Её находка и оправдывает, и очерняет градоначальника. Он никак не мог украсть её у князя демонов сам, значит, кому-то было выгодно, чтобы она оказалась в его руках. С другой стороны, он принёс её в город и обрёк многих на погибель.
Притянув к себе Цянь Синъюня, я со страхом осознаю, что за всем происходящим в Приграничных Землях может стоять и не Фэн Цзяньсюэ. В книге она подставила градоначальника гораздо проще, ей и в голову не пришло раскидываться мощнейшим семейным артефактом, становящимся ужасным оружием в руках всякого, кто его коснётся. Как же градоначальник сохранял рассудок, находясь рядом с Печатью? Он мог сохранить его только в том случае, если больше не являлся собой.
Это не градоначальник, в ужасе выдыхаю я. Это оболочка.
Глава 4. Разлитую воду трудно собрать
Примечания:
А + имя(или один его иероглиф) очень неформальное ласковое обращение. Используется старшими родственниками по отношению к младшим, может использоваться любовниками.
Инедия способность жить без пищи и воды.
Сяоняо птичка.
Молнии бьют в разные точки города вот уже в течение получаса. Везде, где мелькает фиолетовая вспышка, в пепел превращается один демон. У задних ворот вспышек много: если на улицах ошивается, в основном, всякая демоническая мелкота, то до дома градоначальника, ведомые силой Печати Мертвецов, добираются сильнейшие из тварей. Паря на мече, я какое-то время наблюдаю с высоты за слаженной работой учителя и ученика: Бай Хэпин сражается с монстрами дольше Хэ Лунвана, но не уступает Богу Молний ни в силе, ни в скорости. Когда шисюн приходит учителю на помощь, камень двора уже давно красный от крови волков со змеиными головами и их всадников человекоподобных высших демонов, с которыми мужчины скрещивают свои клинки.
Крик снизу мгновенно привлекает моё внимание: Цянь Синъюнь с мечом в руке защищает девочку и мальчика лет двенадцати от мертвецов, прорвавшихся сквозь дыру в ограде. В неживых молнии Хэ Лунвана не бьют: таких созданий нужно усмирять, чтобы не повредить души, приводящие тела в движение. Спикировав, я извлекаю из рукава несколько талисманов и стремительно налепляю их на лбы пяти трупов. Обездвиженные, они только тихонько подвывают, когда я поворачиваюсь к юноше и подросткам.
Что вы здесь забыли? спрашиваю, удерживая меч в воздухе, чтобы в случае чего быстро отреагировать. Талисманы на ваших комнатах не защитят вас от могучих демонов, но от ходячих мертвецов вполне. Зачем вы вышли?
Поскольку мальчика и девочку я не знаю, то при обращении смотрю исключительно на Цянь Синъюня. Мальчишка опускается на колени с понуренной головой.
Цзецзе, это моя вина, кается он. Я недосмотрел за братом и сестрой.
Теперь, когда он это сказал, я изучаю лица ребятишек за его спиной и замечаю некоторое семейное сходство. Черты лица у всех троих мягкие и изящные. Мальчик и девочка кажутся зеркальными копиями друг друга, и я делаю вывод, что, скорее всего, у них с Цянь Синъюнем разные матери.
Зачем вы вышли? повторяю я ранее заданный вопрос, на этот раз внимательно глядя на прячущихся за братом мальцов.
Мы мы хотели посмотреть хором отзываются подростки, и дальнейших объяснений мне не требуется. Не каждый день Приграничные Земли посещают заклинатели и небожители, разящие монстров силой духа и меча.
Удерживая свободную руку от столкновения с лицом, я гоню малышню обратно в дом. Цянь Синъюнь поднимается с колен и подталкивает в спины устрашённых моим взглядом младших. Прежде чем он уходит, я зачем-то говорю ему:
Ты действительно хорошо обращаешься с мечом. Тебе следует и дальше тренироваться.
Юноша замирает:
Благодарю за похвалу, цзецзе
После чего убегает в дом, спотыкаясь на ходу.
Десять усмирённых мертвецов спустя ко мне подходят Бай Хэпин и Хэ Лунван. В городе наступает день.
