Прочтя телеграмму, комиссар дивизии Лю Дунсюй воодушевился так, как не воодушевлялся с самого начала учений. За каких-то полгода он прошёл путь от помощника секретаря отдела пропаганды до комиссара дивизии «А», и эти учения были для него первыми. За двадцать с лишним лет работы в политаппарате он набрался опыта и осторожности, и только-только войдя в роль комиссара «красных», почувствовал себя на сцене. В душе он сомневался в эффективности учений, но ни словом об этом не обмолвился, опасаясь быть принятым за профана. В последние дни его глаза и мозг не знали ни минуты отдыха он смотрел, думал, колебался и несколько раз чуть не дал волю чувствам. Прочтя телеграмму Фань Инмина, Люн Дунсюй в тот же миг решил, что и это своего рода сомнение в эффективности учений, и в душе уже уселся в одну лодку с Фань Инмином.
Лю Дунсюй щёлкнул пальцем по телеграмме и пошёл к Хуан Синъаню.
Командир Хуан, заговорил он на ходу, пришла телеграмма из первого полка, запрашивают преждевременное генеральное наступление. Я думаю, это хорошая мысль, ведь у войска нет неизменных принципов, у воды нет неизменной формы.
Хуан Синъань взял телеграмму и внимательно её прочитал, затем красным карандашом провёл линию под словами «первый полк выполнит самостоятельно». И, подняв голову, улыбнулся.
Комиссар Лю, часто ли ты в своей окружной конторе бывал на масштабных учениях?
Лю Дунсюй тоже улыбнулся и поправил дужку очков.
Совсем не часто и то просто глазел. Конечно, решение за вами, но просто в мыслях командира Фаня есть резон. Может, не нужно сразу отказывать?
Хуан Синъань жизнерадостно рассмеялся.
Комиссар Лю, комиссар Лю, мы с тобой уже больше полугода помощник командира отделения и командир отделения, а ты всё ещё не понял, что я за человек? Люди гибнут не только на войне, но и на плохо организованных учениях. Цель этих учений посмотреть, насколько прочны основные навыки дивизии уровня «Альфа», а Фань Инмин считает, что, если он бросится на «синих» без предупреждения, то не разобьёт несколько сотен голов.
Лю Дунсюй никак не сдавался.
Ведь на учениях нет боевых патронов, ничего не случится, вырвалось у него.
Хуан Синъань снова указал красным карандашом на бумагу.
В общем-то, верно. Фань Инмин не бахвалится: если первый полк рванёт вперёд, то просто разгромит полк Чан Шаолэ. Могу с тобой поспорить, если сегодня вечером без предупреждения подтянется усиленный батальон, то и он может разобраться с
«синими».
Как же так? изумился Лю Дунсюй. На этот раз у дивизии «С» наш усиленный батальон. В начале учений было потеряно всего две полуроты. Усиленный батальон им не по зубам.
Это учения, снова расхохотался Хуан Синъань, тыча в Лю Дунсюя, а ты говоришь так, будто мы на войне. А ты бы на месте
«синих» не хотел бы побыстрее сдаться в плен и жить спокойно? Видел бы ты, что однажды Чан Шаолэ устроил в штабе, чтобы хоть раз побыть «красным», ты бы тогда понял, что одного усиленного батальона предостаточно.
Если «синие» совершенно не сопротивляются, то в чём тогда смысл учений? наивно спросил Лю Дунсюй.
Если бы это было тактическим противостоянием, «синие» бы расстарались. В этих учениях проверяется боеспособность нашей дивизии, а дивизия «С», так, статисты. Они нам служат мишенями, а как нам их атаковать наш выбор. Они не больше, чем движущиеся мишени, растолковал Хуан Синъань.
Кажется, я понимаю, сказал Лю Дунсюй, рассматривая телеграмму. Фань Инмин хочет изменить цель учений и показать боеспособность первого полка.
Именно, стукнув по столу, серьёзно отозвался Хуан Синъань, в этом вся соль. Фань Инмин всё никак не угомонится. Уже полком командует, а всё ему мало, всё накручивает себя. Отправив первый полк, мы, несомненно, и проблему решим, и сами довольны останемся. Но как потом мы будем смотреть в глаза командирам полка Цзяню и Вану? Несколько тысяч их людей стали тренировочными манекенами? Если есть только одна груша, то есть её нужно всем вместе. И потом, Чан Шаолэ при встрече нас живьём сожрёт. Одна наша дивизия разбила его первый полк, и он сдался, или наш первый полк разбил его первый полк? Это уже перебор.
