассмотреть, что половина лица Андре Огюста покрыта чернеющим синяком. Одна лишь секретарь сохраняла спокойствие и продолжала свою работу, в столь юном возрасте она обладала неплохой техникой печатания, но, все же, не всегда поспевала за рассказом. Вдоволь насмеявшись, судья несколько раз ударил молотком.
Тихо! Тишина в зале!
Публика успокоилась только после троекратного стука молотка. Щелчки затворов фототехники сопровождают рассказ отвечающей стороны.
Хорошо, суду понятна суть вашей претензии, теперь мы бы хотели выслушать вторую сторону. Мисс Ювениль, вы все запротоколировали?
Да, господин Канкре.
Не скрывая отвращения, мадам Буллер смотрит в лицо местного властителя. Ее коробит, когда он говорит о себе в третьем лице что за бессмысленный атавизм. Такое сильное потрясение, как война, должно было сократить социальный разрыв между людьми, но теперь, спустя два года после окончания военных действий, мир снова вернулся к тому, что одни смотрят свысока на других. Если бы не глубокое любопытство, то она давно бы покинула это представление.
Мсье Рузе, все в порядке? Вы можете говорить?
Да, ваша честь, вполне могу.
Голос старика звучит сухо, но достаточно живо. Так и не скажешь, что его владелец не может сам стоять без опоры.
Мсье Рузе, вам понятна суть претензии к вам этого джентльмена?
Ваша честь, я выслушал этого господина, и, честно говоря, удивлен его обвинениям. Я простой старый кондитер, который уже и передвигается то только с тростью. Я физически не могу сделать того, в чем меня обвиняют.
Речь старика сопровождается активной жестикуляцией, которой позавидовал бы мим с площади Согласия. Череда взаимных обвинений, далее каждая из сторон пытается предоставить суду убедительные доказательства своей позиции, но, ни одного из них недостаточно, чтобы заключить однозначный вердикт. Постепенно процесс в действительности начинает походить на театральную постановку со второсортными актерами. В ходе объяснений выяснилось, что Ренард Рузе и правда прибыл в Марсель из Парижа, где он владеет уже десятью кондитерскими, подобные заведения он открыл в Страсбурге, Лилле, Бордо, теперь вот добрался до Лазурного побережья. Мсье Огюст пекарь в третьем поколении, его пекарня пережила многое в истории Франции, даже две войны не заставили прекратить семейный бизнес. Но устных заявлений не хватает. В какой-то момент судебный процесс заходит в тупик, вероятно, потребуется дополнительное расследование, чем сейчас вряд ли оперативно займется полиция они и так зашиваются.
Несмотря на очевидную скукоту заседания, публика сохраняет живую активность, все внимательно следят за действиями участников, журналисты неустанно фиксируют происходящее. Неожиданно для себя, мадам Буллер обнаруживает, что сидит на скамейке одна, мужчина в сером костюме незаметно покинул занимаемое место. «Слабак», подумала женщина.
И так, господа, на основании имеющихся в распоряжении суда данных, однозначного заключения сделать не получается. Я не могу вынести решение на рассмотрение жюри присяжных, потому мы назначаем дополнительное расследование, по завершению которого процесс возобновится.
В зале начались волнения, люди стали перешептываться, вытягивать шеи, смотреть по сторонам. Мсье Огюст разочарованно качает поникшей головой, его оппонент делает вид, что расстроен подобным решением. Господин Канкре складывает бумаги в стопку и заносит деревянный молоток над подставкой. Внезапно, молодая девушка член жюри присяжных, та самая из очереди в фойе, встает и обращается к судье.
Ваша честь, разрешите обратиться?
Шустрый фотограф подскакивает почти вплотную, делает несколько снимков. Не дожидаясь ответа, девушка продолжает.
Единогласным решением коллегии жюри присяжных мы приглашаем для участия в процессе криминалиста психолога Леона Руэ. Мы считаем, что он поможет внести некоторую ясность в разбираемое дело.
Услышав имя, посетители вздохнули с облегчением. Кто-то с задних рядов начинает выкрикивать имя Руэ, его поддерживают. Вскоре в зале становится шумно. Господин Канкре смотрит на девушку, раскрыв рот. Неслыханная дерзость застала его врасплох, но он решает узнать, кто такой этот Леон Руэ.
Тихо! Тихо! Тишина в зале, заседание еще не закончено! Кто из присутствующих Леон Руэ?
