Кладите в корзину, распоряжается из трещины Петеан, и подходите за следующим. Так быстрее получится.
Уложив в корзину одного за другим четверых одинаково сонных мальчиков, девушка замечает, что живая масса в трещине становится все более оформленной. В ней проступают ножки, спинки, пушистые головы с розовыми раковинами ушей.
Сколько их? спрашивает она, бережно принимая из рук Петеана сладко посапывающего малыша.
Двадцать шесть, отвечает он, и давайте поскорее, минут через пятнадцать они начнут просыпаться. Я их будил последний раз два месяца назад. Они очень, очень голодные.
А что они едят? на всякий случай уточняет девушка.
Ну, я их кормлю геркулесовой кашей и молоком. И морковный сок на сладкое. У меня этого много, и готовить несложно, разогрел упаковку, и можно сразу кормить.
Хорошо, говорит она, подумав, а в чем мы будем их купать?
Я думаю, можно напустить теплой воды в бассейн на крыше.
На крыше простудим, твердо возражает девушка, укладывая следующего ребенка в корзину, надо в доме.
Тогда придется по одному, в ванне. А справимся? вдруг сомневается Петеан.
Конечно, уверенно отвечает девушка и улыбается про себя, кажется, я помню, как это делается.
3. Мощность
К полудню Фенрир окончательно расклеился, и его пришлось взять на ручки. Мелькнула мысль привязать его по-цыгански; но я подумала и решила, что возможность быстро отшвырнуть ребенка с простреливаемого пространства дороже свободных рук. Тем более что его сил хватало, чтобы цепляться обеими руками за мою шею, освобождая мне правую руку для оружия.
Из-под завалившегося на обломки деревьев бетонного блока вынырнул Вали.
Можно пройти примерно два квартала. Только там практически один проход, и все. Много завалов.
Боишься, что обложат?
Вали неопределенно пожал плечами. Любое место, из которого имелось меньше пяти разведанных выходов, представлялось ему опасным. Что же, у парня были на то основания.
А что там дальше?
Пустая улица, узкая, метров пятнадцать. Автобус перевернутый посередине. А потом дома, почти целые. Я пролежал там минут двадцать вроде тихо.
Пойдем.
Вали прижал автомат худым локтем, коротко мазнул взглядом по личику брата и исчез между развалинами блочного дома.
Насколько мальчишка в порядке?.. Всего два дня назад их было двое, два близнеца, боевое подразделение в миниатюре. Все, чем он смог помочь Нари, добить его. Тело нашли всего минут через пять после нашего ухода мы слышали крики радости. Нари помог нам даже в этот раз, потому что на него отвлеклись. Мы оторвались от погони, пока с его телом что-то делали. Мне не хочется думать что.
Два квартала по разведанной тропе, меж осколков стекла и мучительно растянутых струн железобетона. Быстро. Вали хороший разведчик. Идя по его следам, не хрустишь и не спотыкаешься. Он оглядывается и замирает.
Тут направо холодильник. В нем несколько банок консервов целых. Возьмем?
А что сразу не взял?
Смысл туда-сюда таскать?
Бери, только проверь, не вздулись ли.
Этот город цвел и смеялся всего два месяца назад. Все это дело моих рук.
Элементарная дезинформация.
«Встретимся в любом месте, удаленном не более чем на сто километров от Тронхейма».
Сказано очевидным союзникам по защищенному каналу. Мне ли не знать, как внимательны и чутки мои противники?
Они купились. Они сочли, что я здесь.
Купились и наши немногочисленные друзья, не знавшие, что я разменяла их на кое-какие выигрыши.
Два месяца Тронхейм убивал сам себя, освобождая мне дорогу в глубину фьорда. В сердце города. К Камню Тинга.
Сейчас основные бои перешли в другие места. Никому и в голову не придет, что в Тронхейме рискнет появиться человек с моими приметами. Впрочем, тут я тоже предприняла кое-какие меры.
Два квартала тихо. По улочке прямо перед нами проходит патруль. За патрулем-то самое безопасное место и есть. Они никогда не оглядываются. Им страшно. Они боятся, что того, кто оглянулся, заподозрят в том, что он боится.
