Федор скосил глазом: перешагивая через расположившихся на полу пассажиров, в его сторону направлялись трое два дюжих коренастых мужика, похожих одеждой на путейских рабочих, а третий уже знакомый ему прилипало. Подойдя вплотную, один из путейских хрипло выдавил:
Сымай, паря, тулуп. Он тебе ни к чему, а нам сгодится. Будешь артачиться, подколем. А ты, баба, молчи, коли жить хочешь, пригрозил он ножом приподнявшейся было с узла женщине.
Федор понял, что разговорами дело не закончится. Поэтому поступил, как в драке, на опережение: перехватив левой рукой запястье противника с ножом, кулаком правой обрушил удар сверху на голову, но не напавшему, а его напарнику. Да так сильно, что тот, хрюкнув, повалился на женщину, что сидела на узлах. Та с испугу закричала, привлекая внимание пассажиров и военных. Между тем Федор, не выпуская руки с ножом оторопевшего от подобной ситуации хрипуна, ударом ноги, обутой в подшитый толстой резиной валенок, отбросил стоявшего напротив волосатого, и только после этого вывернул руку нападавшему. Тот, взвыв от боли, согнулся и выпустил нож. Удар кулака по загривку оборвал утробный рев. Все произошло настолько быстро, что женщина от неожиданности, охнув, прикрыла ладонью рот.
Что здесь происходит? требовательно спросил подбежавший на крик женщины начальник патруля, выхватывая из кобуры пистолет. С автоматами на изготовку за ним следовали двое сержантов-патрульных.
Да вот, повел рукой Федор в сторону поверженных мужиков, хотели тулуп с меня снять.
Да грабители это, товарищи военные, подскочила женщина. Они на него с ножом Я все видела и слышала. Ограбить они его хотели.
Так, разберемся. Вы кто? обратился начальник патруля к Федору. Ваши документы!
Привлеченный шумом, подошел военный комендант. Увидев валяющийся нож, поднял его и, кивнув на еще не пришедших в себя грабителей, спросил у начальника патруля:
Обыскали?
Нет еще, товарищ капитан. Сигин, обыщи этого, приказал начальник патруля одному из сержантов, указывая на Федора.
Да не этого. Этого я знаю. Этих, показал комендант на лежавших налетчиков.
При обыске у одного из мужиков нашли пистолет.
Вот это путейцы удивленно протянул Федор.
Почему путейцы? поинтересовался комендант.
Так одеты, как путейские рабочие.
А чем это ты их так приложил, что до сих пор в отключке?
Кулаком, недоуменно пожал плечами Федор. Просто у меня рука тяжелая. Иногда в драке в горячке стукнешь кого по башке, так того по получасу потом водой отливают. А эти ничего, мужики крепкие, очухаются
Вот что, старлей, обратился комендант к начальнику патруля. Вызывай милицейский наряд и передавай этих им. Вооруженный разбой это их дело. А парня я забираю, а то он еще кому-нибудь тут голову проломит. И, обращаясь к Федору, предложил: Пошли к дежурному по станции, чайку выпьем, пока есть полчаса до прихода машины из воинской части.
2
Как оказалось, офицерская школа находилась за городом в сосновом бору, и если бы не оказия, найти ее Федору самостоятельно было бы непросто. На въездных воротах висела табличка «Пионерский лагерь имени Павлика Морозова», а над воротами дугой замыкал столбы транспарант «Добро пожаловать!».
На контрольно-пропускном пункте даже после предъявления предписания Федора не пропустили. Только известив командира части и получив его разрешение, дежурный по КПП пропустил Федора, дав ему сопровождающего.
«Строго тут у них» одобрил мысленно Федор и, не сдержавшись, спросил:
А где же народ? Время-то уже около девяти
На занятиях, коротко ответил сопровождавший его рядовой. Тебя велено в штаб, к командиру части отвести.
Командира-то как зовут?
Будешь служить, узнаешь. А не будешь, так и знать не положено, усмехнулся рядовой. Пришли, открывая двери одного из барачного типа деревянных зданий, произнес рядовой. Вторая дверь слева. Стучи смелее. Я тебя здесь подожду.
