На следующее утро Дебора просто помешалась на поиске пропавших голов от двух тел в университете. Слушок как-то протек в прессу, будто управление намерено отыскать пару черепов, сбежавших невесть куда. Это ж Майами, и, клянусь, я бы подумал, что пропавшая голова вызовет у журналистов меньше пыла, чем автомобильная пробка на магистрали I-95, однако имелись нюансы: голов было две, принадлежали они, очевидно, молодым женщинам, и это вызвало приличный ажиотаж. Капитан Мэттьюс знал цену упоминания имени в газетах и новостях, но даже он был не рад тону угрюмой истерии, которая сопровождала эту историю.
Прессинг на всех нас шел сверху: от капитана к Деборе, а та, не тратя времени попусту, поровну свалила ее на остальных. Винс Масука убедил себя, что доставит Деборе ключ ко всей заварухе, выяснив, на какой из религиозных сект лежит ответственность. С этим он в то утро просунул голову в дверь моей каморки и, не предупреждая ни о чем, сказал твердо и отчетливо:
Кандомбле́.
Стыдись! одернул я его. Сейчас не время для такого рода выражений.
Ха! произнес он, издав свой жутко наигранный смешок. Зато это оно, я уверен. Кандомбле это то же, что сантерия, но из Бразилии.
Винс, у меня нет причин не верить тебе. Один только вопрос: о чем ты, черт побери, толкуешь?!
Он в два шага прыгнул в каморку, будто его тело стремилось взлететь, а у него не хватало сил его сдерживать.
В некоторых своих ритуалах они используют головы животных. Это в Интернете есть.
Да ладно, отозвался я. А есть в Интернете, что эти бразильские язычники устраивают человеческое барбекю, отрезают жертвам головы и заменяют их бычьими головами из керамики?
Винс малость сник.
Нет, признался он и тут же с надеждой вздернул брови. Но животных-то они используют.
Как используют, Винс?
Ну изрек он и принялся обшаривать взглядом мой кабинетик, возможно, в поисках другой темы для разговора. Иногда они, знаешь, предлагают часть богам, а потом сами съедают остальное.
Винс, не хочешь ли ты сказать, что кто-то съел пропавшие головы?
Нет, угрюмо произнес он, почти как Коди с Астор. Но могли и съесть.
То-то бы похрустеть пришлось, а?
Ну ладно, сказал Винс совсем уже мрачно. Просто помочь стараюсь. И он сердито удалился, совсем позабыв про наигранную улыбочку.
Впрочем, то было лишь началом хаоса. Как свидетельствовал мой непрошеный заезд в страну снов, прессинга мне хватало и без добавочного напряга неистовой сестрицы. Так нет же, и нескольких минут не прошло, как мой маленький оазис покоя был разнесен в клочья. На сей раз в мою каморку с ревом ворвалась Дебора, словно за ней гнались пчелы-убийцы.
Пошли! рыкнула она.
Куда пошли? задал я вполне, по-моему, разумный вопрос, однако, можно было подумать, будто я попросил ее побрить голову и выкрасить череп в синий цвет.
Хватит трепаться! Ноги в руки и пошел! скомандовала она, так что я последовал за ней на парковку к ее машине.
Богом клянусь, кипятилась Дебора, пробивая себе путь среди машин, никогда не видела Мэттьюса таким взбешенным! А теперь оказывается, что это еще и моя вина! При этом она, чтобы подчеркнуть значение своих слов, нажала на клаксон и подрезала фургон с надписью: «ПОМОЩЬ ПОЖИЛЫМ ЛЮДЯМ ПАЛМВЬЮ». И все из-за того, что какие-то засранцы слили головы журналистам.
Знаешь, Дебс, уверен, что головы найдутся, сказал я, стараясь не только утешить ее, но и взывая к разуму.
Ты чертовски прав, сыщутся! произнесла она, едва не зацепив толстяка на велосипеде, к седлу которого были приторочены громадные мешки, набитые металлоломом. Ведь я непременно выясню, что за верование у этого сукина сына, а потом и прищучу гада.
Я примолк, наполовину успокоенный. Моя дорогая сумасшедшая сестрица, очевидно, как и Винс, придерживается мысли, что розыск подходящего нетрадиционного религиозного верования приведет к поимке убийцы.
А-а, ладно, говорю я. И где же мы будем искать?
