Грустно подмигнув своему изображению, он оглянулся по сторонам
Уже больше года издавна веселый и разбитной Сантьяго был погружен в депрессию. Эта проклятая, ползущая неизвестно откуда болезнь диктовала строгие меры, за соблюдением которых зорко следили множество «серых и зеленых» (по цвету формы полицейских и военных). Все понимали такую необходимость, но радостнее от этого не становилось!
Ни молодежи, ни влюбленных парочек, которые любят, обнявшись, послушать романтическую музыку, ни даже туристов практически не было! А те редкие приезжие, которые посетили Восточную столицу Кубы, не найдя открытых музеев и даже ресторанов, сейчас, наверное, наливались ромом у себя в отеле, где-нибудь в пригороде.
Лишь вчера, уже ближе к вечеру, двое подвыпивших иностранцев какой-то непонятной европейской национальности буквально вцепились в него с просьбой спеть им «Guantanamera». В смешных длинных шортах на лямках и длинных гольфах они чем-то смахивали на баварских пивоваров. С неизменными рюкзачками и палками для альпийской ходьбы. Умора!
Они долго лопотали на ужасной смеси итальянского и английского, забавно приправляя его редкими испанскими словами.
Потом долго хлопали Карлоса по плечам, заверяли в истинной дружбе и любви к его прекрасной стране, «позволившей с дисконтом купить авиабилеты с двумя пересадками», и несли прочий пьяный бред.
В итоге одарили всего пятью песо и, крикнув через плечо: «Милле грацие»[17], шатающейся походкой пошли дальше искать приключения на свои толстые обвислые зады.
Пять песо за день! Чтоб было понятно, это цена бутылки рома. Возвращаться в свою тесную комнатушку в районе Версалес с таким заработком было смешно и стыдно!
На Кубе с ценами сплошной нонсенс! Алкоголь стоит дешевле закуски к нему. И что прикажете делать? Что купить, например, за шесть песо? Бутылку неплохого рома «аньехо», пару сэндвичей или тарелку риса с «окорочком Буша»? Или поставим вопрос по-другому: «Что купить, чтобы вскоре у вас появились и сэндвичи, и ужин, и хорошая компания?» Ответ очевиден.
Талант у него был. Первое время даже пару раз его записывали на какие-то конкурсы и концерты в честь памятных кому-то там дат. Юноша выходил на сцену, залитый лучами софитов, красиво одетый и с сияющей гитарой, и пел свои любимые песни «от марьячи». Он рос крупным полноватым мальчиком с темным, почти черным цветом кожи. Тем заметнее была со сцены его широкая белозубая улыбка на пухлых красивых губах!
Но особого восторга публики его «творчество» почему-то не вызывало.
Все присутствующие громко аплодировали революционным песням или той же «Гуантанамере», в основу которой легли стихи чтимого всеми Хосе Марти. Головой Карлос понимал, что национальная музыка Кубы многогранна и красива! Но хотелось играть и петь то, что ему лично больше нравилось. Так что со временем приглашать перестали.
Отучившись в «medio tecnico» (техническая учебная школа, похожая на ПТУ в СССР), он получил, как там считали «почетную и уважаемую профессию механик», отчего ему сделалось еще тоскливее. Конечно, он не прогуливал, не выпивал. Работая в одной из мастерских в порту Сантьяго, делал то, что говорили, но «огонька» от жизни не получал никакого! Его мечта о сольном проекте или хотя бы музыкальной группе все больше удалялась от него.
Почти всю небольшую зарплату тратил на модные шмотки. Как же иначе певцу! Ел мало, старался хоть этим как-то унять свою нарастающую тучность. И, конечно, не оставалась без внимания его любимица Лючия! Для нее были куплены, наверное, лучшие струны в городе. В придачу хозяин заменил стандартные колки на фирменные, стоившие больших денег. И теперь его красавица держала тон намного дольше, не расстраивалась.