Я улыбаюсь. Я обожаю молодых мужчин в форме. Мои губы заново трескаются после каждой улыбки, и я привычно облизываю кровь.
Переходим.
Два дома спустя Вали иголочкой из пневматического пистолета снимает дежурного на перекрестке.
Поворачиваем.
Придется пройти метров триста вбок, чтобы наш курс не вычислили по трупу.
Сколько у тебя зарядов в пневматике?
Один.
Потом выбрось.
Вали кивает.
Фенрир начинает тихонько хныкать.
Сейчас, сынок, сейчас. Найдем место потише, и попьешь. А пока молчи.
Надо где-то остановиться. Десять минут вдоль бывшего переулка; тут, похоже, шпарили «Градом» но тел нет. Тел нет нигде, и это очень, очень, очень плохо, это значит, что у меня почти не осталось времени. Но остановиться надо.
Мы садимся прямо в кучу мусора в тени у невысокой стены. Бутылка молока предпоследняя. Фенрир пьет, неохотно заедая шоколадкой. Мы с Вали открываем консервы. Черт, горошек. Зато во второй голубцы. Хотя бы немного мяса. Мы жадно жуем консервы последние сутки еда у нас была только для Фенрира.
Слушай, вдруг спрашивает Вали, а почему ты все время кормишь его, а сама ешь, только когда находим? Если ты свалишься нам-то точно не спастись.
Потому что его не уговоришь потерпеть. Нам он нужен именно такой, как сейчас, усталый и сытый. Потому что бодрый или голодный ребенок это шумный ребенок. Придется поить снотворным. А после него дети просыпаются не всегда.
А, кивает Вали.
А ты думал, я как обычная мамашка? Всё в дитя, а сама подстилкой?
Вали вдруг мрачнеет.
Имей в виду, жестко говорит он, ты мне не мама.
Даже не претендую.
А кто ты мне теперь?
Ну мама твоего брата по отцу. Мачеха, видимо.
Вали передергивает.
Зови по имени, советую я, не ошибешься
Ночью по городу мечутся лучи прожекторов. Мы спим в очередной развалине, мимо нас с писком мчатся несколько теней.
Штатские. Идиоты, не поверившие эвакуаторам.
Глаза Вали сверкают в темноте, он тянется к автомату.
Я шлепаю его ладонью.
Пусть их.
Он опускает руку и с усмешкой слушает грохот башмаков вооруженной погони.
Ты права. Пусть сами себя поубивают.
Парень, тебя заносит, замечаю я, укутывая сопящего Фенрира, нет никакой необходимости их ненавидеть.
Он задыхается от обилия возражений, скакнувших на язык одновременно.
Но!..
Их тоже можно понять. Они жили себе и жили, это мы с ними случились. А им, конечно, хочется, чтобы все стало как раньше Можно пожалеть. Кроме того, ненависть отличное средство для манипуляции тем, кто ненавидит.
Мне их жалеть?
Главное, понимать. А там как карта ляжет. Не путаются под ногами можно и пожалеть. Тем более раз они нас не заметили, то и выдать не могут. А со своей ненавистью твои выстрелы патруль бы услышал.
Подросток облегченно вздыхает. Этот довод ему понятен. Больше пока не нужно, больше ему не вынести. Кроме Нари, у Вали совсем недавно была еще и мама. Через нее пытались достать меня. Не достали.
На рассвете мы выясняем, что четыре квартала оцеплены. Будь они неладны, эти штатские! До парка, в котором стоит на бетонном пьедестале Камень, от силы час ходу. Но максимум в полдень надо быть там.
К восьми утра мы с Вали ощупали периметр по всей линии. Он смотрит на меня спокойными доверяющими глазами. Я проверенный боем командир, хоть и женщина. Он меня признал.
Может, лучше я Фенрира понесу? предлагает он. Ты же лучше меня стреляешь?
Рискованно. Я привыкла вес распределять. К тому же будет ли он у тебя спокойно сидеть?
Женщина с ребенком и подросток.
Против нас три группы взрослых мужчин, одна прямо перед нами, две по сторонам но подтянутся при первом же шуме.
Вали проверяет автомат. Я все-таки приматываю Фенрира к себе, проложив между обмоткой и ребенком наш единственный бронежилет. Малыш спрятан в пуленепробиваемой ракушке, одни ноги свисают.
