Во-первых, он прошёл целый ряд редких прививок и имеет уникальный иммунитет.
Верт поднял скучающий взгляд на потолок.
Во-вторых, у него есть и работа, и семья. Интеграция образца в привычную среду прототипа один из ключевых пунктов эксперимента.
Ну и на десерт у него просто великолепный мозг!
И чем же его мозг так вас вдохновил? не сводя взгляда с потолка, спросил Верт.
О-о, а это самое интересное! Он не гений, но и не простак, понимаете?
Верт, поджав губы, покачал головой.
Видите ли, и простаки, и гении это две крайности одной и той же природы. Их мозг, вернее связи в мозгу, сосредоточены в очень узком круге. Эти связи прочны, быстры и эластичны внутри круга. Грубо говоря и простак, и гений хороши только в своей задаче. Простак идеально разбирается в скидках в магазине, в программе телепередач и в прохождении видеоигр. В этом узком кругу ему нет равных, гений тут не справится.
У гения очень похожая картина его нейроны также образуют замкнутый, не принимающий ничего внешнего, круг. Он тот же простак, только его мозг сконцентрировался не на решении, какое же пиво вкуснее, а на решении математических, экономических или физических задач.
Гений живёт в своём маленьком мирке точно так же, как и простак. Простак, между делом, чисто по бытовой необходимости, вспоминает математику или физику. Точно так же и гений только между делом вспоминает о бытовой необходимости.
А наш прототип оказался куда более интересным. У него очень сильно развиты связи между самыми разными отделами мозга. Из двух тысяч опрошенных только у него был такой нестандартный результат.
Могли бы просто сказать: «Он мыслит нестандартно», тоном, отбивающим всякое желание продолжать речь, оборвал Верт. И это сработало, профессор замолчал.
Ладно, я вас понял, док. Вы нашли своего идеального кандидата. Гагарина, можно сказать. Но будьте осторожны. Человека с улицы будет тянуть назад, на улицу. А вместе с собой он может прихватить и ваши тайны, и наш кошелёк.
Ну, и вы не зря свой хлеб кушайте, куратор! уколол собеседника профессор.
Верт рассвирепел. Он спрыгнул со стола, в два шага преодолел расстояние, разделявшее их с профессором, и схватил последнего за грудки. Профессор так и не понял, как его пятая точка потеряла контакт со стулом. Верт одной рукой держал на весу старичка и глядел ему прямо в глаза.
Я не тот, кому вы будете подкидывать задачи. Я тот, кто размажет вас по стенке, если вы облажаетесь. Причём размажу в самом прямом смысле слова. Ваш гениальный и сосредоточенный в одной узкой точке мозг мне совсем не интересен. Разве что в виде студня, разлитого по полу. Надеюсь, вы это учтёте, когда в очередной раз откроете своё профессорское хлебало.
Старичок беспомощно хлопал глазами, глядя в бескомпромиссное лицо куратора. До него, наконец, начало доходить истинное значение этого слова: «куратор». Вернее то значение, какое придал ему его новый знакомый, Дин Верт.
Куратор опустил профессора на скамью. Тот не подал ни единого признака испуга, просто молча смотрел в лицо Верта.
Я надеюсь, мы поладим, господин Белов? Верт перешёл на мягкий тон.
Не сомневаюсь, всё так же бесстрастно ответил старичок.
Вот и славненько! А то мне вашу физиономию минимум три месяца наблюдать, есть и спать через стенку от вас. И будет не очень хорошо, если мой сосед будет недоброжелателен.
Профессор промолчал.
Ладно, читай свои записульки пока, а я пройдусь. Очень хочется посмотреть моё койко-место.
Идите, дорогой, идите. Прямо по коридору. Увидите надпись «Жилой блок». Только не перепутайте с дверью с надписью «Ж» это женский туалет.
