Решительно хватаю футляр, поднимаю крышку и замираю от восторга: в центре подушечки красуется обручальное кольцо невероятной красоты. Огромный бриллиант окружен россыпью камней поменьше. И все это великолепие сияет в лучах солнца и слепит глаза.
Черт!
Захлопываю коробочку и бросаю ее в ландыши, словно она обжигает ладони.
Что, красивое? раздается сзади насмешливый голос.
Резко оборачиваюсь: скандалист стоит, оперевшись на толстую березу и, прищурив синие глаза, смотрит на меня.
Ой, простите. Это ваше? Я не хотела трогать, смущаюсь от неловкой ситуации. Думала, кто-то потерял.
Нравится? Так, оставь себе. Моя девушка отказывается от такого подарка.
Еще чего! вспыхиваю. Сами разбирайтесь. Я тут никаким боком.
Прижимаю ландыши к груди и бегу к своему домику, а состояние такое, словно меня за воровством поймали.
Ты ушла и пропала, качает головой Матвей. Мясо уже почти готово.
Ой, какой ужас сейчас пережила! Наткнулась на мажора.
Рассказываю любимому о происшествии. Он удивленно качает головой.
И чего сглупила? Надо было забрать кольцо себе. Представляешь, сколько оно может стоить?
Прагматичность и расчетливость Матвея в очередной раз шокирует. Я обиженно поджимаю губы:
Мне чужого не надо.
Эх, Аришка! Ты у меня слишком правильная. Есть вещи, от которых грех отказываться.
Его слова расстраивают меня. Меркантильность у Матвея от матери. Он хоть и сдерживается, но нет-нет, а постулат, впитанный с молоком, прорывается на уровне подсознания.
Матвей вытирает руки, берет меня за локоть и тащит к коттеджам.
Показывай, какой засранец испортил настроение моей любимой? Я с ним разберусь.
Матюша, не надо. Не обращай внимания. Он, кажется, поссорился с девушкой, бежал за ней, а тут я на дороге попалась.
Я целую любимого и умильно заглядываю в глаза. Выражение его лица на глазах меняется, напряжение исчезает. Матвей никогда не был героем, и его напускная бравада не идет дальше слов.
Наконец все готово, мы садимся к столу. Солнце уже спускается к горизонту, окрасив верхушки елей багровым закатом. Последние лучи проникают сквозь плотный строй деревьев и золотят листву, расцвечивают росу на траве. От озера веет прохладой.
Матвей набрасывает мне на плечи плед, разливает по бокалам шампанское, поднимает свой:
С годовщиной, любимая!
Звон стекла ласкает слух. Мы сидим под куполом света, льющегося из фонаря на крыше, а вокруг таинственная темнота. Атмосфера наполняет сердце ожиданием чего-то важного и торжественного. Не могу отделаться от мысли, что сейчас судьбоносный момент, и волнуюсь.
С годовщиной, любимый.
Спасибо тебе, дорогая.
За что? удивленно поднимаю брови.
За то, что всегда была рядом, поддерживала, утирала слезы и сопли, не позволяла раскисать в минуты отчаяния.
Чувствую, как щеки заливает краска. От смущения теряюсь, не знаю, что сказать, только бормочу:
Ну, что ты любая на моем месте я все для тебя сделаю
Ты, Ариша, не любая. Ты любимая, Матвей протягивает руку ладонью кверху, я вкладываю в нее свои пальцы. Ты выйдешь за меня замуж?
О боже! Мое сердечко замирает и вдруг срывается с места, как сумасшедшее. Наконец-то те слова, которые я жду последние годы, произнесены. Глаза наполняются слезами, из-за их колеблющейся пелены силуэт Матвея размывается, бледнеет.
Да, хрипло выдавливаю из себя. Да, повторяю уже громче.
Матвей вытаскивает из кармана коробочку, раскрывает ее. Я смотрю на колечко с маленьким бриллиантом, и он мне кажется самым прекрасным камушком в мире, потому что от его сияния даже зажмуриваюсь.
Любимый надевает кольцо мне на палец. Я любуюсь им, не могу наглядеться, а потом вскакиваю и бросаюсь к Матвею на шею.
Спасибо, дорогой. Какой же ты у меня замечательный!
Утром мы долго валяемся в постели, пьем шампанское, наслаждаемся тишиной, покоем и друг другом. Днем загораем и купаемся. Рядом с нами плещутся и другие отдыхающие, веселый смех доносится из каждого уголка кемпинга.
