И почему ты думаешь, что это сделал твой папа? подхватил Чез. Твои родители развелись. Может, твоя мама сама с кем-то договорилась, чтобы
Какая разница? перебила Натали, прыгая на табличке. Кто-то сдался. Перестал верить, что мама вернётся. Кто-то думает, что она умерла, а у папы даже не хватило смелости сказать мне, что что Длинные тёмные волосы Натали подпрыгивали с ней в такт.
Та часть мозга Эммы, которая ко всему подходила с научной точки зрения, подумала, что это великолепная иллюстрация кинетической энергии, или, иначе, энергии движения. А та часть мозга, которая постоянно злилась, потребовала, чтобы Эмма присоединилась к Натали и тоже принялась топтать табличку.
Натали, мягко сказал Чез. Мы же хотели пробраться в дом, чтобы никто нас не заметил и не услышал.
Натали пропустила его слова мимо ушей.
Может, лучше бросим табличку в мусор? предложила Эмма.
Точно, кивнула Натали. Она подняла табличку, мрачно затопала к гаражу и набрала код. Прежде чем дверь успела подняться хотя бы наполовину, Натали поднырнула под неё, запихнула табличку в мусорный бак и наградила его пинком.
Грейстоуны вбежали вслед за ней в гараж. Чез нажал кнопку, и дверь опустилась, скрыв их всех.
Натали, никто ничего не стал бы менять в кабинете у твоей мамы, так ведь? спросила Эмма. Он по-прежнему звуконепроницаемый?
Откуда я знаю! буркнула Натали. Мне ничего не говорят!
Пойдём проверим, предложила Эмма.
Они с Натали первыми подбежали к кабинету госпожи Моралес.
Эмма встала на пороге и велела Чезу и Финну:
А вы двое караульте. Постучите, если что-нибудь услышите. Она закрыла дверь и повернулась к Натали: Теперь можешь кричать, если хочешь. Даже ругаться.
А-А-А-А-А! завопила Натали.
Эмма зажала уши, чтобы не оглохнуть. Но всё равно было слышно, как Натали визжит:
Почему они сдались?! Мама жива! С ней всё хорошо! Она не даст себя в обиду! Мы её спасем! Будет не как с бабушкой Она вдруг замолчала.
Что? спросила Эмма, отнимая руки от ушей. Что значит «не как с бабушкой»? Ты нам никогда не рассказывала про свою бабушку.
У Натали задрожало лицо.
Она умерла. В прошлом году. Я её больше всех любила, и я не хочу об этом говорить. Особенно теперь, когда мама пропала, а папа и Ненавижу, когда люди говорят «Ах, я соболезную», а на самом деле это одно враньё!
Эмма хорошо её понимала.
Покричи ещё, если хочешь, предложила она.
Натали заорала ещё громче, чем в первый раз. И Эмма присоединилась к ней.
Натали права! вопила она во всю глотку. Никто не умрёт!
Госпожа Моралес сама была агентом по недвижимости, и в кабинете, за громадным рабочим столом, стоял десяток табличек с её фотографией.
Она жива! прокричала Эмма, указывая на них. И моя мама тоже! Они обе живы! И Джо!
Натали и Эмма одновременно перестали кричать. Натали моргнула, как будто удивившись тишине.
Слушай, Эмма, мне реально полегчало, сказала она. Ты знала, что так будет? Наука гласит, что если поорать, то полегчает?
Да нет, ответила Эмма. Просто на твоём месте я бы сама так поступила. И и мне самой в последнее время очень этого хотелось.
На лице Натали появилось изумление.
Эмма, кажется, мы с тобой очень похожи, сказала она. Кто бы мог подумать!
Эмма стиснула зубы. Теперь Натали нравилась ей гораздо больше, чем когда они впервые встретились, и она не сомневалась, что и сама нравится Натали. Эмме захотелось сказать: «Я тебе соболезную, хотя ты и злишься, когда это слышишь». Или: «Можешь рассказать мне о своей бабушке, если хочешь». Или даже: «Ты же знаешь, что с Финном и Чезом тоже можно об этом поговорить». Но прямо сейчас нужно было думать о другом.