Осторожно взяв меня за запястье, учитель проверяет поток моей духовной энергии и, удовлетворённый его течением, оглядывает стоящие во дворе трупы с бумажками на лбах. Ощущая жар его пальцев даже сквозь одежду, я тру ткань поверх горящей кожи, когда мужчина замечает:
Твой почерк слишком дикий.
Напрягшись, я направляю на учителя внимательный взгляд.
Ты ведь приготовила эти талисманы заранее. Тем не менее, заклинания на них написаны как будто бы в спешке.
Эта ученица исправится, я тихо бешусь с его замечания, но стараюсь не подавать вида. Хоть каллиграфия и не является моей сильной стороной, почерк у меня достаточно разборчивый и аккуратный, и я не считаю, что к нему следует придираться.
Шисюн Хэ, так же обративший внимание на мои талисманы, отвлекается от мертвецов и подходит к учителю. Одежды, что его, что Бай Хэпина, пачкает кровь, придавая им устрашающий и величественный вид. Когда они стоят рядом так близко от меня, их красота ослепляет и обещает сжечь дотла. Главный герой и его учитель не могут производить иное впечатление.
Хэ Лунван извлекает из-за пазухи продолговатый предмет с вырезанной из чёрного нефрита змеиной головой на вершине Печать Мертвецов. Бай Хэпин хмурит брови, принимая его в руки.
Я доставлю её Небесному Императору, отчитывается перед учителем шисюн. Тёмные глаза смотрят на мужчину по-щенячьи преданно, словно он по-прежнему ждёт одобрения наставника.
Верное решение, кивает Бай Хэпин, сжав тёмный артефакт в кулаке. Будет суждено печать никогда не возвратиться ни к демонам, ни к смертным.
Полагаете, её могут украсть из дворца Небесного Владыки? цепляется за слова мужчины Хэ Лунван.
Вознесение не прибавило тебе мудрости, Бай Хэпин треплет ученика по плечу и передаёт ему нефрит. Не затягивай с возвращением: помни, небожители не вмешиваются в судьбы смертных, только в конфликты с тёмными силами.
Кивнув с явной неохотой, шисюн переводит взгляд на меня. Его рот приоткрывается, как будто он хочет что-то сказать, но никак не может решиться. Стиснув руки в кулаки, главный герой новеллы прощается и исчезает во вспышке молнии. Смущённая его эмоциями, я остаюсь наедине с учителем во дворе дома градоначальника и с лёгкой улыбкой осознаю, что с Фэн Цзяньсюэ Хэ Лунван так и не встретился.
Ладонь учителя мягко ложится мне на голову и несколько раз проходится по растрепавшимся прядям. Поймав одобрительную улыбку, я чувствую, как щёки мои стремительно розовеют.
Нам следует вернуться в школу.
Закусив губу, я смотрю на оставшийся без хозяина дом. Среди двадцати детей градоначальника найдутся те, кто позаботятся о младших, да и их матери живы. Глава семейства не был объявлен предателем, так что у них есть шанс на достойную жизнь, однако мне всё равно тревожно. Сколько времени эти люди жили бок о бок с фальшивым градоначальником? Когда дети на самом деле потеряли отца, а женщины супруга? Проблема устранена, а вопросы остались.
Впрочем, меня это не касается.
Цзецзе! не успеваю я уйти, как в воротах меня настигает Цянь Синъюнь с мечом на поясе и узелком за спиной. Цзецзе, возьмите меня с собой!
Самообладание, решив, что на сегодня с него хватит потрясений, наконец, сдаётся, и я невоспитанно открываю рот и хлопаю ресницами. Порыв ветра, неожиданный и прохладный для лета, срывает с волос расслабленную ленту, и та почти улетает прочь её спасает вовремя взметнувшаяся рука Цянь Синъюня. Завороженно глядя на белоснежную ленточку, мальчишка сначала краснеет, следом бледнеет и лишь после с поклоном передаёт её мне.
Что думаешь, Лунмин? интересуется моим мнением учитель, изучая мальчика взглядом. Лицо у мужчины задумчивое и даже заинтересованное: рассматривает в качестве ученика?