Почти все вечера он проводил с музыкальной группой «Pinacolada banda[18]». Там собрались способные ребята, их голоса и владение инструментами ему нравились! Да, и его виртуозной игре и хорошему голосу они искренне завидовали!
Как-то вечерком на репетиции один из «банды» наиграл песенку
Всем понравилось! Тут же под пару бутылочек cerveza[19] решили ее сыграть. И вскоре песенка, получившая название «Llave», стала их хитом! Легкая, ритмичная, про любовь и про ключик от двери и сердца, она разлетелась по городу и далеко на запад!
Они даже клип записали! Ходили по улицам, напевали ее. Зазывали туристов в рестораны, куда их стали приглашать все чаще и чаще! Их узнавали на улицах, здоровались. Одним словом, популярность росла! В планах была даже запись диска.
Все, казалось, шло хорошо, если бы не тайные и не совсем приятные черты характера нашего трубадура.
Дело в том, что Карлос был охоч до девушек! Да такой ходок, каких поискать! Естественно, умение играть, широкая улыбка притягивали к нему противоположный пол, чем он умело пользовался для своего наслаждения!
Но с некоторых пор это стало выходить за рамки приличия. Так считали остальные. Ведь сам-то Карлос был полностью уверен, что он во всем прав!
И что появиться на вечерней тусовке с чужой девушкой это абсолютно нормально! Или, пропустив репетицию, махнуть на пляж Сибоней с двумя француженками тоже в его понятии было нормой. И он искренне не понимал, за что его со временем начали упрекать ребята! Даже на заседание Профсоюза на работе один раз вызвали. Мол, беспокоятся они за его внутренний мир!
Подумаешь, контакт с иностранками! Или какое горе не пришел побренчать на гитаре один разок. Да с его талантом он без всяких тренировок сыграет лучше них!
Все прелести закончились, когда однажды наши музыканты в одной из кафешек познакомились с девчонками, приехавшими откуда-то с севера страны посмотреть их город.
Милые, скромные, приятные хохотушки. Карлос «запал» на одну. Как ему казалось, она щедро раздавала авансы, и Карлос решил идти в наступление. Прокутив с компанией полдня, он, наконец, предложил ей проехать домой и продолжить этот, как ему казалось, чудный вечер!
Но девушка удивленно сказала, что не может, потому что она с подругами и это просто неприлично. Будучи немного навеселе, он глумливо рассмеялся и стал настаивать. Она уже собиралась уйти, когда Карлос решил задержать ее, грубо схватив за руку. Он искренне считал, что потратил на нее уже кучу песо и времени. А за все надо платить! Она стала вырываться, даже попыталась укусить его за руку.
И тут наш Ромео не сдержался и от обиды дал ей сильную оплеуху, отчего она упала назад, потянув за собой столик. Бедняжка едва встала. Вся в слезах и пролитой на платье пинаколаде. Рука в том месте, где ее своей лапищей схватил Карлос, опухла и покраснела. Щека от удара вздулась.
Музыка стихла, в их сторону обернулись практически все посетители.
Тут Карлос струсил. «Дело дрянь», рассуждал он. Ладно бы он треснул эту шлюху где-нибудь за углом! Поверьте, он бы сумел с ней разобраться! Она бы ответила за все свои недавние ужимки! Ишь «динамо» захотела ему ввернуть. Да еще и назвала «caliente motores[20]». Что может быть обиднее?
«Беда еще в том, что посетителей много», больше всего сожалел он. И его любовное фиаско было выставлено на всеобщее обозрение! Стерпеть такое было тяжело.
Он искренне не понимал, где он «поступил неправильно». А уж об извинениях не могло быть и речи, раз «она сама его хотела». И вот, еще больше распаляясь от спиртного, забыв, наверное, что он «El ombre» (мужчина), он стал прилюдно оскорблять ее, призывая присутствующих в свидетели!
Конец этой истории был очевиден! Во-первых, еще до прибытия полиции ему «наваляли» свои же. Вывели тихонько на улицу и чувствительно научили, как правильно общаться с девушками. Потом заставили вернуться и выдавить из себя слова сожаления.
