Девушка еще долго крутилась на пуховой перине, обдумывая детали своего плана, пока ее не начало клонить ко сну. В полудреме, она слышала, как в дом вошли почтовые работники. Потом, до ее слуха доносилась возня деда, который шаркал валенками по деревянному полу, повторно накрывая на стол. А, из мужской беседы за ужином, Катя поняла, что за хорошо выполненный ремонт дедушка согласился отдать гостям канистру бензина, которая стояла у него в сарае, где находился его старый мотоцикл. От его предложения переночевать у него дома, почтовики наотрез отказались, ссылаясь на график и занятость.
Да, не можем мы остаться! говорили они, Ты почту передай Захарычу, и вот эти документы, а нам пора в дорогу.
Экспедитор сунул в руки деда синюю папку с бумагами, на которой красовался цветной почтовый оттиск.
Только смотри, не потеряй, иначе мы за груз не расплатимся, добавил Челюкин.
Старик взял папку и утвердительно кивнул головой.
Как же вы доберетесь? За окном вон что твориться. Заночевали бы у меня, а утром поехали? снова начал уговаривать старик.
Мы Никифорович, к любой погоде привыкли, нам не впервой! отвечал Челюкин.
Во время прощальной беседы, водитель аэросаней бросал косые взгляды на висевшие у шкафа старинные ходики.
Часы показывали четверть шестого вечера. Маленькая кукушка, застрявшая в окошке, уже давно молчала, не подавая признаков жизни. Наверное, пластмассовая птица понимала, что не следует больше напоминать старику о быстро уходящем времени, которого у него осталось не так уж и много. Птица отказывалась куковать даже тогда, когда Катя дотрагивалась до ее клюва и гладила по головке.
Услышав в коридоре шорох, девущка вскочила с постели и вышла к гостям.
Можно я с вами поеду? спросила она.
Иван Никифорович повернулся к внучке, и удивленно открыл рот.
А, ты-то куда собралась? Нет, я тебя никуда не отпущу!
Наступила пауза. Гости переглянулись.
Место, конечно, найдется, вот только, нерешительным голосом начал Челюкин, и вопросительно посмотрел на деда.
Об этом не может быть и речи, в такую погоду я ее не отпущу! продолжал настаивать хозяин дома.
Катя схватила, стоящие под вешалкой сапожки, и стала обуваться.
Ну, что ты с ней будешь делать? пробубнил старик.
Да не переживай Никифорович! произнес Челюкин, кладя руку ему на плечо, Через час мы будем уже в городе. Доставим ее как ценный почтовый груз. Я тебе потом перезвоню! Все будет нормально, я ручаюсь!
Экспедитор, стоящий рядом, водил глазами то на старика, то на своего коллегу, и не вмешивался в диалог старых друзей.
Вскоре все вышли из дома и направились к калитке. Аэросани, заправленные бензином, стояли за двором и были готовы пробежать по заснеженной степи почти полсотни километров до районного центра. Метель, с пронизывающим ветром продолжала мести сугробы, смешивая падающий снег с опускающимися на степь сумерками. Катя на прощание поцеловала деда в щеку, и вместе со всеми залезла в кабину.
Стоя у забора, старик наблюдал, как вначале заработал двигатель, приводя в движение огромный пропеллер. Вращающиеся лопасти, навевая грусть, стали подвывать степному ветру, образуя за санями огромную снежную спираль. Потом обороты увеличились, и словно после раздумий, машина тронулась с места, быстро унося трех путников вглубь заснеженной степи. Иван Никифорович, смахивая с лица падающие снежинки, долго наблюдал за желтыми лучиками, идущими от фар аэросаней, пока те не растаяли в снежном танго, которое с азартом танцевала январская вьюга.
К утру третьего дня, погода начала меняться, а к обеду выглянуло солнце. Утомленная степь, укрывшись белым одеялом, отдыхала от неистового снежного танца. Солнечный свет, разлившийся по степи, от ослепительной яркости, заставлял прикрывать глаза. Снежинки, в сугробах, сверкали как рассыпанные алмазы, на которые невозможно было смотреть.
