Между тем в Новгороде уже состоялось знаменитое вече, на котором был принят старейшинами совет мудрого Гостомысла.
* * *
Рюрик начал готовиться к походу на славянские земли. Он не спешил набирать дружины, оружие, а о продовольствии вообще рано было думать.
Ты опять уходишь, мой Рюрик? Опять надолго оставляешь меня одну! прошептала Эфанда, припав головой к плечу супруга.
Я дал богам клятву, что вернусь и накажу их за нанесённую мне обиду! Я не успокоюсь, пока не разорю и не сожгу все их деревни! ответил Рюрик.
Я не хочу, чтобы ты уходил, милый, но понимаю, что мне тебя не удержать около себя! Я буду ждать тебя, возвращайся скорее! говорила Эфанда, прижавшись к широкой груди Рюрика и украдкой смахивая набежавшие слёзы.
Я мужчина, люба моя, воин, и поэтому мне не пристало сидеть без дела! Да и дружина заскучала, в поход рвётся! Очень жаль, что у нас пока нет детей, тебе было бы не так грустно, пока меня не будет! Рюрик обнял Эфанду и грустно посмотрел в окно. Взгляни, Эфанда, чужие лодьи подходят к нашим берегам! Кто это? Пойдём посмотрим.
Они вышли на крыльцо. Лодьи медленно подходили к причалу. Они не были похожи на драккары варягов. Воины береговой охраны, окружив чужие лодьи на лёгких лодках, проводили их до причала и остановились, наблюдая, как из передней выходят на берег старцы. Сердце Рюрика забилось: он по парусам узнал ильменские лодьи.
«Зачем они прибыли? Какую весть принесли?» думал Рюрик. Он не пошёл гостям навстречу просто стоял и смотрел на них, не спуская глаз. Рюрик признал в них славян, причём разных племён. Гости в сопровождении горожан двинулась к его терему.
Рюрик, они идут к нам! воскликнула Эфанда.
Рюрик смотрел на них и был в недоумении: какая беда погнала старцев в такую даль из Приильменья? Он терялся в догадках, но с крыльца не спустился. Гости, окружённые любопытными людьми, остановились недалеко от крыльца. Синеус вышел из дома и встал позади Рюрика. Трувор, лежавший в тени под деревом, приподнялся на локте, посмотрел на толпу и решил узнать, в чём дело. Поднялся и подошёл к крыльцу. Из толпы вышел Олав.
Рюрик! К тебе гости с Ильменя! сказал он и поднялся на крыльцо. Они говорят, что им нужен Рюрик по важному делу!
Я Рюрик! Проходите в мой дом!
Он отступил в сторону, пропуская в дом гостей. Когда те вошли в большие прохладные покои и чинно сели на лавки, Рюрик, преступив все законы гостеприимства, не стал расспрашивать гостей об их здоровье, о здоровье их родных и близких, а сразу перешёл к делу.
Какая беда вас привела сюда, славяне?
Мы с Ильменя, старейшины родов кривичей, веси, мери, чуди и дреговичей, заговорил старейший из послов. Нас прислали к тебе, Рюрик, наши роды с великим и важным делом.
В чём заключается ваше важное дело? Что у вас случилось?
Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Восстал на Ильмене род на род, и не стало между нами правды. Приходите, братья, княжить и владеть нами! На коленях будем молить вас и не уйдём, пока не согласитесь исполнить нашу просьбу! послы встали и низко, в ноги, поклонились Рюрику.
Старцы! Что вы такое говорите? воскликнул Рюрик.
Мы проделали большой и трудный путь, чтобы привезти тебе просьбу наших родов славянских. Посадник наш, Гостомысл, твой дедушка, умирая, взял с нас клятву, что найдём тебя, Рюрик, и призовём нами править. Отдадим тебе и власть, и суд наш, все покоримся тебе, только дай нам правду и прекрати междоусобные войны. Будь у нас единым правителем. Молим всем славянским народом тебя, согласись у нас княжить!
