«Что мы сейчас делаем, так это смотрим, сумеем ли мы сдержать климатические изменения до такой степени, чтобы они не уничтожили нашу цивилизацию. И в данный момент мы движемся в направлении, в котором этого не произойдет», отметил писатель-эколог и активист по вопросам климата Билл Маккиббен[28]. Один из участников МГЭИК заявил: «В некоторых регионах национальные границы утратят всякий смысл Вы можете построить стену, чтобы попытаться вместить 10 тыс., 20 тыс. человек, миллион, но не 10 млн»[29].
«Примерно в 2030 году, через 10 лет 250 дней и 10 часов, мы запустим необратимую цепную реакцию, неподвластную человеческому контролю, которая, скорее всего, приведет к гибели нашей цивилизации, какой мы ее знаем, сказала в 2019 году климатическая активистка Грета Тунберг. Я не хочу, чтобы вы надеялись. Я хочу, чтобы вы запаниковали»[30].
2. Повышение устойчивости
В начале 2019 года недавно избранная 29-летняя конгрессвумен Александрия Окасио-Кортес дала интервью корреспонденту The Atlantic. АОК, как ее сокращенно называют, выступила за «Новый зеленый курс» (Green New Deal), который помимо вопросов, связанных с изменением климата, будет направлен на борьбу с нищетой и социальным неравенством. Парламентарий выступила против критиков, утверждавших, что это будет слишком дорого. «Если мы не решим проблему изменения климата, через 12 лет наступит конец света, а вы беспокоитесь о том, во сколько нам это обойдется?»[31]
На следующий день репортер новостного сайта Axios позвонил нескольким ученым, специалистам по климату, чтобы узнать их реакцию на заявление АОК о том, что через 12 лет наступит конец света. «Все эти временные рамки чушь собачья, заявил Гэвин Шмидт, ученый-климатолог NASA. Ничего особенного не происходит, когда углеродный бюджет иссякает или мы проходим очередной страшный для нас температурный ориентир, зато затраты на выбросы неуклонно растут»[32].
Андреа Даттон, палеоклиматолог из Висконсинского университета в Мадисоне, говорит: «По какой-то причине средства массовой информации ухватились за эту цифру 12 лет (2030 год). Предположительно, они решили, что это усилит их послание о том, как быстро мы приближаемся к катастрофе и, следовательно, как срочно необходимо действовать. К сожалению, это привело к совершенно неверной оценке того, о чем говорилось в докладе»[33]. На самом деле в отчете МГЭИК и в пресс-релизе за 2018 год сказано: чтобы повысить шансы ограничить потепление до 1,5 °С с доиндустриальных времен, выбросы углекислого газа к 2030 году должны сократиться на 45 %. МГЭИК не упоминала о том, что, если температура поднимется выше 1,5 °С, наступит конец света или рухнет цивилизация[34].
Ученые негативно отреагировали на резкие заявления, сделанные «Восстанием против вымирания». Представитель Стэнфордского университета Кен Кэлдейра, специалист по атмосфере и один из первых ученых, кто поднял тревогу по поводу закисления океана, подчеркнул, что «хотя многие виды находятся под угрозой исчезновения, человечеству изменение климата не угрожает»[35]. Климатолог из Массачусетского технологического института Керри Эмануэль сказал мне: «Эти глашатаи апокалипсиса исчерпали мое терпение. Я не думаю, что описывать происходящее как апокалипсис полезно»[36].
Представитель АОК сказал Axios: «Мы можем спорить о способах выражения и называть это или экзистенциальной проблемой, или катастрофой. Однако мы видим множество [связанных с изменением климата] проблем, которые уже влияют на жизнь людей»[37].
Но если это так, то последствия сглаживаются 92 %-ым снижением числа погибших в результате стихийных бедствий с момента пика в 1920-х годах. За прошедшее столетие от стихийных бедствий погибло 5,4 млн человек, причем в 2010-х годах 0,4 млн[38]. Более того, это сокращение произошло в период, когда население планеты выросло почти в четыре раза. Фактически, в последние десятилетия как богатые, так и бедные общества стали гораздо менее уязвимыми перед экстремальными погодными явлениями. В 2019 году журнал Global Environment Change опубликовал крупное исследование, которое показало, что уровень смертности и экономического ущерба за последние четыре десятилетия снизились на 8090 % с 1980-х годов по настоящее время[39].
В то время, как уровень мирового океана поднялся на 0,19 метра в период с 1901 по 2010 год[40], по оценкам МГЭИК, к 2100 году его уровень поднимется на 0,66 метра по среднему сценарию и на 0,83 метра по высокому сценарию. Даже если эти прогнозы верны, медленные темпы повышения уровня моря, вероятно, успеют дать обществу достаточно времени для адаптации. У нас есть удачные примеры успешного приспособления к повышению уровня моря. Например, Нидерланды стали богатой страной несмотря на то, что треть ее суши располагается ниже уровня моря, а некоторые районы на целых 7 метров из-за постепенного затопления ее земель[41]. Сегодня наши возможности по изменению окружающей среды намного шире, чем когда-либо прежде. Например, голландские эксперты работают с правительством Бангладеш над подготовкой к повышению территории страны над уровнем моря[42].