Ты кого-то ищешь? спрашивает меня Матвей, когда я в очередной раз оглядываюсь.
Странно, но вчерашней пары нигде не видно, пожимаю плечами я.
Дался тебе этот мажор!
Нет, просто влюбленные были такими счастливыми, а сейчас пропали.
Ну, и бог с ними!
Но я с Матвеем не согласна, потому что счастлива и очень хочется такого же незамутненного счастья для всех.
Я сейчас.
Срываюсь с места и бегу вдоль кромки воды. Коробочка. Надо проверить, лежит ли она в ландышах.
Арина, ты куда? запоздало реагирует Матвей.
Жди меня! Я быстро.
Так, я была здесь. Оглядываюсь, потом раздвигаю траву. Куда же я бросила футляр? Внимательно осматриваю всю полянку, но коробочки нигде не видно. Это обстоятельство и радует, и огорчает. Радует потому, что скандальный мажор все же забрал кольцо. А почему огорчает, и сама не понимаю. Но на душе становится легче.
Возвращаюсь на пляж, Матвея нигде нет. Обиделся. Бегу к домику: любимый возится у машины. Обнимаю его со спины, прижимаюсь щекой к теплой коже, втягиваю родной запах.
Давай собираться, к вечеру дождь обещали, ворчит он. А у нас тормоза барахлят.
Окей! Я мигом!
Быстро переодеваюсь, бросаю вещи в сумку и обвожу взглядом уютное гнездышко, где была так счастлива. Совсем не хочется возвращаться домой, но надо. Я поглядываю на колечко и предвкушаю, как буду рассказывать маме о сюрпризе Матвея.
Гроза застает нас на подъезде к городу.
Ох, как не вовремя! вздыхаю я.
Ничего, доедем, улыбается любимый.
Струи дождя хлещут по крыше, стекают сплошным потоком по лобовому стеклу, дворники едва справляются с водой. С люка капает, молнии сверкают, гром грохочет, а мне хорошо. Сердце так и рвется навстречу ветру и ливню.
Ничего себе, погодка разгулялась!
Ага, видимость нулевая, отвечает Матвей, не отрывая взгляда от дороги.
Может, переждем? Или поедем медленнее?
Я и так едва ползу. Осталось чуть-чуть, уже пригород.
Действительно, мы едем по промокшим улицам. Пусто. Редкие машины обгоняют нас, а людей и вовсе не видно. Мелькают желтые квадраты окон, сквозь пелену дождя с трудом можно разглядеть витрины. Кажется, только что был торговый центр, но какой, не поняла.
А теперь дальний свет выхватывает перекресток. Мерседес останавливается на светофоре. Четыре дороги теряются в стене дождя. С одной стороны видны красные фонарики, вытянутые в линию невысоко над землей, за ними стройка. Рядом автобусная остановка.
А это что?
На скамейке сидит кто-то в белом. Приглядываюсь женщина. «Что она делает в такой ливень на улице?» мелькает вопрос.
Но тут же забываю о случайном видении. Выставляю руку перед собой и любуюсь бриллиантом: ни в какое сравнение он не идет с тем уродливым камнем, который я нашла в лесу.
Я тебя люблю, наклоняюсь и заглядываю Матвею в лицо.
Я тебя тоже.
Нет, не верю! заигрываю я и кладу руку любимому на колено, шевелю пальцами, еду по внутренней стороне бедра вверх.
Аришка, уймись! смеется он.
А если так? забираюсь рукой под рубашку.
Щекотно! хохочет Матвей.
Машина трогается, сворачивает. Вдруг боковым зрением улавливаю движение на углу. Кто-то длинный в красном размахивает руками.
Ой, смотри! Что это? дергаю Матвея.
Он бросает взгляд на окно и мгновенно выворачивает руль
Глава 7. Арина
И тут начинается ад.
Машину заносит. Она волчком крутится на перекрестке, разбрызгивая потоки воды. Меня бросает на окно, на приборную доску, на Матвея. Успеваю выхватывать взглядом дома, остановку, забор, красные фонари И в обратном порядке, фонари, забор, остановка
Кричу, пытаюсь ухватиться за что-нибудь, но пальцы не находят опору.
Все смешивается в хаотичном верчении.
Держ-и-и-и-сь!
Истеричный вопль Матвея встряхивает меня, наконец цепляюсь за ремень, но поздно: приборная доска несется мне в лоб. От удара искры сыплются из глаз. Фары дальнего света из темноты выхватывают какие-то кучи мусора, ветки, бумажки, и это дерьмо несется в лобовое стекло.