Линия электропередач, протянутая с города в сельскую глубинку, пролегала вдоль изъезженной степной дороги. У столба, одного из пролетов, где дорога, заходила под провода, делая замысловатый зигзаг, стоял коленчатый подъемник аварийной бригады электриков, которые устраняли последствия снежной бури. В железной люльке, поднятой к верхушке столба, пристегнувшись карабином, стоял пожилой мужчина в потертой спецовке, с большими ножницами в руках.
Саня! Как обрежу, сразу сматывай, а то провод в снег провалится потом не найдем! крикнул он молодому парню, в такой же спецовке, стоящему в отдалении у соседней опоры,
Да понял я, понял! отмахнулся, стоящий внизу рыжеволосый Александр Пронин, от надоедливого Сергея Баранова, работающего на высоте.
Надо сказать, что верховые работы, у Баранова не очень-то ладились. Каждый раз, когда он залезал в люльку, с ней происходили странные и загадочные поломки. Однажды механизм подъемника заклинил так, что пришлось вызывать другой, что бы снять его с высоты. А, случалось, что люлька отказывалась фиксироваться на высоте и самопроизвольно опускалась вниз, чему не переставал удивляться водитель машины Сеня Ушинский, греша на порчу, которую наслал на Баранова таинственный «доброжелатель».
Сергей, непременно сходи в церковь, а иначе до пенсии не доживешь, по-дружески советовали ему его коллеги.
Неторопливый Ушинский, облокотившись на капот машины, задрав вверх голову, наблюдал, как работающий наверху электрик готовился откусить ножницами поврежденный провод. Тот долго примерялся, а затем, стиснув зубы, приложил к ножницам усилие. Послышался специфический треск, словно кто-то кухонным ножом перерезал хребет рыбы, после чего поврежденный провод с ускорением полетел вниз, и юркнул в глубокий сугроб.
Майна! крикнул, стоящий в люльке Баранов, и рукой подал водителю знак для спуска.
Ушинский залез на платформу подъемника и стал опускать люльку, внимательно прислушиваясь к работе коленчатого механизма, в котором снова появились посторонние звуки. Пронин, стоящий у соседней опоры, начал сматывать обрезанный провод, медленно продвигаясь к автоподъемнику. На середине пути он остановился, и стал что-то оживленно разглядывать в снегу.
Ты чего там застрял? крикнул водитель, Пора ехать, скоро обед.
Вот иди сюда, посмотри! позвал его молодой электрик в спецовке.
Ну, что там еще?
Ушинский подошел поближе и увидел странную картину. До отметки, над которой проходила линия электропередач, хорошо просматривался след от лыж, а дальше след исчезал.
Следы широкие, их явно не лыжник оставил! заключил водитель коленчатого подъемника, Они больше смахивают на следы от снегохода, или аэросаней.
И я так думаю, согласился Пронин Только куда машина подевались? Дальше, следа то нет!
Водитель начал топтаться на месте, внимательно разглядывая снежное покрывало, укутавшее степь.
Странно! Следов от разворота то же не видно! Аэросани, или что там ехало, словно испарились! высказался водитель.
Загадка, над которой думали коллеги, не имела логического объяснения, так как по всем признакам относилась к сфере потустороннего.
А, может кто-то пошутил? предположил Пронин, Понаделал лыжами следов, дескать, попробуйте, догадайтесь, а теперь сидит где-то, и смеется над нами?
Ага! отозвался с иронией Ушинский, Прилез по снегу за двадцать километров, что бы подшутить над Сергеем Прониным и Сеней Ушинским. За Баранова я молчу, тот шуток вообще не понимает!
Водитель, постоял еще какое-то время, разглядывая загадочные следы, затем сдвинул плечи, и махнул рукой.
Да ну их! Чепуха какая-то! Нам пора ехать, а то на обед опоздаем.
Машина, со свисающей над капотом люлькой, напоминающей морковку, которую держат перед зайцем, развернулась и, преодолевая снежные заносы, направилась в сторону районного центра.