Натали, начала Эмма, когда мы перейдём в другой мир, пожалуйста, держись. Как бы ты ни злилась. Ты нужна нам. Ты лучше всех умеешь хитрить, и ты единственная из нас, кто в том мире не выделяется. Поэтому ох, кажется, твой папа слишком часто смотрит спорт по телевизору. Я хотела сказать: «Не уходи с поля».
Натали издала грустный звук возможно, смешок:
Ладно. Не уйду.
Договорились, кивнула Эмма и взялась за дверную ручку. Готова?
Ага, ответила Натали. Ну, пошли спасать наших мам.
Глава 15
Чез
Чез понятия не имел, о чём Эмма и Натали говорили в кабинете госпожи Моралес, но когда они вышли, то обе были спокойны и решительны.
Пошли вниз, распорядилась Эмма, почти по-военному поворачиваясь к двери, которая вела к лестнице в подвал. Там и попробуем. Если получится, будет меньше шансов на кого-нибудь наткнуться в том мире.
Разумно, согласилась Натали.
И Чез просто не смог сказать, что он ненавидит подвалы, потому что чувствует себя в них как в ловушке.
Все четверо спустились по лестнице.
Подвал у госпожи Моралес был огромный и почти пустой; на полу лежал большой кремовый ковёр, по которому как будто и не ступала ничья нога.
Натали вздохнула.
Это была папина берлога, как он выражался, негромко сказала она. Ну уголок спортивного фаната. Когда он переехал, то забрал всю мебель. Мама не стала ничего здесь делать, только поменяла ковёр и перекрасила стены.
Понятно, сказал Чез.
Я говорю просто на всякий случай, пояснила Натали. Если на той стороне будет по-другому.
Давайте пока сосредоточимся на том, чтобы попасть на ту сторону, ладно? напомнила Эмма.
Давайте! Я готов! Финн запрыгал, дёргая Чеза за руку.
Рычаг у меня, сказал тот.
У Чеза был самый большой рюкзак единственный, в котором мог поместиться рычаг. Чез достал его. «Может, мы напрасно не стали искать отпечатки пальцев? задумался он. Или Эмма права и нам нужно расшифровать все мамины сообщения, прежде чем возвращаться в тот мир?» Ему до тошноты надоело сомневаться. Чез протянул рычаг сестре.
Рычаг, стена, произнесла Эмма, как будто напоминая себе порядок действий. Она зашла под лестницу, где стоял нагреватель. Давайте попробуем здесь. Тогда нас не заметят ну, если в том мире у подвала такая же планировка.
Чез, Натали и Финн сгрудились вокруг Эммы. Та покачала рычаг в руке как бейсбольную биту словно собиралась выбить мяч за пределы поля.
Когда рычаг соприкоснулся со стеной, послышался странный звук. Он не походил на удар металла о штукатурку и дерево скорее на стук камня о камень. И вдруг рычаг каким-то образом сросся со стеной. Как будто он был там с самого начала.
Это, это запинаясь, выговорила Натали.
совсем не так, как дома у мистера Мэйхью! воскликнул Финн. Эмма, ты раскрыла тайну!
Пока нет, ответила та. Сначала надо повернуть рычаг.
Чез перевел взгляд с брата и сестры на Натали. Если бы он не знал, как обстоят дела, он бы подумал, что Натали в родстве с Финном и Эммой. Не потому, что у них были похожие черты хотя, конечно, все трое, темноволосые и кареглазые, немного походили друг на друга. Нет, Финна, Эмму и Натали сближало одинаковое выражение лица смесь восхищения, надежды и радостного волнения. Финн и Натали тоже положили руки на рычаг; они хотели все вместе открыть туннель в другой мир.
Чез не спешил присоединяться к ним. В голове у него вертелась одна мысль: «Теперь мы знаем, как запереть туннель. Если будет слишком страшно и опасно, именно мне придётся выдернуть рычаг из стены и разорвать связь. Я сделаю это, если придётся. Я уберегу всех».
Финн, Эмма и Натали нажали на рычаг.
