Советы, которые я предлагаю, относятся почти исключительно к гетеросексуалам, и в особенности к гетеросексуальным женщинам, поскольку предметом этой книги является влияние сексуальной революции на отношения между полами. Ни один из моих советов не является новаторским: любой, кто достаточно долго прожил в этом мире, учась на своих ошибках, должен быть в состоянии собрать свой набор правил, который будет очень похож на мой. И хотя большинству читателей постарше многие мои советы покажутся простым выражением здравого смысла, мой опыт общения тет-а-тет с мужчинами и женщинами моложе тридцати показывает, что все это настолько шокирует, что у человека может отвиснуть челюсть (несколько раз все буквально так и было).
Вероятно, если бы мне сказали то же самое десять лет назад, когда я была молодой неопытной девушкой, я была бы шокирована не меньше. Как это обычно бывает с подростками, я наивно считала, что понимаю жизнь лучше всех, и осознала свою ошибку только спустя годы на собственном горьком опыте и наблюдая, как мои друзья проходят через то же самое. Это не вина моих родителей или других взрослых, участвовавших в моей жизни, вовсе нет. И я никак не выделялась на фоне моих сверстников. Однако я выросла в либеральной среде, которая слишком сильно полагалась на упрощенный нарратив об историческом «прогрессе». Проблема этого нарратива в том, что он побуждает нас игнорировать как дельные советы людей старшего поколения, так и тот факт, что со временем жизнь не обязательно становится только лучше. К. С. Льюис придумал фразу «хронологический снобизм», чтобы описать «некритическое восприятие интеллектуального климата нашего времени, а также принятие допущения, что все, что вышло из моды, самим этим фактом себя дискредитировало»[34].
Либералы двадцать первого века, проявляющие такого рода снобизм, отвергают людей старшего возраста не только как глупых и неинтересных, но и (что гораздо хуже) как «проблемных». В то время как в большинстве культур пожилые люди считаются источниками мудрости и в силу этого пользуются особым уважением, на современном Западе к ним чаще относятся с пренебрежением и снисходительностью. Их запирают в домах престарелых, полагая, что от них нет никакого толку.
В конце каждого года либеральные издания обрушивают на молодых людей лавину советов, как лучше всего противостоять сомнительным мнениям, высказанным их старшими родственниками за обедом в День Благодарения или за рождественским ужином («Вы обязаны бросить вызов вашим узколобым родственникам на праздниках», советовал журнал Teen Vogue в 2019 году). Фетишизация молодости в нашей культуре породила у нас ложное представление о том, что, несмотря на очевидный недостаток опыта, именно молодежь должна заниматься моральным воспитанием людей старшего поколения, а не наоборот. Если вам за сорок, будьте уверены: «проблемный» колокол звонит и по вам. С 2018 года регулярно появляются статьи о «гомофобии, сексизме и фэтшейминге» в ситкоме «Друзья», что якобы доказывает необходимость постоянного обновления в соответствии с моделью прогресса[35]. Когда популярная культура, возникшая меньше тридцати лет назад, уже отбракована как неприемлемая, могут ли люди, которым уже за тридцать, надеяться идти в ногу со временем? Нет, не могут, и в этом весь смысл данной модели. Она требует, чтобы мы их отвергли.
На наших глазах произошел внезапный разрыв с нормами прошлого. Его необходимость постоянно оправдывается в либеральных СМИ ссылками на «старые недобрые времена». Этот «презентоцентризм» прекрасно пародируется в телеадаптации 2020 года романа Олдоса Хаксли «О дивный новый мир», в которой «Дикие земли» в романе больше похожие на индейскую резервацию переосмысляются как тематический парк, посвященный упадку Америки двадцать первого века. Посетители из Нью-Лондона двадцать шестого века глазеют на «исправительный дом» (тюрьму) и «дом единоженства» (церковь) из окон туристического автобуса, после чего наблюдают реконструкцию якобы самого важного события в календаре дикарей «ежегодного черного дня» (черной пятницы), когда покупатели готовы порвать друг друга на куски в жажде выгодных покупок.
Гид оживленно сообщает посетителям, что ключевыми элементами культуры дикарей являются «зависть, соперничество, жадность и вражда». И это, несомненно, про нас. Тематический парк «Дикие земли» призван продемонстрировать жителям Нью-Лондона опасности старого образа жизни. Его включение в драму призвано показать нам, насколько заманчиво может выглядеть двадцать шестой век на фоне двадцать первого. Эти будущие люди успешно избавились от многих наших недостатков: отсутствие у них личной жизни обеспечивает отсутствие преступности; отсутствие семьи ведет к отсутствию внутригрупповых предпочтений; отсутствие моногамии к отсутствию сексуальной ревности. Цена всей этой стабильности авторитарный режим, при котором вынуждены жить эти люди. Любое их недовольство подавляется в нем с помощью «сомы», наркотика удовольствия. И именно этот режим побуждает жителей Нью-Лондона посещать «Дикие земли», поскольку демонизация прошлого служит оправданием статус-кво. Консерваторы нашего времени, идеализирующие прошлое, добиваются примерно того же эффекта, только в обратном направлении. Прошлое это политическое оружие, которое запросто можно использовать для того, чтобы представить в тех или иных красках наш взгляд на настоящее.
