Но с годами, по мере погружения во все более широко открывающиеся архивные документы и в результате анализа информации, полученной из многочисленных личных бесед с выжившими участниками этих событий во мне крепло убеждение, что корнями своими вопрос этот связан с личным активным участием в нем Иосифа Сталина. Постепенно убедился я и в том, что Н. Хрущев, много сделавший в середине 1950-х годов, чтобы «перевалить» ответственность за это преступление на Маленкова, Берию, Абакумова, по сути, «замаглил» настоящую роль Сталина в этом событии и сделал это только с одной целью снять ответственность за участие в этом преступлении с себя самого.
Весьма интересно, что подтверждение этой позиции не так давно появилось из-за океана, когда практически одновременно со мной к тем же выводам пришел профессор Гарвардского университета Терри Мартин. В 2001 году на основе многолетнего изучения советской истории он опубликовал монографию «Империя положительной деятельности»[5], где, анализируя столкновение И. Сталина с В. Лениным в 1922 году по поводу образования Советского Союза, пришел к выводу: «Из высказываний И. Сталина видно, что причиной его разногласий с Лениным был русский вопрос. Но, сохраняя РСФСР, вместо того, чтобы создать СССР, И. Сталин не собирался усиливать позиции русских, наоборот, он хотел их ослабить. Больше всего он боялся отдельной русской республики»[6].
Следует также отметить, что в современной российской литературе серьезное освещение проблемы, связанное с русским вопросом, начинает набирать всё большую силу. Так, в 2013 году одновременно с названной выше небольшой монографией вышла в свет книжка Святослава Рыбаса «Московские против питерских: Ленинградское дело Сталина». Интереснейшие суждения и выводы автора хоть и могут вызвать у читателя возражения, но в целом нельзя не согласиться с Рыба-сом в том, что «в человеческом и историческом плане «Ленинградское дело» продолжается до сей поры в силу ряда обстоятельств», что «российское государство всегда было великой ценностью и великой тяготой для русских», но что «созданное русскими государство никогда не было чисто русским и не однажды переживало потрясения, вызванное как раз сопротивлением русского же населения имперской политике руководителей страны», а «разрушение СССР, обособление национальных республик и «освобождение» России от имперской миссии не привело к победе «русской национальной идеи».
Святослав Юрьевич, как мне кажется, совершенно верно обнаруживает противоречие между «русской национальной идеей» и исторически имперской формой существования нашего государства. К сожалению, он не стал раскрывать содержание этого противоречия.
Разумеется, автор настоящего издания далек от того, чтобы претендовать на окончательное концептуальное решение той сложнейшей проблемы, которую высветило т. н. «Ленинградское дело». Нет, конечно. Но подтолкнуть людей к размышлению над нашей исторической судьбой в этом плане рассказ о «Ленинградском деле» помочь нам может.
Коммунистическая партия так и не смогла решить русский вопрос, то есть каким должен быть статус РСФСР и русской нации в СССР.
Вячеслав Молотов. 1980 г.Из бесед с Феликсом ЧуевымВведение
Когда современные историки обращают внимание на то, что в социальном, политическом, да и в историческом плане «Ленинградское дело» в силу целого ряда обстоятельств продолжается до сей поры, это имеет свои причины. Прежде всего в силу прочной связи этого события с ролью в нем Иосифа Сталина.
Дело в том, что в исторической литературе, и российской, и зарубежной, к сталинской эпохе обычно относят период с апреля 1922 года, когда Иосиф Джугашвили был по рекомендации Ленина избран на пленуме ЦК РКП(б) генеральным секретарем ЦК, и до даты его смерти 5 марта 1953 года, то есть 31 год. Как представляется мне, такая датировка не отвечает истинному положению дел, так как в СССР и после 1953 года в основных своих параметрах действовала политическая система общества, созданная Сталиным (и, замечу, в немалой степени в том, что касается организационных начал функционирования российского общества, действует и сегодня).
Разумеется, после смерти Сталина ушли в прошлое гигантских масштабов «сталинские репрессии», но созданная им система государственной организации жизни во многом сохранила свои черты. Партийный аппарат по-прежнему, как и при Сталине, непосредственно руководил всем общественным развитием страны, а послесталинские лидеры КПСС (Хрущев, Брежнев, Андропов, Черненко и Горбачев), оставаясь генеральными секретарями ЦК, обладали абсолютной властью в стране вплоть до распада СССР в декабре 1991 года. Практически без существенных изменений продолжали действовать и такие важные гражданские и социальные институты, как судебная система, пенсионная и другие, мало что изменилось и в целом в деятельности государства по отношению к частной жизни граждан. Таким образом, сталинская система власти в отношении к гражданской жизни общества продолжала действовать не только после 1953-го, но во многом даже и после 1991 года.
