О, помидорки! воскликнул я и сорвал несколько черри.
Один из них я игриво подбросил вверх, чтобы поймать его ртом, но он не вернулся откуда ни возьмись, появился сокол и на лету схватил подброшенную помидорку, издав какой-то детский звук и умчавшись. Я услышал хохот Елены, которая уже вышла меня встречать с другого конца коридора.
Что же это такое делается, мастер Е? Ты же сказала, что он охотится только за плодами на чужих огородах! возмущенно и радостно выдал я.
Всё верно! смеялась она. Я же сказала тебе, что он вегетарианец? Сказала. Разрешила тебе брать мои плоды? Разрешила. Ты взял мой помидор? Взял. Значит, став твоим, для него он автоматически стал чужим.
Хищник! еле закончила она, больше не в силах сдерживать хохот.
Я терпеливо ждал ответа от птицы, но вместо того, чтобы ответить мне, сокол взял и пожал крыльями. «Ну вот, что же еще требовалось, чтобы снова ввести меня в предобморочное состояние?» «Что творит эта птица?» «Что творит эта птица!?» вот какие вопросы вертелись у меня в голове.
Сокол, мне кажется, понимал всё, что со мной происходит. Я посмотрел на него взглядом исполненным смесью жалости к себе и злости к нему, а он слегка отвернул голову.
Да не придавай ты этому такое значение, вдруг сказала мне Елена.
Я не могу. У тебя сокол то говорит, то молчит и пожимает крыльями. Что же это такое делается проныл я.
В этот момент сокол вздохнул. Да еще с таким длинным и тяжелым, натуральным выдохом, что это окончательно вынесло мне мозги, но в этот раз вместо того, чтобы потерять сознание, я сам неожиданно для себя пустился в истерический хохот, упал на пол и валялся там, как накануне Елена. Бананов на полу, кстати, уже не было ладошки не ощущали ничего кроме камня. В какой-то момент я поранился о что-то острое, но не мог найти обо что.
Сокол тут же вылетел из межкустового пространства.
Видишь, как он о тебе заботится полагаю, полетел за бинтами, добро сказала волшебница.
Но Мне он правда казался наглым и издевающимся надо мной, заявил я с горчинкой обиды, изучая ранку на ладошке.
Может, это интерпретация твоего ума? возразила она, Точнее то, во что он тебя заставил поверить через призму внушаемого мнения о самом себе.
Почему он тогда так себя ведёт? жаловался я. Когда слова были совсем неуместны, он ронял их, да так, что я терял сознание от неожиданности и хаоса, в который ввергался. А когда я ждал от него слов он молчал и выдавал не менее шокирующие выходки для всей моей сущности.
Ну, во-первых, не твоей сущности, а просто сущности, начала объяснять она, смеясь. А во-вторых, посмотри на свою обиду наблюдением так, как ты уже умеешь, насколько получится и прими её, ты заметишь, что она не имеет никакого отношения к самому соколу и его поступкам, и вообще не имеет отношения к происходящему. Тогда ты сможешь увидеть истинные мотивы и причины явлений.
Вон, видишь ветку? кивнула она головой в сторону куста, находящегося у нее за правой рукой. Смотри на её кончик, не моргая и не шевелясь, не отводя взгляд, сколько сможешь.
Я знаю эту технику! вырвалось у меня, и я тут же понял, что это не имеет значения.
Я стал пристально смотреть на кончик ветки. Не знаю, сколько прошло времени, но глаза уже привыкли, пройдя через некоторые степени дискомфорта, и внутренний диалог отсутствовал. Я очень четко видел кончик ветки и всё вокруг на сто восемьдесят градусов одновременно. Я также отметил, что многие элементы всего, что я созерцал, словно переливались и меняли тона, цвета, чаще всего инверсионно.
В какой-то момент залетел сокол с чем-то белым в клюве, и я видел всю траекторию: от захода в пространство до процесса посадки он пересек наблюдаемую мной панораму слева направо, а я всё так же не отрывал взгляд от кончика ветки ровно передо мной и чуть левее Елены. Эффект мне очень понравился.
Теперь посмотри на сокола, игриво скомандовала Елена.
