Я называю ей адрес и говорю, что буду там через пятьдесят минут. Мы разъединяемся, и я трачу минуту на проверку моей сумки. Я настолько увлеклась проверкой боевой готовности пистолета и канцелярского ножа у меня в кармане, извлечением моей проездной автобусной карточки, что заметила приближающуюся ко мне фигуру, только когда она остановилась перед моим столиком.
Мы закрываемся через пять минут, говорит менеджер. Я чуть его не зарезала.
И теперь опускаю голову, киваю, извиняюсь, веду себя так, чтобы он побыстрее забыл о моем существовании, и направляюсь к двери, а на улице веду себя по системе: пересаживаюсь с автобуса на автобус, путаю следы, зная, что теперь и это без малейшего сомнения кто-то пытается следовать за мной. Это облегчает мою задачу.
* * *
Я в «Старбаксе» на углу Монтаны и Седьмой в Санта-Монике, допиваю мою вторую бутылку воды (паника вызывает обезвоживание), за окном полная темнота, когда подкатывает черный «Ауди S5» доктора Кэрол. Она медленно заворачивает за угол, ищет меня на другой стороне улицы, когда я открываю дверь и сажусь на пассажирское сиденье.
Поехали, говорю я.
Боже, как вы меня напугали, говорит она.
К счастью, она быстро набирает скорость, и мы въезжаем в лабиринт из пригородных домов.
Вы в порядке? спрашивает она. Я молчу. Линнетт?
Я проверяю убеждаюсь, что меня не подстерегают неприятные сюрпризы из задней части салона.
Заприте двери, говорю я.
Я слышу, как срабатывают защелки, пристегиваю мой ремень безопасности.
Лучше всего по скоростной дороге, говорю я. Держитесь широких улиц без освещения. Не замедляйтесь перед знаками остановки, если возможно.
Куда вы хотите?
Я хочу домой, говорю я, но слова застревают у меня в горле, и я снова проглатываю их. Но я не могу домой, так что не останавливайтесь, езжайте.
Что случилось? спрашивает она.
Пока мы выезжаем на Десятую, я рассказываю ей все. Когда я заканчиваю, она некоторое время хранит молчание.
Я обзвоню больницы, посмотрю, может быть, удастся узнать, что с Джулией, говорит она. Это не мог быть Билли Уолкер? Вы не знаете, где он?
Услышать его имя все равно что лизнуть пепельницу.
«Юинтас»[15], камера одиночного заключения, говорю я. Я проверяю каждую неделю.
А что насчет фаната?
Я отрицательно качаю головой.
Это не только я, говорю я. Утром Адриенн, потом я, а потом Джулия. Кто-то пришел за последними девушками.
Давайте не будем делать поспешных выводов, говорит доктор Кэрол.
Я вам все уже рассказала, говорю я. Разве наши встречи теперь отменяются, потому что все кончено? Кто-нибудь всегда хочет нас убить. Это никогда не кончается.
Нам нужно обратиться в полицию, говорит доктор Кэрол.
Ни за что, говорю я. Гаррет П. Кэннон никогда мне не помогал, а его дружки не помогут и теперь, разве что запрут меня в камере, сделают неподвижной мишенью.
Я понимаю, вас пугает одна мысль о том, чтобы обратиться к правоохранителям, говорит доктор Кэрол. Но именно они должны разобраться со всем этим. Кто-то пытался убить вас, Линнетт. Кто-то ранил Джулию. Это серьезно.
У меня много оружия, говорю я сквозь сжатые зубы. У меня в доме мертвец. Кто-то прошелся очередью по моему дому. Копы остановятся на трех гипотезах: терроризм, терроризм и терроризм.
Я поговорю с ними, говорит доктор Кэрол.
К тому времени когда они откажутся от чрезмерных реакций и начнут слушать, будет слишком поздно, говорю я. Неужели вы не понимаете? Стоит мне совершить одну ошибку и я труп. Они много месяцев вели наблюдение за мной. Они знали, куда я пойду. У меня мгновенная реакция, и это единственное, почему я еще не мертва.
Я подтягиваю ноги на кресло, обхватываю себя за колени. Потом хватаю себя за волосы на висках с такой силой, что чуть ли не вырываю их с корнями.
Мертва, мертва, мертва, мертва, мертва, говорю я.
Доктор Кэрол прикасается к моему предплечью. Меня передергивает, и она убирает руку.
Они в моем доме, говорю я, и мне ненавистен собственный голос, срывающийся на визг. Я прижимаю голову к окну и начинаю медленно биться о стекло.
