Вот, смотри, сказала бабка, появляясь. Тут сметана и она ткнула пальцем в пластиковое ведерко, тут творог, жирный и она одобрительно покивала головой, а тут масло и она вытащила из пакета увесистый желтый шар. Яйца по дороге не тряси, а то у меня для них тары нет.
Молока хочешь? С утра доила.
Да я козье не очень, смутилась Алина.
А почему козье? Коровье. У меня ж и корова есть, правда тяжко мне уж с ней, вот думаю продавать на следующий год.
Алина взглянула на бабульку и подумала, что с коровой та нескоро расстанется.
А ты откуда ж такая, говор вроде не здешний. Неужто из-за границы? и бабка всплеснула морщинистыми руками.
Нет, из Москвы.
Ух ты, а к нам то, каким ветром занесло?
Я на заводе работаю, юристом.
Ну, ты подумай, выходит без тебя в Омске не справлялись?
Выходит что так, Алина улыбнулась.
И много Вас таких пришлых, теперь у нас трудится?
Да навалом. И итальянцы, и сербы, и болгары, кого только нет.
Чисто Вавилон каждой твари, по паре. А что ж, наших омичей не беруть?
Берут, конечно, монтажники все местные. В пятницу, правда, один с верхотуры свалился.
В эту? И что убился? бабка охнула и присела на табурет.
Да. Даже до больницы не довезли.
Господи прости, а че же случилось?
Ребята говорят, что голова закружилась, а трос страховочный, ну Вы знаете, это который к лесам крепится, он зацепить забыл.
Да знаю я, знаю, не объясняй. Супруг мой, покойник, царствия ему небесного и бабка перекрестилась, глядя на сурового мужика, взирающего на них с фотографии в темной раме, монтажником на вашем же заводе был. Выпить, конечно, любил, но по выходным, все как у людей, но чтоб голова у него, у трезвого средь бела дня кружилась, такого и не припомню. Я ему, бывало, начну говорить, что ты там Вань поосторожнее, а он махнет рукой, и скажет, что скорее как его зовут забудет, чем про трос энтот.
Распрощавшись, в конце концов со старушкой, Алина погнала в город. Скоро приедет Стас, а у нее еще «конь не валялся».
В арендованной машинке радио было хрипатое, но Алина не возражала, на этом фоне ее сомнительные вокальные данные не так резали слух. «Дети Вашей маме снова семнадцать, Вы просто поверьте. А поймете потом» подвывала она, в глубине душе радуясь, что никто не слышит, особенно Шахрин.
Мысли скакали, как солнечные зайчики в доме старушки. А вот интересно, Стас подарит ей цветы, или они так стремительно перепрыгнули конфетно-букетный период, что теперь и не полагается? А еще, зачем он ходил к Гасанову? Ей Раечка сказала, а сам он промолчал. А пирог делать, как бабка велела, или довериться интернету? А маме про Стаса рассказать, или еще рано? Промолчать, а то сама еще не разобралась, что у них происходит.
Лихо воткнув крошечное «приведение с мотором» в зазор между Брабусом и Кайэном, Алина подхватив свертки, пошла к подъезду. На ступеньках стоял Стас с огромным букетом пионов и, увидев ее, улыбнулся так, что стало совершенно очевидно, что разбираться здесь абсолютно не в чем.
Прости, что с пирогом ничего не вышло, сказала Алина, спустя столетие. Я старалась, по крайней мере, у меня есть рецепт и все ингредиенты.
Ты мой самый главный ингредиент, сказал Стас и чмокнул ее в нос. Зеленые глаза светились от счастья. Если хочешь, не вставай, я сварю тебе кофе и принесу. Алин, ты меня слышишь?
Слышу, но поскольку я тебя еще и вижу, то от увиденного глохну.
Я думал, что от увиденного можно ослепнуть, но оглохнуть?
А я вот и глохну и слепну, так ты мне нравишься. Нет, ну серьезно, что ты смеешься, так у птиц бывает, ну перестань смеяться. Я просто название забыла, про них еще Розенбаум пел.
Ладно, пойду, сварю кофе и яичницу пожарю, а то если мы и дальше будем валяться, то я умру с голода, а ты чего доброго от красоты моей еще и онемеешь.
