Однажды взял он ружьё и пошёл в лес; ни зверя не видно, только высоко в небе ястреб кружит. Вот земан прицелился, выстрелил и ястреб упал вниз; едва он коснулся земли, как в лесу загудело, словно буря поднялась, и вихрем закружился над головой у земана огромный орёл.
Как ты посмел убить моего подданного? заклекотал он. Сейчас я тебя растерзаю или отдавай мне свою среднюю дочь. Выбирай!
Нечего тут было выбирать орлиный клюв щёлкал над головой земана, как огромные кузнечные клещи, когти едва его не хватали. Пообещал охотник отдать среднюю дочь орлу в жёны.
Через семь недель я за ней прилечу! заклекотал орёл, вихрем взлетел и пропал где-то за горами.
В глубокой печали возвращался земан домой, ругая себя за то, что просватал дочь. Но что сделано того не переделаешь. Жена и дочери сразу заметили, что с отцом неладное; сколько ни выспрашивали он долго не хотел ничего говорить, но наконец на сердце у него стало совсем тяжко, и он всё рассказал.
Мать запричитала, но средняя дочь принялась утешать всех:
Ах, милые родители, не мучайтесь, я рада выйти и за орла, коли мне так суждено; может, со мной ничего дурного и не случится.
Родителей только то и утешало, что дочь не отчаивается, но забыть своё горе они не могли. Через семь недель нужно было играть свадьбу. Старый земан с женой продали, что у них ещё оставалось в доме, чтобы приготовить свадебный пир. А ещё земан думал, что когда явится орёл, то мужчины с ружьями легко избавят от него белый свет и не отдадут ему невесту.
Вот настал последний день седьмой недели а все уже наготове. Молодые соседи зарядили ружья, чтобы встретить орла как следует; невеста хоть и храбрилась, но была печальной, а орла всё нет и нет!
Когда солнце перевалило за полдень, послышалась вдалеке приятная музыка, и чем ближе она становилась, тем нежнее и чудеснее звучала. Гости умолкли, слушали, ждали; вот загудела земля под конскими копытами, и из леса выезжает вереница позолоченных карет; никто и оглянуться не успел, как они уже въехали во двор. В первой, самой красивой, сидел молодой князь, и одежда на нем искрилась от золота и дорогих камней, словно небо от звёздочек.
Как кареты остановились, князь выскочил первым, а за ним и вся его свита. Гости все были разодеты хоть куда, однако каждый дивился красивому богатому платью князя. А тот подошёл к старому земану, поклонился и без долгих слов попросил отдать ему в жёны среднюю дочь.
Какое было бы мне счастье выполнить вашу просьбу и назвать вас своим сыном! Но дочь, чьей руки вы просите, я просватал орлу, и он вот-вот за ней явится.
Э, об этом не печальтесь; орёл пусть женится на орлице, а девушку отдайте пригожему парню, который станет её любить, с улыбкой ответил князь.
Что на это было сказать земану? Пообещал, если дочь не будет против. Разумеется, дочери прекрасный князь был милее орла, хоть орёл и король птиц.
Князь, получив согласие отца и дочери, велел вытащить из кареты два сундука золота и серебра, которые привёз в подарок отцу невесты. Потом было венчание, а следом пир. Никто думать не думал, что так выйдет: вместо битвы с диким орлом веселье и танцы. Однако веселье длилось недолго; вскоре молодой зять приказал запрягать, сердечно со всеми простился, молодую жену посадил к себе в карету, и вся вереница полетела к лесу; только пыль столбом поднялась. Долго гости смотрели вслед уехавшим, мать ещё поплакала ну да ведь девушка досталась не орлу, а красавцу князю. Явился бы орёл от него бы откупились, но напрасно ждали орла: он не прилетел.
Земан снова разбогател, опять у него стало полно приятелей, вернулись старые привычки. Но и глубокий колодец можно вычерпать; разлетелось и богатство земаново только и осталось, что на бедное житьё с женой, дочерью и слугами в старом замке. Не ходил он больше с ружьём ни на зверя, ни на птицу, а ходил он ловить рыбу; забава невинная. Однажды снова пришла земану охота половить рыбы; он взял удочку и пошёл. По дороге думал о своей жизни и решил, что если ещё раз разбогатеет, то больше богатства не растратит.
Шёл земан дремучим лесом и очутился в долине, которую со всех сторон окружали пологие холмы; посредине было зеленоватое озеро земан его в первый раз видел. Вот он забросил удочку и радуется обильному улову; и действительно, едва удочка с мухой на крючке оказалась в воде, как уже подманила голодную рыбку; хотела рыбка муху съесть, да сама попалась на крючок. А за ней другая, третья, ещё и ещё. Земан обрадовался, что рыбалка удалась; но недолгой была его радость!
Вдруг озеро забурлило от самого дна, поднялись с громким рёвом волны; по воде хлестнул огромный рыбий хвост. Волны покатились к берегу, а в них невиданно большая рыба. Пасть у неё была такая, что хоть бы и телегу в ней повернуть.
