Я спросил Оппенгеймера, почему такие государства, как Бангладеш, не могут поступить так же, как сделали в Нидерландах. Он ответил: «Нидерланды потеряли много времени, не улучшая свои дамбы из-за двух мировых войн и депрессии, и начинали их модернизировать лишь после катастрофического наводнения 1953 года»[93]. Это чрезвычайное событие 1953 года унесло жизни более 2500 человек и побудило Нидерланды восстановить свои дамбы и каналы. «Большая часть человечества лишена такой роскоши, сказал Оппенгеймер. Таким образом, в большинстве мест они справятся с затоплением, возводя сооружения и постройки, устойчивые к затоплениям. Или отступят»[94]. Мой собеседник также отметил: «В 2012 году люди уехали из Нью-Йорка после урагана Сэнди. Я бы не назвал ситуацию неуправляемой. Скорее, временно неуправляемой. Это означает, что мы не сможем поддерживать социальные функции во всем мире, если повышение уровня моря приблизится к 120 см. Бангладешцы, возможно, попытаются покинуть побережье и попасть в Индию»[95].
Я напомнил, что миллионы мелких фермеров, таких как те, кто живет в низинах побережья Бангладеш, переезжают в города каждый год. Разве слово «неуправляемый» не предполагает постоянного социального распада? Он ответил: «Когда люди принимают те или иные решения потому, что вынуждены это делать, возникает то, что я называю неуправляемой ситуацией. Она приводит к экономическим потрясениям, потере средств к существованию, нарушению способности людей управлять своей судьбой, а также к гибели. Вы можете утверждать, что ситуации становятся управляемыми. Вы оправляетесь от бедствий. Но погибшие уже никогда»[96].
Иными словами, проблемы, связанные с повышением уровня моря, которые Оппенгеймер называет «неуправляемыми», это ситуации, подобные тем, что уже происходят, от которых общества восстанавливаются и к которым приспосабливаются.
6. Развитие vs климат
Отсталость Конго отчасти является следствием того, что у него одно из самых коррумпированных правительств в мире[97]. Однажды нас остановил полицейский. Я сидел на заднем сиденье машины, а Калеб впереди, рядом с водителем. Когда полицейский заглянул в машину, Калеб слегка повернул голову в сторону мужчины и нахмурился. Офицер проверил документы водителя и махнул рукой, позволив нам ехать дальше.
Что это было? спросил я.
Он пытался обнаружить какие-то нарушения, чтобы потребовать взятку, объяснил Калеб. Но я посмотрел на него своим специальным взглядом.
Калеб признался, что он, как и многие другие конголезцы, любил смотреть американский телесериал «24 часа» (20012014 года) об агенте вымышленной спецслужбы КТП, который сражается с террористами.
Все в Конго любят Джека Бауэра! заявил Калеб, имея в виду агента ЦРУ, которого сыграл канадский актер Кифер Сазерленд.
Я спросил Калеба, любят ли люди в Конго Сазерленда так же сильно, как Бена Аффлека, который не только более знаменит, чем Сазерленд, но и пытался помочь Конго. Калеб на мгновение замолчал, обдумывая вопрос.
Нет, сказал он. В Конго Джек Бауэр более известен. Если бы Кифер Сазерленд приехал в Конго и дал пресс-конференцию с требованием, чтобы все вооруженные группы сдались через 24 часа, все боевые действия немедленно бы прекратились, при мысли об этом Калеб радостно рассмеялся.
Мы ездили по сельской местности и брали интервью у случайных людей. Проводник использовал свое обаяние, чтобы успокаивать местных жителей, которые по понятным причинам с подозрением относятся к иностранцу, задающему вопросы об их жизни. Многие люди, с которыми мы беседовали, были расстроены тем, что бабуины и слоны из близлежащего национального парка Вирунга, охраняемой территории дикой природы, совершают набеги на их посевы. Учитывая повсеместный голод и нищету, потеря урожая из-за диких животных это катастрофа. Мне сказали, что одна женщина была так расстроена потерей урожая из-за слона, что на следующий день умерла от сердечного приступа. А еще поведали, что недавно шимпанзе убил 2-летнего мальчика.