Вам есть, куда пойти, Линнетт? спрашивает доктор Кэрол.
Я думаю об отеле, мотеле. Или баре, или убежище в церкви. Я не могу пойти к Мэрилин или Дани. Сейчас не могу. Там кто-то поджидает нас, чтобы мы собрались все вместе это облегчило бы их работу.
Можем мы покататься какое-то время? спрашиваю я.
Мне всегда лучше думается в машинах.
Линнетт, говорит доктор Кэрол, поедем ко мне, а? Войдете в мой дом, отдохнете за ночь. Мы позвоним другим девушкам, проинформируем их, если вы считаете, что это важно, а утром сядем и все это обговорим.
А кто у вас дома?
Только Скай и Пэкс, говорит она.
Мужчины, говорю я.
Пэксу восемь лет, говорит она, и нам очень везет, если Скай раз в день выходит из своей комнаты. Он сидит за своим компьютером. У меня система сигнализации, ворота и гостевая комната. Поедем ко мне.
Единственные, кому я доверяю, это другие последние девушки. Мы все прикрываем друг друга.
Кроме Джулии. Кто прикрывает Джулию?
Но доктор Кэрол нас понимает. Она шестнадцать лет с нами. Если я кому и поверю не из наших, то в первую очередь ей.
У вас есть комната без окон? спрашиваю я.
У меня есть физкультурная площадка в подвале, говорит доктор Кэрол.
Похоже, выбор у меня не очень богатый.
* * *
Доктор Кэрол живет в двухэтажной гасиенде в Шерман-Оукс, там всё для того, чтобы успокаивать и утешать ваш дух, но там хватает всевозможных систем безопасности, какие могут позволить себе богатые люди: прожектора, реагирующие на движение, автоматические ворота, внутренний гараж на две машины, предупредительные стикеры охранной фирмы ADT, ненавязчиво приклеенные к стеклам в уголках окон, изящно спрятанные камеры наблюдения. Но и при всем при том я рада, что буду спать в подвале.
В доме светловолосый мальчишка без одного зуба переминается с ноги на ногу в кухне и сосет через трубочку гогурт[16].
Ма! говорит он. Ма! Ма! Ма!
Пэкс, говорит она. Это Линнетт. Она моя пациентка, и она останется у нас на ночь.
Он перестает переминаться и, прищурившись, смотрит на меня.
Вы сумасшедшая? спрашивает он.
Пэкс.
Иди в задницу, говорю я.
Линнетт!
Ма! Она сказала нехорошее слово!
Пэкс, помолчи! говорит доктор Кэрол. Линнетт, это мой дом и моя семья. Вы должны вести себя должным образом, пока вы здесь.
Окна за раковиной выходят на задний двор, и я вижу стену вокруг двора, это улучшает мое настроение. И все же я остерегаюсь находиться на прямой линии стрельбы в окно.
Прошу прощения, говорю я, пытаясь замириться с мальчиком. В конечном счете мне нужен этот дом по крайней мере на эту ночь. Но я не сумасшедшая, и мне не нравится, когда меня так называют.
Мальчик игнорирует меня и передает доктору Кэрол записку на клейкой бумажке.
Ма! говорит он. Полиция звонила! Ты должна перезвонить этому дядьке!
Доктор Кэрол изо всех сил старается не смотреть на меня, но у детей хорошо развито экстрасенсорное восприятие.
Они ее ищут? кричит мальчик. Она преступница? Террористка?
Пэкс, ступай в детскую, говорит доктор Кэрол.
Нет! говорит он. Я тебя не оставлю одну с самоубийцей-бомбисткой!
Вот еще геморрой.
Ты бы лучше показал Линнетт твой комикс, пока я перезваниваю этим людям, говорит доктор Кэрол.
Не отрывая глаз от матери, которая набирает номер, записанный на клейкой бумажке, Пэкс берет свой рюкзачок и вытаскивает оттуда несколько листов бумаги на скрепке.
Вот, говорит он, продвигая листы мне. Это «Военный призрак». Заплатите мне пять долларов.
Я игнорирую его, слушаю доктора Кэрол.
Алло, говорит доктор Кэрол Эллиотт, произносит она в трубку. Комикс повисает в моей руке. Мне звонили с этого телефона полицейский Фуллер. М-м-м-м м-м-м это ужасно. Нет, не знаю. Вы ее нашли? Она слушает несколько секунд, потом говорит: Пожалуйста, если узнаете что-нибудь, звоните мне по этому номеру в любое время. Ложусь я поздно, а встаю рано. Дайте-ка я дам еще вам и мой мобильник. По нему можете звонить круглосуточно. Да, верно.