Как ты посмел губить моих подданных? пробулькала рыба. Сей же час я тебя проглочу или отдавай младшую дочь мне в жёны. Выбирай!
Тяжкий это выбор, когда перед тобой широко разинутая рыбья пасть! Земан едва ума не лишился от страха. Не мог он придумать другого способа спастись, кроме как обещать свою дочь рыбе.
Через семь недель я явлюсь за ней! Рыба захлопнула пасть, громко щёлкнув зубами, и бросилась в воду только волны пали на берег. Потом рыба нырнула на дно и зарылась в песок, так что вода в озере помутнела.
Больше земан ничего не видел. Как чистую воду озера, замутила рыба и земанову душу. Печальный, в тоске шёл он домой; одна была у него радость младшая, самая любимая дочка, и её он лишился по собственной глупости.
Пришёл земан домой чернее ночной тучи; жена с дочерью к нему отчего-де печален, что случилось; долго он не хотел сказать, что его гнетёт, но пришлось ему во всём признаться не сумел отговориться.
Уже двух дочерей я потерял, с плачем начал он. Бог знает, где они и что с ними сталось ни от одной я до сих пор весточки не получил. Но я знаю, что хоть отдал их в человечьи руки. А тебя, дитя моё, я просватал пришлось просватать ужасной рыбе! Ах я, несчастный отец!
Земан заплакал как ребёнок, а мать стала причитать и жаловаться ещё горше. Дочь тоже горевала; её сестры хотя бы вышли замуж за красивых князей, а ей суждено стать женой чудовища. Странно ей было думать об этом. Одна надежда, что рыба не явится, как не явились медведь и орёл.
К назначенному дню земан снова созвал старых друзей; те не заставили звать себя дважды что на битву, что на пир и обещали земану, старинному своему другу, что постоят за его дочь и убьют рыбу. Пришёл день свадьбы; съехались гости со всех сторон, и молодые, и старые, на защиту прекрасной девушки.
Миновал полдень; день пошёл к вечеру а рыбы не видать! Вдруг заиграла где-то вдалеке, словно бы под землёй, красивая музыка, и чем ближе она звучала, тем становилась прекраснее. Вот загудела земля под конскими копытами, и из леса выехала вереница позолоченных карет, да прямо к замку. Не успели гости оглянуться а кареты уже во дворе. В первой, самой красивой, сидел сам князь, такой прекрасный и богато одетый, что другого такого на свете не было и не будет.
Выскочил он из кареты и прямо к земану, и придворные за ним. Подошёл, поклонился и спросил, не хочет ли земан отдать за него свою младшую дочь.
Я бы с лёгким сердцем её за вас отдал и радовался бы, что дочь счастлива, но я просватал её за скользкую рыбу, и жених сейчас за ней явится, сказал земан.
Э, что там рыба, рыба пускай женится на рыбе, а мне отдайте свою красавицу дочь я её прижму к сердцу и увезу домой, ответил князь с ласковой улыбкой.
Земан согласился, если, мол, дочка не против. А дочка к тому со всей охотой: вместо рыбы красивый князь! Вот она дала согласие, и жених велел доставать подарки для отца три сундука золота и серебра. Тот же час было венчание, а потом пир!
Эта свадьба была самая пышная из всех; музыканты, привезённые князем, играли такую музыку, какой ещё на свете не слышали; даже у старых панов кровь разгорелась, да так, что они едва не пустились плясать с молодыми служанками! В разгар веселья молодой зять велел запрягать, сердечно со всеми простился, усадил невесту в карету и помчались горделивые кони, только грохот поднялся. Рыба же так и не появилась.
Думали приятели богатого земана, что он снова примется с ними кутить да на охоту ездить словом, заживёт, как раньше, однако земан уж раскаялся; решил сберечь деньги, чтобы снова не впасть в бедность. Слову своему он остался верен. Одно только мучило земана и его жену: не знали они, что с их дочерями. Мать часто плакала о том, что осталась совсем одна словно липа, у которой отсекли молодые побеги.
И услышал бог её мольбы подарил ей сына; и сам земан, и его жена благодарили господа за этот дар с не меньшей радостью, чем за первых детей; радовались, глядя на мальчика, и потому назвали сына Радовид. Мальчик рос красивым и высоким. Отец научил его тому, что сам умел, и с оружием обращаться научил, и вырос из мальчика парень не хуже прочих. Был он единственной радостью своих родителей, и те ждали, что он станет покоить их старость.
Земан строго-настрого наказал слугам спрятать от Радовида всё, что напомнило бы о дочерях: пусть молодой Радовид про сестёр знать не знает. Но у всех приятелей мальчика сёстры были, и он стал спрашивать, почему у него их нет. Родители отговаривались: не у всякого-де брата сёстры бывают, вот и у него нет, но Радовид заметил, что у родителей смута на душе, а у матери слёзы на глазах, и не поверил. Была у него старая нянька, она ещё его сестёр растила; нянька не могла ему отказать. Долго Радовид её упрашивал, и старушка рассказала, что сталось с его сёстрами, прибавив, что никто не знает, где они.