Н-е-е-е-т! Там
Мерседес летит на остановку, чудом не задевает столб бампером, сминает цепочку фонариков, слышу, как они с хрустом лопаются под колесами, врезается в строительные бочки. Одна поднимается в воздух.
А-а-а
Я закрываюсь руками. Удар, еще один проваливаюсь во тьму
Прихожу в себя от резкого запаха нашатырного спирта. Отшатываюсь, стукаюсь затылком о подголовник, поднимаю веки. Сначала ничего не могу разглядеть, но туман рассеивается и сквозь мутную пелену проявляется лицо Матвея. Оно белым пятном приближается ко мне.
Вот и хорошо. Ну, и напугала ты меня, Аришка!
Матвей притягивает меня к себе. Я всхлипываю, понимаю, что машина стоит, а мы живы и даже почти целы, и плачу уже навзрыд. Стресс выходит наружу слезами и истерикой. Любимый поглаживает меня по голове, потом целует в лоб.
А ты? сквозь пелену слез разглядываю его, повреждений и ран не вижу.
Со мной все хорошо, правда, адреналин все еще шумит в ушах.
Он смешно трясет волосами, откидывает их пятерней, я тоже улыбаюсь уголками губ, хотя еще до конца не верю, что мы избежали смерти.
И тут вспоминаю
А человек в красном? С ним все в порядке?
Матвей смеется и ладонью очищает вспотевшее стекло.
Это не человек, присмотрись.
Вытираю слезы: действительно, на углу стоит аптека, а возле входа колышется на ветру дутая фигура резинового зазывалы. Из-за плохой видимости его легко можно перепутать с человеком, размахивающим руками.
Но я думала, больше ничего не могу сказать от шока.
Вот и я подумал.
А девушка? быстрый взгляд на остановку пусто.
Какая девушка? Где?
Сидела на скамейке.
Там никого не было, Матвей опускает стекло и вглядывается сквозь струи воды.
Но мы с чем-то столкнулись. Я помню удар.
Это была чертова пустая бочка со стройки. Она фару разбила и трещину на лобовом стекле сделала.
Ой! провожу пальцем по стеклу, расстраиваюсь. Вот достанется от мамы!
Не бойся, я быстро его заменю.
Правда? трогаю лицо, на пальцах след крови. Спасибо тебе, дорогой, оглядываюсь на остановку. Но ты все же проверь. Мне спокойнее будет.
Сначала я тебе окажу помощь, Матвей открывает аптечку.
Нет, ты проверь, упрямо стою на своем. Я видела на остановке женщину.
Тебе показалось. Ты же перепутала рекламную фигуру с человеком.
Матвей, я прошу тебя.
Любимый недовольно хмурится, но выходит и через секунду пропадает из глаз. Только сейчас я чувствую, что трясусь. Дрожит все тело, зубы выбивают чечетку, пятки стучат о пол, соревнуются с ритмом ливня.
Дверь открывается, Матвей, разбрызгивая капли, плюхается на сиденье. За несколько минут он промок насквозь.
Все в порядке, никого нет, глухо говорит он и тянется к рулю. Его пальцы подрагивают, он замечает мой взгляд и с силой растирает ладони. Замерз.
Протягиваю ему полотенце.
Точно никого?
Ты мне не доверяешь?
Не сердись, дорогой, я волнуюсь. Может, полицию вызовем? Мы же сломали ограждение.
Не придумывай, резко отвечает Матвей и заводит мотор. Хочешь, чтобы я в кутузку попал?
За что?
За следы алкоголя в крови.
Но мы пили шампанское днем, оно должно уже выветриться.
Лучше не рисковать. Поехали, пока нас никто не видел.
Мерседес трогается с места. Я внимательно смотрю на жениха: мне кажется, или он нервничает? Забыл даже, что хотел обработать мою ссадину.
Достаю из аптечки обеззараживающую салфетку, прикладываю ее к брови.
Прости, Матвей косится на меня, но не останавливается. Давай доедем до дома, там я займусь твоей раной.
Я согласно киваю, больше не хочу оставаться на улице. Мы договариваемся, что не будем рассказывать родителям и расстраивать их. Машину загоняем в гараж, Матвей сразу вызывает такси. Меня немного царапает его поведение, словно жених хочет от меня избавиться, но усталость берет свое: прихожу домой и сразу падаю в постель как подкошенная.