Старцы встали с лавок и опустились перед Рюриком на колени. Синеус, Трувор и Олав были поражены неожиданным предложением, а Рюрик, встав, прошёлся по покоям из угла в угол и остановился перед послами.
Да, дело у вас действительно важное, славяне, сказал он озабоченно. Дело серьёзное, мне надо подумать! Проходите в трапезную, утолите голод и жажду, отдохните после долгого пути, а завтра поговорим.
Послы поднялись с колен и в сопровождении слуги пошли в трапезную. Рюрик вопросительно посмотрел на братьев.
Привет тебе, конунг3 славянский! воскликнул Олав и шутливо поклонился, потом обнял своего родича. Я рад за тебя, брат! В жизни не слышал, чтобы варяга призывали княжить и владеть ими!
Не спеши, Олав, это так неожиданно, дай собраться с мыслями! отвечал Рюрик. Я должен посоветоваться с тестем. Ты забыл, брат, что я, хоть и варяг, но славянин?
Тебя твоя Родина предала и нанесла тебе большую обиду!
Несколько кровожадных жрецов ещё не Родина! Видно, там совсем плохи дела, раз старцы прибыли просить помощи! А я ведь уже начал собирать дружины, чтобы пойти войной на Приильменье, но как чувствовал: мне почему-то этот поход был не по душе.
Тесть Рюрика конунг Бьёрн по прозвищу Железнобокий. Он в своё время не только приютил беглого Избора, названного скандинавами Рюриком, но и спустя время отдал ему в жёны свою единственную дочь Эфанду. К тому времени тот уже был отважным и удачливым варягом и вождём сильной дружины. Старому конунгу доложили, что к Рюрику пришли послы от славянских народов. Когда зять зашёл к тестю, тот встретил его вопросом:
Зачем к тебе прибыли послы? Чего хотят?
Зовут править ими. Междоусобные войны у них не прекращаются, люди в родах гибнут. Мой дед Гостомысл, умирая, взял с них слово, что они найдут меня и призовут на княжение. Бьёрн! Я не знаю, как быть! Смогу ли я? В этой дикой стране каждый род сам по себе, племена разрозненны, привести их к подчинению без крови не получится, а значит, моё княжение может начаться с жестокости, по-другому не получится.
Послушай меня, сынок, старик немного помолчал и, посмотрев на вождя варягов, продолжил: Не зря тебя прозвали Рюриком по-нашему, сокол: тебя ждёт судьба, которая оставит заметный след в истории славянского народа. Мне очень жаль расставаться с тобой и Эфандой, но ты должен принять предложение послов. Как бы долго ты здесь ни жил, а среди скандинавов ты всегда будешь чужим. Ты готовился идти походом на Ильмень, захватить Приднепровье и весь конец великого пути «из варяг в греки», а они сами к тебе пришли и предлагают у них княжить!
И Рюрик, послушав совета Бьёрна, решил принять предложение послов.
* * *
На Ильмене с большим нетерпением ждали возвращения своих послов. Новгородцы волновались. Родовые старейшины собирались и подолгу обсуждали, что их ждёт с прибытием князя, если он согласится ими править. Народ понимал, что как только прибудет из-за моря князь ими править, наступит конец их вольницы.
Как бы беды на наши головы не было! судачили старики.
Да! Единый князь это тебе не выборный посадник, которого можно в любой момент скинуть, говорили мужи новгородские.
Гостомысл плохого не посоветует! Он всегда радел за народ! кивали головами степенные бояре.
Призвали, так придётся склонить головы перед новым князем! не скрывая сомнений, говорили концевые.
Без единой княжеской руки нам не выжить: перебьют роды друг друга! говорили старейшины родов.
