Юревич А. В. развивает эту мысль: «Эти две ветви психологической науки используют настолько различные способы получения и использования знания и имеют так мало общего, что выглядят как две совершенно разные и не связанные между собой области познания, как "параллельные" дисциплины. Все попытки их объединить или хотя бы сблизить дают еще более плачевные результаты, чем намерения объединить саму исследовательскую психологию»76. Причем, эти попытки сближения, часто носят позитивистский характер в виде призыва к переориентации всей психологической науки на практику: «психологическая теория должна реализовывать психотехнический подход»77. Это не объединение, это завоевание.
Во-вторых, паралич психологической науки и расцвет практической психологии. Если состояние психологической науки по образному выражению бывшего министра российской науки В. А. Фортова, это уже не кризис, а кома78, то практическая психология «оказалась в положении пирующих во время чумы: на фоне остановленных реакторов, парализованной системы научных коммуникаций, массовой утечки умов за рубеж и других проявлений развала российской науки наблюдаются лавинообразный рост численности психологических учреждений и психологов, большой спрос на их услуги, массовый исход в психологию представителей профессий, не вписавшихся в то, что у нас называется рыночной экономикой, а также другие явления, свидетельствующие не о кризисе, а о расцвете этой области знания»79.
Выделяемые причины паралича фундаментальной науки звучат недостаточно убедительно: «фундаментальная наука накапливает свое знание быстрее, чем прикладная наука успевает его "переварить", превратив в практически полезное, прибыльное знание, и поэтому общество стремится притормозить развитие фундаментальной науки, в результате чего сейчас время научных открытий сменилось временем использования плодов этих открытий, когда науке дается временная (надо полагать) отставка»80.
В-третьих, без преувеличения определяющее влияние социальных факторов на направление, характер и методологию научных исследований. Т. Кун подчеркивал, что в процессе смены парадигм основную роль играют не когнитивные, а социальные факторы, такие, как вытеснение сторонников побеждаемой парадигмы с ключевых социальных позиций в науке из издательств, журналов, с руководящих постов, а также их физическое вымирание. М. Планк, писал о том, что «новые научные идеи побеждают не благодаря убеждению оппонентов, а благодаря тому, что те, в конце концов, попросту умирают»81. В результате научные революции представляют собой следствие социальной революции. Следовательно, победа протестантской индивидуалистской идеологии неизбежно ведет к смене штата научного учреждения и когнитивного аппарата. А, исходя из ценностей протестантизма, можно вывести и цель позитивистской методологии и объяснить причину расцвета прикладной психологии.
Познание объективной реальности важно только для коммерциализации результатов данного познания. Фундаментальное исследование требует слишком длинные деньги, срок окупаемости очень большой, да и всего 5% положительных результатов очень рискованно. Окупаемость же прикладных «научных» исследований совсем другое дело. Для протестанта все является капиталом, то есть источником обогащения станки, товар, время, Душа, родственные отношения, брак, жизнь, ну и, конечно, наука.
Познание не является целью современной науки, современная наука просто источник обогащения, отсюда все призывы к практической ценности научных исследований, и именно позитивистская методология соответствует этим целям.
Итак, цель позитивистской методологии в психологии повышение эффективности использования человеческого ресурса. Очень актуальная задача современности, отсюда и паралич фундаментальных исследований и востребованность практической психологии.
Наиболее показательна в плане государственного управления наукой является психиатрия, тесно связанная с психологией объектом исследования. Психиатрия, в отличие от психологии, не является самостоятельной наукой, а считается одной из медицинских отраслей. И если психолог не имеет права оказывать помощь людям без их согласия, они называются клиентами, то психиатр работает с пациентами, и их желание решающей роли не играет, ведь, как правило, здоровый человек способен признать, что у него имеются определенные проблемы, а вот больной нет.
Впервые в России о душевнобольных задумался инициатор внедрения ценностей западной цивилизации на Руси Пётр I. Принятые Петром I законы в первую очередь были направлены на борьбу с уклонением дворянских детей от науки и службы под видом болезни или юродства. Отныне они должны были проходить освидетельствование действительных проявлений безумия.
Исторический период русской психиатрии начинается с 1762 г. На предложение Сената отдать в монастырь душевнобольных князей Козловских, Петр III положил следующую резолюцию: «Безумных не в монастыри определять, но построить на то нарочитый дом, как то обыкновенно и в иностранных государствах учреждены доллгаузы, а в прочем быть по сему»82.