Голос судьи превратился в рычание. Мадам Буллер, не скрывая любопытства, даже немного привстала. К ее удивлению, откуда-то спереди к трибуне вышел невысокий элегантный мужчина в сером костюме ее бывший сосед по скамье. Его наружность приятна, живой пронзительный взгляд замечает все мелочи вокруг. Какое-то время публика не успокаивается, но после угроз о привлечении к ответственности за неуважение к суду, волнения прекращаются.
Пожалуйста, представьтесь.
Ваша честь, уважаемое жюри, добрый день! Мое имя Леон Руэ. Честно признаться, я не совсем криминалист психолог, скорее эксперт по человеческому поведению, но мне действительно есть, что сказать этим господам.
Спокойный голос мужчины убаюкивает. Лицо судьи принимает мягкие черты. Он невольно откладывает молоток в сторону и жестом предоставляет новому участнику возможность высказаться.
Я не совсем понимаю, что происходит, но, если уважаемые члены жюри просят (он недобро посмотрел на молодую девушку). У вас десять минут. Мисс Ювениль, внесите имя мсье Руэ в протокол заседания.
Благодарю, ваша честь, мне хватит и пары минут.
Внимание публики приковано к действиям невероятно обаятельного мужчины. Мадам Буллер склонилась в проход, чтобы ничего не упустить. Улыбаясь, он подходит к обвинителю.
Мсье Огюст, я правильно понимаю, что ваша пекарня это скромный семейный бизнес, который ваш дед, ваш отец, а теперь и вы ведете уже третий век к ряду?
Пекарь растерянно смотрит то на судью, то на господина Руэ.
Да, правильно.
Также вы сказали, что ваш бизнес невероятно успешен в этой части страны: «Все побережье ест круассаны от Ле петит бисквит», вроде я точно запомнил.
Да, мои бухгалтерские книги не дадут соврать, вот.
Спасибо, в этом нет необходимости. Мсье Рузе, скажите, вы пробовали десерты из пекарни мсье Огюста? Они и вправду волшебные! Нежный бисквит просто тает во рту! А какой аромат стоит в округе, мм.
Старик недобро уставился на блондина, очевидно вопрос ему не нравится, но он не может понять, к чему его задают. Свой взгляд он переводит на судью.
Это похоже на балаган, а не допрос! Мсье Руэ, я вынужден усомниться в вашей квалификации!
Прошу прощения, ваша честь, но мне нужно получить ответ.
Ну что ж, я уже дал согласие, мсье Рузе, отвечайте.
Скрипучим голосом старик выдавил из себя сквозь зубы.
Нет. Не пробовал.
Тогда удивительно, почему вы посещали заведение господина Огюста пятнадцать раз за последние три дня.
Но я не!
Но это сейчас не так важно. Ваша честь, уважаемые члены жюри, мсье Огюст и вправду выдающийся кулинар, иначе он не был бы награжден столь почетной наградой, как «Золотой эклер». Мсье Рузе, вы, вроде, тоже пекарь, у вас-то такой награды наверняка нет? Может вы ходили в пекарню, чтобы разузнать секретные рецепты?
Владелец разгромленной пекарни чуть не поперхнулся, он с недоумением уставился на джентльмена в сером костюме, хлопает глазами, но сказать ничего не может. Напротив, старик в роскошном сюртуке негодует.
Это какая-то чушь, таких наград не существует!
Господин Рузе явно задет таким бестактным отношением к своей персоне. Легким движением рук Леон Руэ достает из-под передней скамьи сверток солидных размеров и закидывает его на стол сбоку от трибуны судьи. Развернув бумагу, он представляет глазам публики желтую статуэтку в форме обожаемого многими пирожного.
Вот, пожалуйста, полюбуйтесь высочайшая награда в сфере кондитерских достижений. Какая изящная форма, чистейшее золото. Мсье Рузе, что скажете?
Старик сжал челюсти, оскалив кривые зубы. Забыв про слабость в конечностях, он выскакивает из-за стойки и подбегает ко столу, где красуется золотой десерт, хватает его руками и подносит к лицу. Внезапно, его безумные глаза наливаются кровью, он поднимает статуэтку над головой и кидает улыбающегося блондина.
Ах ты мерзавец, да я тебя!
Леон ловко уворачивается от запущенного снаряда, тот с грохотом падает на пол, от удара на деревянном покрытии появилась вмятина со следами желтой краски. Потертый бок эклера сияет свинцом у ног зрителей, небольшая надпись чернеет «Жадный дурак, ты попался». К негодующему старику вовремя поспевают блюстители порядка и сковывают под руки, но тот не сдается, брыкается, барахтается, пытается вырваться.
Вы не имеете права, да вы знаете кто я такой! Я вас всех засужу, вы ничего не докажете!
