Он включает на светофоре фары и поворачивается ко мне.
Те люди на вечеринках все они играли свою роль, которая никак не связана с прицелом в ногу.
Роман. Мой отец часть выстрела в ногу.
Выходит, все они ищут способ заполучить голову чудовища?
Несколько долгих секунд он не сводит с меня, одетую в топ и шорты, взгляда, а потом вжимает педаль в пол.
Отношения с Романом личное дело Тобиаса, но он сейчас поведал, что дражайший папуля всего лишь вершина айсберга. Не так давно я спросила Тобиаса, насколько этот айсберг крупный, как далеко он заплыл, и он показал мне вид с высоты птичьего полета из космоса.
* * *
Снова шахматы. Но в этот раз я использовала полученный опыт. Мне удалось забрать одну из его пешек, а когда Тобиас это понял, я заметила удивленный взгляд.
Лучшее лето в моей жизни, ворчу я, пока он бренчит льдом в стакане.
Чем займешься, когда оно кончится?
Уверена, ты в курсе моих планов на колледж.
В курсе. Тобиас двигает пешкой, и прядь густых волос падает ему на лоб. Я подавляю внезапное желание протянуть руку и убрать ее. Но чем ты займешься?
После? Еще не знаю. Точно не пойду по отцовским стопам в семейном бизнесе, но ты и не предоставил мне большой выбор.
Тебе плевать на его компанию.
Неправда. Меня очень волнует будущее его работников.
Повисает молчание, Тобиас взбалтывает лед в стакане и произносит:
Роман скопировал идеи Цукерберга, а потом обанкротил своего первого делового партнера, чтобы получить контроль над их компанией. Предприятие было небольшим, но так он заполучил прибыль, которая позволила ему сыграть в большой игре.
Я откидываюсь на спинку стула, потрясенная информацией о грязных делишках отца.
Когда?
За несколько лет до твоего рождения. Так он нажил своего первого врага. Джерри Сигала. В чем ирония? Он возвращается точно таким же, мать его, жуликом.
Я прикусываю губу и, подняв глаза, вижу, как он на меня смотрит.
Ты уверен?
Очередной тройной поворот кубиков льда в стакане, после чего Тобиас допивает и встает.
Ты что, ночуешь в лесу?
Он надевает пиджак.
Тобиас кивает на мое место возле камина.
Не трогай доску.
О, так ты вернешься. Я встаю. Жду не дождусь.
Тобиас подходит ко мне зловещей походкой, а я сдаю назад и отворачиваюсь, чтобы не замечать, как он на меня влияет. Когда я упираюсь бедрами в край дивана, прятаться больше негде, и с его следующим шагом меня охватывает жар, парализующее осознание того, что стоит Тобиасу протянуть руку и коснуться меня, тело среагирует. Я задерживаю дыхание, чтобы не вдыхать его аромат, а он внимательно смотрит на меня.
Что в тебе такого? спрашивает он тихим голосом. Я воспринимаю его вопрос как очередное оскорбление, попытку понять, что во мне увидели Шон и Доминик.
Делаю шаг в сторону, чтобы дышать стало чуточку легче, но он придвигается ко мне.
Может, дашь подсказки? Это все, о чем я прошу. Может, будешь стучать перед тем как войти?
Он наклоняется, проводя носом вдоль моей шеи, не касаясь кожи.
Нет, раздается еле уловимый шепот, но ответ такой громкий, словно он его прокричал. Спустя мгновение входная дверь закрывается, а я стою и смотрю ему вслед, чувствуя тяжесть в конечностях. Тобиас меня бесит, и ссоры с ним начинают казаться бессмысленными.
Той ночью мне снятся янтарные глаза и светлячки.
Глава 9
На следующе утро я просыпаюсь от звука знакомого голоса, доносящегося с первого этажа. Раздраженная, чищу зубы, бегло осматриваю себя в шортах и топе и убеждаюсь, что выгляжу прилично. Когда слышу второй голос, сбегаю по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Я вхожу на кухню, и меня застает врасплох Тобиас, одетый в элегантный, безукоризненный деловой костюм. Я первым делом чую аромат его недавно нанесенного одеколона, и только потом замечаю Джереми. Он занят тем, что разворачивает ноутбук, но, заметив меня, расплывается в улыбке.