Около двенадцати часов дня, Иван Никифорович, отворил двери почтового отделения села Березки и вошел внутрь. Евгений Захарыч, как называли односельчане начальника почты, перебирал в углу старого помещения, гору сложенных посылок и бандеролей.
Захарыч! обратился к нему старик, Я к тебе!
Тот повернулся, держа в руках, небольшой фанерный коробок, опоясанный тонкими мохнатыми веревками.
А, Никифорович! Проходи, я сейчас! Вот освобождаю место под новые посылки, отчитался худой высокорослый начальник в коричневой жилетке, Должны были еще вчера привезти, но видно из-за погоды не решились. Наверное, приедут сегодня.
Они вчера гостили у меня, начал старик, Я их накормил, а на ночь глядя, машина уехала обратно в город.
Начальник почты удивленно посмотрел на посетителя.
Целое утро пытаюсь к ним дозвониться, но там, словно все вымерли, продолжил старик, На звонки почему-то никто не отвечает. Чую случилось с ними что-то неладное! Просто не знаю, что и думать!
А, чего они ко мне не заехали, у них же посылки для нашего отделения с недоумением, спросил Захарыч.
Посылки сгрузили у меня в сарае, потом их заберешь, продолжил дед, Они тебе не звонили?
Нет! Никто не звонил, ни вчера, ни сегодня! ответил Усов, берясь за поясницу, которую донимали сквозняки.
Ой, горе! замотал головой дед.
Ты-то чего за них так переживаешь?
Да, внучка поехала с ними в город. Не хотел отпускать, так нет, уперлась, поеду и все! расстроенным голосом продолжил старик.
Лицо начальника почты обрело серьезный вид. Он положил на пол посылку, подошел к телефону, и начал крутить заезженный диск старого зеленого аппарата.
Алло! Это с тридцать четвертого отделения вас беспокоит начальник Усов.
А, Захарыч! послышалось в трубке, Как раз ты нам и нужен! К тебе вчера машина с посылками приходила?
Нет! Ни вчера, ни сегодня, машины не было!
Как не было? Машину, еще вчера после обеда, к тебе отправили.
Да нет же! Говорю, никого не было! еще раз подтвердил начальник.
Странно, к нам не возвращалась! Куда же они подевались? послышался в трубке растерянный голос заместителя районной почты Евсеева.
Такое происшествие, в его долголетней практике, случилось впервые.
Наш односельчанин Никифорович, говорит, что машина вчера к нему заезжала, и у него сгрузили посылки, а вечером, она уехала обратно в город, пересказал историю Усов, которую услышал от старика.
В диалоге должностных лиц наступила пауза. Захарыч ждал, следующего вопроса Евсеева, но вместо слов собеседника в трубке послышались короткие гудки. Начальник сельской почты, покрутил трубку в руках, расправляя запутавшийся шнур, затем, причмокнув языком, положил ее на рычаги аппарата.
Да-а! Ситуация! пробубнил он, сжимая шершавые губы.
На впалых глазах престарелого посетителя, стали появляться маленькие сверкающие слезинки. Они быстро увеличивались в размерах, а затем тонкими ручейками потекли по его морщинистым щекам.
Не паникуй преждевременно, Никифорович! Аэросани это не иголка в сене, непременно отыщутся, стал утешать старика Захарыч, стараясь не выдавать подобную тревогу, которая брала в плен и служителя почты.
Челюкин, лавируя между деревьев, объезжал свисающие заснеженные ветки деревьев, что бы ни зацепить их вращающимся пропеллером.
Странная местность! думал он, пытаясь сохранять спокойствие.
Исколесивший степь вдоль и поперек, он не мог понять, откуда на их пути взялся густой непролазный лес. Это можно было отнести к ошибке в навигации в условиях непогоды и темного времени суток, но мгновенная смена дня и ночи, которую он наблюдал собственными глазами, сидела в его голове как заноза. Этому явлению вряд ли кто мог дать вразумительное объяснение. Экспедитор, с идиотским выражением лица, внимательно рассматривал, проплывающие мимо заснеженные деревья и ерзал по креслу. Во всем, что их окружало, явно было что-то не так.