Недалеко от берега курсировали несколько красивых катеров со звездно-полосатым флагом на корме. Это родственники или знакомые живущих здесь, проплыли почти восемьдесят миль, чтобы помочь «своим» выбраться.
Ходили слухи, что временно маломерным судам из граничащих стран разрешили приближаться к Кубе. Кто-то набирал в лодки желающих и отходил. А некоторые из капитанов просто брали безмоторные лодки на буксир и увозили в сереющий океан.
К слову, многие несведущие в морском деле вообще не представляли, куда им дальше плыть. Желание покинуть остров было велико. А что делать, когда перед беглецами открывалась необъятная темная гладь океана, было не всем понятно. Такие предпочитали сделать «как все». Двигаться «на удачу» в ту сторону, куда устремлялась основная масса, уходящих вдаль, серых точек.
Hola Cuba! Welcome to America! услышал Эмилио смесь английского и испанского. Он поискал глазами и увидел средних размеров чистенький ухоженный катер, пришвартованный против всяких правил почти в самом конце мола, уходящего в открытый океан.
Конечно, он мешал остальным суденышкам пройти узкий проход, но очевидно капитану было наплевать на окружающих. Катер был явно не местный. И поэтому все новоиспеченные мореходы решали не связываться с чужаком. Лучше обойти его, чтобы не дай бог, не поцарапать блестящий борт.
На носу катера громадный абсолютно лысый афроамериканец в морской робе непонятного цвета блистал зубами и дымил зажатой в уголке рта сигарой. Он приветственно махал рукой и призывал желающих поднятья на борт.
Эмилио поспешил туда, где уже начала образовываться очередь. Но, оказалось, места на спасительном судне были доступны не всем! Когда один старик пытался прыгнуть на борт, громила грубо одернул его, пророкотав: «Solo Joven! Viejo no!», показав тем самым, что возьмет только молодых и крепких.
Эмилио поднял руку. Афроамериканец смерил его недовольным взглядом, но махнул рукой, мол: «Давай». Через минуту наш довольный беглец уже сидел у алюминиевого борта и со злорадством смотрел на неудачи других.
«Да плевать на всех!» думал он. «Главное, я скоро буду в свободной стране!»
Вскоре лодка наполнилась. Молодых было совсем мало. Мужчины и женщины, в основном, средних лет. Люди были, ой, какие разные! Но всех объединяло одно. Они смотрели друг на друга, как дикие звери. Настороженно зыркали по сторонам, крепко держа свои узлы и сумки. Видно было, что они не верят никому!
Погрузка закончилась и они, наконец, отчалили. Берег стал удаляться и вскоре превратился в узкую черную полоску на сером небе.
Ок, ребята, 200 долларов с каждого, пророкотал тот самый громадный негр, решивший судьбу Эмилио. Это немного поможет нам покрыть наши затраты!
Сидящие стали оглядываться друг на друга, как бы ища поддержки. Некоторые загомонили: «Какие деньги, мы и так еле вырвались из коммунистического плена! Америка свободная страна»
Да, свободная, парировал гигант. И у каждого есть свобода выбора!
У кого нет денег, или кто не согласен, можете вернуться на родину, черный исполин показал громадной лапищей за борт. Сзади него стояли два амбала, поигрывая, как авторучками, бейсбольными битами и, судя по выражению лиц, готовые отметелить каждого несогласного.
Так все пассажиры оказались в цепких лапах желающих подзаработать прохиндеев. Но деваться было уже некуда.
Сборщики начали обходить сидящих. Кто-то недовольно бросал им в открытую сумку деньги. Кто-то начинал спорить, отсчитывая купюры. Такой просто получал удар битой, у него вырывался кошелек и исчезал в той же необъятной сумке.
Один совсем молодой парнишка привстал и начал что-то гневно выговаривать на английском этой группе мошенников. Но тут же получил резкий удар концом биты в горло и, потеряв равновесие, завалился спиной на борт. Двое подручных с безразличным видом взяли его за нижние края штанов и, подняв руки, перевалили его за борт.
