Я знаю что она видит. Сам себя не узнаю в зеркале. Сеть морщин, кожа болезненно-зелёного оттенка, в некоторых местах на голову обрушилась седина.
Я изменился буквально за ночь. Ослаб, раздавлен. В горле непроглатываемый ком, руки трясутся, в сердце короткое замыкание и вдогонку выход из строя. Стыдно дышать, пока все Акиловы стремительно идут на дно.
В голове набатом «Что мне делать?», сознание перекорёжило. Движусь только в направлении к Ие. Любым путём, но я должен удержать её и забросить на берег. Утону вместо неё, но вытащу.
Со временем эта боль утихнет и выцветет, я сотру остатки, Ий. обещаю, задыхаясь от тяжести правды, в которой она оказалась по моей вине. Я не брошу вас.
Тишина и её неподвижный взор капают на нервы. Ну же, ответь мне
Тебе очень больно, я знаю глухим шёпотом, чтобы не спугнуть. Это мучение замещает всё остальное, не хватает воздуха Что ни слово, солью под кожу жутко больно
Её руки разбивает тремор, она обхватывает себя, чтобы закрыть от меня нутро, но не успевает совладать с натиском эмоций.
Сдерживаюсь, чтобы не завыть, как волчара, когда её лицо вмиг покрывается слезами. Нежно стираю солёную влагу, обнимаю, качаю из стороны в сторону, чтобы унять её дрожь.
Поплачь. ласково произношу я, не давая малышке подавить всхлипы. Старается. Изо всех сил не даёт себе размякнуть. Как по струне ровная. Держит себя в напряжении.
Вы говорили про еду тихо говорит осипшим голосом, выворачиваясь из моих объятий.
Да, идём. приобнимаю, направляя к больничному кафе.
Нет. резко останавливается. Я пойду одна. А вы приглядите за мамой, Игнат. тоном, не терпящим возражений.
Порываюсь с ней, но насилу торможу себя. Она просит уединения и я обязан услышать её.
Я пригляжу. киваю, завязывая узел своего пуловера у неё на груди. Не торопись, поешь нормально.
Даю знак двум своим людям присоединиться к охране Ии. Четыре амбала беспрекословно объединяются, чтобы обеспечить защиту девочке. Ей на это всё равно. Малышка кидает на палату брата страдальческий взгляд, но поджав губу, уходит, больше не оборачиваясь.
Смотрю ей вслед и тяжело выдыхаю.
Запрокидываю голову и провожу ладонями по лицу. Мне никогда не искупить перед ней вину. Я убил её любимого отца, покалечил брата и потопил сознание матери. За это мне вечный огонь в аду. Эти люди были мне как семья. Продолжительную часть жизни я был с ними бок о бок. Кто бы сказал, что именно я уничтожу Акиловых ни за что не поверил бы. Сильнейшая семья, крепкие узы, любящие друг друга сверх меры. Одно моё решение убрать тупого урода и вот, что вышло. Самолично разбил мечты той, которую хотел сделать счастливой. А как это сделать, когда её семья в таком состоянии?
С колотящимся сердцем открываю дверь в палату и тихо вхожу.
Без изменений.
Тошнотворный запах лекарств, пиликающие устройства, «в спячке» Давид, в бесчувствии тётя Нелли.
От этой картины меня мясом выворачивает наружу. Жжёт слева в подреберье. Останавливаю пристальный взгляд на друге, мысленно прошу прощения и упрашиваю подняться и мне втащить. Поменяемся местами, только хоть бы он спас сестру с мамой от этой боли. Тётя Нелли не реагирует. Гладит бездвижные пальцы сына, внимательно смотрит. На меня не оборачивается.
Осторожно опускаюсь перед ней на корточки:
Тётя Нелли, я не дам вам уйти в себя и Ие не дам пропасть, слышите? Я позабочусь о ней, я ВСЁ для неё сделаю. Она будет снова улыбаться. Понимаете меня?? И я разобьюсь в лепёшку, но подниму Давида на ноги. Обещаю вам. Он скоро проснётся и обнимет вас Только умоляю вернитесь к ним, дочь нуждается в вас поправляйтесь, приходите в себя и мы начнём жить заново. обхватываю ладонями её колени, опускаю на них голову, давлю лбом, зажмуривая до боли глаза. Тётя Нелли
Это всё страшный сон. Как исправлять? Как её вытащить?