У юноши есть задатки, честно признаю я. Однако я не уверена, что ему удастся сформировать золотое ядро, начав тренировки в таком возрасте.
В прошлой жизни, попав в тело шестнадцатилетней совершенствующейся ученицы, к двадцати одному году я успела сформировать золотое ядро, но так и не привыкла к нему и к силе, которой обладала, смерть от Меча Рассекающего Душу настигла раньше. В этой жизни я начала тренироваться в двенадцать, однако к восемнадцати годам по-прежнему находилась на стадии формирования. Цянь Синъюню же около шестнадцати-семнадцати: при должном старании он может добиться успеха, но мало кто добивается, начав позже четырнадцати.
Учитель кивком показывает, что услышал меня, и почему-то останавливается глазами на ленте, что я продолжаю сжимать в кулаке.
Что ж, полагаю, твоему развитию пойдёт на пользу обучения другого. Ты достигла тех лет, когда старший адепт может взять себе ученика.
Глаза Цянь Синъюня счастливо загораются, я же резко поворачиваюсь к мужчине, сильнее стискивая несчастную ленточку в пальцах. Принятое им решение никак не укладывается в мою картину мира: я ожидала, что он либо согласиться взять мальчишку к себе в ученики, либо откажет и призовёт найти иной путь, но он предлагает ему ученичество у меня? Меня, которой едва восемнадцать исполнилось?! Да, на деле, моему сознанию несколько больше, если все три жизни сложить, однако ему-то о моей сохранившейся памяти неизвестно! Мне нужно сосредоточиться на собственных тренировках, на мести, но никак не на каком-то мальчишке!
Учитель, мне кажется, я не готова сглатывая совсем другие слова, произношу я еле слышно.
Бай Хэпин аккуратно высвобождает измятую ткань из моих пальцев и извлекает гребень из складок одежды. Легко и естественно расчесав спутанные боем и ветром волосы, он собирает их в высокий хвост и завязывает так крепко, что теперь точно не распустится.
Мальчик считает иначе.
Приграничные Земли мы покидаем втроём.
***
Бамбуковая флейта, издав последний жалобный звук, затихает, и я откладываю инструмент, прекратив издеваться над ним и ушами всякого, кто его слышит. Не то чтобы я так уж плохо играла: Ли Ляньхуа, обладательница тела, в которое я изначально угодила, была весьма талантлива, и часть её дарований и страстей передалась и мне. Переродившись снова, я уже была не обязана соответствовать былому образу, однако, оказавшись на горе Нинцзин, получила в подарок от учителя восхитительную флейту, не пользоваться которой было выше моих сил.
Только вот сегодня у меня на редкость паршивое настроение. Игра, как следствие, тоже.
Я едва успеваю открыть свиток с новой техникой для изучения, полученный от учителя утром, как улавливаю звук шагов за стеной и яркий аромат яблок. Лето подошло к концу и пришло время сбора урожая. И, думается, я знаю, кого мне следует ожидать.
Вздохнув с лёгким раздражением, я отрываю взгляд от свитка. Мои предположения оказываются верны: когда двери в покои старшего адепта раскрываются, на пороге стоит Цянь Синъюнь с плетёной корзиной за спиной.
Учитель, юноша радостно улыбается и одаряет меня почтительным приветствием. Я всё собрал.
И так всегда: он управляется с порученными делами быстрее, чем я ожидаю.
Только одна корзина? мои брови приподнимаются, выражая сомнения. Яблоневый сад горы Нинцзин славится своей обширностью и плодовитостью.
Я уже отнёс другие на кухни, нисколько не обиженный моим недоверием, отчитывается Цянь Синъюнь. Эта корзина для вас, учитель.
На моём лице застывает, вероятно, донельзя глупое выражение. Принесённых яблок так много, что они едва не вываливаются, и это мне одной?