Наступила тишина, прерываемая только легким урчанием мотора. Каждый из сидящих представлял себе неподвижное тело с безвольно раскинутыми руками, медленно опускающееся сейчас в темную страшную глубину. Оказаться на его месте не хотел никто. Беглецы смирились, и сбор «пожертвований» сразу пошел быстрее.
Плыли они уже больше часа. Эмилио со скуки стал разглядывать своих собратьев «по счастью». На минуту что-то заныло в нем. То ли тоска по оставленным местам, то ли сожаление, что покидает он Родину вместе с каким-то сбродом. А, с другой стороны, сам-то он кто?
Вот трое темнокожих парней подозрительного вида с длинными плетеными и давно не мытыми косичками. Тихо шепчутся друг с другом. Наверняка они уже продумали, как будут горланить на улицах свои непонятные песни или обирать пьяных, вышедших из ресторанов. К честной оплачиваемой работе они были явно не готовы.
Две женщины среднего возраста, одетые в одинаковые мокрые и прилипшие к телу платья, тупо улыбались и глазели по сторонам. Непонятно было, как они умудрились оказаться на борту. Одна из них постоянно кивала головой. Верный признак нервного расстройства. Вторая нервно перебирала подол платья заскорузлыми плохо слушающимися пальцами «Господи, они же, наверное, из какой-то психиатрической больницы или из «дома терпимости»», с горечью догадался Эмилио. У них там одинаковая для всех одежда «Мадрэ мия, куда я попал?» начал уже сожалеть он.
Двое сидевших рядом с ним мужчин с короткими стрижками, одетые в серые комбинезоны, вообще были похожи на вчерашних (или нынешних сбежавших) заключенных. Хищно озираясь вокруг, они, казалось, уже выбирали себе жертву из числа присутствующих. Кем можно было бы помыкать или кого ограбить сразу по прибытию к месту назначения.
Гоня от себя горестные мысли, Эмилио решил было вздремнуть. Но оказалось, что вечернее представление на этом не закончилось.
Итак, братья и сестры, раздался над ухом громкий голос того же белозубого капитана. Его, некогда родной испанский, стал приобретать нотки речи пьяного янки.
Сейчас обобравший их мошенник выглядел совсем по-другому! Видно, готовясь к прибытию в порт, он уже переоделся и преобразился! Вместо непонятного цвета морской робы на нем была белоснежная толстовка с блестящими молниями, загогулинами и какими-то яркими надписями. Шею увешивали четыре или пять блестящих цепей и какие-то медальоны. Бейсболка, повернутая козырьком назад, довершала образ растолстевшего уличного спекулянта.
Вы по собственному желанию покинули «коммунистическую клетку»! И это правильно! Мы плывем в свободную страну, где для всех вас открыты все возможности!
Лица сидящих просветлели. По толпе пронесся довольный гул.
И знаете, что вас там ждет? Вот, что я вам скажу, заржал он и резко выбросил вперед свой огромный средний палец. Размером с сосиску, только черный, с большим блестящим ногтем.
Ничего! И никому вы там не нужны! Каждый сам за себя! Карабкайтесь, цепляйтесь зубами и ползите наверх, если сможете.
Ах, да, к чему же я это? Он сделал вид, что забыл что-то. Даже картинно почесал затылок.
Запомните! И он поднял вверх уже указательный сосисочный палец со сверкающим перстнем.
Когда вас выпрут из фаст-фуда за не вовремя отжатую половую тряпку.
Он стал загибать пальцы. На каждом согнутом блестела какая-то желтая железка, кольцо или перстень.
Или когда вам надоест мыть машины за двадцать центов в день.
Или когда ваша хозяйка обвинит вас в краже ее несуществующего колье
Или когда вонючий клерк иммиграционной службы будет склонять Вас к ежедневному минету
Пальцы закончились, и он картинно сделал паузу, делая вид, что прислушивается к чему-то.
Приходите ко мне, махнул он рукой, как бы призывая с собой.