Я посмотрел на птицу и уже не воспринимал ничего, кроме величия и красоты этого создания. К тому же, когда я увидел, что в его клюве действительно был бинт, я ощутил приятное тепло в сердце и уже не собирался падать в обморок от суетливых и тревожных вопросов в голове ум молчал.
Конечно же, он и просто подшучивал над тобой, в том числе, улыбалась Елена, выдергивая из клюва сокола бинты, которые он не хотел отдавать, издавая звук, чем-то похожий на рычание. Но всё таки, скорее не совсем над тобой.
Елена помогала мне перебинтовывать руку, и я увлекся созерцанием этого процесса, наблюдая каждую квадратную белую клеточку бинта, словно в каждой целая Вселенная, ощущая процесс так приятно, как никогда раньше. Затем я решил вновь взглянуть на сокола и не смог остановить очередной приступ смеха, потому что он свисал вверх лапками на той ветке, на которой сидел.
Сокол максимально эффективно ведёт себя: с одной стороны развлекает тебя настоящего, с другой уничтожает тебя ненастоящего, сказала она как что-то само собой разумеющееся, смешливо и твёрдо одновременно.
Сокол чихнул.
Вдруг Елена сказала, что мне теперь нужно отдохнуть и Твикс уже ждёт меня у выхода, а ей пора мыть посуду. Я без каких-либо обычно свойственных мне вопросов и любопытства распрощался с волшебницей и проследовал к выходу, загрузился в бричку и отправился в отель, наслаждаясь каждым моментом дороги.
***
Ночью мне приснился сон, в котором я весьма осторожно куда-то крался по комнатам дома Елены. Пот стекал по телу ручьями, и сердце учащенно стучало меня определенно охватывала тревога. Вот я прохожу на цыпочках через одну комнату, другую, а затем третью, четвертую, и всё ещё понимаю, что я не на месте, а напряжение по-прежнему нарастает.
Наконец, я вижу дверь, и в ощущениях отзывается, что за ней то, что я ищу. Я подхожу к ней, настороженно обхватываю холодную ручку, слышу как из за двери доносится что-то вроде скрипа и свиста, отпускаю ручку и в страхе делаю шаг назад. Собираясь с духом и мыслями, что за этой дверью то, что сейчас ищу и иначе никак, снова подхожу и дергаю за ручку, дверь открывается. Я вижу огромное пустое пространство во тьме и лишь посередине подсвеченная сверху конструкция с двухместными качелями.
Они висят на цепочках ко мне задом, качаются, но на них никого нет, ведь я бы видел плечи, голову над спинкой, если бы кто-то был. Пульс зашкаливает, я подхожу ближе. Холод пробегает по спине, ведь сейчас мне предстоит обойти качели и, видимо, убедиться, что они пусты.
Я решаюсь на эти несколько шагов, которые показались вечностью, обхожу качели и вижу, что прямо по центру сиденья стоит сокол. Он смотрит прямо и качается, вопреки каким-либо законам физики. В какой-то момент качели начинают постепенно останавливаться и вскоре совсем замирают. Сокол медленно поворачивает голову в мою сторону и издает звук, так громко, словно это была сотня птиц, а не одна: «КА-А-А-АР!!!»
***
Очнулся ото сна я в хладном поту. Так еще, блин, и на улице зима.
Вскочил к окну и чуть снова не убежал в кровать там, с дороги, Твикс и трое слонов махали мне все дружно, кто рукой, кто хоботом, а у Юпитера во рту, кажется, была огромная упаковка сникерса. Я тут же проснулся еще раз и снова вскочил к окну. На улице никого не было. Стояло лето. Пора отправляться к мастеру Е.
Заходя во внутренний дворик, я обнаружил, что Елена и сокол словно выжидали меня. Крылатый расположился в смешной позе, прицепившись лапками к деревянному столбику, служившему одной из опор под навесом. У меня сложилось впечатление, что он специально выжидал моего появления для очередного своего представления. Так и да. Вдруг это пернатое существо стало яростно долбить деревянный столб, как самый натуральный дятел, да так активно, что мне поплохело, и я не понимал, почему же это снова выводит меня из себя.
Потому что ты не остановил свой внутренний диалог, заметила Елена.
Слышь, сама себя останови, раздалось в моей голове, и я чуть было не озвучил эти слова.
Да как ты мог такое подумать? было следующей, сильно смущающей мыслью.