Судья, на мгновение растерявшийся от столь неожиданного поворота событий, вернул самообладание. Громогласно он скомандовал.
Под стражу его, выведите отсюда! Тишина в зале! Всем тихо!
Громкие стуки молотка не могут унять разбушевавшуюся публику. Зрители повскакивали с мест, одни аплодируют, другие свистят картина мало похожая на судебное заседание. Леон Руэ с довольной ухмылкой смотрит на господина Канкре, последний с большим трудом, молотком и угрозами, наконец, гасит волнения в зале. Бедный Андрэ Огюст осторожно выглядывает из-за стойки, куда он спрятался в момент броска. Одна лишь мисс Ювениль сохранила холодное спокойствие, хотя, возможно, на самом деле она оцепенела от страха и, подобно сурку, замерла в неподвижном положении. Красивая резная трость продолжала стоять возле стойки Ренарда Рузе.
Мсье Руэ, объяснитесь, пожалуйста! Что за шоу вы тут устроили? Вы с ума сошли?
Не скрывая самодовольства, мужчина в костюме двумя руками возвращает потрепанную статуэтку обратно на стол.
Прошу прощения, ваша честь, допрос немного вышел из-под контроля, но, как все видели, этот негодяй выдал себя. Никакой он не дряхлый старик, он легко поднял этот тяжелый предмет без какой-либо помощи, а он, надо сказать, весит килограмм двадцать чистый свинец!
Легким щелчком Леон ударил по эклеру.
Немного? Да этот безумец чуть вас не зашиб!
О, заверяю вас, что у него бы этого не получилось ни при каких обстоятельствах.
При этих словах блондин сделал движения, похожие на уворачивания боксера на ринге.
Мсье Руэ, прекращайте клоунаду, иначе отправитесь следом.
Очень бы этого не хотелось. Позвольте мне разъяснить. Ренард Рузе жадный бизнесмен из Парижа, не привыкший, чтобы ему перечили. Я думаю, что следует проверить, чем он занимался в годы войны. Приехав в наш славный город, он наверняка знал о великолепной пекарне мсье Огюста, о которой действительно молва идет далеко за пределы Марселя. В привычной ему манере, господин Рузе захотел прибрать к рукам процветающий бизнес, как, вероятно, он уже делал и ранее, но наткнулся на бравого пекаря. Андре Огюст не спасовал под натиском захватчика, что и привело к таким последствиям.
Леон Руэ несколько раз похлопал по плечу пекаря, который все еще не до конца понимал, что произошло. С недоверчивым прищуром судья выясняет детали.
И, позвольте поинтересоваться, как же вы все это поняли?
Не хотелось бы загружать вас теоретическими знаниями из прикладной психологии, но у этого человека все было написано на лице. От меня потребовалось лишь нажать на его больное место гордость. Ну а вам, ваша честь, наверняка поможет произвести обыск в его недавно открывшемся офисе на бульваре Гижо. Считаю, что там вы найдете много интересных документов, обличающих этого подлого дельца. К тому же, у вас есть замечательный повод нападение в зале суда в присутствии свидетелей.
То есть это ваша догадка, я правильно понимаю?
Догадка, но чертовски хорошая!
Обаятельный джентльмен с широкой улыбкой на лице развел руками. Судья, очевидно желающий побыстрее закончить, смягчил интонацию.
Мсье Руэ, вам придется оплатить ущерб, нанесенный вашим реквизитом.
С превеликим удовольствием!
Мсье Огюст, дело передается следователям, офис Ренарда Рузе будет обыскан, если там будет обнаружено что-то, доказывающее злостные намерения этого господина, ваши требования о компенсациях будут удовлетворены. На этом, заседание объявляю закрытым!
Стук молотка ознаменовал конец слушания. Спешно полный судья собрал разложенные документы и, поправив рясу, направился к выходу под шумные овации из зала. Публика больше не сдерживала себя в эмоциях. Мисс Ювениль торопилась за своим начальником, поравнявшись с обаятельным блондином, она украдкой улыбнулась и кивнула ему, после чего перевела взгляд на пекаря, секунду спустя, секретарь скрылась за дверью. Андрэ Огюст, не понимая, откуда пришла помощь, горячо трясет руку мсье Руэ, благодарит его, приглашает в пекарню, когда там закончится ремонт. Довольная публика, насытившись представлением, постепенно покидает места, в зале становится просторнее. С шумом поток людей хлынул мимо удивленной мадам Буллер в, до этого момента, тихое фойе. Пожилая дама не спешит к ним присоединиться, трюк Леона Руэ, который задумавшись стоит у своего реквизита, произвел на нее впечатление.