Дебора вырулила на бульвар Бискейн, а потом, так и не ответив, остановилась у бордюра и вышла из машины. Вот так, безропотно следуя за ней, я и оказался в Центре внутреннего совершенствования, занимавшемся распространением всех тех удивительно полезных вещей, которые содержат в своем названии слова «травяной», «холистический» или «аура».
Центр располагался в небольшом обшарпанном строении в той части бульвара Бискейн, которая, очевидно, по договору отводилась под резервацию проституток и наркоторговцев. На витринах по фасаду были огромные решетки, еще больше на запертой входной двери. Дебора грохнула по ней, и вскоре дверь противно загудела. Дебс налегла, и дверь наконец, клацнув, распахнулась.
Мы вошли. Меня поглотило удушливое облако тошнотворно сладкого ладана, и я готов признать, что мое внутреннее совершенствование началось с полного ремонта моих легких. Сквозь дым на одной стене мне смутно виделся большой баннер из желтого шелка с надписью: «МЫ ВСЕ ОДНО». Что именно одно, не уточнялось. Тихо играла музыка; судя по звукам, кто-то, похоже, отбивался от передозировки наркотиками тем, что время от времени позванивал в набор маленьких колокольчиков. Где-то поодаль журчал водопад, и, уверен, мой дух воспарил бы, если бы таковой у меня имелся. А поскольку у меня его не было, то обстановка малость раздражала.
Только мы сюда явились не ради удовольствия и даже не ради внутреннего совершенствования. Сержант Сестренка, разумеется, всегда думала только о деле. Она направилась к стойке, за которой стояла средних лет женщина в длинном, выкрашенном в технике тай-дай платье, сшитом, казалось, из старой гофрированной бумаги. Ее седеющие волосы торчали в разные стороны, создавая художественный беспорядок, лицо женщины хмурилось. Конечно, то вполне могло быть блаженной хмуростью просвещения.
Чем могу вам помочь? спросила она, и ее скрипучий голос как бы давал понять, что помощи нам ждать не стоит.
Дебора предъявила полицейский жетон. Она не успела и слова сказать, как женщина подалась вперед и выхватила жетон из руки Деборы.
Все в порядке, сержант Морган, произнесла женщина, швыряя жетон на стойку. Похоже, штука настоящая.
Разве вы не могли просто определить это по ее ауре? поинтересовался я.
Ни одна из них не пожелала оценить эту удачную, на мой взгляд, шутку, так что я пожал плечами и стал слушать, как Дебора ведет свой изнурительный допрос.
Хотелось бы задать вам несколько вопросов, если не возражаете, сказала Дебора, наклоняясь, чтобы забрать жетон.
О чем? требовательно спросила женщина.
Она еще суровее насупилась, и Дебора сдвинула брови в ответ. Стало казаться, будто мы на старом добром деревенском состязании «Кто кого перехмурит», где победителю достается бесплатная инъекция ботокса, придающая лицу выражение непреходящей леденящей хмури.
Произошли убийства, сказала Дебора.
Женщина, пожав плечами, ответила вопросом:
Какое отношение это имеет ко мне?
Я поаплодировал ее логике, но в конце концов мне приходилось время от времени играть за свою команду.
Дело в том, что мы все одно, пояснил я. Такова основа всей полицейской работы.
Женщина резко обратила свою хмурь на меня и весьма агрессивно заморгала, потом потребовала:
А вы, к черту, кто такой?! Предъявите-ка свой жетон!
Я ее резерв. На случай, если она подвергнется нападению плохой кармы.
Женщина фыркнула, но, по крайней мере, не застрелила меня.
Копы в этом городе купаются в плохой карме, заверила она. Я была на митинге Зоны свободной торговли стран Америки и знаю, что вы за люди.
Может, мы и такие, подала голос Дебора, но те, по другую сторону, еще хуже, так что не могли бы вы просто ответить на несколько вопросов?
Все еще хмурясь, женщина обернулась к Деборе и дернула плечом:
Окей. Однако не вижу, чем могу помочь. И вызову своего адвоката, если зайдете не туда.
Прекрасно, кивнула Дебора. Мы ищем подход к кому-либо, кто мог быть связан с местной нетрадиционной религиозной группой, почитающей быков.
Примечания
1
Кофе с молоком (фр.). Здесь и далее примеч. ред.