Глухарь, я вспомнила, от любви глухарь глохнет, завопила Алина и рванула за Стасом на кухню любоваться.
Понедельники надо просто отменить, думала Алина, шагая по коридору, но это бы не помогло, тогда бы все ополчились на вторники. А всю неделю же не отменишь, заодно с трудовым кодексом.
Всё таки жуткое безобразие орать на непроснувшегося человека, а уж на такую кучу непроснувшихся людей тем более. Утро началось с совещания, которое организовал зам, пользуясь отсутствием Константина Александровича. Как и все, что он делал, совещание вышло бессмысленным и беспощадным, а-ля русский бунт. Иногда ей казалось, что он так непотребно себя ведет, потому что в глубине души понимает, что его никто не любит и не боится, и даже жалела его, но стоило ей лишний раз заглянуть в пустые глаза, сострадание быстро улетучивалось.
Надо заняться делом, пока их опять не согнали совещаться.
Алина зашла в кабинет и шелест голосов стих. Опять ее чихвостили. Доведут ведь когда ни будь до греха, посворачиваю цыплячьи шеи, потом пусть не жалуются.
Алина Витальевна, Вам Караев звонил, я сказал, что Вы на совещании, но он, к сожалению, не разрешил Вас с него выдернуть, не успел Макс договорить, как раздался звонок.
Алина Витальевна, Вы что-то трубку не берете, а мне бы с Вами увидеться, услышала она голос Воронцова.
Я на совещании была, не могла разговаривать. Мне надо к Вам подъехать?
Да пожалуй, что нет. Давайте вечером пересечемся в центре. Я Вас надолго не задержу.
Хорошо, давайте в шесть на Ленина, точнее в Камергерском. Там сейчас полно летних кафе.
Договорились.
Алина положила трубку, Макс посмотрел на нее вопросительно, но Алина незаметно мотнула головой, еще не хватало обсуждать это при всем честном народе.
До шести время пролетело мгновенно и Алина почти забыла о предстоящей встрече. Отчет не давал ей покоя. Умение «проваливаться» благотворно влияло на производительность труда. Уже убегая, она поняла, что не так в цифрах, которые она «крутила» так и сяк целый день. Надо будет вечером рассказать Стасу. Похоже, что это по его части, по крайней мере, она очень на это надеялась.
Камергерский переулок в Омске, конечно же, напоминал ей Москву, хотя внешнего сходства не было никакого. В отличие от московского, он был раз в десять меньше, и скорее представлял собой зажатую между старинными особнячками площадь, чем пешеходную зону, но общее впечатление праздника и расслабленности было тем же.
Когда она пришла, Воронцов уже сидел под тентом, и что-то рассматривал в телефоне.
Добрый вечер, поздоровался он и отодвинул соседний стул, приглашая сесть.
Добрый, ответила она и пожала протянутую руку.
Ух, ты, хмыкнул Воронцов и комично потряс ладонью. Я думал, что Вы юрист, а не армрестлер.
Не преувеличивайте, Геннадий Викторович, я вполсилы, улыбнулась Алина. Зачем Вы хотели меня видеть?
Вам что ни будь заказать? спросил он, не отвечая на вопрос, к ним как раз приближался официант.
Раф, апельсиновый и обычной воды.
Раф и воду без газа, повторил Воронцов официанту.
Что-то случилось? Алина против воли начинала нервничать.
Еще не знаю, поэтому и не стал вызывать Вас повесткой. У Вас на заводе в прошлую пятницу было ЧП погиб человек, верно?
Верно, но причем тут я? Я близко не подходила к стройплощадке, да и допуска к высоте у меня нет, если Вы об этом, а кроме того
Да нет, конечно, Воронцов нетерпеливо ее перебил. Не думаете ли Вы, что стали для нашего отела «дежурным подозреваемым»? Дело в том, что в кармане погибшего мы нашли вот это и положил перед ней свой телефон, предварительно открыв какое-то фото.
Алина боязливо взяла телефон в руки.
Надеюсь, Вы не собираетесь показывать мне труп?
Воронцов промолчал, а они поднесла телефон ближе к глазам. Слава богу, на картинке был только клочок бумаги и цифры кое-как накарябанные на нем.
Ну и что? Алина фыркнула и положила телефон перед Воронцовым.
Какое у Вас зрение? Плюс четыре? спросил он. А очки где?
