Моргните, если согласны, тут же добавила девочка.
И я согласился. Какая разница? Пусть хоть на миг перед смертью кто-то назовёт меня папой. Даже если удочерения не состоится. Теперь всё это было не важно. Жизнь утекала из меня так быстро, что, опустив веки, я так и не смог их поднять.
Мне снилось безграничное море, в глубине которого медленно дефилировали огромные рыбины, а в синей вышине неба проплывали облака. Вокруг на миллионы километров не было ни души. Только я, раскинувшись «звездой», бесстрашно покачивался на волнах. А чего бояться? Я уже умер
И тут услышал надрывный тоненький голосок. Кто-то пел. Наверное, это ангелы М-да. Жаль, что в загробном мире нельзя попросить беруши.
Это рай или ад? прижав ладони к ушам, проворчал я. Зуб даю, что последнее. Иначе зачем такие пытки?
Не нравится не слушай, буркнул кто-то. Будет мне тут неприкаянная душа приказывать!
Душа? Распахнув глаза, я резко сел, и нечто подо мною покачнулось.
Вцепившись в странный матрац, напоминающий одновременно водяной и пенный, я уставился на восседающий рядом скелет.
И заорал.
Нет, сам скелет был нестрашный. Беленький такой, чистенький. Любая бы школа дралась за такой экземпляр в кабинет биологии. Но вот зелёное свечение в глазах не было похоже на лампочки, а навевало мысли о фильмах ужасов.
Этот вопль у вас песней зовётся? поинтересовался пёс, которого я не сразу заметил.
Да и кто бы обратил внимание на собаку, когда рядом ходячий хоррор-персонаж? Во всяком случае, пока та молчала. Махнув длинными ушами, пёс дружелюбно оскалился и заискивающе спросил:
Хорошая шутка, да?
Он лающе засмеялся, а я молча и медленно, чтобы не нервировать странное соседство, передвинулся на другую сторону покачивающейся кровати. Поднявшись на ноги, услышал за спиной недовольный голос:
Это ещё кто?
Обернувшись, я удивлённо уставился на парня лет двенадцати. Он держал на руках младенца и хмуро посматривал на девочку, что стояла рядом с ним.
Снова она! Та, что помогла мне на пожаре. И та, кого я видел в больнице перед смертью.
Наш новый папа! с удовольствием объявила она.
Глава 4
Я сидел за большим странным столом. Не мог понять, как это прозрачное уродство, похожее на ошибку великана-стеклодува, оказалось в замке, обставленном в стиле рококо. Оно ни в двери бы не прошло, ни в окна бы не протиснулось
Я осознавал, что намеренно размышляю о куске стекла, чтобы не свихнуться. А было отчего! Покосившись на скелет, я гулко сглотнул. Тот важно восседал в большом, некогда удобном и красивом, но ныне совсем обветшалом кресле и, закинув ногу на ногу (пардон, кость на кость), покачивал ею.
Услышав звук, скелет замер и, медленно повернув ко мне голову (сорян, череп), ввинтился в меня светящимся жутким взглядом. Вот не знаю почему, но я ощутил не страх, а стыд, будто вернулся в детство. В тот его постыдный момент, когда мне было то ли три, то ли четыре, а мама нарядила меня в лучший костюмчик и повела в богатый дом.
Там я увидел настоящего дворецкого (как в фильмах!), и пока мама разговаривала с кем-то за большими и тяжёлыми дверьми, человек в ливрее ни на минуту не отпускал мою руку. И смотрел вот так же, когда я пытался заговорить. Будто ребёнок вообще не имел права голоса, даже если ему очень сильно хотелось в туалет
Я вздрогнул и повёл плечом, недоумевая, с чего вдруг вспомнил этот неприятный инцидент. Может, это скелет того самого дворецкого?
Его нужно вернуть.
Услышав твёрдый голос мальчика, я резко обернулся. С момента, когда юноша появился на пороге комнаты, он относился ко мне так, будто я с мечом ворвался в их жизнь, наследил грязной обувью, сломал все игрушки и съел мороженое в холодильнике.
Он не может вернуться, рассудительно возразила девочка. Он умер.
Умер?