Один человек обратился ко мне с просьбой попросить чиновников парка Вирунга установить электрические ограждения, чтобы животные не заходили на поля. Несколько собеседников пожаловались, что, когда они обратились к менеджерам парка по поводу неприятностей, им было велено поймать животных-нарушителей и привести их в парк, что, по словам жителей деревни, невозможно и оскорбительно. За несколько недель до моего приезда группа молодых людей организовала марш к штаб-квартире национального парка Вирунга в знак протеста против бездействия в отношении набегов на урожай. В ответ парк нанял нескольких молодых людей, чтобы те отгоняли бабуинов.
У входа в национальный парк Вирунга мы с Калебом опросили людей из местного сообщества. Вокруг нас собралась толпа из 2030 человек, и многие из них выразили возмущение по поводу уничтожения урожая. «Разве вы не можете убить бабуинов, поедающих ваш урожай?» спросил я. Многие люди в толпе хором застонали и сказали, что за это их посадят в тюрьму, даже если животное находится на их земле, за пределами границы парка. В толпе была молодая мать с младенцем на руках. Я представился и спросил, как ее зовут. Это была Мами Бернадетт Семутага. Она попросила называть ее Бернадетт. Ей было 25 лет. Ее девочку звали Бибиш Себираро, это седьмой ребенок Бернадетт. Женщина рассказала, что накануне вечером бабуины съели ее сладкий картофель. Я спросил, не отведет ли она нас на свой участок земли, чтобы мы сами смогли увидеть, что произошло. Она согласилась, в машине мы продолжили разговор.
Я спросил Бернадетт о ее любимом воспоминании из детства.
Когда мне было четырнадцать, я навестила своих двоюродных братьев в Гома, и они купили мне новую одежду, сказала она. Когда пришло время возвращаться в мою деревню, они заплатили за билет и дали денег, чтобы я купила домой хлеба и капусты. Домой я вернулась очень счастливой.
Дальнейшая жизнь Бернадетт оказалась трудной и наполненной испытаниями.
Я вышла замуж в 15 лет, призналась она. Когда я познакомилась со своим мужем, он был сиротой. У него ничего не было. Трудностей всегда было много, а счастья мало.
Когда мы добрались до ее небольшого участка, Бернадетт указала на ямки в земле, где раньше рос батат. Я попросил разрешения ее сфотографировать, она не возражала. На снимке женщина хмурится, но выглядит гордой. По крайней мере, у нее был участок земли, который она могла назвать своим. Затем мы отвезли ее обратно в деревню, и Калеб дал ей немного денег в знак нашей благодарности и в качестве компенсации за сладкий картофель.
Безусловно, нам следовало бы беспокоиться о том, какое воздействие изменение климата окажет на уязвимые группы населения. В адаптации нет ничего автоматического. И это правда, что Бернадетт более уязвима к последствиям изменения климата, чем Хелен и я. Но и сегодня она также более уязвима перед лицом погодных явлений и стихийных бедствий. Чтобы выжить, Бернадетт вынуждена заниматься фермерством, она несколько часов в день тратит на то, чтобы нарубить дрова, перетащить их, развести костры и приготовить на них пищу. Дикие животные поедают посевы. Женщине и ее семье не хватает элементарной медицинской помощи, а ее дети часто голодают и болеют. Вооруженные до зубов ополченцы бродят по деревням, грабя, насилуя, похищая и убивая. Понятно, что изменение климата не входит в ее личный список явлений, о которых стоит беспокоиться.