Если хотите, прервала мой внутренний диалог Елена, продолжайте пока тут общаться, а мы с соколом пойдем прогуляемся, он просил меня показать ему пару новеньких чужих огородов неподалёку.
Мы с вами! закричал я, отреагировав как-то автоматически и растерявшись от собственной реплики.
Билеты только на троих, так что иди посозерцай кончик ветки.
Или точку в камне.
Или трещинку в ставне.
Или дырку у сокола в клюве.
Или шкурку банана на стуле.
Или неба синеву.
Иль перо птицы в саду.
Или букашку на листьях.
Или другой фрагмент жизни
Елена продолжала так еще несколько минут, и все трое: сокол, я и Черный, дружно зевнули. Вся мыслемешалка в моей голове скоропостижно отправилась в небытие. Как вообще может происходить какой-либо мыслительный процесс, когда в гостях у Елены постоянно творится откровенная тарабарщина? А сокол вообще, теперь ещё и зевает.
ПРОГУЛКА ПЕРИННО-КОЖАНАЯ
В итоге мы всё же отправились на прогулку вместе. Соколу, разумеется, приходилось нарезать пятаки вокруг нас, ведь так медленно лететь он не мог, а находиться рядом, судя по всему, хотелось. А может он просто остерегался особенно отдаляться от Елены, так как существенно напроказничал на каких-либо чужих огородах неподалёку. Когда я внутренне сформулировал такое заключение сокол вдруг спикировал вниз и стал парить со скоростью ходьбы, поравнявшись с нами. Я уже не особенно задавался вопросом, как такое возможно, ибо априори уже было ясно это очередное, что мой ум откажется принимать. Вот я и не стал с ним согласовывать сей раз ничего. Летит и летит. В конце концов, не мешает же.
Куда идём мы с соколом? весело завела Елена. Большой большой секрет! И не расскажем мы о нём
О, дааааа! прохрипел сокол.
О, нет, дурында, поправила его волшебница.
О, блин, прозвучало у меня в голове.
О, нас снова четверо, заметила Елена.
ОоОоОо, захрипел сокол, примерно как Борис Николаевич.
Нет! оборвала Елена. Давайте споём вместе! Что-нибудь настоящее!
Я ощутил головокружение, за которым последовала очередная мощная остановка внутреннего диалога, в ушах аж зазвенело, а осознание настоящего момента и его острота возросли многократно.
Тро-о-ое! Нас снова тро-о-о-е. А что тако-о-ое? Нас снова тро-о-ое! вдруг стала напевать Елена, пародируя Корнелюка.
И вот эту песню она, сокол и я напевали довольно фальшивым, но весёлым трио, пока шли по пустынной местности. Сокол и так хрипел, но, судя по всему, дохрипелся, и голос его пропал.
У него бывает, спокойно сказала Елена. Ты еще не видел что с ним было, когда он Михаила Круга пел. Мне потом еще долго пришлось ему объяснять, какие песни более менее безобидны, а какие засоряют мозги и вводят в заблуждение. Эта птица невероятно мудра, но вот ума у него не так много. Однако, он ему и не особенно нужен.
Сокол как-то странно посмотрел на волшебницу, и далее мы шли летели какое-то время в полном молчании. Я отметил, что пальмы сегодня с желтыми листьями. Где, блин, такое еще увидишь? Пальмы зимой уже были, а осенние пальмы в принципе экспонат довольно самостоятельный. Так они ж ещё и осыпались местами, оказывается. Видимо, осень в пустыне.
Пошел дождь, и сокол не знал куда деваться, но Елена достала из рюкзака какое-то невиданное приспособление, похожее на маленькую клетку дождевик, и далее сокола несли наподобие попугайчика в квадратной такой коробочке, в которой были окошки из того же материала.
Уже вечерело и запах от совокупности всех происходящих вокруг элементов стоял просто чудеснейший. Капли дождя падали на голову, лоб, стекали по лицу и проходили через губы, подчеркивая свежесть настоящего момента еще и вкусом прекраснейшей воды, словно из родника такой изумительный водопад дарило небо мира Елены.
