В январе 1987 года на стол главы департамента полиции Нью-Йорка Бенджамина Уорда легло пухлое досье, озаглавленное «Джезри Бэнк». На фотографии не лишенный привлекательности молодой человек лет тридцати с густыми вьющимися черными волосами. Похож на киношного итальянского гангстера. Впрочем, почему похож? Судя по собранной полицией информации, господин Бэнк и был самым настоящим гангстером. И даже наполовину итальянцем.
Из досье следовало, что человек с документами на имя Джезри Бэнк, 1956 года рождения, впервые попал в поле зрения правоохранительных органов еще в 1982 году: полиция Мюнхена выписала ордер на его арест, подозревая в ограблении ювелирного магазина. Судя по немецким документам, настоящее имя грабителя Мариан Козина, он уроженец польского Катовице. Еще на родине Козина поменял документы, превратившись в Рикардо Фанчини: второе имя, данное Мариану при рождении, было Ричард, а отцом молодого бандита (которого тот, правда, никогда не видел), по семейной легенде, был итальянец по фамилии Фанчини. В конце 1970-х Козина (он же Фанчини) переезжает на ПМЖ в Германию, где занимается грабежами и рэкетом соотечественников пока ему на хвост не садится мюнхенская полиция. Спасаясь от тюрьмы, он снова меняет имя на Бэнка и перебирается в Нью-Йорк, на Брайтон-Бич. Там, в «маленькой Одессе», он примыкает к «русской мафии».
Банды выходцев из СССР начали формироваться в этом районе Нью-Йорка в конце 1970-х. Они наладили связи с итальянскими мафиози и занимались с ними в основном контрабандой бензина. Но проворачивали и собственные аферы.
Одним из основных интересов русской мафии Нью-Йорка был ювелирный бизнес. Бандиты брали дань с ювелирных магазинов за «крышу» и держали собственные точки. И в 1985 году, как следует из полицейского досье, банда с Брайтон-Бич обчистила на Манхэттене крупную ювелирную компанию Jardinay на 54 миллиона долларов. В офисы и мастерские компании были внедрены «свои люди», которые воровали золото и бриллианты. Для сбыта краденного мафиози открывали магазины-однодневки в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе.
Одним из владельцев таких точек был 25-летний уроженец Одессы Яков Тилипман еще один важный герой этой истории. В первый раз Тилипман появляется в полицейской хронике тоже в 1982 году: 22-летний выпускник колледжа в Нью-Джерси украл спортивный костюм и провел год в тюрьме. Выйдя из заключения, он знакомится с Козиной, известным на Брайтон-Бич под кличками «поляк» и «цыган».
Распродав все золотишко из Jardinay, русская мафия Нью-Йорка стала осваивать новую тему, весьма экзотичную для 1987 года, но крайне актуальную сейчас, мошенничество при помощи кредитных карт. В те времена авторизация карт при покупке осуществлялась при помощи звонка в банк: продавец магазина диктовал данные владельца карты, а банк подтверждал, что такой клиент есть и на его счету имеются деньги. Для аферы требовалось две вещи: база данных клиентов банка (ее бандиты раздобыли, подкупив сотрудников банка Merrill Lynch) и поддельные карты (с этим проблем не возникло). Дальше Козине, Тилипману и их подельникам оставалось лишь опустошать ювелирные и меховые магазины: владельцы кредиток не подозревали, что с их счетов списываются деньги, и обнаруживали пропажу лишь много позже.
Масштаб этих операций был не особенно велик. По данным полиции, бандиты сумели по фальшивым кредиткам скупить товаров всего на 750 тысяч долларов. Однако эта афера встревожила крупные американские банки. Они надавили на полицию, и та начала масштабное расследование. Тогда-то на столе руководителя департамента полиции Нью-Йорка и появилось досье на «Джезри Бэнка». Впрочем, у польско-итальянского мафиози Мариана Козины был отменный нюх на опасность к тому моменту он уже был в Европе и вновь превратился в гражданина Германии Рикардо Фанчини (благо ордер на его арест в Германии был тогда уже недействительным). Осесть он решил в бельгийском Антверпене, ставшем к тому времени одним из центров восточноевропейской мафии.