Глава 6
Дин Верт проснулся в жилом блоке секции «J», в своей отдельной комнате. Он недовольно сожмурил глаза, свесил ноги с кушетки и резко поднялся на одном только прессе. Кушетка напротив пустовала. Это немного улучшило настроение куратора. Намедни он «попросил» своего нового приятеля, профессора Белова, освободить это самое койко-место. Тот возмущался, ругался благим матом, сыпал угрозами, а тем не менее собрал свои пожитки и переселился за стенку.
Возможно, именно эти возмущения и угрозы, всплывшие в памяти при виде пустой койки, немного подняли Верту настроение.
Спал Дин Верт в одежде, так что много времени на сборы у него не ушло.
Выйдя из своей комнаты, Верт нос к носу столкнулся с профессором Беловым.
Доброе утро, док!
Профессор пробурчал что-то невнятное и прошёл мимо. Верту ничего не оставалось, как пойти следом.
Какие у нас сегодня планы? спросил Дин, спокойно идя за спешившим профессором. Тот снова что-то пробурчал и резко юркнул за дверь, не забыв ею хлопнуть. Верта этот жест нисколько не смутил, он спокойно зашёл следом.
Док, я искренне рекомендую вам научиться отвечать на мои вопросы, Дин похрустел костяшками пальцев, как бы «тонко намекая».
Профессор безразлично посмотрел в сторону куратора и, ничего не ответив, опустил свой взгляд в какие-то бумажки.
Сегодня мы осматриваем прототип, проводим дезинфекцию, внезапно ответил Белов своим фирменным, мерзким голосом.
Надо же, какой сюрприз! Я уж думал, что вы этого бродягу даже купать не будете, чтобы проверить, получится ли грязь сохранить в ходе копирования.
Не волнуйтесь, грязи под ногтями нам будет достаточно, совершенно серьёзно ответил профессор.
А когда вы эту дворнягу приютскую сюда притащите? продолжал ехидничать Верт.
Он уже здесь. Два часа как. Уже сдал все необходимые анализы. Сейчас он на визуальном осмотре.
Вы не хотите присоединиться к этому, док? В конце концов, именно вам оценивать, насколько качественно вы повторите его тело.
Профессор поморщился и выдал в презрительном тоне:
Меня совершенно не заботят его гениталии, и насколько точно они будут повторены. Меня волнует его мозг, и только!
Насколько мне известно, задача ставилась шире, чем только копирование мозга. Разве нет?
Профессор закрыл глаза, явно выражая недовольство.
Конечно. На втором этапе. На втором этапе полное копирование всего тела, до последней молекулы в ногтевой пластине.
На первом же этапе мы ограничимся копированием мозга. Тем более что секция «W» давно подготовила аппарат для размещения этого мозга. В наших планах произвести копирование прямо в контейнер от этого аппарата.
И вы уверены, что этот киборг оживёт? совсем без иронии, а даже с интересом спросил Верт.
Я ни в чём не уверен. Поэтому это и называется эксперимент.
Верт поджал губы, выражая не то скепсис, не то восхищение.
Док, а как вы собираетесь понять, что вы удачно скопировали мозг? задумчиво продолжил Верт.
По моим расчётам, должны сохраниться нейронные структуры и гормонально-восприимчивые центры, которые
Док, я вас прошу, чуть проще, Дин скромно улыбался. У меня всего-то техникум за плечами, и тот кулинарный.
Профессор самодовольно улыбнулся.
Попроще Проще Белов словно жевал слова, которые хотел произнести. Как это говорится, для ту В общем: образец должен помнить всё то, что помнит прототип. Чувствовать всё то, что чувствует прототип. Мыслить так же, как мыслил прототип. Да и вообще, не должен понимать разницы между собой и прототипом.
Верт понимающе покивал.
Успех будет полным только тогда, когда ни близкие, ни родные люди, ни даже мы с вами не сможем отличить, где прототип, а где образец.
Ну, думаю, в случае с киборгом у вас ничего не получится, первый же металлодетектор выдаст нужного, иронизировал Верт.
О боги! Киборг это первая часть. Она вообще не столь важна. Простой робот будет проще в изготовлении, да к тому же превзойдёт по интеллектуальным возможностям.