В 1779 г. было объявлено об открытии в Петербурге первого русского специального доллгауза «для пользования сумасшедших», ставшего через несколько лет отделением Обуховской больницы. В 1770-е годы психиатрические учреждения появились также в Риге и в Москве.
Основная функция этих учреждений была не лечебная, а изолирующая. Как отмечал психиатр Тихон Юдин: «История психиатрии началась с изоляции в монастырях и тюрьмах [всех] нарушавших спокойствие жизни В приказные дома умалишенных также направляли главным образом больных, или нарушивших на улице губернского города порядок, или состоящих под судом Никто этот дом не считал лечебным учреждением, а лишь местом заключения без ума буйствующих. В результате психиатрические заведения переполнялись алкоголиками, дебильными бродягами, направленными главным образом полицией»83.
В первой половине XIX века задумались об отсутствии психиатров, и лишь в 20-е гг. появляются первые знания, заимствованные у европейских профессионалов того времени. Однако лечение больше напоминало усиление заключения: «в качестве мер стеснения применялись железные цепи, "ремни сыромятные" и смирительные камзолы» 84.
В записях врача дома инвалидов и умалишенных Московского Приказа Общественного призрения Зиновия Ивановича Кибальчича мы можем видеть, что больного подлежало скорее усмирить, чем вылечить: «Если нужно неистовому сумасшедшему бросить кровь, в таком случае пробивается жила сильнее обыкновенного. За скорым и сильным истечением крови вдруг следует обморок и больной падает на землю. Если больной подвержен чрезмерно неистовым припадкам бешенства, то ему бросают кровь не только во время припадка, но и несколько раз повторяют, дабы предупредить возвращение бешенства, что обыкновенно случается при перемене времени года Средства для усмирения неспокойных состоят в ремне в 2 дюйма ширины и 2 аршина длины, коим связывают им ноги в так называемых смирительных жилетах, к коим приделаны узкие рукава из парусины длиною в 3 аршина, для привязывания ими рук больного вокруг тела» 85.
Одним из первых психиатрических заведений, основополагающим принципом которого стало лечение, был основанный в 1869 г. Казанский окружной дом умалишенных.
Интересно, что принципы, исповедованные доктором Павлом Ивановичем Якоби в своей врачебной практике, был направлены на превращение душевнобольных из заключенных в пациентов:
душевнобольные суть больные; психиатрические больницы суть больницы; врачи психиатры суть психиатры и ошибочно смешивать их со смотрителями места заключения; больных в больницу должно "класть", а не "сажать"; нет основания обращаться с больными более жестоко, чем со здоровыми; больница имеет задачею благо больных, а не удобство здоровых; душевнобольные есть страждущие люди, а не "сор"; удаление "сора" есть обязанность не врача психиатра, а лица совсем другой профессии; неблагоразумно делать дело, за которое другой получает жалованье; держать в "доме умалишенных" здорового человека "два года" столь же неправильно, как и "засадить" его туда на "два часа"»86.
Эти принципы никак не повлияли на характер деятельности всей системы психиатрических клиник. В XX веке к привычным обитателям «домов умалишенных» присоединились «политзаключенные». «Психиатрия превратилась в орудие, служащее общей тенденции манипулирования личностью. Стараниями многих психиатров, создан образ "нормального" человека, который никогда не бывает слишком грустен, слишком сердит или слишком взволнован. Черты характера или типы личности, не подходящие под этот стандарт, обозначают как "инфантильные" или "невротические". Влияние такого рода в некотором смысле опаснее для человека: ярлык вешает не человек, а "наука"»87.
«Фашистское общество будущего будет реализовано благотворительными медицинскими организациями на бытовом уровне путем массовой психиатрической обработки населения, независимо от того, хочет этого жертва или нет» 88. Это слова Джона Роулингс Риза, агента ЦРУ, создателя в 40-е годы XX века Всемирной федерации психического здоровья89. Главной темой всех известных публикаций Риза было использование психиатрии как оружия правящих классов.
Время после второй мировой войны принесло глобальные изменения. Это было начало нового мирового порядка. Вдруг стало ясно, что еще одна война подобного масштаба приведет к уничтожению всей цивилизации. Началась холодная война, а вместе с ней и исследование возможностей контролировать разум, человека. Третья мировая война это война за разум человека. Великие державы стремились обойти друг друга в данной области. Две секретные крупнейшие службы (ЦРУ и КГБ) активно работали над проблемой контроля над человеческим разумом90. Параллельно создавались национальные и международные Общества психического здоровья.