Чез почувствовал, как комната начала вращаться. Всё, что он мог сделать, это закрыть глаза.
Глава 16
Финн
Сработало! взвизгнул Финн. Эмма была права!
Но стремительное вращение заглушило его слова. Он не слышал даже сам себя, а уж тем более других. Финна качнуло вправо, потом влево. Он попытался вообразить себя сёрфингистом на доске, но вместо этого представил, как он, Чез, Эмма и Натали катаются по огромному подвалу словно игральные кости в стаканчике.
Мы это уже два раза пережили! прокричал он на тот случай, если остальным тоже было страшно.
Может быть, в промежутках между словами его сознание отключалось; может быть, между одним словом и другим проходило несколько минут. Он помнил это ощущение, когда они переходили в другой мир из собственного подвала. В обоих случаях наступал момент, когда Финн переставал думать. А также видеть, слышать, чувствовать. Может быть, потому, что он на секунду переставал существовать?
Раз эта мысль пришла ему в голову значит, мозг у него заработал.
Он продолжал вращаться.
А потом внезапно всё остановилось.
Финн моргнул, пытаясь привыкнуть не к темноте, а к полумраку. Здесь всё было по-другому. Разве в подвале у госпожи Моралес не горел свет ярко, как солнце?
Чувствуя головокружение, Финн сел. Чез, Эмма и Натали смутными тенями виднелись на полу рядом. Он наугад протянул руку и потряс, кажется, Эмму за плечо.
Вставай! прошептал Финн. Мы прошли! Ну, мне так кажется.
Эмма застонала. Чез с трудом поднялся. За спиной у него сквозь странную тёмную дыру в стене уходил туннель.
Похоже на то, что было у вас дома, шёпотом сказала Натали, подняв голову. От вращения открывается туннель, и он остаётся открытым, пока мы здесь. Значит, мы сможем вернуться. В любой момент.
Но если мы оставим его открытым, кто угодно сможет пройти, возразил Чез. С любой стороны. Когда угодно. Он зашарил по стене и что-то нащупал. А потом нажал.
Здесь тоже был рычаг. И Чез повернул его в другую сторону.
Туннель исчез.
Чез! воскликнул Финн. Откуда ты знал, что это сработает? А в нашем подвале в другом конце туннеля тоже был рычаг?
Наверное. Только я не догадался посмотреть, мрачно ответил Чез.
Это как зеркало, хрипло сказала Эмма, всё ещё лёжа на полу. Очевидно, рычаг повторяется в каждом мире.
Как у двери есть ручка с обеих сторон, подхватил Финн. Это логично. В кои-то веки он соображал быстрее Эммы.
Ты уверен, что ход откроется и пустит нас обратно? спросила Натали.
Я начал Чез. И покраснел.
Финн подбежал к стене и потянул рычаг вправо. Стена начала таять вновь появились очертания туннеля. Финн быстро дёрнул рычаг влево, и стена опять стала абсолютно целой.
Ура! почти в полный голос крикнул Финн и торжествующе затанцевал. Теперь мы всё поняли! Он вернулся к Эмме и потянул её за руку. Ты видела?
Подожди минуту, выдавила та. Кажется, мне труднее всех привыкнуть.
Финн захихикал.
А мне, наверное, легче всех, похвастал он. Я сел первым! Он наклонился к уху сестры и добавил: Не переживай. Зато ты лучше всех по математике. И ещё много в чём. Мы с ребятами пока осмотримся, а ты приходи в себя. В ушах у Финна перестало звенеть, и он понял, какая тишина царит в подвале. От этого ему стало спокойней. Никто, похоже, не заметил их появления. Ему ещё раз захотелось сказать Эмме, какая она умная. Но сначала нужно было рассмотреть, что находится вокруг: как Финн ни напрягал зрение, он почти ничего не видел в полутьме. На лестнице есть выключатель? спросил он у Натали.
Но ответа не дождался. Остальные ещё толком не пришли в себя.
Финн на цыпочках вышел из-за нагревателя и направился к лестнице. Подвал, очевидно, был пуст кто станет сидеть в такой темноте? Только слабый свет пробивался в маленькие окошки под потолком.