Пока я пребываю в недоумении, ученик снимает со спины свою ношу и ставит её в пустом углу комнаты. Не дожидаясь никаких указаний, он наливает мне чая и присаживается за стол рядом. Изучая его поверх чашки, я с некоторой завистью отмечаю, что он куда больше похож на молодого перспективного заклинателя, чем я. Бело-синие одежды адепта сидят на нём дивно хорошо, собранные в высокий хвост волосы блестят на солнце, меч органично смотрится на поясе, а сам он сияет молодостью и надеждами. Телом он немногим младше меня, но между нами будто бы пропасть. Учителю не стоило отдавать этого мальчика в ученики ко мне.
Я видела твои тренировки вчера вечером, отмечаю я, отставив чашку. Неплохо.
Цянь Синъюнь радуется так, как будто я действительно похвалила его, а не отмахнулась сухим «неплохо».
Я постараюсь не разочаровать вас, учитель.
«Не могу обещать тебе того же», мысленно отвечаю я, внешне лишь поджав губы.
Вскоре я планирую уйти в уединение для совершенствования духа и тела, сообщаю я, выпив ещё немного чаю. После чего встаю и, подойдя к шкафу, извлекаю из него свиток с первой самостоятельно изученной мною сложной техникой. Вручив её невольному ученику, говорю:
Тебе следует освоить её к моему возвращению. И уделить больше времени медитациям.
Цянь Синъюнь закусывает губу, словно сомневаясь в чём-то, но кивает.
Ты свободен, я взмахиваю рукой, планируя вернуться к собственному обучению. Когда он почти уходит, я вспоминаю о корзине:
И забери яблоки. Их слишком много для меня одной.
Двери закрываются, и я вновь остаюсь наедине с собой. Я не удивлюсь, если такими темпами мальчишка сформирует золотое ядро раньше меня. Мне следует быть упорнее. Мои успехи, как учителя, никак не помогут мне в исключительно моей мести.
Парящий в покоях яблочный аромат говорит о том, что корзину юноша так и не забрал.
***
Школа Нинцзин не просто так считается одной из лучших в здешнем книжном аналоге Древнего Китая. Выстроенная на священной горе, она вся пропитана светлой духовной энергией, потому прекрасно подходит для духовного развития. Плодородные земли, фруктовые сады, бамбуковый лес, пещеры с источниками я не считала себя любителем природы, пока жизнь назад не была сражена красотами безмятежной горы. Жаль только, не сумела вовремя увидеть, что кроется за ними.
От воды тянет прохладой, в господствующей в пещере тишине отчётливо слышно звук капель, падающих со свода в озеро. Он должен успокаивать, но, лишь вспомнив лицо Бай Хэпина, проводившего меня в уединение, я раздражаюсь и с силой закусываю губу. Металлический вкус на языке выкидывает меня в реальность.
Несколько глубоких вдохов. Медитация. Спокойствие. Отрешённость.
А-Няо!
Свалившись с персикового дерева, на котором сладко спала после утренней тренировки, я тру отбитое мягкое место, наблюдая за степенно приближающимся ко мне шисюном Хэ, единственным, кто всё ещё зовёт меня по моему детскому имени, Ли Сяоняо. Бело-синие одежды юноши развеваются на ветру, на поясе нежно звенит колокольчик старшего адепта.
Ты пропустила занятие, упрекает меня шисюн, встав напротив.
Я прикусываю язык, сдерживая рвущееся наружу ругательство. Проспала! Обещала же себе только немного отдохнуть, ведь уроки мне нравились, и я хотела стать одной из лучших! Но
Устала? ласково спрашивает Хэ Лунван, и я стыдливо киваю, не поднимая головы до тех пор, пока его рука не опускается на неё, чтобы осторожно погладить. Я не ругать тебя пришёл. Смотри.
Он обхватывает мою ладонь и отводит на полянку в бамбуковом лесу, где гуляют
Кролики!
Тсс!
Шикнув на меня, юноша проходит вперёд и, подхватив одного, подносит ко мне.
Нашёл их сегодня, поясняет Хэ Лунван со скромной улыбкой. Подумал, ты захочешь посмотреть.
Я неуверенно протягиваю руку и касаюсь мягкой белой шёрстки.
Учитель назначил мне наказание?
Шисюн вздыхает, и я морщусь, уже зная ответ.
В тот день я целый вечер провожу за уборкой в библиотеке.