Забыла, ответила Алина и почему-то смутилась Что там было, я не разобрала?
На этом клочке бумаги Ваш номер телефона.
И?
И он лежал в нагрудном кармане Демина Игоря Дмитриевича, который
Не может быть, ахнула Алина, прижав руку ко рту.
который и упал в пятницу с высоты более девяти метров, закончил Воронцов фразу.
Алина замолчала, а Воронцов ее внимательно разглядывал. Некоторые люди, как будто думают вслух. С ней вообще просто, со всеми бы так лицо, как открытая книга. Вот сейчас, было видно, как в голове вертятся шестеренки, взламывая одну комбинацию цифр за другой, подбирая код, посмотрим, что надумает
Но все это Вас бы не заинтересовало, если бы Демин упал просто так? наконец произнесла она и Воронцов мысленно ей зааплодировал.
Именно так, Алина Витальевна, именно так. Пока большие заводские и большие милицейские начальники договариваются, что лучше несчастный случай на производстве, или убийство, мне велено, в свободное от работы время «провентилировать ситуацию». Вот и вентилирую, вместо того, чтобы с Колькой на рыбалку поехать. Воронцов как-то сник, а Алина опять задумалась.
Ну, Геннадий Викторович, что приуныли? У меня ничуть не лучше чем у Вас. На каждого приличного руководителя, всегда приходится пяток не очень, причем я сильно сомневаюсь, что наши с Вами подчиненные относят нас к первой категории. Так что будем делать что должно, а там будь что будет.
Воронцов промолчал, а Алина продолжила.
Разумеется, никакого Демина я не знаю, правда я еще не видела его фотографии, можете показать, только до падения, если можно.
Воронцов минуту поковырялся в телефоне и показал фото, очевидно с паспорта. Алина внимательно посмотрела, максимально увеличив изображение и, отрицательно покачала головой.
Что и требовалось доказать я не знаю этого человека. Если отбросить предположение, что он плененный моей неземной красотой, раздобыл телефон у товарища, чтобы позвонить и познакомится, то выходит, что ему что-то надо было мне сказать, поговорить. Надеюсь, не это желание привело его к падению с высоты?
Не знаю. Верно только то, что если выводы не складываются в цепочку, то для этого недостаточно фактов. Единственное, что верно, что за две недели это второе убийство, чтобы там кто ни думал. Траектория падения и положение тела говорит о том, что его кто-то сильно толкнул. Впрочем, дождемся заключения экспертов.
Даже если и так, то, причем тут я непонятно.
Мне, по совести сказать, тоже, но повторюсь, что это второе убийство и общего между ними только Вы и завод. Так что не прощаемся, Алина Витальевна, не прощаемся.
Алин, еще раз как называется, то, что я сегодня ел? спросил Стас, в изнеможении лежа на диване.
Запоминай по слогам аджап сандал.
Ага, а ты повторить сможешь?
Слово, или блюдо?
И то, и другое.
Конечно. Я еще и не то могу. Если бы ты только знал, как готовит моя мама, а уж как готовила бабушка вообще не описать словами.
А откуда такое странное название? Я запомнил только сандал.
Тогда добавь сначала аджап, а потом соедини, улыбнулась Алина и оно не странное, просто восточное. Мой дед прослужил десять лет в Баку и этот город, как они о нем рассказывали, и мама, и бабушка, и тетка стал частью и моих воспоминаний. Старая мельница, улица Низами, набережная, бабушка, возвращающаяся с рынка с плетеной картиной фруктов, где сверху, прозрачные, теплые бусины винограда, а самое главное люди, с которыми они дружили. Азербайджанцы, армяне, евреи, русские. Общие праздники и общие застолья и круговорот рецептов народов мира. Отсюда и непривычные для русского уха долма, довга, и хаш.
Надеюсь, что я все это попробую и через пару лет буду, как Максов кот «жиробусинкой».
А ты думаешь, что через пару лет, тебя, по прежнему, буду кормить я?
Ну конечно, и через пару, и через тройку и вообще всю оставшуюся жизнь.
Тогда, вообще не проблема, если ты, конечно, про мою оставшуюся, а если про свою то на ее остаток тебе придется искать другую повариху.
Алин, ну ни начинай. Стас нахмурился. Эти разговоры выводили его из себя.