Мы договоримся!
Меня зовут Вашингтон! Запомните! Как город или как лицо на однодолларовой купюре. Думаю, других денег вы в ближайшее время не увидите! Итак, мистер Вашингтон, в Маленькой Гаване. В этом районе Майами меня знают все!
Вэлкам ту Америка! захохотал он, картинно крутанул задом и исчез в капитанской рубке.
Осталось только похлопать ему, с досадой на самого себя подумал Эмилио.
Он оглянулся на горизонт: сначала в одну, потом в другую сторону. Родина, кормившая его полжизни, уже скрылась из виду. Страна, которая должна была принести ему «свободу, счастье и деньги», еще не появилась. Вокруг было темно и непонятно
Домик с воспоминаниями
Куба Тринидад
Июль 202 года
(неделя до праздника 26 июля)
Надо обязательно подрезать розы! В этом году они очень буйно разрослись. Весь палисадник вдоль мощеной дорожки, ведущей от калитки к небольшому уютному домику, взрывался разноцветьем! Белые, пурпурные, красные!
Йоханне больше всего нравились нежно-розовые. Они напоминали молодость. То время, когда она была любима и счастлива.
Нельзя сказать, что сейчас ее жизнь была пустой и грустной. После выхода на пенсию, вернувшись в родной Тринидад, она, как натура деятельная, не могла, в отличие от постаревших и погрустневших подруг, усидеть на месте. Неуемный «сверчок» внутри все время звал ее чем-то занятья!
Ее скромная casa находилась всего в каких-то двадцати шагах от берега и еле слышного плеска ласковых волн Карибского моря. Ей нравилось рано утром, перейдя через неширокую дорогу, сесть на небольшую деревянную лавочку и подолгу смотреть вдаль, радуясь рождению очередного дня.
По сравнению с накатывающими океанскими волнами на севере, здесь, на Карибах, почти всегда царит уют и спокойствие. Прозрачная лазоревая вода стелется широким ровным ковром, вызывая умиротворение и нежность. Тишина и спокойствие разливаются по телу! Хочется сидеть и бесконечно смотреть на этот неподражаемый простор!
Ах, как хорошо! это самые простые слова, которыми можно описать этот прелестный уголок с чудным названием мыс Ла Бока.
Так вот, первым делом Йоханна решила подремонтировать свое немного обветшалое жилище. Сама с любовью прокрашивала каждую досочку, с удовольствием возила непослушным валиком по стенам. Сажала цветы. Соседи помогли переложить потрескавшуюся от времени плитку и наладить электрику.
Одним словом, через пару месяцев уже никто уже не мог пройти мимо дома 6 по улице Chicas, не восхитившись красотой и аккуратностью сделанного. Белые стены были украшены предметами морской тематики. Левее входной двери стену украшал большой деревянный штурвал.
В ярких, кораллового цвета ракушках цвели маргаритки. Аккуратный газончик был усеян белоснежными марипосами[13]. И, конечно, розы!
Голубой цвет дверей сочетался с безоблачным небом. Всем хотелось зайти к сеньоре Йоханне в гости и поболтать за чашечкой кофе, качаясь в удобных качелях на широкой веранде.
Потратив немного времени, ей удалось получить Лицензию на прием туристов.
И вскоре фронтон ее дома украсила табличка с нарисованным знаком, похожим на русскую букву «Т». Выдали и журнал учета гостей.
Без такого разрешения на Кубе строго-настрого запрещено пускать в дом постояльцев. Если знак коричневого цвета, хозяин имеет право сдавать в аренду комнаты местным гражданам. А если цвет голубой: «Добро пожаловать, господа иностранцы!» Именно такой и красовался на доме Йоханны.
Дела пошли неплохо. Добрый нрав и аккуратность хозяйки влекли к ней все новых и новых гостей. Некоторые списывались с ней задолго, чтобы иметь возможность отдохнуть в комфорте. Одним словом, отдыхать было некогда. И это ей нравилось!