А как насчет пожаров? Доктор Джон Кили, ученый Геологической службы США в Калифорнии, исследовавший эту тему в течение 40 лет, сказал: «Мы изучили историю климата и пожаров во всем штате, и почти на всей его территории, особенно в западной половине, мы не видим какой-либо связи между климатом в прошлом и площадью, выгоревшей в какой-либо конкретный год»[43]. В 2017 году Кили и команда ученых смоделировали 37 различных вариантов регионов США и обнаружили, что «люди не только влияют на режимы пожаров, но и их присутствие может фактически отменять последствия изменений климата». Команда Кили обнаружила, что единственными статистически значимыми факторами, определяющими частоту и тяжесть пожаров на ежегодной основе, являются численность населения и близость к объектам[44]. Что касается Амазонских лесов, то The New York Times сообщила, что «[пожары 2019 года] были вызваны не изменением климата»[45].
В начале 2020 года ученые оспорили идею о том, что повышение уровня углекислого газа в океане делает некоторые виды рыб в коралловых рифах невосприимчивыми к хищникам. Семеро ученых, опубликовавших свое исследование в журнале Nature тремя годами ранее, задали вопрос морскому биологу, который сделал такие заявления в журнале Science в 2016 году. После расследования Университет Джеймса Кука в Австралии пришел к выводу, что биолог сфабриковал свои данные[46].
Когда дело доходит до производства продуктов питания, Продовольственная и сельскохозяйственная организация Объединенных Наций (Food and Agriculture Organization of the United Nations, FAO) приходит к выводу, что урожайность сельскохозяйственных культур при широком спектре сценариев изменения климата значительно возрастет[47]. Сегодня люди производят достаточно продовольствия для 10 млрд человек, то есть излишек составляет 25 %, и эксперты полагают, что несмотря на изменение климата мы будем производить еще больше[48]. По мнению FAO, производство продовольствия будет в большей степени зависеть от доступа к тракторам, ирригации и удобрениям, чем от изменения климата, как это было в прошлом веке. Эксперты этой организации прогнозируют, что сегодня фермеры даже в самых бедных регионах, таких как Африка к югу от Сахары, могут получить 40 %-ый рост урожайности исключительно за счет технологических усовершенствований[49].
В свою очередь, МГЭИК прогнозирует, что к 2100 году мировая экономика вырастет в 36 раз по сравнению с сегодняшним днем, в то время как лауреат Нобелевской премии экономист Уильям Нордхаус считает, что затраты на адаптацию к резкому (на 4 °С) повышению температуры сократят валовой внутренний продукт (ВВП) всего на 2,9 %[50].
Неужели это и впрямь конец света?
3. Апокалипсис сейчас
Любой, кто жаждет собственными глазами увидеть конец света здесь и сейчас, может посетить Демократическую Республику Конго в Центральной Африке. Конго готово продемонстрировать пророчества стран первого мира о климатическом апокалипсисе в перспективе. Я отправился туда в декабре 2014 года изучать влияние широкого применения древесного топлива на людей и дикую природу, особенно на легендарных горных горилл.
В паре минут езды от соседней страны Руанды в конголезском городе Гома меня поразили безграничная нищета и хаос: двухлетние малыши сидели на руле мотоциклов, которые пролетали мимо нас по дорогам с гигантскими выбоинами; дома напоминали жестяные лачуги; люди набивались как заключенные в крошечные автобусы с решетками на окнах; всюду мусор и гигантские бугры застывшей лавы по обочинам как напоминание о вулканическом гневе прямо под поверхностью земли.
В 1990-х и снова в начале 2000-х годов Конго был эпицентром Великой африканской войны, самого смертоносного конфликта со времен Второй мировой, в котором приняли участие девять африканских стран и в результате которого погибло от 3 до 5 млн человек, в основном из-за болезней и голода. Еще 2 млн были вынуждены покинуть свои дома или искать убежища в соседних странах. Сотни тысяч людей женщин и мужчин, взрослых и детей были изнасилованы представителями различных вооруженных формирований[51]. Во время нашего пребывания в Конго ополченцы сновали по сельской местности и убивали местных жителей, в том числе детей, с помощью мачете. Некоторые обвиняли террористов «Аш-Шабааб» из Уганды, но никто не взял на себя ответственность за эти нападения. Насилие, по-видимому, не было связано с какой-либо военной или стратегической целью. Национальные вооруженные силы, полиция и миротворческие силы ООН, насчитывающие около 6 тыс. солдат, либо не могли, либо не хотели ничего предпринимать в связи с террористическими атаками.