Финн нашёл выключатель.
Натали! крикнул он, когда зажёгся свет такой яркий, что на мгновение Финн почти ослеп. Здесь же полно мебели! Целая куча мебели! Наконец его глаза привыкли. Теперь он видел не только очертания, но и цвета.
Все предметы в подвале занавески, диваны, портьеры на стенах, ковёр, даже холодильник были либо синие, либо оранжевые. Здесь торжествовали эти два цвета, а остальные как будто не имели права существовать.
Финн лишь раз видел подобное место зал, где судили маму.
Натали! крикнул он. В вашем подвале тоже судят невинных людей?
Глава 17
Эмма
Эмма услышала ужас в голосе братишки.
Она всё ещё моргала, пытаясь справиться с дурнотой после путешествия по туннелю, и каждый раз, открывая глаза, замечала что-нибудь новенькое синее или оранжевое. Подставки под кружки на кофейном столике, кафель в углу, судя по всему переоборудованном под джакузи, флаги, свисающие с каждого столба
Финн, здесь всякое спортивное барахло! прошептала Эмма. Наверное, в этом мире мистер Мэйхью тоже устроил себе место, где можно поболеть за любимую команду. Натали, за какую команду болеет твой папа? И какие у неё цвета? Оранжевый и синий? А может, в этом мире спорт любит твоя мама?
Мой папа и мама тоже болеет за «Брауни», «Ребят из Огайо» и «Белые куртки», удивлённо произнесла Натали. Но таких цветов нет ни у одной из этих команд.
Может, здесь у них другие цвета? Эмме показалось, что она умоляет Натали согласиться. Или здесь твоя мама болеет за другую команду? А может, в этом мире ты сама спортивная фанатка?
Не знаю. Натали беспомощно пожала плечами.
Финн подбежал и прижался к Эмме.
В прошлый раз мы так и не поняли, почему все здесь носят оранжевое и синее, сказал Чез тоном, который, очевидно, должен был сойти за рассудительный и бесстрашный. Может, это вообще ничего не означает. Но выглядело это
плохо, пробормотал Финн, цепляясь за Эмму.
Даже отвратительно, поморщилась Натали.
Эмма открыла рот, чтобы предупредить Натали: «Ты что, не видишь, что Финн ещё сильнее испугался?» но в ту же секунду открылась дверь, и сверху донёсся голос:
Натали, это ты там внизу? Почему ты не в школе?
Это была госпожа Моралес.
Эмма почувствовала, как у неё затрепетало сердце. Госпожа Моралес была хорошей матерью. Грейстоуны, конечно, не обрадовались, поселившись у неё после исчезновения их собственной мамы, но в любом случае госпожа Моралес обращалась с ними ласково. И Эмма знала, как Натали скучает по маме; она увидела радость, вспыхнувшую на лице девочки при звуках знакомого голоса. Но в ту же секунду эта радость превратилась в страх, и у Эммы сжалось сердце. Финн прижался к ней ещё крепче, а Чез втянул обоих в тень.
Очевидно, до остальных тоже дошло: наверху стояла не та госпожа Моралес, которую они знали. Это была госпожа Моралес из другого мира.
Злой двойник.
Глава 18
Чез
Вслед за голосом госпожи Моралес на лестнице раздались шаги: госпожа Моралес двойник из другого мира спускалась в подвал.
Прячьтесь! шепнула Натали и толкнула Грейстоунов глубже в темноту за нагревателем.
И ты тоже! умоляюще сказал Чез.
Нет, она уже поняла, что я здесь! шёпотом ответила Натали. Она будет искать меня и найдёт всех вас.
Чез ничем не мог ей помочь.
Натали храбрая, храбрая Натали! отошла от нагревателя и остановилась у подножия лестницы.
Натали, ответь! потребовала госпожа Моралес. Её каблуки цокали по ступенькам.
Даже из своего укрытия Чез видел всю гамму эмоций на лице Натали, которая слышала мамин голос. «Нет, не считай эту женщину мамой Натали, не расстраивайся понапрасну. И на самом деле это не она, а судья Моралес. Человек, который хотел наказать твою маму».