Обжигаю дыханием женскую руку, сухими губами целую костяшки, трусь щекой. Она ж мне как мать всегда тёплая была, а сейчас холодна, душа замёрзла. Без своей семьи не может жить.
Мама? слышу за спиной встревоженный голос Ии и резко поднимаюсь на ноги.
Нет. отвечаю с сожалением. Мы просто разговаривали. объясняю увиденное и сразу исправляюсь. Я с ней
Ия слегка кивает и перенаправляет всё внимание на родных, пододвигая к койке кресло и присаживаясь рядом с матерью.
Пожалуй, оставлю вас наедине. не желая нарушать их покой. Я всегда на связи, Ий. Звони в любое время, я сразу приеду.
Спасибо. сухо, не глядя на меня.
Сковываю в себе желание дотронуться до неё и успокоить. Просто ухожу.
Кидаю все силы на поиски специалистов, поднимаю связи, веду переговоры, нанимаю лучших врачей. Узнаю о существовании одной шведской клиники, договариваюсь о лечении Давида за немыслимые деньги. Чудом, по блату, привязываю к нему и пребывание матери. Всех её докторов буду перевозить вместе с ними. Круглосуточное наблюдение, все лечебные мероприятия, не отходя от сына.
Господи, лишь бы помогло.
Остаётся решить вопрос с Ией. Поедет ли она с ними или останется со мной?
Глава 10
ИЯ
Станислав Алексеевич? Что вы здесь делаете? сильно опешив, торможу на пороге личного кабинета своего отца.
Доброе утро, Ия. привстаёт с папиного кресла Каюмов-старший.
Быстро собираюсь с мыслями и, как полагается, здороваюсь с несколькими мужчинами, что по неизвестным мне причинам, присутствуют на моей встрече с адвокатом. С десяток незнакомцев и глаза каждого направлены на меня, не скрывая поедающего взора. Меня мгновенно накрывает отторжение. Знакомое чувство. Все эти люди хищники и они только ждут момента наброситься, а пока нельзя, фальшиво внушают к себе симпатию.
Нахожу глазами папиного зама, его правую руку Сергея Вадимовича, мужчина сильно угнетён, выглядит изнурённо и угрюмо, но встаёт ко мне навстречу с тёплой улыбкой.
Удивляюсь, когда угождаю к нему в объятия, он даже со мной маленькой соблюдал строгую субординацию, папа не позволял смешивать работу с личным, хоть и очень уважал Сергея Вадимовича.
Ничего не бойся, мы что-нибудь придумаем. едва различимый шёпот мне на ухо. Пробирает дрожь, но я стягиваю на его спине пиджак, показывая, что услышала и поняла.
Он, аккуратно придерживая меня за плечо, указывает на свободное кресло за переговорным столом. Немного коробит, что во главе, на папином троне сидит чужой, но я вовремя справляюсь с искривлением лица и принимаю серьёзный вид. Поворачиваю голову к адвокату, подаю знак, чтобы переходил ближе к делу, не просто же так меня вызвал.
Мужчина прежде, чем начать речь, вскидывает бровь, прося разрешения у Каюмова-старшего, и я для себя с тяжёлой печалью отмечаю продался кто платит, тот и руководит.
А папа его считал одним из самых приближённых на работе. Воспоминания давят тяжёлым прессом, сжимая мышцы острой судорогой. Не сейчас. Нельзя показывать свою слабость. Я Акилова. Меня не прогнуть.
Ия Владленовна, позвольте начать с наших самых глубоких соболезнований!! Ваш отец был превосходным управленцем! так театрально, что от чистого сердца не получилось.
Благодарю. улыбаться и кривить совестью не собираюсь, мой взгляд тяжелеет. Я так полагаю, вам есть что мне сообщить? скрепляю пальцы в замок, мне не нравится происходящее.
Да! раскладывает перед собой папки с бумагами. Как вы знаете, в «Акил-холдинг» входит несколько компаний и
Перевожу взгляд на папиного зама, получаю в ответ медленное одобрительное моргание. Значит, придётся слушать. Уже давно заученную историю возникновения и внедрения бизнеса. Как папа пробился, увеличил ресурсы, вышел на международный уровень. Какой прирождённый дипломат Давид. Весьма занимательно, но ничего стоящего.