Подталкиваемый в спину, он все же кое-как пролепетал извинения. Но смотрелось это так фальшиво и неискренне, что никто не стал его дослушивать. Просто вытолкали прочь.
В итоге, кроме заслуженного наказания штрафа, (еще легко отделался) и «amonestacion publica» (публичное административное взыскание) на работе он потерял уважение и дружбу ребят из музыкальной группы.
Придя к ним, как ни в чем не бывало, через некоторое время, пытаясь по-братски обняться, пошутить, он заметил, что ему почему-то не рады. Ответом на приветствие были лишь осуждающие взгляды исподлобья и всеобщее молчание. И руки ему никто не подал.
Да пошли вы все! Я и без вас обойдусь! Подумаешь, банда пиноколадная! Да вы ничтожества передо мной! У вас ни таланта, ни слуха, ни голоса, крикнул он от обиды.
Карлос, ты и правда не понимаешь, что вел себя как свинья, и даже сейчас не видишь этого? вышел вперед «ударник» группы Альберто.
Мы думали, что эта история хоть немного тебя чему-то научит. И ты сможешь начать уважать тех, кто рядом с тобой! Мы хотим этого! Но ты не слышишь нас! И видишь только красавца себя в зеркале! И думаешь только о себе! Мне жаль! Наверное, и мы виноваты, надо было раньше нам поговорить с тобой об этом.
Если бы Альберто не был на голову выше и много шире Карлоса в плечах, неизвестно, чем бы дело кончилось. Но, решив, что кулаками тут ничего не докажешь, «Казанова» лишь плюнул, развернулся и вышел, громко хлопнув железной дверью гаража, в котором они репетировали.
Так Карлос остался один. Да нет, не совсем один, конечно. Только люди его окружали теперь уже немного другие. В основном подвыпившие бездельники, праздно шатающиеся по центру в надежде сшибить с наивного туриста двадцать песо. Или немногочисленные «мелкие коммерсанты» с упаковками «левых» сигар в заплечных сумках. Пристающие к прохожим и уверяющие, что именно эта невесть где скрученная, немного кособокая и уж наверняка плохо тянущаяся сигара и есть настоящая Cohiba. Эх! Не о таком окружении мечтал Карлос.
И вот сейчас он тихо брел по Калле Эредиа мимо опустевшей Casa de Trova (знаменитый Дом Музыки), на полу которой уже давно остыли следы Пола Маккартни и еще, наверное, с полсотни мировых знаменитостей. Где с погрустневших от одиночества портретов известные на весь мир музыканты взирали на пустые стулья и запылившуюся сцену, давно не слышавшую гитарных аккордов.
Его неизменная спутница гитара была громадных размеров и красоты неописуемой! Досталась от отца, и он не поменял бы свою подружку на десяток ее современных фабричных сестер! Со сдвоенными струнами, инкрустированными боками и фантастическим звучанием! Благодаря своим размерам, звучала она объемно, глубоко и громче обычных гитар. Местами потертая, со слегка облупившимся лаком на краях, его «старушка» звучала изумительно!
Собственно, это был классический «гитаррон». Но для кубинца гулять вдвоем с «мужчиной» было недостойно, поэтому инструмент получил женское имя.
Сдвинув маску на подбородок, Карлос грустно глядел по сторонам, гладил и неспешно перебирал струны своей любимицы. Легонько кивал знакомым бездельникам, множество которых выползало на центральные улицы после сиесты.
Когда спадала полуденная жара, и палящий солнечный диск начал скатываться на запад к зеленеющим холмам Сьерра-Маэстра, город немного оживал. Но ненадолго. Комендантский час уже в 19.00 загонял всех в свои жилища. Мимо быстрым шагом проходили счастливцы, которым удалось отстоять длинную очередь и купить «на вынос» запакованный в пластиковые контейнеры ужин. Улицы вновь пустели И так продолжалось каждый день.