Я отвергаю вредную дихотомию, согласно которой прошлое должно быть либо полностью хорошим, либо полностью плохим. Я не думаю, что мы должны имитировать какую-либо сексуальную культуру прошлого, но это не значит, что все то, что мы наблюдали за последние шестьдесят лет, было процессом неустанного улучшения. «Дикие Земли» не обманывает: действительно, двадцать первый век это эпоха «зависти, конкуренции, жадности и вражды». Все это несложно осудить. Но кое в чем это реконструкторское шоу из «Дивного нового мира» лукавит: выпячивание пороков прошлого также служит для отвлечения внимания от бедствий настоящего. Сегодняшнее прогрессивное представление жизни 1950-х служит во многом той же цели.
В 2016 году по социальным сетям разлетелся отрывок из книги по домоводству 1950-х годов, предлагающий «советы по уходу за мужем». Домохозяек инструктировали: по возвращении мужа с работы вы должны немедленно подавать ужин на стол без фартука и с ленточкой в волосах, и всякий раз вам следует убедиться, что вы предоставили мужу возможность «говорить первым»[36]. Такие советы часто встречались в руководствах для домохозяек того времени и даже более ранних эпох. Все они рекомендуют женщинам вести себя так, чтобы их работа по дому выглядела непринужденной ни грязь, ни прилагаемые усилия не должны попадать в поле зрения мужчин.
Как реакционно, кажется нам сегодня, как глупо и как отстало! Что ж, взгляните на небольшую выборку наставлений журнала «Космополитен», опубликованных за последнее десятилетие: «30 способов доставить удовольствие мужчине»[37], «20 способов возбудить своего мужчину»[38] или «Как возбудить его 42 вещи, которые следует проделать с голым мужчиной»[39] (последнее руководство включает в себя советы «сделать ободок» (римминг) и «добавить немного ароматизированной смазки»). Разве эти наставления не зациклены на мужских желаниях точно так же, как советы для домохозяек, не считая того, что в данном случае речь идет о сексуальном удовольствии, а не домашнем комфорте? На мой взгляд, единственное различие в том, что теперь лизание задницы стало буквальным.
От женщин по-прежнему ожидается, что они будут нравиться мужчинам и при этом выглядеть непринужденно. Но в то время как «ангел-хранитель дома» 1950-х годов сбрасывала свой фартук, современный «ангел спальни» сдирает волосы на лобке. Блестящая и безотказная, она скользит подобно лебедю, так что никто и не догадается, что под водной гладью непрестанно кипит работа по поддержанию ее совершенного образа. Она притворяется, что испытывает оргазм; притворяется, что любит анальный секс; притворяется, что она не против «отношений без обязательств», в действительности причиняющих ей боль. Я разговаривала с женщинами, которые годами страдали от вагинизма и при этом не сообщали своим партнерам, что проникновение мучительно для них. Я также общалась с женщинами, которые делали аборты после «секса без обязательств» и никогда не говорили об этом мужчинам, от которых они забеременели. Делить с партнерами внутренние зоны своего тела что тут такого? А вот раскрыть перед ними неудобный факт своей фертильности ну уж нет, это слишком интимно. Мы плавно перешли от одной формы женского раболепия к другой, однако мы делаем вид, что на этот раз речь идет о нашем освобождении.
Это притворство наносит вред многочисленным Мэрилин Монро, особенно когда они бедны и лишены друзей, и в этой книге я хочу обратиться прежде всего к молодым женщинам, которые были обмануты либеральным феминизмом и поэтому рискуют последовать очень и очень опасному примеру.
Но потенциальные Хью Хефнеры также пострадали от притворства, хотя и менее очевидным образом. Разложение в особняке «Плейбоя» не убивает человека, но разъедает его. Истинное счастье нельзя найти на грязном матрасе с женщиной, которой ты даже не нравишься.
Либеральная идеология льстит нам, когда говорит, что наши желания хороши и что их удовлетворение, несомненно, окупится, какова бы ни была его цена. Но ложь этого обольщения должна быть очевидна для каждого, кто когда-либо задним числом понимал, что ошибался в своем желании и что, следуя за ним, причинял вред себе или другим людям. Поэтому я собираюсь предложить альтернативную форму сексуальной культуры ту, что признает других человеческих существ реальными людьми, наделенными реальной ценностью и достоинством. Пришло время сексуальной контрреволюции.