Антверпен с его портом и крупнейшей в Европе биржей африканских алмазов был популярен среди бандитов разных национальностей. Из западной Африки, из Сьерра-Леоне, сюда приходили алмазы с приисков, которые контролировали хорошо знакомые Фанчини боссы русской мафии с Брайтон-Бич. Из Колумбии шел кокаин от дружественных наркокартелей, из Юго-Восточной Азии Таиланда и Малайзии завозили тонны чистейшего героина. Большая часть нелегального товара затем отправлялась на крупнейший рынок сбыта в США, где розницей заведовали старые партнеры русской мафии из итальянских кланов. В общем, беглецу из Штатов было чем заняться.
Вслед за Фанчини в Антверпен вскоре перебрались и Тилипман, и еще один важный для нашей истории персонаж. На Брайтон-Бич 28-летнего Рубена Гаспаряна, уроженца Одессы, все знали как Робика. Весной 1989 года Робик угодил в пренеприятную передрягу. Пошел со знакомым на плевое, казалось, дело вытрясти деньги из ювелира Безнера с 47-й улицы на Манхэттене. Безнер платить отказался, вспыхнула ссора, ювелира убили. Убил не Робик, а его знакомый, но вот неприятность пистолет полиция нашла в квартире Гаспаряна. Ему светило пожизненное, но легендарный адвокат русской мафии Барри Слотник, защищавший многих авторитетных людей с Брайтон-Бич, помог ему выйти сухим из воды. Он убедил суд, что Гаспарян не соучастник, а свидетель. Оставшись на свободе (а его знакомому, к слову, дали 17 лет), Робик расстается и с Нью-Йорком, и с американским паспортом, и со своим именем. А вместо него в Антверпене объявляется некто Роберт Гаспар, гражданин Франции и будущая правая рука главы международной мафии Рикардо Фанчини. Тот самый Гаспар, который через тридцать лет прилетит в филиппинские джунгли ради крупнейших в мире плантаций бананов.
Операция «Кобзон»
Впрочем, я слегка забегаю вперед. В Антверпене Фанчини знакомится с еще одним выходцем из Одессы Рахмиэлем Брандвайном, скромным торговцем бытовой техникой. Но у Майка (так друзья звали Брандвайна) биография была под стать остальным героям этой истории. В 1970-х он эмигрировал из СССР в Израиль, пошел служить на военный флот, был оттуда изгнан за махинации с золотом, оказался под следствием и, не дожидаясь ареста, перебрался в Антверпен, где открыл свой магазинчик. Торговал телевизорами, магнитофонами и компьютерами, которые по дешевке закупал в Таиланде. Правда, впоследствии международное расследование установит, что магазин электроники был для Брандвайна скорее прикрытием: из-под прилавка он торговал нелегальным золотом и бриллиантами.
Но Фанчини предложил Брандвайну нечто значительно большее. Захватывающее дух. На пару с одним из боссов нью-йоркской русской мафии Борисом Найфельдом они объяснили Майку, что на таиландских телевизорах можно заработать куда больше, если наполнять катодные трубки местным героином. И вскоре через Сингапур в Антверпен и Гданьск потянулись тонны забитых героином телевизоров. Дальше в США наркотики переправлялись при помощи курьеров-поляков, которые без труда получали гостевые визы в Америку для посещения родственников. А в аэропортах американская таможня не сильно шмонала прибывающих поляков считалось, что это «чистое» с точки зрения контрабанды наркотиков направление. За один авиарейс в США переправлялось до восьми килограммов героина.
Деньги от наркотрафика полились рекой. Но возникла проблема: как их легализовать? Решение предложил Иосиф Кобзон. Тот самый. Исполнитель патриотических песен и патриарх советской эстрады. Кобзон никогда не скрывал своего знакомства с людьми, которых американская полиция назвала русской мафией и считала опасными преступниками. Например, с Борисом Найфельдом по прозвищу Биба. В 1995 году в интервью газете «Московские новости» Майк Брандвайн рассказывал, что именно Кобзон, с которым он познакомился через Найфельда, свел его с генералами, возглавлявшими Западную группу войск (ЗГВ) в Германии.