Таким образом, неправильно, когда экологические активисты ссылаются на таких людей, как Бернадетт, указывая на риски, которые ей принесет изменение климата, но не признавая, что уровень жизни и будущее ее детей и внуков определит экономическое развитие, а не степень изменения климата. Окажется ли затоплен дом Бернадетт или нет, будет зависеть от того, построят ли в Конго гидроэлектростанцию, системы орошения и снабжения дождевой водой, а не от конкретных изменений в структуре осадков. Определять, безопасен ли дом Бернадетт, будет лишь то, есть ли у нее деньги на обеспечение его безопасности или нет. А единственное, что даст ей достаточно денег, чтобы обеспечить свою безопасность, экономический рост и более высокий доход.
7. Бунт преувеличения
В богатых странах экономическое развитие также перевешивает влияние изменений климата. Рассмотрим пример Калифорнии, чья экономика занимает пятое место в мире.
Калифорния страдает от двух основных видов пожаров. Во-первых, в прибрежных зарослях кустарника, или чапарале, где построено большинство домов, возникают пожары, вызванные ветром. Вспомните Малибу и Окленд: 19 из 20 самых смертоносных и дорогостоящих пожаров в штате произошли в чапарале[98]. Второй тип лесные пожары в таких местах, как Сьерра-Невада, где проживает гораздо меньше людей. У горных и прибрежных экосистем противоположные проблемы. Слишком много пожаров в кустарниках и слишком мало контролируемых выжиганий в Сьеррах. Кили называет пожары в горах Сьерра «с преобладанием топлива», а пожары в кустарниках «с преобладанием ветра»[99]. Единственное решение проблемы пожаров в кустарниках это предотвратить их и/или укреплять дома и здания.
До прибытия европейцев в Соединенные Штаты пожары уничтожали древесную биомассу в лесах каждые 1020 лет, предотвращая накопление древесного топлива, а кустарники выжигались каждые 50120 лет. Но за последние 100 лет Лесная служба Соединенных Штатов (USFS) и другие агентства потушили большинство возгораний, что привело к накоплению древесного топлива. В 2018 году Кили опубликовал статью, в которой отметил, что в Калифорнии сократились все источники пожаров, за исключением линий электропередач[100]. «С 2000 года из-за возгорания линий электропередач сгорело полмиллиона акров, что в пять раз больше, чем мы видели за предыдущие 20 лет, отметил он. Некоторые люди сказали бы, что это последствия изменения климата. Но никакой связи между климатом и этими крупными пожарами нет»[101].
Что же тогда является причиной увеличения числа возгораний? «Если вы признаете, что 100 % этих [лесных] пожаров вызваны людьми, и добавите 6 млн человек [с 2000 года], это послужит хорошим объяснением тому, почему происходит все больше таких пожаров», сказал Кили[102].
А как насчет Сьерры? Кили утверждает: «Если вы посмотрите на период с 1910 по 1960 год, осадки являлись климатическим параметром, наиболее связанным с пожарами. Но с 1960 года осадки сменились температурным влиянием, поэтому за последние 50 лет весенние и летние температуры объясняют 50 % колебаний от года к году. Так что важна температура»[103].
Я пытался уточнить, разве это не тот же период, когда древесному топливу позволили накапливаться, подавляя лесные пожары? «Вот именно, ответил Кили. Топливо один из сбивающих с толку факторов. Это проблема в некоторых отчетах климатологов, которые хорошо разбираются в климате, но не разбираются в тонкостях, связанных с пожарами»[104]. Я спросил, случались бы у нас такие мощные пожары в Сьерре, если бы мы не позволили древесному топливу накапливаться за последнее столетие? «Очень хороший вопрос, сказал Кили. Может, и не случались бы». Он сказал, что попробует это выяснить. «У нас есть несколько избранных водоразделов в Сьерра-Неваде там, где регулярно происходят пожары. Может быть, в следующей статье мы выберем водосборные бассейны, в которых не было накопления топлива, и посмотрим на взаимосвязь климатических пожаров и на то, изменится ли она»[105].