По спине поползли мурашки, и память тут же услужливо подкинула картинку бушующего в здании пламени. Я будто снова услышал взрыв и жуткий треск собственных костей. Дотронувшись до груди, глубоко вдохнул и, глянув на девочку, осторожно произнёс:
Но я чувствую себя вполне живым. Нет ран, ничего не болит
Неприкаянная душа! Парень нарочно повысил голос, чтобы заглушить мой.
Говорил так, будто меня нет. И скелет, снова пронзив меня зеленью жуткого взгляда, важно кивнул, соглашаясь с ребёнком.
Магнус придёт на его запах, как голодный пёс, выплюнул юноша с такой ненавистью, что я не позавидовал этому Магнусу, кем бы ни оказался этот несчастный.
Я попросил бы!.. взвился пёс.
Не обижайтесь, Пёсель Лаврентьевич, вежливо проговорила девочка. Джонатан не хотел вас обидеть.
Махнув длинными ушами, будто лопастями вентилятора, Пёсель расплылся в добродушном оскале.
Попросил бы почаще говорить мне подобные комплименты. Он мечтательно закатил глазки и тоненько пропел: Это напоминает, что в моём роду есть дикие собаки динго и даже один волк. Я должен чтить предков!
Попугаи в вашем роду были, а не волки, холодно хмыкнул парень и скрестил руки на груди.
Я нахмурился, пытаясь сопоставить загадочного Магнуса, которого так боятся дети, с волком. Вкупе с упомянутым чутьём догадки возникали не самые приятные. Если в месте, куда я попал, есть живые скелеты и говорящие животные, то и оборотни могут существовать!
Быстро глянув на покосившееся окно, за которым расползалась сырая темень вечера, я невольно поёжился. Меня не пугал ни пожар, ни наводнение, ни преступник с ножом в руке Но сейчас я ощутил неприятный укол страха. Неизвестность всегда пугает.
Я сейчас же верну его, поднявшись из-за стола, решительно заявил юноша.
Полугодовалая на вид малышка, которая до этого тихонько сидела на полу и перебирала какие-то загадочные вещички (местные игрушки?), громко агукнула и хлопнула в ладоши.
Нет, ты не поможешь, погрозила ей девочка и перевела строгий взгляд на брата. А ты не отправишь папу обратно.
Он нам не папа! сжав кулаки, процедил Джонатан. Джессика, он опасен! Неприкаянную душу нужно изгнать из Шаада ради нашей безопасности!
Не изгнать, а отправить на перерождение, спокойно поправила девочка. И ты этого никогда не делал.
Я много раз наблюдал, как работает мама, снова повышая голос, сообщил юноша.
Вот именно! не сдавалась Джессика. Она тоже поднялась со стула и встала между мной и братом, будто защищая «неприкаянную душу». Что будет, если закинешь его в Замирье? Готов к последствиям?
Я начал было тот, но, поджав губы, нахмурился.
Тогда папа остаётся! с довольным видом закончила Джессика.
Во всяком случае до тех пор, пока не вернётся мама, проворчал парень.
Стойте, встал я и недоверчиво покачал головой.
Сейчас я отметил, что рубашка на юноше порвана в нескольких местах, а воротничок так тёмен, будто Джонатан носил этот наряд минимум месяц. На голове Джессики был совершенный кошмар, словно девочку не причёсывали несколько дней. Чумазая малышка изначально не вызвала у меня удивления, младенец ползал по грязному полу, чего ещё ждать? но сейчас я посмотрел на это другими глазами.
Вспоминалась горе-мамаша, которая, бросив ребёнка одного, отправилась с мужем в ночной загул и чуть не погубила малышку своей безответственностью.
Неужели и родители этих детей бросили их в старом доме с едва живой мебелью, покосившимися окнами и нянькой-скелетом? В месте, где, возможно, бродит оборотень, а собака больше болтает, чем защищает?
Так вы здесь одни?!
Глава 5
Итак, я попал.
И я папа.
Дважды попал
Это изначальные данные. Смирись и прими к сведению, Сокол. Впрочем, теперь мой позывной можно забыть. Здесь я не пожарный, а «неприкаянная душа». Здесь это в загадочном месте под названием Шаад. В замке, в котором даже находиться можно с риском для жизни.
И трое детей, брошенных на произвол судьбы.
Я втянул воздух в лёгкие и сжал кулаки. Никогда не понимал тех, кто к детям относится как к домашним животным. Захотели завели, а дальше сами растите Как грибы!