Военному делу мне ещё учиться и учиться, горько усмехнулся Лю Дунсюй. Вот же я бестолковый и не сообразил, что учения как шахматы. Ладья ходит напрямик, против батареи почти нет защиты2, конь ходит прямоугольником, а слон по диагонали. Неужели Фань Инмин не понимает, что без ног конь ходить не будет, и нужно ему об этом напомнить.
Хорошо, что ты так думаешь, комиссар Лю, хлопнул в ладоши Хуан Синъань, энтузиазм Фань Инмина заслуживает поощрения. На смотр учений приедет заместитель командующего Фан. Вполне понятно, что Сяо Фань не хочет упустить столь редкий шанс показать себя. Старина Лю, как думаешь, отправим в первый полк такую телеграмму: «Продолжайте учения по первоначальному плану. Ваш план очень конструктивный, о нём уже сообщено в штаб учений»?
Годится, сказал Лю Дунсюй, однако будь то настоящая война, то было бы два штаба учений. Разбить один полк легче на словах, чем на деле.
Старина Лю, ты мне не чужой. Сказанное тобой здесь, пусть здесь и останется. Заместитель командующего Фань в конце года уйдёт на покой. Дивизия «А» это его родная дивизия, он был там восьмым командиром. Положа руку на сердце, от этих учений вреда больше, чем пользы. В таких играх в кошки-мышки невозможно воплотить яростное противостояние войны. Но этот план разработали в штабе, утвердили в военном округе, и нам остаётся только выполнять его. И хорошо, что мы кошки. Заместитель командующего Фан звонил перед поездкой на собрание в Пекин и сказал, что приедет на смотр. В такое время беспорядок совсем не к месту. Старый командир дивизии привык к тому, что, как ты сам сказал: «у войска нет неизменной мощи». Сказал приедет значит приедет. Характер у него дурной, а кто знает, чтó ему взбредёт в голову перед выходом в отставку.
Выслушав анализ Хуан Синъаня, Лю Дунсюй почувствовал щекотливость ситуации. За полгода в дивизии «А» он встречался с Фань Инмином только на собраниях, тут нечего говорить о дружбе. Он не решился делать скоропалительные выводы о том, какие помыслы скрываются за телеграммой Фань Инмина. И если Фань Инмин и в самом деле задумал в одиночку съесть грушу, то его ждёт бессчётное множество идеологической и политической работы.
Старина Хуан, помолчав, внезапно сказал он, ты тут останься на страже, а я поеду в часть, напомню о дисциплине и о том, что наша игра не должна потревожить соседей.
Что ж, это предусмотрительно. Хуан Синъань поднялся. Я буду с тобой на связи. Если заместитель командующего Фан соберётся на смотр, ты махом вернёшься. Так что вряд ли вы столкнётесь.
Подойдя, он дружелюбно похлопал Лю Дунсюя по плечу.
Странные действия первого полка дивизии «А» на втором этапе учений уже давно привлекли внимание члена штаба учений и начальника штаба дивизии «А» Гао Цзюньи. Возраст этого сына желтозёмных склонов Шэнбэя уже достиг опасной для заместителя начальника дивизии отметки. Если за год он не займёт должность командира, то плакала его мечта стать генералом. Упорный труд в дивизии «А» капля за каплей выточил из Гао Цзюньи высокого крепкого мужчину. Мудрость его была не видна за фигурой, и только в его маленьких длинных глазах можно было разглядеть то, что таилось у него на сердце: надежда на ещё более блестящее будущее, а также покладистость от исполнившихся желаний. Он прикинулся, что не знает о том, что первый полк Фань Инмина совершил форсированный бросок, но, когда получил телеграмму с запросом указаний, он не преминул высказаться. Первый полк превратил учения в интенсивные тренировки, совершенно не заботясь об интересах людей вне полка. К тому же преждевременная атака обязательно внесёт неразбериху. Этого Гао Цзюньи совершенно не желал.