Привет, я заскочил на минутку.
Он отводит взгляд, снова занявшись делом, а я прислоняюсь бедром к столешнице и прожигаю ему в голове дырку. Жадно высматриваю, есть ли в нем какие-то изменения. За восемь с лишним месяцев, что мы не виделись, у Джереми немного отросла борода, и он в привычной для себя одежде: футболке и темных джинсах с подтяжками. Подтяжки в тонкую полоску, которые я нашла на барахолке и купила, потому что считала его другом. Я вспоминаю, как мы болтали по вечерам, но прогоняю эмоции и позволяю взять верх возмущению. Не обращая внимания на изучающие меня янтарные глаза, направляюсь к кофеварке и включаю небольшой телевизор на столике, чтобы посмотреть утренние новости.
Потянувшись за сахаром, обнаруживаю, что коробка пуста. Бросив взгляд через плечо, замечаю на губах Тобиаса самодовольную улыбку, с которой он поднимает чашку, и, прищуриваясь, смотрю на него.
Джереми смотрит на нас поверх ноутбука, который только что подключил к сети.
Вижу, вы прекрасно ладите.
Мы оба переводим на него взгляд, и он издает недвусмысленный смешок. Чувствуя, что теряю самообладание, поворачиваюсь и открываю шкафчик над кофеваркой, замечаю еще одну коробку с сахаром на второй полке, но мне до нее не дотянуться. Встав на цыпочки, тщетно пытаюсь достать, когда чувствую спиной приближение Тобиаса.
Я сама, огрызаюсь и, взяв из ящика лопатку, пытаюсь подцепить ею коробку, чтобы подвинуть к себе. Коробка падает мне на лицо. Чувствуя, как горит нос, слышу действующие на нервы смешки от Тобиаса. Я на грани того, чтобы разразиться праведным гневом. Отбросив смущение, готовлю себе кофе и игнорирую обоих мужчин, упрямо смотря на экран телевизора. Спустя минуту Джереми заговаривает:
Как дела, Си?
Облокотившись на столешницу, наклоняюсь и увеличиваю громкость.
Злишься на меня, да?
Чувствую, как они переглядываются у меня за спиной. Мне все равно. Но жжение в спине дает понять, что, возможно, моя одежда слишком открытая. Оглядываюсь, чтобы увидеть причину моего дискомфорта. Наклонив голову, Тобиас смотрит на меня странным взглядом, а потом снова поворачивается к Джереми.
Все хорошо?
Он показал мне, как это сделать, только один раз, но Джереми смотрит в мою сторону, и я понимаю, кого он имеет в виду. Они беспокоятся за сохранность ноутбука.
Мужчины еще раз, без слов, обмениваются взглядами, а я тем временем пью кофе и притворяюсь, что смотрю новости. Несколько раз постучав по клавиатуре, Джереми заговаривает:
Думаю, все хорошо.
Думаешь или знаешь? сурово уточняет Тобиас.
Джереми раздраженно вздыхает.
Стало бы проще, если бы ты разрешил мне
Я разберусь с этим, рявкает Тобиас.
Слишком гордый, чтобы связаться с родным братом? спрашиваю я, стоя к нему спиной.
Снова молчание.
Как он сейчас поживает, Джереми?
Многозначительная пауза.
Я не знаю, Си.
Ну разумеется.
Спустя секунду чувствую, что Джереми стоит рядом. Я не могу смотреть на него. Не могу дать ему увидеть, что одно его присутствие делает меня слабой.
Знаешь, мы скучаем по тебе.
Правда? Я делаю глоток кофе, не в силах скрыть в голосе горькую обиду. Классные подтяжки.
Краем глаза вижу, как он подцепляет их большими пальцами.
Ты знаешь, что они мои любимые.
Рада узнать, что тебе не на все начхать.
Ты дорога мне. Его вздох больше напоминает расстроенное ворчание. Его босс, без сомнений, замерев, с явной угрозой смотрит на него. Джереми разрывает от желания попросить у меня прощения и угрозы получить неотвратимое наказание. Такое ощущение, будто ни один из парней не отважится вступить в противоборство с этим ублюдком.
Не беспокойся обо мне. Восемь месяцев же не волновался.