Вали бесшумно отходит налево, за угол.
Поехали.
Группа передо мной вскакивает и в полном составе мчится в сторону улицы. Расчет верен в руинах города патрулируют одни ополченцы. Идиоты не лучше штатских. Я кручу рычаг, натягиваются наспех протянутые проволоки. В доме одна за другой вылетают рамы окон, патруль палит по верхним этажам. С висящего на соплях балкона падают, как последние дождинки, все три наши гранаты.
Вали выныривает из щели между блоками. Я мчусь за ним следом. Время десять двадцать. Бежать придется, пока будут нести ноги.
Правой, свободной рукой я поливаю из автомата бегущих наперерез мужчин. Еще три шага Все, мы в проулке. Который, правда, неизвестно куда идет, мы снова с хвостом, но если у них нет поблизости вертолетов, то это неважно. По лицу течет кровь. Задели-таки.
Вали машет рукой и сворачивает вправо, я бросаюсь следом, смахивая кровь, натекающую с брови на правый глаз.
Мы бежим параллельно парку, лучше заранее не показывать, что именно является нашей целью. Там, прямо музей, набитый всякой магической дребеденью. Но меня интересует не сила. На Камне Тинга женщина может потребовать безопасности для себя и своих детей, и асы клялись следить, чтобы это право не было нарушено.
Пора сворачивать. Я хлопаю Вали по плечу, он лихо тормозит, и вдруг выражение его лица становится другим.
Посреди площадки на уровне второго этажа, заваленной тем, что совсем недавно было торговым центром, стоит и смотрит на нас вооруженный мужчина. Пространство, которое надо преодолеть до бурелома, бывшего парка, простреливается. Чтобы видеть проулок, откуда мы пришли, мужчине надо сделать всего пару шагов вверх.
Мужчина демонстративно опускает оружие дулом вниз.
Я бью ладонью по дулу автомата Вали, очередь проходит по осколкам витрин и чудом уцелевшим манекенам.
Ты что, не видишь он не стреляет?
Мало ли кто не стреляет.
Он мог. Но не выстрелил.
Мужчина мягко спрыгивает на асфальт и приближается. Быстро, но без лишней торопливости. Он внимательно смотрит на кулек, из которого торчат ножки Фенрира в синих джинсовых ботиночках.
Это и есть ребенок, который защитит Землю от взрыва Сверхновой?
Ты ас, говорю я и недоуменно смотрю в его лицо. Странно, но я действительно его не знаю.
Я Бор, отец Всеотца, говорит он, у меня тут вертолет, давайте по-быстрому.
Ты помогаешь мне? удивляюсь я.
Очень важно отличать вещи, которых можно избежать, от вещей, которых избежать нельзя. Все изменится и все погибнет вовсе не одно и то же. Уж кому это понимать, как не женщине, родившей ребенка от горя. Вперед!
Твои дети считают иначе.
Ну, недаром я не захотел править сам, ухмыляется он, власть очень портит зрение. Во всех смыслах. Я когда еще говорил Одину Пойдем, Локи.
Я киваю и иду вверх по полуразрушенной лестнице торгового центра. Вали, помедлив, следует за мной.
Рагнарёк состоится.
4. Напряжение
Светловолосая девушка рывком садится на постели и тяжело дышит.
Комната вокруг нее заставлена мебелью. Вокруг кровати притиснуты один к другому шкафы, тумбочки, трюмо, кресла только узкий проход ведет к двери. Кровать застелена нежнейшими шелковыми простынями, одеяло из мягкого серебристого меха валяется в ногах. Мех побит молью и пахнет сундуком.
Девушка сползает с кровати и медленно, прихрамывая, идет из комнаты прочь. Сначала лишь бы отсюда; но сквозь темный узкий коридор сочится полоска света и тянет теплым запахом.
На кухне за антикварным, застеленным свежей клеенкой столиком сидит Петеан Навиген и ест суп из кастрюли, которую держит на коленях.
Девушка некоторое время смотрит на Петеана. Тот смущается и откладывает ложку. Потом осторожно ставит кастрюлю на стол. На коленях у него обнаруживается свернутый плед подложен, чтобы не обжечь колен горячей кастрюлей сквозь ночную рубашку.