Аналогична ситуация и с пожарами в Австралии. Больший ущерб от возгораний в Австралии, как и в Калифорнии, частично объясняется более активным развитием пожароопасных районов, лишь частично накоплением древесной массы. Один ученый подсчитал, что сегодня в лесах Австралии в десять раз больше древесного топлива, чем во времена, когда сюда прибыли европейцы. Основная причина заключается в том, что правительство Австралии, как и Калифорнии, отказалось проводить контролируемое выжигание (целевой пал), как по экологическим причинам, так и из соображений пользы для здоровья человека. Таким образом, пожары произошли бы, даже если бы климат Австралии не стал теплее[106].
Информагентства назвали пожароопасный сезон 20192020 годов худшим в истории Австралии, но это не так. По площади выгорания он занял пятое место. В сезоне 20192020 выгорело в два раза меньше площади, чем в 2002 году (а этот год занимает четвертое место по территории разрушений), а в худшем периоде 19741975 годов выгорело в шесть раз больше площади. Пожары 20192020 годов заняли шестое место по числу погибших. Они унесли вдвое меньше жизней, чем возгорания 1926 года, занимающие пятое место, и в пять раз меньше, чем самый сильный за всю историю пожар 2009 года. Хотя пожары периода 20192020 оказались на втором месте по количеству разрушенных домов, их сгорело примерно на 50 % меньше, чем в худшем году, во время сезона пожаров 19381939 годов. Единственный показатель, по которому нынешний пожароопасный сезон является наихудшим за всю историю, это количество поврежденных нежилых зданий[107].
Паника по поводу климата, враждебное отношение журналистов-экологов к нынешнему правительству Австралии и непривычный дым, заметный в густонаселенных районах, по-видимому, являются причинами преувеличенного освещения данного явления в средствах массовой информации. Суть в том, что другие виды человеческой деятельности оказывают более значительное влияние на частоту и силу лесных пожаров, чем выбросы парниковых газов. И это отличная новость, поскольку она дает Австралии, Калифорнии и Бразилии гораздо больший контроль над их будущим, чем предполагают апокалиптически настроенные СМИ.
В июле 2019 года один из преподавателей естественных наук ученицы Лорен Джеффри бросил небрежный комментарий касательно того, в какой степени изменение климата может привести к апокалипсису. Джеффри было 17, она училась в средней школе в Милтон-Кинсе, городе с населением 230 тыс. человек, примерно в 80 км к северо-западу от Лондона. «Я провела исследование по этому вопросу и два месяца чувствовала себя очень встревоженной, призналась мне она. Я слышала, как молодежь вокруг меня говорит об этом. Они были убеждены, что наступит конец света и они умрут»[108].
Исследования показывают, что паника по поводу изменения климата способствует росту тревоги и депрессии, особенно среди детей[109]. В 2017 году Американская психологическая ассоциация диагностировала рост эко-тревожности и назвала ее «хроническим страхом экологической гибели»[110]. В сентябре 2019 года британские психологи предупредили о воздействии на детей апокалиптических дискуссий об изменении климата. В 2020 году крупный национальный опрос показал, что каждому пятому британскому ребенку снятся кошмары по этой теме[111]. «Несомненно, это оказывает на них эмоциональное воздействие», сказал один эксперт[112].
«Я нашла много блогов и видео, в которых говорится о том, что скоро наступит катастрофа и мы все умрем. При этом называются конкретные даты: 2030, 2035 год говорит Джеффри. «Вот когда я разволновалась не на шутку. Поначалу я пыталась забыть об этом, но цифры все время всплывали в голове. Одна моя подруга убеждена, что в 2030 году произойдет крах общества, а в 2050 году человечество вымрет. Она пришла к выводу, что нам осталось жить 10 лет».
Активисты «Восстания против вымирания» всячески подогревали эти страхи. Они проводили устрашающие и апокалиптические беседы со школьниками по всей Британии. В одном августовском выступлении активист «Восстания против вымирания» залез на парту перед классом и стал рассказывать страшные вещи детям; некоторым из них на вид было не больше 10 лет[113].