Командир части, в военном френче без знаков отличия, не без интереса разглядывал Федора. Ему уже позвонили из железнодорожной комендатуры об инциденте на вокзале, а за день до того он получил коротенькое письмо от майора Фирсова с рассказом о желании парня служить и об охоте на медведя. И теперь Федор Прокопенко стоял перед ним: здоровенный в своем медвежьем тулупе, валенках, с вещмешком за спиной и шапкой-ушанкой из лисы в руке.
Снимай свой тулуп и присаживайся. Я начальник школы майор Сергеев. А ты, судя по предписанию, Федор Федорович Прокопенко, уроженец деревни Дуплинка. Отец?
Федор Федорович погиб.
На фронте?
Нет, товарищ майор. Пошел на охоту и не вернулся медведь задрал, пояснил Федор.
А матушка?
Умерла при родах. Так что я был первым в семье и последним. Потому и зовусь Федором Федоровичем. В роду Прокопенко все старшие сыновья Федоры.
А ты что, из хохлов? Фамилия у тебя украинская
Да нет. Из донских казаков. Дед сказывал, что когда в екатерининские времена пошло гонение на Дон, мои родичи ушли в Сибирь, в Дуплинке и осели.
Оно как! Так ты жил один?
Почему один, удивленно протянул Федор. С дедом. Ему хотя и девяносто семь, но два года тому еще на медведя с ножом ходил.
Как и ты?
И я тож, кивнул Федор. У нас так, пока медведя не завалишь, не охотник! Я неделю тому своего взял
Наслышан, до самого Новосибирска весть о твоей охоте докатилась, рассмеялся Сергеев, глядя на вытянувшееся от удивления лицо Федора. И о твоей схватке на вокзале тоже известно. Ты как же умудрился с тремя совладать? Мужики не простые, тертые На одном из них крови немало, давно этого рецидивиста милиция ищет А вот другого так и не откачали мелкого. Ты ему ребра сломал.
Неужто убил?! дрогнул голосом Федор. Я же его только легонько ногой поддел И что же теперь будет?
Успокойся. Ничего не будет. Ты же защищался от трех вооруженных преступников. Тут проблема в другом: что мне с тобой делать? Учебный курс уже идет второй месяц.
Так что с того В школе я был одним из лучших, наверстаю упущенное, заверил Федор, на что майор Сергеев заметил:
Ты хотя бы знаешь, в какую школу получил направление?
В школу младших командиров.
А кого готовят?
Как кого? Командиров недоумевая, пожал плечами Федор.
Все так. Только готовим мы офицеров командиров разведывательных взводов. Разведчиков, и, видя, как у парня загорелись глаза, решительно произнес: Сделаем так: инструкторы тебя проверят. Коли пройдешь по здоровью, знаниям, умению стрелять, бегать, ориентироваться в лесу приму в школу. Курсанты-то у нас понюхали пороху, опытные, попали к нам по направлениям разведотделов дивизий. Ты же, как говорится, с улицы. Не пройдешь проверку, не обессудь отправлю в войска.
Начальник школы стремительно встал из-за стола и, приоткрыв дверь, подозвал пришедшего с Федором рядового:
Отведешь новичка в строевую, потом в баню, на вещевой склад, затем в столовую. А я пока решу, в какой учебный взвод его определить. Да передай дежурному по КПП, что по моему приказу ты до обеда выполняешь спецзадание.
Федора постригли, помыли, переодели, с трудом найдя нужный размер, а вот шинели его размера не нашлось, и потому на первое время ему оставили медвежий тулуп. Из-за этого тулупа к нему тут же прилипла кличка Медведь. Кличка не обидная, даже, по мнению Федора, уважительная. Определили его во второй взвод. Ближе к вечеру вызвали к начальнику штаба капитану Самсонову, который привел Федора к воинской присяге тут же, в своем кабинете.