Мне нужна конкретика. Что будет дальше? И что требуется от меня?
Слушая пространные, но малосодержательные для меня речи этих юристов и менеджеров, вздыхаю и ползаю взглядом по интерьеру, стараясь хоть в чём-то найти отвлечение и их жёстко не прервать. Захлебнуться можно в приторной лести к покойному. Папа при жизни гнал таких от себя поганой метлой. Все их голоса, слова, как сквозь стену. Я не пропускаю.
Очевидно, что всё моё недовольство отражается на лице, ибо вступает в игру Каюмов-старший, что до этого хранил молчание и не сводил с меня слегка сощуренных глаз:
Ия, послушай меня. Знаю, что всё произошло внезапно и ты ещё совсем мала, чтобы понимать структуру бизнеса отца. Но эту гигантскую организацию нельзя оставлять без управления. Мы с Владом были друзьями и планировали общее дело, я не могу закрыть на это глаза и оставить тебя без помощи. Так как, в твоей семье на данный момент нет человека, кто в этом разбирается и смог бы принимать важные решения, я предлагаю тебе свою кандидатуру.
Так и знала, что предисловие нужно было, чтобы замаслить ход моих мыслей и снизить подозрения. Подготовка к неизбежному.
Только я не дура! Чуйка на генном уровне. Вы все против меня, добьётесь своего и пустите меня в расход.
Вы не получите Акиловское наследие!
Словно в подтверждение, в глазах Сергея Вадимовича тут же начинает сигналить красным светом «Ловушка». Заметив между нами непозволительный контакт, Каюмов-старший одним только взглядом заставляет папиного зама опустить глаза в стол.
Тебе нужно заинтересованное лицо, Ия. продолжает он сострадательным тоном. Созовём делегацию, подпишем бумаги, я всё управление возьму на себя. Тебе ничего не нужно будет делать, только дать согласие. Ты сможешь быть с семьёй, жить полноценной жизнью, продолжишь учиться, путешествовать, заниматься саморазвитием. Я обо всём позабочусь, Иечка.
Рукоплескаю стоя! Не учил бы папа, что если давят, то не жди пользы наивно повелась бы.
А так нет! В груди уже вовсю скребёт отрицание.
Я подумаю об этом. размыливаю ответ.
Само собой, но думай скорее, дела не ждут. дёргается кадык мужчины. Если остановить процессы, понесём убытки.
Я вас услышала. ставлю точку, поднимаюсь с кресла.
Прорезавшаяся жёсткая интонация в моём голосе вынуждает мужчину сбавить давление, растягивает дружелюбную улыбку.
Тогда ждём твоего решения, Ия.
Киваю, уже собираюсь уходить, но из любопытства задаю вопрос:
Как Максим?
Лицо Каюмова на секунду приобретает нездоровую бледность, а голос становится холодным и отстранённым, я задела за живое:
Рука восстанавливается, а обе ноги пробиты, пока рано говорить о каких-то прогнозах.
Пусть выздоравливает! искренне желаю я и, попрощавшись кивком головы с Сергеем Вадимовичем, покидаю папин кабинет с удушающим чувством отчаяния.
Выход только один
* * *
Уже двадцать минут стою посреди улицы и смотрю перед собой, набираясь храбрости. То, что я собираюсь сделать поистине сумасшествие. Мне страшно. И стыдно. Я чувствую себя уязвлённой, но лучше так, чем быть растоптанной ногами врагов и злобных завистников. Эти стервятники почуяли кровь и уже кружат над остатком моей семьи, тянут когти к моему горлу. Возможно, я совершаю самую непростительную ошибку в своей жизни, но все интуитивные голоса внутри кричат только об одном. Каждая клетка тянет к нему. К Розанову.
Чутьё ли? Или глупость? Но в голове звучат его слова:
«Я твой человек, Ия.»
И я верю. Потому что ничего другого не остаётся.
Никого больше нет. А мне нужен сильный, близкий и компетентный. Нужно, чтобы защитил
Ну! Была не была!
Компании Игната принадлежит целых семнадцать этажей тридцатиэтажного бизнес-центра.
Солидно. И вселяет неминуемую опасность, так, что в венах леденеет кровь.
Да, я не ошиблась. Здесь точно обосновался господин Розанов. В воздухе веет сталью.