Да брось, возражает Джереми, ты же знаешь, что мы не могли
Хочешь узнать, как я поживаю? Я поворачиваю голову и смотрю ему в глаза. Можешь передать Шону, что теперь я на собственной шкуре понимаю, что чувствуют плененные птицы.
У нас все улажено, резко говорит Джереми Тобиас, явно намереваясь побыстрее закончить наш разговор. Свяжусь с тобой позже.
Немного погодя раздается предупредительный сигнал, и от входной двери доносится голос Рассела.
Эй, чувак, нам открываться через двадцать минут. Миссис Картер хочет с утра проверить свою колымагу.
Он говорит про гараж место, которое я считала вторым домом. В голове не укладывается, что может сделать время и расстояние. Сейчас кажется, что все происходило в другой жизни. Я еле сдерживаюсь, чтобы не свернуть за угол и не взглянуть одним глазком на Рассела. Но не делаю этого, потому что, похоже, он не заинтересован во встрече со мной. Может, все дело в Тобиасе и его пугающей харизме.
Но это неважно. Эти мужчины мне не друзья. Они посвящены в секреты, к которым я не допущена. Там, где когда-то мне было место, теперь я просто обуза.
Еще увидимся, Си, произносит Джереми, но я не смотрю в его сторону. Я не проронила ни словечка. Чувствую его разочарование, когда Джереми поворачивается и уходит.
Включаю телевизор, чтобы пресечь на корню любые беседы с Тобиасом. И испытываю облегчение, когда он погружается в работу на ноутбуке. Проходит несколько минут, и стук по клавишам прекращается, когда ведущий выступает с экстренным сообщением.
«Прошлой ночью в ходе успешно проведенной операции американскими военными был убит лидер террористической организации. Вскоре стало известно, что крупные средства массовой информации описали объект в качестве строгого религиозного деятеля, что привело в ярость некоторых американцев, которые начали высказывать свои возражения в социальных сетях»
Бред!
Бред!
Наша одинаковая реакция заставляет меня повернуться к Тобиасу, который так же оторопело смотрит на телевизор, стоя по другую сторону. Он расстроенно проводит рукой по лицу, а я отворачиваюсь и выключаю телевизор. Некоторое мгновение мы стоим молча, а потом он отходит и выливает кофе в раковину.
Какая мерзость.
Согласна. С каких пор стало нормальным, что журналисты очеловечивают террор
Нет, кофе. Тебе нужен френч-пресс и приличная кофемолка.
Сбитая с толку, я смотрю на его спину в светло-голубой рубашке, которая идеально облегает его широкие плечи.
А ты избалован всем французским. Уверена, у тебя была масса вкусов на выбор.
Тобиас поворачивает голову, кладет ладонь на стол и смотрит на меня, изогнув бровь.
Мы по-прежнему говорим о кофе?
Конечно, о кофе! недоумевая, огрызаюсь я. И я удивлена, что ты еще не сменил адрес для доставки.
Кухню заполняет его раскатистый смех. Я обхватываю себя рукой за талию, пока он внимательно изучает меня со своего места.
Они и впрямь тебе дороги.
Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться.
Я уже тысячу раз тебе говорила. В нашей сделке нет необходимости. Это ты раздал мне козыри для игры. Я и без сделки хранила бы молчание.
Уголок его губ приподнимается.
Осторожность излишней не бывает. Тебе ведь известно: нет ничего страшнее
Я резко взмахиваю рукой.
Птица, неспособная летать, остается птицей, а человек, неспособный на любовь, пустое место, парирую сухим тоном и подхожу к Тобиасу. Ставлю чашку в раковину рядом с его кружкой и поднимаю глаза. Как я уже сказала, тебе не по карману моя валюта. Теперь я чувствую выброс напряжения, и он неизбежен. Глаза Тобиаса с каждой минутой нашей очной ставки горят все ярче.
Нежность, обожание, преданность, тепло, привязанность все это синонимы любви. Я поворачиваюсь, собираясь подняться наверх, но Тобиас хватает меня за локоть и притягивает к себе. Между нами проскакивает искра, которая оглушает на пару секунд. Словно гром и молния. Невозможно оставаться невосприимчивой к его потрясающему телосложению, страсти в глазах и дразнящему аромату. Сила моего влечения растет с каждой минутой. Чем больше я пытаюсь его отрицать, тем чаще оно показывает свою неприглядную сущность.