Она отключается.
Пэкс, выйди в другую комнату, говорит она.
Ма-а, хнычет он.
Немедленно! рявкает она.
Он вырывает «Военного призрака» из моей руки. Я смотрю на доктора Кэрол, жду плохих новостей, но она ждет, когда Пэкс исчезнет с глаз. Когда он уходит и не может больше слышать ее слов, она поворачивается ко мне.
Диспансер Хизер сгорел дотла, говорит она.
Я же вам говорила! ошарашенно произношу я, но она в ответ только качает головой.
Они нашли средства для производства наркотиков в подвале, где начался пожар, сказала она. Никто не умер, но несколько человек ранены. Хизер пропала. Они считают, что поджог совершила она.
Я бы тоже так подумала, если бы сама не была последней девушкой.
Они приходят за нами, говорю я. Зачищают нас одну за другой. Мы должны позвонить в «Юинтас» и проверить, там ли еще Билли. Мы должны выяснить, где все они, все монстры. Это сиквел, или эклектика, или я не знаю что.
Линнетт, вам нужно успокоиться, говорит доктор Кэрол. Сейчас мы не знаем ничего.
Я знаю все! кричу я. Я знаю, что происходит! Почему никто меня не слушает?
Не кричите на мою маму! что-то острое вонзается мне в ногу.
Я смотрю на Пэкса, который обнажает зубы, глядя на меня, в одной руке он держит карандаш. Карандаш не порвал джинсов, но синяк останется.
Оставьте ее! рычит он.
Я с силой толкаю его, и он приземляется на задницу, его рот принимает форму комического «О». Я смотрю на доктора Кэрол, ее рот принимает такую же форму.
Я должна остаться одна, говорю я и выхожу из комнаты.
* * *
Доктор Кэрол дает мне постельное белье и надувной матрас. Физкультурный зал запирается изнутри. Окон там нет, и я, подтащив эллиптический тренажер, чтобы заблокировать им дверь, устраиваю себе гнездышко в уголке, ставлю телефон на зарядку, ставлю громкость звонка на максимум, кладу под подушку «Смит энд Вессон». Потом пытаюсь обдумать случившееся.
Кто пришел за нами? Фанат? Должно быть, так. Монстры в нашей жизни разборчивы в своих целях касательно последних девушек, как обычные люди разборчивы в своих заказах в «Старбаксе». Черная худая женщина-консультант с высоким болевым порогом и дополнительным выстрелом. Миленькая нянька-лесбиянка, которая не боится вонзить кому-нибудь нож в глаз.
Но откуда у них такая организованность? Фанаты последних девушек одинокие и психованные. Тот тип людей, которые перемещаются, чтобы быть поближе к серийному убийце, и которые мечтают заполучить ребенка маньяка. Тот тип людей, которые одевались, как Рикки Уолкер, и маршировали вокруг моего дома, которые шли за моей приемной матерью в моллы и пытались украсть ее использованную прокладку для ритуалов вуду. Они ничуть не мыслители, которые следуют законам логики.
Перед тем как уснуть, я понимаю, что знаю, кто это: все они. В темноте дома, окружающей меня, я чувствую, как все монстры ползут сквозь тьму. Рикки и Билли Уолкер крадутся по лестнице, шикают друг на друга. Ник Шипман стоит у входной двери с отсутствующей ухмылкой на его большом, округлом, лунообразном лице. Хансены роются в мусорном бачке с задней стороны дома. Призрак приходит через дверь гаража. Тедди Волкер стоит в свете из холодильника. Бледный Король Мечты прячется в тени зеркала по другую сторону улицы.
В стене какой-то звук, частота сердцебиения у меня повышается. Я делаю восемь глубоких вдохов и говорю себе: может быть, шумит этот противный мальчишка. Нужно утром заглянуть в его комикс, проверить его на признаки агрессии, посмотреть, не будет ли и он когда-нибудь угрозой мне. Даже восьмилетний мальчик может быть опасен, если у него есть информация обо мне.
Я чувствую себя голой. Они знали мои планы. Они знали мои выходы. Они побывали в моем компьютере. Они теперь в моем доме. Я чувствую, что надо мной совершено такое надругательство, что я больше никогда не буду ощущать себя чистой.
Я бросила Джулию. Я поступила правильно. Она бы сделала то же самое. У меня не оставалось времени позаботиться о ней. У меня было время только на то, чтобы спастись самой.