Увидев, что начальник штаба первого полка дивизии «С» вышел из штаба учений, Гао Цзюньи подошёл и сдавленным голосом сообщил заместителю начальника руководства учениями и начальнику оперативного управления армейской группы Чжао Чжунжуну:
Фань Инмин решил погеройствовать. Штабу учений нужно вмешаться нельзя склоняться на сторону первого полка.
Белокожий и полноватый полковник Чжао Чжунжун был человеком сведущим, что едва проглядывалось за его движениями. Искусные очки в золотой оправе на переносице помогали не от близорукости и не служили для чтения. Они скрывали ранящие иголки, то и дело мелькавшие в глазах хозяина. Знание о том, что два плоских хрусталя могут изменить образ, доказывает, что Чжао Чжунжун был чрезвычайно умён и досконально знал себя и окружение.
Чжао Чжунжун часто-часто заморгал, а потом спокойно ответил:
А нужно ли вмешиваться в это дело? У тебя совсем другие обязанности, вот и не суйся туда.
Что ты имеешь в виду? поспешно спросил Гао Цзюньи.
Старина Гао, прикрыл глаза Чжао Чжунжун, ты забываешь о том, что я сианец. Я из провинции, и мы мыслим в одном направлении. Я ни за что не поверю, что ты не углядел изменений в следующем шаге армейской группы. Командир армии Чэнь заступит на должность заместителя командующего Фана, это уж как пить дать. Начальник штаба Дун лишь через несколько месяцев вернётся из академии НОАК3, начальник штаба Цзинь, прибывший в генштаб, отозван в Пекин. Вот уже двадцать восемь лет на смену командующим армии приходят начальники штабов, за исключением командующего Фана, которого повысили от командира дивизии «А» сразу до командующего армией. Цзинь вернулся в Пекин и освободил место для Дуна.
Не уходи от темы, перебил его Гао Цзюньи.
Старина Гао, здесь нет лишних ушей, поэтому скажу тебе начистоту. В конце года будет уже три года, как я в этом полку, мне нужно идти дальше. А куда идти-то, скажи мне? Дорога всё извилистее и извилистее.
Армейская группа такая большая, а ты, братец, как-никак правая рука командующего армией Чэня. Это же лучшая должность во всей армии, ответил Гао Цзюньи.
Чжао Чжунжун задумчиво склонил голову.
Как думаешь, с Лю Дунсюем сложно ужиться? расплывчато начал он.
Он замечательный человек. Прибыл в дивизию «А» полгода назад, поладил со всем руководством комитета. Когда я своей жене делал прописку в городе С, кто-то к этому прицепился и никак успокоиться не мог, так Лю Дунсюй это дело решил.
Дивизия «А» нынче принадлежит командиру дивизии Хуану. Лю Дунсюй человек смышлёный, он прекрасно понимает, каково быть комиссаром в дивизии «А»; Хуан Синъаня нужно безмерно уважать повысят его до начальника штаба, и тогда на ре шение любой личной проблемы Лю Дунсюй получит зелёный свет. Ты сейчас уже в долгу у Лю Дунсюя когда ты станешь команди ром дивизии, дивизия «А» уже будет принадлежать ему.
Чжао Чжунжун, так долго ходивший вокруг да около, внезапно ткнул в самое больное для Гао Цзюньи место. Тот инстинктивно оглянулся на дверь и, напустив на себя вид наивного школьника, спросил:
Думаешь, ещё возможно? Мне в этом году уже сорок шесть.
Славная история дивизии «А» тебе известна лучше, чем мне. Ты ведь должен знать, что вот уже пятьдесят пять лет командиров дивизии «А» сменяют начальники штабов? Придёт время, и Лю Дунсюй нависнет над тобой, а если и начальник штаба не будет с тобой сотрудничать, то нелегко будет стать командиром дивизии, сказал Чжао Чжунжун.