Что же касается исторического периода, связанного с собственным именем Сталина, то на фоне более чем тысячелетней истории России этот срок хоть и составляет ничтожно малую величину чуть более 1 %, но, судя по всему, ничтожно малая эта величина оказалась навечно впаянной в судьбы не только нынешнего поколения российских граждан, но и многих последующих. Обусловлена эта зависимость не только тем, что были в ней как большие достижения в экономической, военной и социальной сферах, так и тем, что сопровождалась она, эта эпоха, и не менее значимыми преступлениями перед обществом и конкретными гражданами со стороны власти. Не стану оспаривать, достижения очевидны, однако чем дальше по времени они отстоят от нас, тем неоднозначнее выглядят их результаты (это относится даже к войне 19411945 гг.). А вот к оценке преступлений сталинского режима подход более определенный, потому что несправедливое со стороны государства лишение жизни или свободы даже одного человека заслуживает безусловного осуждения, так что же говорить о репрессиях со стороны власти в отношении миллионов людей?
Репрессиям со стороны сталинского режима подвергались представители всех наций, народов и народностей, проживающих на территории СССР. Но более всего от них пострадал русский народ. И не только потому, что он был самым многочисленным. А ещё и потому, что, как уже было сказано выше, только в нём Сталин усматривал основную угрозу созданному им политическому режиму т. н. сталинизму, и в ещё большей степени созданному Лениным и сохраненному Сталиным искусственному государственному образованию Советскому Союзу.
Сегодня, когда для исследователей открылись многие архивы советского времени, стало ясно, что самый большой урон русскому народу сталинские репрессии нанесли в процессе коллективизации 19291935 годов и в дальнейшие годы, когда был полностью уничтожен весь активный слой русского крестьянства, который, собственно, и был русским народом. Как представляется мне, именно в эти годы был надломлен дух пассионарности в русском народе. А вторым актом в этом процессе стало т. н. «Ленинградское дело».
О внешней канве этого преступления сегодня знают все. Но по сути, как справедливо отмечают современные эксперты, «Ленинградское дело» и сегодня остается одним из самых загадочных и малоизученных судебных процессов сталинского времени»[7].
Более того, ни историческая наука, ни общественность России до сегодняшнего дня не определились даже с тем, как следует относиться к фигурантам этого «Дела» одна часть историков и публицистов считает, что Сталин «правильно расстрелял» фигурантов этого «Дела», поскольку они-де действительно «совершили преступные деяния». Другие однозначно относят их к несправедливым жертвам сталинских репрессий.
Трудности в освещении этого события действительно есть. Документов об этом «Деле» в государственных архивах осталось мало, но и те, что есть, до сих пор открыты далеко не все, хотя со дня безжалостной расправы над «ленинградцами» прошло уже около 70 лет (в частности, исследователям до сих пор недоступны протоколы допросов братьев Вознесенских и других фигурантов, непонятно, что происходит с архивным делом министра госбезопасности В. Абакумова и т. д.). Работники государственных архивов в ответ на мой вопрос, почему для исследователей открыта только часть документов по этому «Делу» и когда будет окончательно с них снят гриф закрытости, на второй вопрос отвечают: не раньше, чем через 2025 лет. А на первый просто молча разводят руками.
Но дело не только в недоступности архивов.
В отношении гонимых в этот же период евреев (дела т. н. «космополитов», «врачей-вредителей») существует довольно многочисленная литература. Есть даже фундаментальные исследования, например, основательная, изобилующая многочисленными подробностями, работа Г.В. Костырченко «Тайная политика Сталина: власть и антисемитизм» (2003 г.). А вот литература о репрессиях в отношении русских руководителей в те же годы едва насчитывает какой-нибудь десяток публикаций в жанре статей или частично затрагивается в книгах, написанных совсем по другим темам.
При этом палачей «Ленинградского дела» вниманием не обходят. Давно уже существуют специальные монографии, посвященные биографиям тех, кто организовывал «Ленинградское дело», подвергал его фигурантов физическим пыткам (много пишут о Берии, Маленкове, Абакумове, даже Булганине), а вот до написания биографий членов семьи Вознесенских, Кузнецова, Попкова, Родионова, Бубнова, А. Жданова, Вербицкого, других у историков руки ещё не дошли.
Что же касается информации о самом этом событии, то на Западе, например, те, кому положено было, о «Ленинградском деле» знали практически всё. Но популярным оно там так и не стало. И это вызывает вопросы. Почему об уничтожении партийных деятелей и командных кадров Рабоче-крестьянской Красной Армии во второй половине 1930-х годов и гонениях на евреев конца 1940-х годов за пределами нашей страны существует обширнейшая историческая и публицистическая литература, а «Ленинградское дело» 19491953 годов практически сохраняется в зоне умолчания?