Взвод принял Федора настороженно. Такого еще не было, чтобы с гражданки, необстрелянного, опоздавшего к началу курса обучения на полтора месяца, зачисляли в курсанты. С вопросами не надоедали, решив, что Федор чей-нибудь сынок или внучок.
Первые дни новичок занимался один на один с инструкторами, которые передавали его с рук на руки. Держался Федор достойно, даже если и допускал промахи не терялся, тут же исправлялся.
На исходе второго дня, после последнего испытания лыжной гонки на двадцать километров с полной выкладкой, майор Сергеев пригласил в кабинет инструкторов.
Не буду скрывать: интерес у меня к этому парню большой, но, как бы то ни было, все зависит от того, насколько он изначально подготовлен. Начнем с вас, лейтенант Скобцов. Докладывать можно сидя, разрешил начальник школы.
Товарищ майор, парень стрелок от бога. Что и говорить, охотник. Из карабина и винтовки пуля в пулю вгоняет. С пистолетом похуже. Просто никогда его в руках не держал. Из автомата короткой очередью из трех патронов мишень валит.
Как с ориентированием?
Карты ему неведомы, но в лесу не теряется, идет уверенно, ориентируясь по солнцу и еще по каким-то только ему ведомым приметам, доложил преподаватель по военной топографии капитан Немов.
Что с иностранным языком?
Получше, чем у многих курсантов, но все же не далее школьной программы, со своего места доложила преподаватель немецкого Инна Фридриховна Зегель.
Со здоровьем у него все в порядке улыбнулся начальник школы.
Здоров, что бык! подал голос инструктор по рукопашному бою и физической подготовке. Двадцатку шел так, что я за ним с трудом угнался. Двужильный парень! не без восхищения заметил он.
Да, парень хорош. Три дня тому трех бандюг на вокзале под орех разделал. Помолчав, добавил: Ваше мнение догонит Прокопенко учебную программу? Отставание приличное
Догонит, уверенно произнес капитан Немов. Парень смышленый, упертый. Поможем, ежели чего.
Что же Начальник штаба, зачисляй во второй взвод. И последнее, курсантам этого знать не обязательно, вам же скажу: Федору Федоровичу Прокопенко только семнадцать. Так что нагружать нагружайте, но не переусердствуйте, предупредил майор Сергеев.
Так решилась судьба Федора. Он стал курсантом разведшколы, готовящей по ускоренной программе, даже не за полгода, а за четыре месяца командиров разведвзводов и разведрот полков и дивизий.
3
При виде упорства, с каким овладевал знаниями и навыками Медведь, лед отчуждения вокруг него потихоньку начал таять. Первым, с кем подружился Федор, был сосед сверху, со второго яруса двухъярусной кровати Степан Репнин. Ему уже было двадцать шесть, на фронте с первых дней и даже получил легкое ранение. После госпиталя направили в разведшколу. Степан был женат и потому каждую свободную минуту писал жене письма. Доброжелательный по характеру, он быстро сошелся с Федором, подшучивал над ним, над его ростом, недюжинной силой, над его житейской мудростью. Как-то он прочитал ему одно из только что написанных писем и спросил, почему тот никому не пишет. На что Федор ответил:
Деду своему отписал, а более некому.
Что, и девушки нет?
Есть, да не знаю, что ей написать. Через деда привет передал, чего еще?!
Эх ты, сказано Медведь! Да разве привета она от тебя ждет? Слов ласковых, воспоминаний приятных, заверений в верности и любви
Да какая там любовь? возмутился Федор. Нацеловаться толком не успел
Ну-ну усмехнулся Степан. Тогда сиди пень пнем, а лучше Медведь Медведем!
Наконец, решившись, Федор написал: «Здравствуй, дорогая Анна. Привет твой через деда получил, за что большое спасибо. У меня все хорошо. Жив-здоров, чего и тебе желаю. Учусь воинским наукам. Кормят здесь хорошо, высыпаюсь. Вот и все новости. Передавай привет всем нашим ребятам-одноклассникам. Кланяюсь. Федор».
Перед тем как отправить, дал прочитать письмо Степану. Тот, ознакомившись, рассмеялся:
Ты что, никогда писем девушкам не писал?