Эти учения для того, чтобы проложить дорогу для Фань Инмина к моему посту. Ты лучше меня знаком с военным аппаратом, не стал молчать Гао Цзюньи, возможно, и в моей жизни наступит день, когда я буду доволен своим положением. Генерал? Мне ещё такой удачи не выпало. Чтобы задумываться о следующих шагах, нужно иметь кого-то сверху. Я был старательным и осмотрительным командиром дивизии, а Фань Инмин решил выйти вперёд, но разве можно просто походя отшвырнуть меня пинком? Скажу тебе начистоту мне приходится играть в эти глупые шахматы. Заместитель командующего Фан уходит с поля, и, может, Фань Инмин стремительно взлетит ведь все знают, что Фану он был как сын родной!
Поражённый Чжао Чжунжун невольно ещё раз оглядел Гао Цзюньи и прищёлкнул языком.
Старина Гао, впервые сегодня услышал от тебя такую искреннюю речь, такие глубокие мысли. Проблема в том, что командир дивизии Хуан старше тебя всего на три года и четыре с половиной месяца, а начальник штаба Дун, пожалуй, будет занимать свой пост до самой пенсии. Когда-нибудь Хуан Синъань займёт место начальника штаба, так что, если хочешь повышения, то нужно придумать другой путь. Дорогу ты сможешь проложить только своими успехами. Чан Шаолэ в этом году исполнится пятьдесят три, в следующем году придёт его время. Что-то пойдёт не так, и, боюсь, ты сможешь рассчитывать лишь на его должность. Почему я так говорю? Потому что ты не сможешь встать на пути Фань Инмина, не так ли? Так что избежать такого исхода можно, лишь не дав Фаню занять должность начальника штаба дивизии.
Гао Цзюньи никогда об этом не думал и теперь почувствовал себя ослабевшим.
Ты поедешь в дивизию «А», вздохнул он, и я с нетерпением жду. Согласится ли Фань Инмин? Ведь все эти учения, чтобы показать Фань Инмина в выгодном свете. Человек предполагает, а Бог располагает. Уж как есть.
Старина Гао, а ведь не зря мы с тобой так схожи. Если бы ты примирился с судьбой, то и не обратил бы внимания на то, что Фань Инмин преждевременно вышел на первую линию. Раз уж организованы такие масштабные учения, то и нам бы следовало хорошенько ими воспользоваться. Как по мне, так не стоит обращать внимание на выпендрёж Фань Инмина. Тебе нужно сделать так, чтобы второй полк Цзянь Фаня замешкался, а я распалю первый полк дивизии «С», вот тогда Фань Инмин поплатится. Будет ли тогда дивизия «С» по зубам одному полку с усиленной мотострелковой дивизией?
Гао Цзюньи уставился на Чжао Чжунжуна словно на незнакомца. Он будто бы не в силах устоять перед соблазнительным планом, сказал дрожащим голосом:
Это прекрасный план, но как же Фань Инмин?
А если Фань Инмин больше не зять Фан Инда? Обидишь его, и что? Может ли командир полка сбросить командира дивизии и начальника штаба? самодовольно улыбнулся Чжао Чжунжун.
У Гао Цзюньи загорелись глаза.
Ну-ка расскажи, что произошло. Новости сомнительные.
Разве такой пылкий мужчина, как Фань Инмин, будет терпеть супружескую измену? Сестрица Фан И давненько уже рога ему наставляет, иначе как бы она за несколько лет села в кресло генерального директора крупной тайваньской компании с сотнями миллионов активов. Другими словами, Фан И собирается стать невесткой тайваньского миллионера. Золовка моей невестки воспитательница детского сада Байюнь в городе С говорила, что Фан И несколько раз приезжала за своим хромоногим сыном, а за рулём был сам председатель правления компании «Чанда»
Когда заведующий кафедрой боевых операций Академии сухопутных войск, заместитель начальника группы наблюдателей на учениях военного округа полковник Чжу Хайпэн вошёл, Чжао Чжунжун как раз рассуждал об отношениях Фань Инмина и Фан И. А так как он был в хороших отношениях с Фань Инмином и Фан И, то каждое слово Чжао Чжунжуна словно иголками вонзалось в слух. На какое-то время Чжу Хайпэн замер и стал тайком вслушиваться в секретный разговор. Уловив из разговора, что Чжао Чжунчжун выдаёт свои какие-то помыслы, он почувствовал себя неловко и, кашлянув, проговорил:
Я очень извиняюсь, но я услышал ваши две последние фразы и тоже об этом наслышан. Чего только не бывает. Мне позвонить нужно.