Нам же этот этап должен открыть насколько сильно мозг привязан к своему родному телу. Да и вообще в мозге ли центр человеческой личности.
А что должен открыть следующий? этот вопрос Верт задал с необыкновенной осторожностью, будто ответ мог сразить его наповал.
О-о-о, мой юный кулинар, это как раз и есть самая важная часть. Никто не ответит вам сейчас, потому что никто не знает. Но и никто не сомневается в том, что откроет нечто великое!
Иронию напрочь стёрло с лица куратора. Теперь в нём читалась готовность слушать и, что называется, «мотать на ус».
Профессор собрал бумаги и направился к двери по другую сторону кабинета. Верт последовал за ним.
Они оба вышли в длинный коридор, по одну сторону которого была глухая стена из бетона. Роль другой стены выполняли стеклопакеты, за которыми открывался вид на внутренний зал. Этот зал, по масштабам и форме, напоминал ангар для самолёта истребителя. Пол «ангара» был этажом ниже, поэтому Верт и профессор рассматривали происходящее с высоты. Между колонами, поддерживающими этажи выше, стояло множество оборудования, в том числе и та штука, что походила на раскрытый трансформатор, с кучей трубок и двумя «хрустальными гробами» наверху.
Я гляжу у вас всё готово, в голосе Верта слышались одобрительные нотки.
Да, так и есть. А вон и главный элемент эксперимента, профессор показал на стол, за которым сидели два молодых человека, один в синем халате, другой в одних трусах.
Дин несколько опешил, увидев этого голого мужчину. Он сразу понял, что внизу за столом сидит тот, кого профессор называет «прототипом».
Опешил же Верт от того, что ожидал увидеть бродягу, нестриженного и небритого уже пару лет, пропахшего спиртными напитками и помоями, украшенного следами побоев и прочих прелестей асоциальной жизни.
Вместо этого он видел мужчину, которого можно было бы назвать парнем. Он был вполне ухоженным, приятным на вид и, хотя не отличался особой физической формой, производил впечатление здорового и крепкого человека. В ангаре было прохладно, это Верт чувствовал даже через двойные стёкла, но тот парень не дрожал и не покрылся гусиной кожей, а просто сложил руки на груди, не желая прощаться с теплом впустую.
Парень вёл беседу с тем, кто сидел в синем халатике. Верт умел читать по губам. Проследив за движениями лицевых мышц мужчины в синем халате, он расшифровал несколько слов, по которым сделал вывод: «Они беседуют на отвлечённые темы дом, семья, работа».
Док, беру свои слова назад. На бродягу он не похож, лишь с тонким намёком на сожаление, заключил Верт.
Очень рад. Абы кого мы бы не выбрали. Образец планируется внедрять в привычный для него круг общения семья, работа, друзья. Целесообразно ли внедрять бродягу в ночлежку для бездомных? Там на каких только чудиков не насмотрелись. А нам нужна ответная реакция, чтобы увидеть промахи.
А у этого и дом, и работа, и жена, и ребёнок. Сможем оценить обстановку в совокупности.
А как зовут этого вашего «прототипа»? Верт задумчиво уставился на раздетого парня.
Сейчас, посмотрю в карточке, профессор стал перебирать кипу листов, что держал в руках. А, вот: «Артур Халахен. Тридцать четыре года. Женат, есть дочь. Работает в Ингрит-студио, специалист в отделе мониторинга. В течение последних девяти лет регулярно участвовал в различных экспериментах, проводимых в «Центре внедрения». Имеет подтверждённый иммунитет от ВИЧ-инфекции и ряда других вирусных и бактериальных заболеваний. Препаратно закалён против холода и чрезмерной жары. Родственников за границей не имеет. Гражданство одно».
Интересный экземпляр, довольно протянул Верт. Может, нам стоит пообщаться с ним? Тем более мне, человеку далёкому от ваших «нейронных центров гормональники». Ставлю месячный оклад, что отличу и первый, и последующие образцы.
Не буду торопиться с принятием вашего предложения. У меня самого нет гарантий того, что эксперимент пройдёт успешно.