Федор мотнул головой.
Оно и видно. Разве так пишут: «кормят хорошо, высыпаюсь» Ты бы еще написал, что регулярно водят в баню и меняют портянки.
О чем же тогда писать? недоумевая, протянул Федор.
О том, чего она от тебя ждет. Что думаешь о ней постоянно, забыть не можешь горячие ее поцелуи, запах ромашки в ее волосах Сушеной ромашкой, поди, голову-то моет? Что во время уроков с нее глаз не сводил
Так я сидел на последней парте, а с нее Анну не видно.
Чудак-человек. Придумай что-нибудь, поучал Степан. С тебя станется, а ей приятно. С подружками будет чем поделиться У них же поохать да поахать первое дело.
Задумался Федор. Распознать следы на снегу, описать повадки животных и птиц ему по плечу, а вот с чувствами к девушке, да все это на бумагу положить дело непосильное. Благо, что думать об этом некогда. За занятиями не до писем.
К концу апреля курсанты все больше времени проводили в лесу, на полигоне, на стрельбище. Федор воспринял это с превеликой охотой. Занятия же в классах переносил с трудом: уж больно тяжко ему было изучать уставы, особенно заучивать целые страницы, наставления по стрельбе, фотографии с образцами немецкой, итальянской и румынской военной техники, но самым трудным для него оказался немецкий язык. Обладая цепкой памятью, Федор верно выстраивал предложения, но произношение Не раз он слышал от Инны Фридриховны: «Поверь, Федор, знание языка не одному разведчику спасало жизнь, и тебе поможет в трудную минуту! Учи!» И Федор учил. Даже сквозь сон он нередко выкрикивал фразы на немецком, будоража пребывающих в дреме дневальных.
Из всех занятий больше всего ему нравились занятия по рукопашному бою. Здесь он впервые услышал про «стиль Кадочникова» и узнал, что такое джиу-джитсу. Несмотря на звание «лейтенант» и возраст двадцать семь лет, инструктор по рукопашке был фанатом восточных единоборств и даже два года перед войной успел пожить в Китае и потренироваться у именитых мастеров. Невысокого роста, худощавый, он безжалостно расправлялся с сильным и рослым Федором, всякий раз бросая его на землю. Федор поначалу удивлялся, потом злился, но через несколько занятий понял, что главное не сила, а умение ее использовать, и начал упорно постигать науку рукопашного боя, жалея об одном, что дни учебы неудержимо текли, приближая выпуск.
Из шестидесяти курсантов, начавших в феврале курс обучения, к концу мая дошли сорок шесть, остальные, не выдержав нагрузки, были отправлены в части, откуда прибыли. За неделю до выпуска курсантов вывезли за сорок километров в лес, с задачей вернуться в школу, имея в руках лишь карту и компас. Каждый получил свой маршрут движения и время выполнения задачи. Вернулись не все. Курсант Леушин не пришел в указанный срок. Лишь через четыре часа забили тревогу: заблудился позор для выпускника, дезертировал позор на всю школу. На поиски Леушина курсантов не привлекали дали отдохнуть, ведь каждый из них прошел сорок, а кто и более километров. Для этой цели из Новосибирска вызвали комендантский взвод. Маршрут движения был известен, потому приняли решение: от места выхода двигаться плотной цепью.
Федору не спалось. Да и как можно если товарищу нужна помощь?! У преподавателя по тактике и военной топографии он выпросил маршрутную карту Леушина и, наложив ориентиры на топографическую карту, изучил маршрут движения.
«С рассветом комендантский взвод приступит к поиску, надо его опередить», решил Федор и направился в штаб.
Дверь в кабинет начальника школы была открыта, горел свет. Майор Сергеев с начальником штаба и командиром комендантского взвода склонились над столом, застеленным картой, и уже в который раз проходили по маршруту движения Леушина.
Разрешите? громыхнул голосом Федор. Товарищ майор, разрешите обратиться? Курсант Прокопенко.
Чего тебе? хмуря брови, недовольно бросил Сергеев.
Разрешите принять участие в поиске?