Тупо хотелось денег, чтобы хватало «на жизнь»! Конечно, выручай-либрета, снабжала его всеми необходимыми продуктами. Плюс какие-то небольшие деньги давала и основная работа в порту. Но не о такой жизни мечтал наш непризнанный гений музыкального мира!
Одним словом, пока о блистательных концертах, овациях и признании публики оставалось только мечтать! Где же найти ту волшебницу, которая, взмахнув палочкой, сделала бы его мечты реальностью? Или золотую жилу отыскать?
Старый нестарый знакомый
Лэнгли (штат Вирджиния)
202 год
Служебная автомобильная парковка Агентства была огромна! Четыре или пять разлинованных асфальтовых островов размером каждый, наверное, в два футбольных поля, заполненные тысячами автомобилей сотрудников. С самого дальнего уголка этого бескрайнего поля, заставленного сплошь темными седанами, до заветных стеклянных входных дверей было, наверное, с полмили.
Эдвард Кейдж пробирался по ней боком, подставив спину летнему дождю, сильному и хлещущему, казалось, со всех сторон. Пресловутый зонтик мог укрыть лишь то, что находилось непосредственно под ним: гладко зачесанную шевелюру, высоко поднятый портфель и недавно купленные часы Omega.
Все остальное в минуту стало мокрым и требовало срочной замены в его небольшом кабинете с видом на реку Потомак, куда он пока безуспешно пытался добраться. Перепрыгивая через лужи, ступая на каблуках, чтобы не замочить туфли насквозь, и вызывая смешки охраны, наблюдавшей за ним сейчас в монитор системы безопасности.
Совсем недавно наш старый знакомый, наконец, закончил свою командировку в некой полу-европейской стране и до поросячьего визга был доволен, что вернулся в Штаты. Правда, его возвращение прошло не без огрехов. Проведя один блестящий «рейд» по получению образцов плазмы крови для создания вакцины, он был назначен Старшим операции по эвакуации самого объекта с территории России. Которая, к слову, с громким треском провалилась.
При этом несколько агентов были арестованы и убиты. И сейчас еще Кейдж продолжал молиться провидению, что перед самым началом его отстранили. Точнее передали оперативное руководство специально прибывшим из-за океана «спецам». А ему в срочном порядке приказали «сдать дела и собирать коробку». Видно лавры предстоящей операции предстояло пожать кому-то из «любимчиков» руководства.
Уже прибыв на континент, агент с огромным удовольствием и облегчением слушал оперативный доклад, где скупыми фразами было описано полное фиаско Агентства в Подмосковье весной прошлого года[21].
Он-то в течение трех лет давился непонятным блюдом «драники» в служебной столовой Консульства, жирными и сочащимися холестерином! Вынужден был ездить на Kia Picanto (сметы на служебные авто были небольшие) и постоянно находить общий язык с этими жаждущим стать частью Европы жителями непонятной страны со столицей в Киеве.
Тем не менее Кейдж терпел! Он пестовал и ухаживал за своими «разведывательными ростками» и был не готов вот так просто отдать все наработанное непрофессионалам только потому, что у кого-то папа сидит в Сенате. «Так им и надо!» злорадствовал он тогда.
И сейчас, перебравшись в пригород Вашингтона, он, как истинный паучок, обжил свое новое гнездышко, покрутил попкой, послюнявил усики и начал плести новую паутину.
Искать и вербовать агентов, перелистывать сотни изданий желтой и официальной прессы в надежде найти крупицы интересной информации. Теперь объектом его неусыпного внимания стала непокорная Куба. В отделе «Центральной Америки» было целое отделение для этого небольшого, но очень надоевшего всем своей независимой позицией государства.
Надо сказать, что все эти «эмбарго» и «экономические блокады» очень помогали искать недовольных или жаждущих помочь «за идею». Готовых за небольшие деньги и обещания вступить на землю звездно-полосатого флага работать на них. Точнее, большинство их, этих «борцов за идеалы» и не знали, куда на самом деле идут их скромные донесения.