Утро понедельника встречает солнцем и теплом. Гроза, приключение на дороге и стресс остаются позади.
Арина, что с твоим лицом? спрашивает мама за завтраком, разглядывая лейкопластырь на лбу и хмуря брови.
Ой, глупая ситуация! смеюсь я. Матюша жарил шашлыки, я крутилась рядом, уголек отлетел и прямо на меня.
Как же вы так неосторожно?
Ничего, до свадьбы заживет. Смотри, торжественно показываю ей руку. Мне предложение сделали.
О боже! Наконец-то.
Мама внезапно заплакала. Я переполошились, стала ее успокаивать и сбежала на работу, чтобы не обсуждать свадебные вопросы.
Сегодня последний учебный день. Мои первоклашки пришли в школу нарядными и веселыми. Мы сдавали в библиотеку учебники, прощались с исписанными тетрадками, потом праздновали наступление летних каникул. Я радовалась вместе с ними, болтала с родителями, с которыми сдружилась за год. Мама Насти заметила обручальное кольцо.
Арина Романовна, вы выходите замуж? громко спрашивает она.
Все родители тут же ставят чашки и поворачиваются ко мне. Я понимаю их тревогу. Следом за замужеством, как правило, идет беременность, роды и длительный декретный отпуск, а значит, их детям придется менять учителя.
Да, выхожу, гордо задираю подбородок, но еще не определились с датой свадьбы, и, чтобы прекратить неловкие расспросы, вскакиваю с места и зову детей: Ребята, давайте поиграем!
По дороге домой вспоминаю о старичке Мерседесе. О нем мы так и не успели позаботиться. Осматриваю его в гараже и с удивлением обнаруживаю, что он почти не пострадал. Но все равно еду в автомастерскую и ставлю машину на ремонт. Не хочется огорчать маму, которая дорожит этим раритетом, как последней памятью о своем отце.
Заодно и тормоза проверьте, прошу слесаря, что-то не нравится, как они работают.
Будет сделано.
Мастер протягивает листочек с ценой, у меня глаза лезут на лоб.
Так много?
Могу сделать дешевле, слесарь с видом заговорщика оглядывается и придвигается ко мне, но частным порядком.
Он зачеркивает сумму и рисует другую, в два раза меньше. Я радостно киваю.
Несколько дней пролетают незаметно. Они заполнены приятными хлопотами, встречами с Матвеем и бесконечными планами на будущую жизнь. Иногда мне кажется, что жених излишне нервничает. Он стал каким-то дерганым, постоянно оглядывается, больше пропадает в больнице, чем дома.
Вот! Твой Матюша истинный мужик! делает вывод Сонька, когда я встречаюсь на девичнике с подружками. Сделал предложение, а теперь уже пожалел.
И ничего он не жалел, обижаюсь на нее я. Волнуется, он еще с родителями не поговорил.
Да, это была вполне объяснимая причина, хотя и обидная: таяло впечатление от красивого предложения.
Наконец Матвей созрел.
Сегодня ужинаем у моих, заявил он по телефону. Будь готова.
Радостное возбуждение от встречи с родителями жениха переполняет меня весь день. Свадьба, еще недавно казавшаяся такой далекой, вдруг приобретает реальные очертания. Тайком от мамы я разглядываю белые платья в каталогах, прикидываю их стоимость, звоню в салоны и агентства, занимающиеся подготовкой торжества.
После школы еду за машиной, которую сегодня должна забрать из ремонта.
Мерседес выглядел как новенький. Я расплатилась с мастером, ласково провела по гладкому боку, про себя поблагодарила старого коняку за спасение на дороге и поехала за Матвеем. Он одобрительно крякнул, увидев машину, и схватил меня в охапку.
Ты кому так обрадовался: мне или машине? подозрительно смотрю на жениха, ожидая подвоха.
Только что он стоял с хмурым лицом, словно обижался на что-то, и вдруг такое оживление.
Конечно, тебе, любимая! смеется Матвей и садится за руль.
Ну, ладно, прощаю, подставляю губы для поцелуя.
Я же сказал, что сам поменяю стекло и фару, упрекает меня Матвей.
Хотела сделать тебе приятное!
Визит к родителям проходит без сюрпризов. Алевтина Николаевна, как всегда, сидит с недовольным лицом и старательно игнорирует меня, Григорий Степанович, отец Матвея, вежлив и приветлив. С ним у нас полная гармония и взаимопонимание.