Итак, психиатрия, как и психология, является инструментом удержания власти. И начала рушится одновременно с завершением эпохи государственного правления.
Исследования показали, что содержание в психиатрических больницах закрытого типа даёт минимальный терапевтический эффект, а в ряде случаев даже приводит к усугублению и обострению психических расстройств. Повысилось внимание к нарушениям прав человека, происходящим в закрытых психиатрических учреждениях91.
В зарубежных странах возникшее в 1950-е годы антипсихиатрическое движение привело к деинституционализации широкомасштабному сокращению количества психиатрических коек, закрытию многих психиатрических стационаров и созданию амбулаторных служб. Наиболее выраженный характер она приобрела в Италии, где согласно принятому в 1978 году Закону предусматривалось закрытие всех психиатрических больниц и оказание помощи альтернативными общественными службами психического здоровья92. Практически во всех странах Северной Америки и Западной Европы происходило крупномасштабное сокращение психиатрических больниц93.
Глава 2. Внутренний мир личности
«Каждый человек отражение своего
внутреннего мира. Как человек мыслит,
такой он и есть»
Цицерон Марк Туллий
2.1. Изолированность в коллективе
«Изоляция несёт в себе несчастье;
уединённость содержит в себе
наполненность блаженством»
Ошо (Бхагван Шри Раджниш)
Современная цивилизация основана на индивидуализме. Индивидуализм (от лат. individuum особь) понятие, обозначающее признание приоритета интересов индивида над коллективными или институциональными интересами. Как мировоззрение, «индивидуализм возникает в результате обособления индивида от семьи, рода и в процессе осмысления ценности индивида самого по себе как рационального, автономного и самоопределяющегося существа»94. «Индивидуализм, уходящий корнями в христианство и античную философию, впервые получил полное выражение в период Ренессанса и положил начало той целостности, которую мы называем теперь западной цивилизацией. Его основной чертой является уважение к личности как таковой, то есть признание абсолютного суверенитета взглядов и наклонностей человека в сфере его жизнедеятельности, какой бы специфической она ни была, и убеждение в том, что каждый человек должен развивать присущие ему дарования»95. Гуманизм эпохи Возрождения (лат. humanus человечный) система мировоззрения, основу которого составляет защита достоинства и самоценности личности, ее свободы и права на счастье, чему, по мнению авторов гуманизма, мешает традиционная система ценностей и родной Бог. Гуманизм и индивидуализм орудия уничтожения традиционных ценностей. «В современном обществе человек стал центром и целью всякой деятельности; что все, что он делает, он делает для себя; что всемогущими движущими силами человеческой деятельности являются собственные интересы и эгоцентризм»96.
«Именно это признание индивида верховным судьей его собственных намерений и убеждений, признание, что постольку, поскольку это возможно, деятельность индивида должна определяться его склонностями, и составляет существо индивидуалистической позиции»97. И, одновременно, источник его зависимости и рабства. Красиво.
«Современный человек полагает, что его поступки мотивируются его интересами, однако на самом деле его жизнь посвящена целям, которые нужны не ему»98.
Индивидуализм это культивирование «Эго». «У "Эго" нет собственной сущности, личность является лишь отражением того, чего ожидают от нее остальные, личность это "что вам будет угодно"»99. Гуманизм эпохи Возрождения выкинул старого Бога на периферию, а человек своими руками человек сотворил нового Бога "Эго". "Эго" будучи иллюзией, плодит миражи, убеждающие человека, будто он действует в соответствии со своими интересами; однако, на самом же деле его целостное существо под управлением "Эго", превратилась в орудие, служащее чужим целям, разрушительным для него. «Человек тешится иллюзией, будто он является центром мира, но при этом он проникнут гнетущим чувством ничтожности и бессилия»100.
Поклонение «Эго» автоматически приводит к ряду неизбежных последствий: страх, враждебность, чувство неполноценности, псевдодеятельность, иллюзии, зависимость от внешнего, одиночество.
Феофан Затворник пишет: «Где начинается произвол, там начинается и виновность, которая и растет по мере углубления в страстное Человек должен видеть вещи посредством божественного просвещения, а не человеческой логики»101.
Пока человек был неотъемлемой частью мира, ему не приходилось и бояться его. Но, превратившись в индивида, не осознавая ни возможностей, ни последствий индивидуальных действий, он остается один на один с этим миром, ошеломляющим и грозным. Рождается страх.