Э-э-э извините, робко говорит он, я так соскучился по горячей еде
Девушка механическим жестом достает из шкафа глубокую тарелку и поварешку, наливает суп и убирает кастрюлю на плиту. Все с тем же замершим выражением лица она нарезает хлеб, достает с ледника початый брусок масла и ставит перед Навигеном.
Он робко придвигает тарелку поближе и продолжает есть.
Видите ли Он мне приснился, говорит Петеан Навиген, я проснулся и заплакал. А потом понял, что на кухне действительно есть настоящий суп
Девушка аккуратно кладет ладони на стол и утыкается в них лицом.
Петеан медленно ест суп, слушая ее рыдания.
Это сон Такой ужасный сон, говорит она, немного проплакавшись, дорого бы я дала, чтобы видеть во сне еду
Если я хоть что-то понимаю, отвечает Петеан и шумно втягивает с ложки веточку цветной капусты, то, что вы сейчас видели, сном не является.
Девушка смотрит на него с ужасом.
А что же это?
Похоже на то, что отставшие части вашей личности постепенно вас догоняют. Вы стали глубже. Менее прозрачной. Кстати, что вы, собственно, видели? Возможно, я смогу что-нибудь посоветовать.
Вы хотите сказать, что это это было мое прошлое? тихо спрашивает девушка.
Я думаю, дитя мое, что это есть ваше настоящее, спокойно говорит Петеан, поэтому попробуйте все же рассказать мне.
Девушка некоторое время молчит, невидящими глазами уставившись в стену за ухом Петеана, потом начинает рассказывать.
И что же в этом сне, э-э-э собственно, было кошмаром? вежливо спрашивает старичок, дослушав. Людям часто снится, э-э стрельба. Приключения.
Девушку передергивает.
Кошмарнее всего она задумывается, тщательно подбирая слова, было то, что я несла ужасный выбор Нет. Я сама была ужасным выбором. Или погибнут многие, и изменится всё или погибнут все хотя ничего не изменится.
Будущее всегда ужасно, доченька, ласково говорит старичок, к этому просто надо привыкнуть.
Доченька? Девушка недоверчиво улыбается, удивленная изменившимся тоном Петеана.
У меня такое ощущение, говорит Петеан и тоже улыбается, что вы моя невестка
Поздним утром Петеан Навиген и хромая девушка сидят на широкой веранде, посередине которой из всех стульев, что нашлись на втором этаже, выстроен большой детский манеж. Малыши ползают и возятся с игрушками на пушистом ковре, привезенном на лифте из библиотеки.
Я вообще-то хороший маг. Сильный, но лишенный политических амбиций. Много лет это сочетание давало мне и работу, и покой. Я служил королю, а потом его сыну, когда старый помер, как мы все служим королям последние пару сотен лет, не из преданности, но из консерватизма. Если истинный Король еще не рожден какая разница, кто сидит на троне?.. Предыдущая обетованная династия прервана еще в прошлую войну При моем прапрапра- и еще два раза прадеде.
Долгий срок, говорит девушка, хорошо тем, кто воюет редко.
Мы все так же думаем. Петеан улыбнулся и кивнул, но снова помрачнел. Король позволил мне. Понимаете, дитя мое, если бы я экспериментировал втайне другое дело. Но я работал открыто и спрашивал позволения Не вдаваясь в подробности, я изобрел усилитель магического потенциала индивида. Ап! и вы вдвое более маг, чем были до того.
Девушка смеется в кулак.
Ну, про вдвое я загнул, конфузится Петеан, но весьма, весьма ненулевой эффект. И вот. Текущие проверки были окончены. Несколько человек согласились участвовать и ушли, э-э-э весьма довольными. Его величество пожелал пройти процедуру лично но внезапно попросил меня непосредственно перед этим применить ее к себе самому при дворе, публично. Во избежание, вы же знаете королей. Я согласился, благо материалов у меня было в избытке. Разумеется, как только мой потенциал вырос, у меня изменилась детерминанта. В сторону увеличения, разумеется. Я ожидал этого эффекта, в сущности, он наблюдался у каждого, кто проходил мою процедуру