Нервозно поправляю причёску, зачем-то дёргаю серьги в ушах.
Господи, на что мне приходится идти но я не могу оплошать перед мамой и Давидом.
Я на прощание пообещала, что вызволю нас из этого ада. Любым путём.
И вот передо мной разъезжаются двери и я попадаю в царство Игната Розанова. Меня тут же останавливают, просят подтверждение личности.
Прошу оповестить о своём приходе генерального и, теребя в руках клатч, присаживаюсь на диванчик для ожидания. Не успеваю даже взять в руки журнальчик, как из дальнего лифта вылетает мужчина и несётся прямиком ко мне:
Ия Владленовна, здравствуйте, меня зовут Антон, я личный помощник Игната Демьяновича! Разрешите сопроводить вас в главный офис!
Да, спасибо! ватными ногами плетусь за молодым мужчиной, приваливаюсь к стене лифта, на миг закрываю глаза.
Вам плохо? Остановить движение? слышу обеспокоенный голос.
Нет! отчего-то улыбаюсь, напугала человека. Если не затруднит, то принесёте мне потом стакан воды?
Конечно!! и одним нажатием на часах, приказывает кому-то немедленно исполнить мою просьбу.
Вот это скорость, вот это дрессировка. Ещё только створки лифта расходятся, а передо мной уже появляется улыбающаяся девушка с подносом в руках.
Спасибо! благодарю обоих, беру стакан, делаю два шумных глотка и прошу показать, где располагается кабинет Розанова.
Провожают до двери, пропускают вперёд и удаляются.
Ия? откатывается на кресле Игнат, выгибая бровь. Что-то случилось?
Я не стала вам звонить, хотела поговорить с глазу на глаз! начинаю тараторить и заламывать руки.
Иди сюда. подзывает и подводит меня к мягкому сидению, но я не поддаюсь, хватаю его за пиджак.
Нет, я набираю в грудь воздуха и выливаю на мужчину всё, что так долго репетировала. Вы же слышали, что сказали врачи после комиссии? У Давида очень мало шансов! Они с мамой признаны временно недееспособными мой голос предательски звенит, произносить это вслух оказалось ещё труднее, чем я думала. Я осталась единственной полноправной наследницей!
Слышал. тускнеет его взгляд.
Что ж, Акиловы на грани вымирания вырывается из меня истеричный смешок. Папин холдинг такой же ребёнок в семье! Даже старше Давида и я не имею никакого морального права не защищать этот бизнес, папа всю душу туда вложил!
Так и есть, Ия. пристально смотрит, по его скулам ходят желваки, он уже понимает к чему я клоню.
Вы умный и успешный мужчина, господин Розанов! выжимаю с натугой, будто поперёк горла стоит штырь. Ничего и никого не боитесь! Способны справляться с трудными задачами!
Ия накрывает руками мои плечи.
Нет! Не перебивайте меня! Вы Боже, как позорно дрожат мои губы. Вы опытный бизнесмен, у вас даже нет достойных конкурентов! рваный вздох. И вы единственный, кто остался нашим другом!
Тебе не нужно просить меня об этом. Мои люди уже изучают основу «Акил-холдинг». Я буду держать всё под контролем.
Тогда женитесь на мне, Игнат!
ЧТО?!
Глава 11
ИГНАТ
Я не могу подпустить к папиному детищу кого-то извне. С самых пелёнок нам диктовали одно нерушимое правило к холдингу дотронется только тот, у кого принадлежность к семье Акиловых, иначе конец. Бизнес не должен выйти из семьи! Это обесчестит память моего отца! Женитесь на мне! жёстко повторяет она, выбивая из меня воздух.
Ия разум обволакивает ошеломление.
Это ни к чему вас не обязывает, Игнат!!! необдуманно, чисто на порыве, оцепляет пальцами мой галстук. Брак только на бумаге! тянет вниз. Вы можете продолжать встречаться с женщинами, вести прежний образ жизни! Я и слова вам не скажу! заглядывает в глаза, вытаскивая наружу мой рассудок, расшатывая стойкость. Только не дайте им разорвать «Акил-холдинг»!! Прошу вас!
Успокойся. перехватываю кусок ткани в её руках, пока не удавила, и прижимаю холодные пальчики к своей грудной мышце, что посекундно разбухает, как после усиленной тренировки.