ЗГВ к тому времени представляла собой странное образование, попавшее в щель при сдвиге тектонических плит мировой истории. Полумиллионная группировка, созданная после Второй мировой как военный авангард холодной войны и защитник стран Варшавского блока, к концу 1980-х полностью утратила свой стратегический смысл. Социалистический блок разваливался на глазах как и сам Советский Союз, откуда, впрочем, советским военным по инерции продолжало идти государственное финансирование. И при этом на территории советских военных баз не действовали немецкие законы, полиции туда вход был запрещен.
Найфельд, Фанчини и Брандвайн быстро нашли общий язык с советскими генералами. Схема была такая: компания М&S International, зарегистрированная компаньонами в Бельгии, продавала ЗГВ продукты питания, одежду и технику по завышенным ценам. Генералы расплачивались бюджетными деньгами и получали откат. Дело было настолько успешным, что M&S создала российскую дочку M&S Intourcenter, через которую были налажены поставки импортного алкоголя, продуктов и ширпотреба в Россию. С точки зрения немецкого законодательства деятельность M&S находилась в абсолютно легальном поле бандиты даже платили налоги. Главным было другое. Через этот канал Найфельд и Фанчини получили возможность отмывать и легализовывать свои героиновые деньги.
По проторенной M&S дорожке на открывшийся российский рынок устремились и другие фирмы и фирмочки, связанные с международными преступными группировками. Среди них совместное предприятие (СП) «Русская Америка», учрежденное в Антверпене уроженцем Одессы Марком Нуделем и хорошо знакомым нам Яковом Тилипманом.
Сначала компаньоны поставляли в Россию обувь и дубленки, но затем переключились на алкоголь. «Русская Америка» сделала ставку на телерекламу, а лицом компании стал еще один «человек из Одессы» создатель кабаре-дуэта «Академия» Александр Цекало, который до переезда в Москву работал в одесском Театре эстрады. По ТВ бесконечно крутили ролики «Русской Америки», в которых Цекало сидит за столом, заваленным самым популярным импортным алкоголем: спиртом Royal, ликером Amaretto, коньяком Napoleon и прочими напитками, названия которых уже и не вспомнить. Среди огромного ассортимента ноунейм-водок «Русской Америки» была и «Кремлевская» на тот момент ничем не примечательная, одна из многих других. До ее взлета оставалось еще три года.
А пока рекламные ролики упирали на другое. «Ну очень смешные цены!» убеждал Цекало любителей спиртного. Цены на алкоголь у «Русской Америки» действительно были привлекательными ведь весь продаваемый Тилипманом и Нуделем товар ввозился в Россию по линии Национального фонда спорта, а НФС был освобожден от уплаты таможенных пошлин на импортируемые спиртные напитки и сигареты. Свои невиданные в истории преференции НФС получил лично от первого президента России Бориса Ельцина.
Фронда функционера
Осенью 1987 года 56-летний советский партийный функционер Борис Ельцин перешел свой персональный Рубикон, превратившись в главного оппозиционера страны и отрезав себе путь назад, к былой номенклатурной жизни. Перерождение карьерного советского топ-чиновника произошло неожиданно. Вся предыдущая жизнь Ельцина укладывалась в классические советские карьерные каноны: простой рабочий, потом прораб на стройке, которого стали двигать по партийной линии, секретарь регионального обкома КПСС в Свердловске, затем, в 45 лет, глава Свердловской области. В 1985 году очередное повышение. В Москве сняли первого секретаря горкома КПСС Виктора Гришина, только что проигравшего конкуренцию за главный пост в стране Михаилу Горбачеву. К тому моменту 70-летний Гришин возглавлял столицу уже 18-й год, и на его место подтянули молодого по меркам партийной элиты того времени 54-летнего уральца Ельцина.
Ельцин в те годы вел спортивный образ жизни. Ходил на лыжах, неплохо играл в волейбол. Попав в Москву, он открыл для себя теннис вид спорта, не слишком популярный в СССР, но имевший имидж элитарного. Несколько раз в неделю Ельцин ездил играть в спорткомплекс на Воробьевых (тогда еще Ленинских) горах.