Устали новгородцы от кровопролитных распрей, да и клятву, данную у одра умирающего, не могли преступить. От послов не было никаких известий, и новгородцы волновались, втайне не желая появления нового князя. Не хотелось всю власть отдавать в одни руки: а ну как князь крутенёк окажется, как возьмёт власть своей жёсткой рукой, так наплачешься потом, а деться будет некуда уже. Да и сейчас уже поздно передумывать: посланные старцы вот-вот вернутся.
Наконец-то прибыли послы. Зазвонил вечевой колокол, собирая новгородских жителей и весь приильменский народ на вечевую площадь. Послы стояли на степени и ждали, пока соберутся вечевики выслушать отчёт, касающийся приглашения правителя для всей обширной дикой страны с разрозненными племенами и родами.
Молчаливые и сумрачные вечевики стояли вокруг степени. Даже вечевой колокол звучал грустно, обречённо, созывая народ на историческое вече. Перед вечевой степенью стояли степенные бояре и старейшины родов, концевые и пятинные старосты. Все с нетерпением ждали, когда же послы начнут отчитываться о поездке. Всех интересовало, с чем они вернулись, прибудет к ним князь или останутся они жить по старинке, свободно, без чьих-либо притеснений. Наконец на степени началось шевеление, вперёд вышел старший из степенных бояр.
Мужи и людины новгородские! громко заговорил он. Прибыли наши послы, отправленные в Скандинавию на поиски внука Гостомысла Рюрика, чтобы пригласить его, нами править.
Слушаем! Пусть говорят! раздалось со всех сторон. Людское море зашумело, закачалось, заволновалось, переходя с места на место, придвигаясь ближе к степени.
Из группы прибывших послов вышел старец, весь убелённый сединами, с длинной белой бородой и с посохом в руке. Он подошёл к краю степени, окинул заполненную народом вечевую площадь и, дождавшись, когда народ затихнет, заговорил твёрдым, громким, совсем не старческим голосом:
Слушайте, мужи новгородские и людины! По данному нами у смертного одра нашего посадника Гостомысла обещанию и по воле вече пошли мы в Скандинавию к племени варяго-росскому, к внуку Гостомысла Рюрику и его братьям. Труден был наш путь, но мы достигли невредимыми страны, откуда не раз приходили к нам незваные гости, разоряли наши земли, но нас принимали там с великой честью.
На площади стояла тишина, все слушали со вниманием, боясь пропустить хоть одно слово посла.
И нашли мы, по слову Гостомысла, его внука Рюрика, отважного воина, и низко поклонились ему, как велело нам вече. Суров и могуч внук Гостомысла, но и милостив. Нет у нас таких ни в Новгороде, ни на Ильмене! Высок ростом, и одежды его белы как снег; на боку меч, во взгляде твёрдая воля. Под его рукой мы получим свою правду, а виновники наших бед и враги наши будут сокрушены его твёрдой рукой.
Так согласился ли он княжить и владеть нами? загремело вече.
Мы его умоляли, он ночь думал и согласился стать нашим князем. Готовьтесь встречать своего повелителя, защитника правды и грозного судью. Скоро он прибудет со своими дружинами.
Старец замолчал, ожидая, что скажет вече, но вече молчало. Все были согласны призвать Рюрика, но оказались не готовы к тому, что теперь придётся распрощаться с вольностью и свыкнуться с мыслью, что должны будут подчиниться чужой воле. Стало вдруг жалко терять вольности. Ведь в племенах на Ильмене привыкли, что каждый сам себе господин. Теперь, когда Рюрик согласился прибыть и править ими, всё рушилось и придётся привыкать к новым условиям. Князь не позволит ослушаться и мигом пришлёт своих дружинников на расправу. Вечевики поняли, что сожалеть поздно: сами согласились призвать правителя на княжение.
Люди новгородские и приильменские! снова закричал старец, подняв руку в ожидании тишины на вечевой площади. Слушайте первый указ вашего князя, который вы должны беспрекословно выполнить! Отныне у вас будет надёжная защита! Князь идёт к нам со своей дружиной, которая будет защищать нас от внешних врагов и судить по правде ссоры и тяжбы между родами. Но дружину надобно кормить, поить, одевать, давать оружие. Князь велит вам отделить десятую часть от мехов, рыбного улова, сбора с полей на содержание дружины.