Если честно, я ухватился за эту злость, как за соломинку. Лучше, чем сходить с ума, пытаясь осознать, что же произошло. Я ведь умер. И снова живу. А уж раз это так, то стоит обустроиться на новом месте. Ведь вернуться в мир, из которого меня забрала смерть, вряд ли получится.
Хорошо. Хлопнув в ладоши, я посмотрел на детей. Я буду вашим папой.
Ура! обрадовалась Джессика и торопливо представила других: Это Джонатан и Агнесс. Она всё понимает, но не говорит.
Малышка сунула в рот палец и посмотрела на меня с поразительно взрослой серьёзностью. Я отвёл взгляд и ответил:
Меня зовут Александр Соколов. Можете звать меня дядя Саша или
Папа! воскликнула Джессика.
Сокол, одновременно с ней закончил я. И осторожно добавил: Можно и папа Кстати, а где ваша мама? Когда она вернётся?
Девочка помрачнела и часто-часто заморгала влажными ресничками. Сердце моё дрогнуло. Вот не могу терпеть женских слёз! Невзирая на возраст той, что вот-вот заплачет, я едва сдерживался, чтобы не извиниться, одновременно пообещать звезду с неба, купить мороженого и сбежать на край земли
Привычно подавив панику, я глянул на старшего брата девочки, по щекам которой покатились крупные прозрачные капли.
Можешь сказать?
Не твоё дело, огрызнулся он и, отвернувшись, вышел из комнаты.
С характером! Жаль, что толку от него ноль. Как и от рыдающей Джессики. Я повернулся к малышке, которая, рассматривая меня, с упоением сосала палец, и не выдержал. Поднял ребёнка с пола и попытался отвести её руку.
Не делай этого. Он же грязный Ай!
Агнесс укусила меня! От неожиданности я инстинктивно шарахнулся и, оступившись, с размаху уселся на пол. Сжал челюсти, чтобы не чертыхнуться. Больно! Хорошо, что эту пиранью голубоглазую удержал.
Кажется, ты ей нравишься, неожиданно улыбнулась сквозь слёзы Джессика.
Я удивлённо приподнял брови.
На вкус? Остаётся радоваться, что Пёселю Лаврентьевичу я не приглянулся Ай! Да что же это такое? Снова?!
Ты ей однозначно нравишься! припечатала Джессика, наблюдая, как я борюсь за право оставить собственный палец при себе.
Зубов у малышки было немного, но острота всех четырёх сомнению не подлежала.
С трудом отвоевав покусанную конечность, я вернул ребёнка на пол и отступил для верности.
Рановато я решился быть папой. Я же совершенно ничего не знаю о детях!
Совсем ничего? прищурилась Джессика.
К счастью, слёзки её уже высохли, и я решил отложить вопрос о том, куда пропала мама этих беспризорников.
Они должны быть сыты, чисты и в безопасности, пожал я плечами.
А врал, что не знаешь, с удовольствием рассмеялась девочка и, шагнув ко мне, неожиданно обняла. Ты будешь хорошим папой.
Я замер и с растерянностью посмотрел на лохматую голову ребёнка. Осторожно прикоснулся к спутанным волосам и подумал, что быть папой порой больно и неловко, но что-то хорошее в этом точно есть.
К тому же выбора мне никто не предоставил. Когда я опустил веки в своём мире, можно сказать, я подписал некий договор. И пусть пошёл на это, не зная условий, предоплата всё же достойная.
Я жив.
И я больше не одинок.
Папа это тяжёлый труд (судя по тому, что видел на примере друзей и соседей), но я справлюсь. В конце концов я проходил через огонь, воду и медные трубы. Кстати о последних
Агнесс явно нуждается в хорошем душе, заявил я и попросил: Покажешь, куда её отнести?
Души у нас только неприкаянные, виновато ответила девочка. Они все хорошие, но нарушают равновесие магий и притягивают магнус. Поэтому мы избавлялись от них. Сейчас в Шааде только ты Она щёлкнула пальцами и прищурилась. Ты прав. Агнесс нуждается в тебе. Мы все нуждаемся!
Э-э, растерялся я и добавил: Я имел в виду то, где её можно помыть. Не видишь, какая она грязная?