Пожалуйста, только без синяков. У меня сегодня вечером смена.
Тобиас ослабляет хватку.
У тебя слишком легко появляются синяки. Думаешь, я тебя не понимаю?
Ты меня не знаешь.
Он наклоняется, касаясь дыханием моего уха.
Я знаю тебя. Он убирает с моего плеча волосы, и я с трудом сдерживаю дрожь, которая пробегает по телу от этого легкого прикосновения. И ты боишься, что я так много про тебя знаю. Тобиас поднимает палец и еле ощутимо проводит им по моей ключице. Ты считаешь это любовью, но правда в том, что ты одержима, он медленно проводит подушечкой пальца по моему горлу, а затем очерчивает им мои губы. Напряжение между нами так сильно, что от осознания того, что происходит, начинают подкашиваться ноги. И сейчас ты под кайфом. Единственная валюта, что у тебя есть, это кайф. Я резко отстраняюсь, но Тобиас наступает на меня. Он проводит взглядом от моей резко поднимающейся и опускающейся груди до губ, а потом делает шаг назад, забирает ноутбук и выходит из кухни.
Глава 10
«Ты одержима».
Груз этого заявления всю смену ощущался на плечах.
Ты уверена? спрашивает Мелинда, собирая оставшиеся контейнеры.
Что, извини?
Она внимательно смотрит на меня. На лице подруги явное беспокойство, а я пытаюсь воскресить в памяти наш разговор. Она хочет свести меня с юным пастором из ее церкви. Мелинда далеко не дура. Она научилась предугадывать мое настроение. Нередко приносит с собой второй ланч, чтобы я обязательно поела. Мне приятно знать, что она дорожит мной и по-матерински опекает.
Да, отвечаю я, вытирая наше рабочее место. Просто пойду домой.
Мелинда замирает, пока мы собираемся.
Милая, прошло несколько месяцев. Я не хочу, чтобы ты и дальше чахла.
Несколько месяцев. И именно сегодня, как никогда, я чувствую тяжесть этой правды.
«Ты одержима».
Все хорошо, заверяю я подругу. Я недавно ходила на свидание.
От этой информации она оживляется.
О, правда?
Да. Отличный парень. И мы снова встретимся, ложь дается легко, но я не чувствую за собой вины, увидев в глазах Мелинды облегчение. Порой своей назойливой болтовней она сводит с ума, но я привязалась к ней и считаю своей подругой.
Я так рада. Она чуть не выпрыгивает из штанов. Извини за такие слова, но какой же он дурак. И обещаю тебе: он пожалеет, если еще не начал жалеть. Поверить не могу, что он просто взял и бросил тебя.
Мы обе понимаем, что она говорит про Шона, но я отвожу глаза в сторону. Когда конвейерная лента останавливается, оповещая о конце смены, Мелинда подходит ко мне и нерешительно обнимает.
Я крепко обнимаю ее в ответ.
Я буду по тебе скучать.
Мелинда отстраняется и обхватывает руками мои плечи.
Но по моей болтовне скучать точно не будешь. Она смеется и подталкивает меня локтем. А вот мне будет не хватать такой слушательницы. Когда ты уезжаешь?
Осталось всего несколько месяцев.
Мелинда подмигивает.
Проведи их с пользой.
Я киваю и умудряюсь изобразить искреннюю улыбку, когда она выходит с линии, чтобы отметиться на выходе. Я плетусь за ней, мыслями возвращаясь к утреннему разговору на кухне. Для всех, кто близко меня знает, теперь я девушка с разбитым сердцем, которая замкнулась в себе.
Тобиас тоже видит меня слабой, но ирония в том, что люди вроде Мелинды, которые каждый день с трудом сводят концы с концами, и моя привязанность к ней и к остальным из нашего круга, вынуждает меня молчать и уступать. Если бы я хоть на секунду подумала, что Тобиас собирается навредить Мелинде или тем, кто мне дорог, то уже давным-давно подала бы сигнал. Но это не тот случай. И вопреки моей ненависти к Тобиасу я знаю, что он планирует вернуть жителям этого города власть.
И этот план я полностью поддерживаю.
Делает ли меня плохим человеком желание, чтобы мой отец из-за этого страдал? Возможно.