Как представляется мне, ответ на этот вопрос кроется в национальности репрессированных. В 1930 1940-е годах гонениям и репрессиям подверглось много лиц еврейского происхождения, и потому пишут об этом и у нас, и за рубежом тоже преимущественно евреи. Ав «Ленинградском деле» удар Сталина почти на 100 % пришёлся по этнически русской элите. Вот в национальной психологии историков и публицистов и надо искать объяснение замалчиванию этого события. Евреям (и отечественным, и зарубежным) о русских жертвах писать не интересно, а русские историки в массе своей всегда почему-то мало интересовались судьбой своих соплеменников. Но дело не столько в национальном происхождении исследователей, сколько в геополитическом цивилизационном противостоянии англо-саксонского и романо-германского мира с русской православной цивилизацией (если воспользоваться терминологией крупнейшего в XX веке историка британского происхождения Арнольда Тойнби).
Русский «флёр» этого «Дела» просто отпугивает от него американских историков: эти никогда не станут будить интерес к опасным для них (с геополитической точки зрения) событиям русской истории (по большому счету у англо-саксонского политического класса по обе стороны Атлантики с XVIII века не было более постоянного в мире конкурента и соперника, чем Россия. Похоже, так обещает быть и в XXI веке). Причину этого опасения очень точно, на мой взгляд, определил кандидат исторических наук Л. Решетников: «Запад, написал он в 2013 году, никогда не боялся большевистской идеологии, которую он сам и вскормил. Он не боялся диктатуры И. Сталина, пока речь шла о диктатуре руководителя ВКП(б). Но Запад и советская номенклатура смертельно боялись возрождения исторической России.
В связи с этим примечательны слова одного из видных западных идеологов С. Хантингтона (19272008): «Конфликт между либеральной демократией и марксизмом-ленинизмом был конфликтом идеологий, которые, невзирая на все различия, хотя бы внешне ставили одни и те же основные цели: свободу, равенство и процветание. Но Россия традиционалистская, авторитарная, националистическая будет стремиться к совершенно иным целям. Западный демократ вполне мог вести интеллектуальный спор с советским марксистом. Но это будет немыслимо с русским традиционалистом. И если русские, перестав быть марксистами, не примут либеральную демократию и начнут вести себя как россияне, а не как западные люди, отношения между Россией и Западом опять могут стать отдаленными и враждебными»[8].
Одновременно с Хантингтоном к такому же выводу пришел и ученый прямо противоположных мировоззренческих позиций знаменитый американский историк и экономист британского происхождения Энтони Саттон (19252002).
В целой серии своих написанных в США книг Саттон на основе анализа массивной документальной базы убедительно показал, что с начала XX века американским политическим классом надежно управляют банкиры с Уолл-Стрит. Именно они, считал он, взрастили большевистский режим в России, начиная с 1920 годов, и фашистский режим в Германии в 1930-е годы. В том, что касается России, Саттон считал, что американские финансовые воротилы «могли согласиться и на централизованную царскую Россию, и на централизованную марксистскую Россию, но никак не на децентрализованную свободную Россию»[9].
По большому счету другой причиной существования «фигуры умолчания» является, вероятно, то, что речь идет не столько об отношении к фигурантам «Ленинградского дела», сколько о том, что российская историческая наука с 1956 года (со времени XX съезда КПСС) никак не может выработать единого подхода к исторической оценке сталинского феномена в целом.
Литература о «Ленинградском деле» крайне невелика. Наиболее полную библиографию по этому событию по состоянию на 2015 год представил профессор советской истории Ричмондского университета США Д.Л. Брандербергер[10]. На международной конференции «Советское государство и общество в период позднего сталинизма 19451953 гг.», состоявшейся 46 декабря 2014 года в Твери, он представил специальное исследование «О роли РКП(б) в «Ленинградском деле», где назвал все имеющиеся на тот момент российские и западные источники, посвященные этому событию. Всего по состоянию на 2015 год Бранденбергеру удалось обнаружить 37 публикаций, в той или иной степени касающихся «Ленинградского дела», в том числе и монографии Кузнечевского и Рыбаса. При этом им особо перечислены архивные ссылки, как российские РГАСПИ, РГАНИ, ЦГАИПД СПб, ЦА ФСБ РФ, так и американские: The Dmitrii A. Volkogonov Papers (US Library of Congress, Washington, DC USA)[11].
И тем не менее, проведенные мною в течение нескольких лет изыскания позволяют сегодня в целом более или менее уверенно говорить как об основной канве этого «Дела», так и о его действительных причинах и последствиях для нашей (российской) послевоенной истории.