А, заулыбалась Джессика и кивнула: Неси за мной.
И, развернувшись, вышла из комнаты. Я опасливо покосился на малышку и, теперь не возражая против того, чтобы она использовала свой палец вместо соски (что мешало ей демонстрировать ко мне острую привязанность), осторожно поднял Агнесс.
Нёс на вытянутых руках, а малышка терпеливо висела, как щеночек. Когда мы проходили через гостиную, собака, лежащая на огромном диване с изодранной обивкой, приподняла голову и оскалилась в улыбке.
Куда вы её?
К реке, пояснила Джесс.
Да ладно?! оживился Пёсель и, спрыгнув с дивана, подбежал к читающему книжку скелету. Герман, неприкаянная душа хочет утопить мелкую! Ну что ты сидишь? Идём скорее, а то всё пропустим
Эй! возмущённо оглянулся я и тут же, ощутив знакомую боль в пальце, изумлённо посмотрел на девочку. Ты издеваешься?
Пап, не отвлекайся, позвала меня её старшая сестра.
Я догнал Джессику и, выйдя из замка, на миг замер, поражённый до глубины души. Даже забыл вопросы об отсутствии ванны и жутких словах собаки.
И было отчего.
Над нами разлилась сиреневая темнота, по бархатной поверхности которой рассыпались миллиарды светлячков чужих звёзд. На линии горизонта сирень приобретала тёмно-фиолетовые оттенки, рваные линии намекали на окружающие нас леса. А передо мною раскинулось широкое поле, усыпанное удивительными цветами.
Как я рассмотрел в ночи соцветия? Они светились! Каждый раз, когда тёмных трав касался лёгкий ветерок, головки растений покачивались и начинали излучать мягкое светло-оранжевое сияние. И тускнели, стоило ветру утихнуть.
От удивительного зрелища я забыл, как дышать.
Но мне напомнили.
Кажется, малышка очень голодна. На этот раз стерпев боль, я прижал ребёнка к себе. Давай быстренько отмоем её, а потом покормим.
Начинай, хитро прищурилась Джессика и кивнула на тёмную ленту реки, на поверхности которой проблесками золота отражалось свечение цветов.
Я сделал глубокий вдох и первый решительный шаг. Я мыл пожарную технику так, что Лебедь выписывал мне премию. А оттереть гарь и копоть после пожара тот ещё квест. После этого искупать ребёнка как два байта по почте послать!
Глава 6
На берегу я засомневался, можно ли мыть такую крохотную малышку в простой воде. Наверное, будет холодно! Может, развести костёр и нагреть?..
Надо бы проверить.
Посадив ребёнка на траву, я подошёл к воде и опустил в неё руку.
Тёплая, как парное молоко Будто весь день была жара! Можно и ребёнка помыть, и самому искупаться. Обернувшись, я похолодел Агнесс на месте, где я её посадил, уже не было. И это у реки. Ночью!
Джессика! оглядывая тёмные кусты, позвал я девочку. Не видела сестрёнку?
Девочка в это время пыталась отнять у рычащей собаки нечто похожее на светлую палку. На миг ребёнок отвлёкся, и Пёсель, воспользовавшись моментом, счастливо ускакал в сторону замка.
Ты её не видишь? отдуваясь, уточнила Джессика.
У меня спина похолодела: малышки и правда нигде не было видно.
Вот дурак! ругался я, не переставая искать ребёнка. И чего вдруг взбрело в голову идти купаться посреди ночи. Ну сосала она свой палец Ну грязный! Судя по привычке, она раньше это делала, и всё же жива-здорова. Продержалась бы ещё одну ночь. А вдруг её пресловутый оборотень унёс?
Пап! крикнула Джессика и снова повторила: Ты что, потерял Агнесс?
Да, виновато признался я и тут же, чтобы успокоить девочку, убедительно добавил: Не волнуйся, я её найду. Что бы ни потребовалось, я
Посмотри туда, прервала она меня и указала вверх.
Над нами громыхнуло, в чистом небе что-то сверкнуло. Запрокинув голову, я застыл на месте, наблюдая, как медленно парит малышка в паре метров над землёй. Вокруг девочки, будто мыльный пузырь, в свете двух тонких зелёных лучей поблёскивала призрачная сфера. Она переливалась разноцветными искрами