Отовсюду доносились гармоничные звуки малоизвестных мне насекомых и при этом не было ни одного паразита или другого комара, который бы меня кусал. Сокол сладко похрапывал, а мы всё шли и шли. Солнце уже полностью зашло, и на небе появились какие-то сюрреалистические оттенки слияния цветов, словно кто-то разлил набор акварелей.
Сокол, подъём! Зацени какое небо! осмелился я произнести вслух.
Киэ-э-Э-э-Э раздался словно стон какой-то вымотавшейся старушки из домика сокола в руке Елены.
Ой, лучше его пока не трогай, заботливо проворчала Елена, очевидно же, уморился пернатый.
Ладно, тут же согласился я, а далеко нам еще идти?
А я откуда знаю? Ты же нас ведешь. Ты и скажи, вдруг заявила Елена.
В целом, я бы мог снова потерять сознание или что-то подобное, но уже надоело, в самом деле. Спорить и возражать тоже не было никакого желания, да и сил, ведь прошли мы уже огромное количество километров и я бы вообще, с радостью присел, если б было куда. А тут еще заявляют, что это, оказывается, я их веду, а не иду за компанию смотреть, как Елена показывает соколу чужие огороды.
В итоге я просто как пьяный указываю пальцем, причем средним, в первом попавшемся направлении и заявляю, что идти нам еще двадцать семь минут.
Перинно-кожаная делегация принимает курс и направляется в сторону, указанную самым длинным пальцем, вооружившись факелом, который был извлечен из рюкзака волшебницы и поручен нести себя хозяину той же руки, что и задала направление.
Ум со своими мыслями не мешает мне, и я продолжаю наслаждаться уже ночным небом, невероятно красивыми и крупными белыми звёздами и периодически мелькающими черточками, вспышками и другими явлениями, которые завораживают. Было сухо и тепло. Спустя около получаса мы оказались у земель, покрытых различными кустарниками, деревьями и зарослями. Удивительно, но, видимо, благодаря ярчайшим звёздам, их было видно довольно отчетливо.
Вот и чужие огороды, радостно провозгласила Елена и начала весело прыгать на месте, вновь как маленькая девочка. Видимо позабыв, что в руке спящий обладатель клюва и перьев.
Ка-а-ар!!! бодро и уверенно раздалось из укрытия и сокол воспарил ввысь из этого приспособления, которое явно не являлось клеткой, а другого слова я подобрать не мог. Пожалуй, переноски. Да, с криком «Ка-а-ар!!!» сокол вылетел из своей переноски.
Я же при этом был ошарашен вовсе не от того, что сокол издал звук какой-то вороны, а от того, что у меня случилось яркое дежавю, но я не мог вспомнить, где уже было что-либо подобное. Елена бросила переноску на песок и продолжила прыгать уже с чистой совестью. Мне вообще, было невероятно весело и просто невероятно. В какой-то момент как бы незаметно протиснулся мой рассудок:
А почему они чужие, Елена? Я не вижу здесь чьих-либо владений.
Ты, главное, ему об этом не говори, серьёзным тоном прошептала мне она, подставив ладошку, чтобы сокол не слышал. А то если он это просечет, то всё пропало: заявит что, мол, не может он с не чужих огородов плоды таскать.
А это вообще, разве огороды? удивлялся я, пока мы шли вдоль этих, скорее, полей, чем огородов.
Разумеется, нет, продолжала шептать она и с серьёзным видом приложила палец к губам. Но об этом тоже цыц.
Тем временем счастью сокола не было предела он то и дело пикировал к какому-нибудь дереву или растению, цепляя оттуда плод, и сразу резво да гордо взмывал вверх, чаще всего роняя плод или большую его часть тут же, оставляя в клюве совсем ничего, либо крошки, которые небрежно разбрасывал по местности, как ребёнок погремушки во все стороны, издавая смешные хриплые звуки.
Было видно, что ему важны сам процесс и ощущения. Я бы даже сказал, что он глубоко погрузился в образ некоего такого брутального птеродактиля расхитителя, если бы мог допустить, что у птиц, как и у людей, могут быть образы самих себя. Впрочем, как и то, что ныне существуют ко всему прочему еще и птеродактили, а тем более птеродактили-расхитители. Но, в любом случае, на ум, под наблюдение сего резвящегося шизокрыла, приходил именно такой образ, скорее всего именно от этого ум и помалкивал по большей части, куря в сторонке.