Глава 7
В просторном кабинете за столом сидели трое мужчин. Все трое были настолько не похожи друг на друга, что мало кому могло прийти в голову, что они когда-то встретятся.
Первым был профессор Раадик один из главных ассистентов профессора Белова. Он нервно тёр очки о воротник своего синего халата и покусывал седые усы, ожидая, когда ему позволят говорить.
Говорить же профессору не давал сидевший по правую руку куратор, Дин Верт. Верт неторопливо, спокойно, тоном, больше подходящим для колыбельной, опрашивал молодого человека сидящего напротив.
Молодым человеком напротив был Артур Халахен. Он отвечал на все вопросы спокойно, со скромной улыбкой, с глазами полными радости и искренности.
Артур чувствовал себя в своей тарелке, ему не впервые было проходить опросы, обследования и прочую подготовительную канитель. Но Верт, хоть и тщательно скрывал это, был не в восторге от обстановки. Ему много раз приходилось проводить беседы, задавать вопросы, исследовать то, чем является сидящий перед ним человек, но всегда при других обстоятельствах. Вместо просторного кабинета это был какой-нибудь барак. Вместо яркого света тусклая лампочка над головой. Вместо роскошного письменного стола какая-нибудь парта. Да и вместо изворотливых вопросов физическое выбивание правды. Да, при прежних обстоятельствах узнавать правду он умел как никто другой.
Вам понятна суть эксперимента? убаюкивал Верт сидящую напротив жертву тихим голосом.
Если честно, не совсем. Я пытался понять мудрёный текст, который мне подсунули для изучения. Но он мне оказался не по зубам.
Верт понимающе кивнул.
Ра-зре-шите? с жутким прибалтийским акцентом профессор Раадик обратился к Верту. Верт одобрительно кивнул.
Мо-лодой че-ловек, всех деталей вам знать не обья-за-тельно! Вас касается только то, что ваше тело будет отска-нирова-но. Цифровую копию вас мы намеренны использовать в дальне-йшем.
Я ничуть не возражаю, сканируйте на здоровье, добродушно и наивно ответил Артур. Я только не понимаю, зачем вам столько анализов от меня?
Раадик попытался что-то ответить, но его оборвал Верт.
Дело в том, что нам очень нужен ваш мозг, Верт заговорщически улыбнулся. Нашему профессору не этому, другому Очень понравилось ваше нестандартное мышление. Как он это мышление вычислил, я не знаю. Но ему очень захотелось отсканировать ваши мозги. Сделать электронную копию.
Артур понимающе улыбнулся. Возможно, его тронул комплимент, связанный с его мышлением, а возможно
Оцифровать, чтобы загрузить вон в ту машину, молодой человек указал пальцем за спины Раадика и Верта. Последние обернулись и увидели через стекло, как в один из «хрустальных гробов», с помощью лебёдок и механизмов под потолком, опускают какую-то груду проводов, трубок и металла. Эта груда отдалённо напоминала человеческий скелет из кабинета анатомии, поверх которого, для наглядности, проложили модель кровеносной системы.
Вы весьма наблюдательны, похвалил Артура Верт, поворачиваясь к нему лицом. И, да, вы правы. Именно в этот агрегат мы намерены поместить модель вашего мозга.
Модель мозга? удивлённо спросил Артур.
Верт хотел было ответить, но Раадик осторожно тронул его за локоть, прося возможности объяснить всё самому. Верт опустил голову и шумно выпустил дыхание, которое набрал, чтобы говорить. Раадик воспринял это как «добро».
То-о, что-о вы ви-дите, не совсем ро-бот. Это ки-иборг, но ещё не законченный. У него нет мозгов, кишечника и кро-ови, которые мы возьмём от вас.
В глазах Артура отразился ужас. И это было понятно он давал добро на изучение «когнитивных структур» и «исследование новых типов коммуникации», но никак не на пересадку собственных частей тела в машину.
Эту мысль в глазах Артура прочитали и Верт, и профессор Раадик. Оба улыбнулись.