Но не прошло и двух лет, как новоприобретенными привычками партфункционера Борис Ельцин решил пожертвовать. 21 октября 1987 года он выступил с речью на Пленуме ЦК КПСС, в которой обвинил партийную верхушку в желании свернуть начатую Горбачевым перестройку, а самого Горбачева в формировании культа личности. Скандальную речь не напечатали в газетах она распространялась в самиздате, причем в вариантах, очень сильно не совпадавших с реальной стенограммой. Советским людям особенно нравилась та часть, где Ельцин якобы обвинил жену генсека Раису Горбачеву во вмешательстве в процессы принятия решений мужем. Раиса Горбачева вызывала раздражение у многих обывателей. Ее имидж первой советской леди, ее наряды, которые невозможно было приобрести в обычных магазинах, все воспринималось как вызов и желание подчеркнуть свое превосходство.
На самом деле Ельцин не упоминал Раису, да и вообще почти сразу же пошел на попятную, назвав свое выступление ошибкой, но исторический процесс было не остановить. Ельцин стал по-настоящему популярным в народе политиком. Самодельные значки «Борис, ты прав», «Борис борись» продавали в центре Москвы за полтора рубля, и они пользовались огромным спросом.
Однако с политической карьерой Ельцина, казалось, было покончено ведь вне компартии легальной политики в Советском Союзе тогда не существовало. Для того чтобы снять стресс после скандала на партконференции, Ельцин отправился на отдых в Юрмалу, в принадлежавший Министерству обороны санаторий «Рижское взморье». Этот отпуск станет важной вехой в истории российской водки.
Указ на двоих
«Однажды от группы отдыхающих, которые играли в футбол прямо на пляже, отделился долговязый мужчина и бросился к нам, вспоминал в книге Борис Ельцин: от рассвета до заката начальник ельцинской охраны Александр Коржаков. Я насторожился. Но вид у него был сияющий, с улыбкой до ушей». Ельцин узнал долговязого. Им оказался главный тренер сборной СССР по теннису Шамиль Тарпищев, проводивший с командой сборы в Юрмале.
Сам Тарпищев вспоминает, что познакомились они за год до этого на матче Кубка Дэвиса сборной СССР против голландцев: он встретил чету Ельциных на входе и проводил их в ложу почетных гостей. Находившийся в опале Ельцин, от которого в тот момент многие отвернулись, оценил жест молодого тренера. И теперь при встрече в Юрмале с удовольствием согласился сыграть с ним в паре против писателя-сатирика Михаила Задорнова и члена сборной СССР Сергея Леонюка.
В 1991 году Тарпищев стал личным тренером Бориса Ельцина к тому времени уже первого президента России, а в 1992 году получил и официальную должность советника президента РФ по физической культуре и спорту. В июне 1992 года по рекомендации Тарпищева Ельцин учреждает Национальный фонд спорта, который должен был привлекать коммерческие структуры к развитию массового спорта и спортивной индустрии. У самого государства денег на финансирование спорта не было. Ведущие спортсмены массово уезжали за рубеж. А те, кто за рубежом был никому не нужен, пополняли ряды криминальных группировок.
Для начала НФС получил право ввозить в Россию спортивное оборудование без таможенных пошлин. Но средств на его закупку все равно не было. Коммерческие структуры тоже не горели желанием давать деньги на разваливающийся российский спорт. Правда, Тарпищев смог найти спонсора для теннисной сборной: в 19921993 годах поездки теннисистов на игры Кубка Дэвиса оплачивала некая московская фирма «Новик». Спустя десять лет бизнесмен Алимжан Тохтахунов, известный как Тайванчик, в одном из интервью признался, что деньги теннисной сборной по просьбе Тарпищева давали он и его партнеры братья Лев и Михаил Черные (спустя несколько лет они станут крупнейшими владельцами российских металлургических заводов). СМИ тех лет открыто называли братьев Черных «коммерческим подразделением» Измайловской ОПГ.