Глава 2. Мужчины и женщины разные
«Естественная история изнасилования» Рэнди Торнхилла и Крейга Палмера была написана не в угоду феминисткам[40]. Более того, феминистки даже не были предполагаемой аудиторией этой книги. После публикации этого академического труда в 2000 году его авторы подверглись широкому осуждению в средствах массовой информации и в течение некоторого времени получали так много правдоподобных угроз физической расправы, что полиция посоветовала им регулярно проверять свои машины на предмет наличия взрывчатки[41]. Усилия Торнхилла и Палмера предложить эволюционное объяснение изнасилования не были, мягко говоря, встречены большинством доброжелательно.
Когда я впервые наткнулась на эту книгу, я прочла ее как одержимая, за один присест, и к концу осталась с ощущением одновременно безутешности и странного удовлетворения. В то время я работала в кризисном центре для жертв изнасилований. Моя работа заключалась в общении тет-а-тет с женщинами и девочками, которые подверглись сексуальному насилию. Но помимо этого у меня были преподавательские обязанности подготовка волонтеров для нашей горячей линии и проведение образовательных воркшопов на тему культуры согласия в школах. Идеология, которой я должна была обучать, в значительной степени опиралась на очень специфическую академическую модель изнасилования, и со временем у меня появились сомнения в правдивости этой модели. «Естественная история изнасилования» стала для меня откровением: она сформулировала эти сомнения и конкретизировала их. Я поняла, что не ошибалась, полагая, что есть что-то проблематичное в традиционном феминистском понимании изнасилования проблема действительно существует, и едва ли она разрешится сама собой.
Книга Сьюзан Браунмиллер «Против нашей воли» 1975 года остается основополагающим феминистским текстом на тему изнасилования. В самом деле, она настолько стала классикой, что в 1995 году Нью-Йоркская публичная библиотека включила ее в число 100 самых важных книг двадцатого века[42]. Ее слава заслужена, поскольку анализ Браунмиллер был революционным хотя и небезупречным и прибыл в решающий исторический момент в самый разгар второй волны феминизма. В частности, утверждение Браунмиллер о том, что изнасилование исторически чаще рассматривалось как преступление против собственности, при котором пострадавшими считаются родственники-мужчины подвергшейся насилию женщины, а не сама эта женщина, было и верным, и своевременным. Изнасилование в браке надругательство над «имуществом» мужа лишь относительно недавно стало уголовно наказуемым деянием на Западе и остается законным во многих незападных странах. Борьба за введение уголовной ответственности за это преступление была одной из величайших феминистских кампаний прошлого века, и даже сегодня ее триумф не является окончательным. Книга «Против нашей воли» помогла активизировать эти усилия в 1970-х и 1980-х годах, что было очень хорошим достижением. Уже за это книга заслуживает похвалы.
Точка зрения Браунмиллер резюмируется в знаменитой цитате из ее книги, где она описывает изнасилование как «не что иное, как сознательный процесс запугивания, с помощью которого все мужчины держат всех женщин в состоянии страха»[43]. В модели Браунмиллер изнасилование понимается как выражение не только физического, но и политического господства. Таким образом, она предполагает, что почти абсолютное преобладание мужчин среди лиц, совершивших изнасилование, является продуктом не биологии, а патриархата социальной системы, которая отдает предпочтение мужским интересам над женскими. Согласно этой точке зрения, насильниками не рождаются, а становятся они являются продуктом культуры, поощряющей мужчин рассматривать женщин как свои сексуальные игрушки. Следовательно, чтобы покончить с изнасилованиями, мы должны сначала покончить с патриархатом.
В течение последних пятидесяти лет этот аргумент оставался значимым для феминисток всех идеологических направлений. К примеру, в своей статье для «Гардиан» в 2013 году Джилл Филипович выражает господствующую феминистскую идею, когда утверждает, что изнасилование связано с «властью и принуждением. Хотя насильники и используют половые органы как инструмент для своих насильственных действий, дело тут не в сексе, по крайней мере, не в том смысле, что изнасилование мотивировано сексуальным влечением или неконтролируемым сексуальным желанием»[44]. Это мнение часто выражается в одной краткой фразе: «изнасилование это не про секс, а про власть».
Я часто воспроизводила эту точку зрения, будучи работницей кризисного центра. Вероятно, я даже в точности повторяла эту формулировку. Я чувствовала, что, если посмотреть на дело иначе, если предположить, что насильниками движет сексуальное желание, а не только стремление к контролю, это послужило бы для них оправданием. А мне, разумеется, совсем не хотелось их оправдывать, учитывая, что я ежедневно сталкивалась с ужасными последствиями изнасилований, которые иногда растягиваются на долгие годы. Кроме того, в утверждении Браунмиллер в самом деле есть доля правды. В частности, сексуальные домогательства на рабочем месте почти никогда не совершаются нижестоящими сотрудниками-мужчинами в отношении женщин, занимающих более высокое служебное положение. Напротив, что весьма предсказуемо, они совершается теми, у кого больше власти, в отношении тех, у кого ее меньше.