Я на всякий случай кладу две пятифунтовые гантели рядом с матрасом. Не хочу пристрелить ненароком мальчика доктора Кэрол. Я уж лучше его оглушу.
Когда я только приехала в Лос-Анджелес, я думала, что не выживу. Куда бы я ни пошла, за мной увивались мужчины. Я перестала выходить из дома. Перестала приходить на сессии группы. Тогда они принялись названивать мне в дверной звонок, и я поняла, что оставаться дома тоже опасно.
Дани сказала мне, что я должна научиться стрелять, так я буду чувствовать себя в большей безопасности, но я до этого не держала в руках оружия, как же я могла пойти в тир? Мне было невыносимо стоять спиной ко всем этим людям, лицом к пустому пространству, сосредоточившись на крохотном листе бумаги в семидесяти пяти футах от меня. Адриенн сказала мне, что на Красном озере идет обновление и там все еще есть тир. Она повезла меня туда.
Кроме нас, на территории лагеря никого не было, и мы провели там три дня, и я каждый день стреляла, пока у меня не немело запястье. Адриенн сидела рядом в своем белом свитере и джинсах, в красных защитных наушниках, прикрывала меня сзади. Сама она не верила в пистолеты, но она верила в меня.
Адриенн мертва. Джулия тоже, вероятно, мертва. Хизер, возможно, мертва. В мгновение ока половина моей жизни исчезла.
Неудобство спанья на надувном матрасе в том, что, если ты начинаешь плакать, влага скапливается. Ей там некуда деться.
*Рассел Торн, «Рейтинги франшизы слэшера»
Журнал «Улица Морг», август 2010 [17] [18] [19] [20] [21] [22]
Группа поддержки последней девушки VI: Следующее поколение
Я не сплю, я не закрываю глаз, но каким-то образом вхожу в транс, из которого время словно вырубается целыми кусками. Я не вижу, как встает солнце. Я не слышу, как щебечут птицы. Но вдруг уже утро, и кто-то пытается открыть дверь ко мне, забивает ее в эллиптический тренажер, снова и снова колотит, словно сбитый с толку робот.
бух бух бух
Я проснулась, встаю, пистолет у меня в руке, и тут Кэрол просовывает внутрь голову.
Линнетт о господи.
Она ныряет назад, оставляя дверь открытой.
Вы одна? спрашиваю я.
Вы принесли оружие в мой дом? спрашивает она из-за двери.
Да?
Линнетт, вы все еще держите меня под прицелом? спрашивает она.
Нет, лгу я.
Я понимаю, что вы здесь чувствуете себе угрозу, говорит она. Но в этом доме находятся мои дети. Вы должны позволить мне запереть ваше оружие в сейф, пока вы здесь.
Я поставлю его на предохранитель, а пистолет не буду доставать из сумки, говорю я. Но запирать его где-то недопустимо.
Я засовываю пистолет в мою поясную сумку, но на предохранитель не ставлю. Дополнительные полсекунды могут определить разницу между жизнью и смертью. Потом я оттаскиваю тренажер от двери. Он, кажется, потяжелел со вчерашнего вечера.
Доктор Кэрол стоит в коридоре, на ней мягкий черный свитер и легкие серые слаксы. Она уже причесалась и накрасилась.
Покажите мне, говорит она.
Я открываю молнию на моей поясной сумке и показываю ей пистолет. Она из тех людей, которые никогда не держали в руках оружия, и теперь, оказавшись так близко к стволу, она нервничает. Она даже не проверяет, стоит пистолет на предохранителе или нет я быстро застегиваю молнию на сумке.
Я пришла узнать, будете ли вы завтракать, говорит она.
Наверху в кухне я вижу мужчину со светлой щетиной на лице и растрепанными волосами, он стоит у раковины в трениках, грязных белых носках и футболке для лакросса[23], он пытается открыть упаковку бекона кончиком футового ножа для разделки мяса.
Дай я сделаю, дорогой, говорит доктор Кэрол, она подходит, забирает у него нож.
Он смотрит, как она делает его работу, и я понимаю, что это ее второй сын, Скай. Видя, какой он взрослый, я чувствую себя старухой. Он жилистый, телесного жира на нем почти нет. Вероятно, он бегает. Он выше меня, у него более длинные руки, хорошая выносливость. Я могла бы его уложить, но в таком случае мне потребуется наносить первые удары быстро и весомо. Это я и отмечаю, а не то, что он привлекателен для своих лет, не то, что у него красивый подбородок.