«Не путешествуйте в эту страну», прямо заявил Государственный департамент Соединенных Штатов о Конго на своем сайте. «Насильственные преступления, такие как вооруженное ограбление, вторжение в жилище и нападение, хотя и не так часты по сравнению с мелкими преступлениями, но и не являются редкостью. Местной полиции не хватает ресурсов, чтобы эффективно реагировать на серьезные преступления. Нападавшие могут выдавать себя за сотрудников полиции или службы безопасности»[52].
Одна из причин, по которой я чувствовал себя в безопасности, путешествуя в Восточное Конго в компании своей жены Хелен, заключалась в том, что актер Бен Аффлек несколько раз приезжал туда и даже начал благотворительную деятельность в поддержку экономического развития. Я рассудил, что если Восточное Конго достаточно безопасно для голливудской знаменитости, таким же будет и для нас с Хелен. На всякий случай я нанял гида, переводчика и «менеджера» Аффлека Калеба Кабанду, конголезца, известного тем, что он обеспечивает безопасность своих клиентов. Перед приездом мы поговорили с ним по телефону. Я сказал Калебу, что хочу изучить взаимосвязь между нехваткой энергии и ее сохранением. Ссылаясь на административный центр провинции Северное Киву, город Гома, шестой по численности населения город в Конго, Калеб спросил: «Можете ли вы представить себе город почти с двухмиллионным населением, которое использует древесину в качестве источника энергии? Это безумие!» По разным данным, 98 % жителей Восточного Конго используют древесину и древесный уголь в качестве основных источников энергии для приготовления пищи. Так живут девять из десяти из почти 92 млн человек в Конго, и лишь один из пяти имеет доступ к электричеству[53][54]. На всю страну здесь всего 1500 мегаватт электроэнергии, то есть примерно столько же, сколько потребляет в развитых странах город с 1 млн жителей[55].
Основную дорогу, по которой мы с Калебом обычно ездили из Гомы в населенные пункты вокруг парка Вирунга, недавно заасфальтировали, но инфраструктуры там почти не было. Большинство дорог оставались грунтовыми. Когда шел дождь, и асфальтированные, и грунтовые дороги, как и окружающие дома, оказывались затоплены из-за отсутствия систем защиты. Это заставило меня задуматься о том, сколь многое в развитых странах мы принимаем за само собой разумеющееся и даже не вспоминаем о том, что вокруг нас водосточные желоба, каналы и трубы, которые улавливают и отводят воду от наших домов.
Играет ли изменение климата определенную роль в продолжающейся нестабильности Конго? Даже если это и так, есть масса других, более важных факторов. Изменение климата, как отметила большая группа исследователей в 2019 году, «повлияло на организованные вооруженные конфликты внутри стран. Однако другие факторы, такие как низкое социально-экономическое развитие и отсутствие возможностей у государства, считаются гораздо более важными»[56]. Правительство в Конго едва ли можно назвать функциональным. Когда дело доходит до безопасности и развития, люди оказываются предоставлены сами себе. В зависимости от сезона фермеры страдают от слишком большого или недостаточного количества дождей. В последнее время наводнения случаются раз в 23 года и регулярно разрушают дома и фермы.
Ученые из Института исследований мира в Осло отмечают: «Демографические и экологические переменные весьма умеренно влияют на риск возникновения гражданских конфликтов»[57]. МГЭИК с этим согласна: «Имеются убедительные доказательства того, что люди во всем мире массово переселяются из-за стихийных бедствий, но доказательств того, что в этом виновато изменение климата или повышение уровня моря, крайне мало»[58].
Отсутствие инфраструктуры и дефицит чистой воды приводят к болезням. В результате в Конго одни из самых высоких показателей заболеваемости холерой, малярией, желтой лихорадкой и другими заболеваниями, которые можно было предотвратить.
«Низкий уровень ВВП указывает на высокую вероятность вооруженных конфликтов. Наши исследования показывают, что нехватка ресурсов меньше влияет на риск возникновения конфликтов в государствах с низким уровнем дохода, чем в более богатых государствах», утверждают исследователи из Осло[59]. Если бы ресурсы определяли судьбу нации, то Япония, испытывающая их нехватку, была бы бедной страной и находилась бы в состоянии войны, в то время как Конго было бы богатым и мирным. Конго удивительно богатая страна, если говорить о его землях, полезных ископаемых, лесах, нефти и газе[60].
Неблагополучие Конго объясняется несколькими причинами. Это огромная страна, второе по площади африканское государство после Алжира, и управлять ею как единой страной трудно. Конго был колонизирован бельгийцами, которые бежали из страны в начале 1960-х годов, не создав сильных государственных институтов, таких как независимая судебная власть и вооруженные силы. Перенаселен ли Конго? С 1950-х и 1960-х годов население восточной части страны увеличилось вдвое. Но главный фактор технологический: одна и та же территория могла бы производить гораздо больше продовольствия и обеспечивать гораздо больше людей, если бы были дороги, удобрения и тракторы.