Говорят, если у Вас много воспоминаний, пора писать мемуары или нянчить внуков. Литературного дара у Йоханны не было. А двое внуков, которыми наградила ее Пресвятая Дева, давно уже выросли. Дочь Марианна жила далеко на востоке, возле Сантьяго. До сих пор работала и лишь иногда имела возможность навестить мать.
И сейчас Йоханна ждала новой встречи. Они с Марианной договорились, что вместе поедут в Сантьяго на Карнавал. Женщинам нравилось это буйство красок, музыки и веселья. Почти неделю город живет подготовкой к этому старинному празднику! И Йоханна была не прочь присоединиться! В свои семьдесят с лишним лет она оставалась очень задорной бабулькой, любящей иногда «зажечь» в танце, порой давая фору и молодым девицам.
Хотя одинокие соседки иногда охали, жалуясь на трудности, она ничуть не жалела, что с ней рядом нет мужчины.
Моя половинка далеко, любила она отвечать подругам.
Давний роман Йоханны и русского военного был коротким, но очень ярким. Настолько искренним, что Йоханна впоследствии так и не смогла найти ни одного мужчины, который хоть немного походил бы на рыцаря ее сердца.
В молодости она была красавицей! И войти хозяином в ее casa хотели многие мужчины Тринидада, где они жили с маленькой Марианной. Но напрасно говорит кубинская молва, дескать, «Одинокая женщина и за горячий гвоздь ухватится». В ее сердце всегда жил военный-ракетчик из тогдашнего СССР.
Вы сами, наверное, помните, дорогой читатель, какие раньше были порядки. Ему так и не удалось вернуться на солнечный остров к любимой женщине и подрастающей дочери. Но их единственную фотографию он хранил очень бережно. Ее-то и рассматривал сидящий в самолете Степаныч.
Сейчас Йоханна была сухонькой, но достаточно крепкой старушкой. Всегда аккуратно и по моде одета, с шикарной для ее возраста копной серебристых седых волос и в больших круглых очках, придававших ей даже некоторый шарм.
Вечерами она любила, заложив ногу на ногу и покуривая неизменную сигару, почитать на сон грядущий что-нибудь из Хэмингуэя.
Вот и сейчас слушала негромкий стрекот цикад, чуть отмахивалась от налетевшей мошкары, которая, наверное, уже привыкла к клубам вкусного сигарного дыма. Покачиваясь в тяжелом металлическом кресле-качалке с витыми ажурными ножками, была полностью поглощена неравной борьбой рыбака и марлина.
«Старик и море» она перечитывала неоднократно. И каждый раз находила и смаковала все новые и новые чувства и черты характера героя. Ее Марианна была такой же смелой и отважной. При крайней встрече дочь угощала ее жаренными на огне лангустами. Рассказывала, что достала их метров с тридцати. И вот сейчас Йоханна, зачитываясь чувствами старика Сантьяго, будто переносилась ближе к дочери, по которой, конечно, очень скучала.
Улицу осветили фары проезжающего автомобиля. Йоханна отвлеклась от книги, сняла очки и поглядела в темноту. Напротив ее дома притормозило «прокатное» авто.
Автомобили службы проката узнаешь сразу, они все похожи друг на друга. В отличие от машин самих кубинцев. Эти безликие. Поставь в ряд десяток. Будут как близнецы! А если автомобилем владеет житель Острова Свободы? Будьте уверены, его транспорт будет выглядеть феерично! Хозяин навешает внутри ярких побрякушек, оплетет руль разноцветными пластмассовыми шнурочками. Одним словом, обязательно выразит в «железном друге» свою индивидуальность.
Хлопнула дверь, и к калитке подошел мужчина лет пятидесяти в шортах, неизменной для туристов футболке с Че и белой бейсболке, повернутой козырьком назад.
Наверное, канадец, подумала Йоханна. Жители северной части континента Америки были самыми частыми гостями острова. Канадец. Это неплохо. Обычно останавливаются они надолго и не сильно торгуются.