Хорошо, не сердись, не буду. Ты мне лучше расскажи, что было на стройплощадке. Мы с Максом тебя к обеду ждали, но ты так и не вернулся. До самого конца проторчал?
Да, когда, я приехал, тебя уже не было. Просто у Белякова завтра предпоследний день, а кроме него там никто ни в зуб ногой. Я хотел разобраться с объемами в четвертой зоне. Там же и турки, и китайцы одновременно ковыряются. В контрактах написано одно, а по факту совершенно другое. Бог бы с ним, ты мне лучше скажи, что Воронцову от тебя надо было. Мне Макс рассказал, что ты «расфуфырилась» и к нему сорвалась.
Максу, твоему, я завтра уши оторву, чтобы глупости не говорил. А Воронцов звонил по делу, ни за что догадаешься по какому! Алина хитро на него посмотрела и села рядом на диван.
Конечно, куда уж мне карамельке в шоколадный ряд! Но могу попытаться. Стас комично поднес неестественно согнутую кисть ко лбу, изображая задумчивость. После того, как в воскресенье они посмотрели интервью Тарковского с Тонино Гуэрра, этот позерский жест стал их «домашним мемом». Он говорил с тобой по поводу, по поводу Демина! и Стас торжествующе воззрился на Алину.
Ну да, именно об этом, как ты узнал? Я никому не рассказывала Алина с изумлением смотрела на него.
Об этом знает вся стройплощадка, а мне Беляков рассказал, как только я приехал. Ребята изначально не верили, что Игорь упал сам.
А что говорят?
Да ничего, просто злятся, что всё стараются свалить на него, якобы не пристегнулся, якобы куда-то спешил, но я не понимаю где Демин, а где ты, или твой, хваленый, Воронцов, будет с тобой встречаться, под любым благовидным предлогом?
Не выдумывай, сказала Алина и чмокнула его в щеку, во-первых Ворноцов не мой, он женатый человек и у него сын Колька и он, кстати, очень жалел, что вынужден торчать со мной, вместо того, чтобы с ним рыбу удить, а во вторых у Демина в робе нашли мой телефон.
Бред, твой телефон у тебя, вон на столе лежит, и Стас показал, где именно.
Да, не об этом речь. У него в кармане они нашли огрызок бумаги, кажется в клеточку, а на нем мой номер телефона, терпеливо объяснила Алина.
Все равно бред, ну кто сейчас так делает? Кто пишет телефоны на клочках бумаги? Только пещерные люди, а Демину было тридцать с небольшим, ну тридцать пять, максимум.
С пещерными людьми, поосторожнее, я, например, после того, как потеряла телефон самые важные номера, переписываю в записную книжку.
Все равно не понимаю, причем тут ты?
Так Воронцов тоже не особо, но он считает, что на заводе, ну с «нашими» сотрудниками это уже второе происшествие за две недели, а общего у них только я.
Сомнительный довод, ты Демина не знала. Не знала ведь?
Нет.
Ты его не знала, а следователь, вместо того, чтобы опрашивать знакомых, почему-то тратит время на тебя. Стас злился, а Алина не понимала почему.
Стас, ты чего? Согласись, все равно странно. Человека убивают, они начинают разбираться, что к чему, находят бумажку, проверяют и тут опять Андреева, та самая, которая вполне возможно, укокошила недавно Сафронову.
Ладно, допустим, но зачем надо было встречаться? Звонишь и говоришь Алина Витальевна, вы такого-то такого знали? Нет? И вешаешь трубку.
А вот ты о чем, протянула Алина. Стас, перестань, не накручивай себя, я может и не смогу обеспечить тебе бесперебойное питание до конца дней твоих, но ни для Воронцова, ни для кого либо еще, я готовить не буду! Зуб даю!
Договорились! А ты имей в виду, что он женат, мне Макс сегодня сказал. Стас чмокнул ее в макушку и покрепче притянул к себе.
Значит, Макс завтра лишится не только ушей, но и чего ни будь более жизненно важного! засмеялась Алина и поцеловала его ответ.
Ни она с ним отчет, ни он с ней свои открытия, они так и не обсудили. Зря.
Гасанов был вне себя. Даже в спокойном состоянии, он внушал «шок и трепет», а уж сейчасАлина вышла из кабинета, как нашкодившая кошка.