Десятую часть это ничего, это можно! раздалось из толпы.
Десятую часть отдадим, не жалко, только пусть защищает нас и творит суд и милость по правде, прошёл шум волной по площади и затих на окраине.
Это был первый указ нового князя, избранного вами, продолжал уставший старец, которому не пришлось отдохнуть с дороги, а второй его указ чтобы именовать его великим князем, отдавать ему почёт и не мыслить на него зла! Ослушника постигнет гнев его! А теперь расходитесь и готовьтесь встретить великого князя с молодой княгиней и на поклон к ним всем явиться с дарами.
Старец поклонился вечу и, тяжело ступая, стал спускаться со степени.
Ну что же? Десятую часть это ничего, не тяжко! Только бы, обжившись здесь, не повысил нам долю выплат, рассуждали вечевики, расходясь группами в разные стороны по своим концам Новгорода.
Вестимо, десятую часть сдюжим! Варяги прибегали, так всё отбирали, да ещё и жёнок в рабство поуводили. А как на хозяйстве без жены? Другую тоже взять негде, так и маисси кругом один и пахать, и шти варить.
А как величать его, так нам всё едино: как скажет так и будем величать, лишь бы защиту нам давал от всех бед.
Только бы справедлив был с нами да судил бы по правде!
Вечевики были довольны, что ожидание наконец-то кончилось и теперь они спокойны, потому что у них будет защита. Великий князь прибудет со своей дружиной и наведёт порядок, прекратит войны между родами. Конечно, они побаивались избранного великого князя с его дружиной. Тяжёл меч норманнский по собственному опыту знали это на Ильмене, и в родах стали готовиться встретить своего нового князя с великими почестями.
Весь Ильмень заговорил о Рюрике, о его молодой жене, но никто не вспомнил, что этот избранник когда-то оставил эти же родные ему места, преследуемый жрецами, и даже его знаменитый дед Гостомысл не смог его защитить. А он, убегая в Скандинавию, пообещал вернуться и отомстить. Гостомысл всю жизнь об этом помнил и сделал всё, чтобы вернуть внука на родину и поставить над народом, который его незаслуженно обидел.
Только бы богов наших не трогал, Перуна не обижал, толковали в родах.
Не тронет! Зачем ему обижать наших богов, они ведь могут его наказать!
То-то! А нет, так мы за своих богов вступимся и прогоним его с дружиной назад, за море, как прогнали тех варягов!
Как бы ни было страшно вставать под руку великого князя, все-таки на Ильмене ждали от будущего только хорошего. Ещё не зная своего избранника, ильменские славяне его уже начинали любить и ждали с нетерпением прибытия своего владыки. Хотя многие всё же с недоверием отнеслись к тому, что великий князь, призванный со стороны ими править, будет судить их по правде. А уж жить по старине точно не позволит: на всё у него будет свой уклад, которому придётся подчиняться.
Тяжело было Рюрику покидать свою вторую родину, приютившую его в тяжёлое для него время. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не выказать своих чувств при расставании с нею. Её суровая природа, угрюмые скалы и море, вечно бушующее, стали ему дороги. Олав, брат его жены Эфанды, не отходил от него и с восторгом ждал крутых перемен в их жизни. Рюрик с грустной ухмылкой смотрел на него, но не высказывал своих тревожных мыслей, вызванных той великой ответственностью, которую он взял на себя, согласившись княжить и владеть на великих просторах Руси. Он запасался оружием и кольчугами для своей дружины, зная, что не избежать войн с набегающими печенегами и другими охотниками за добычей из богатых славянских краёв.
Мой славянский конунг, ты не хочешь поторопиться к своему народу? восклицал неугомонный Олав. Он ждёт тебя!
Мой народ! грустно улыбнувшись, посмотрел Рюрик на друга. Ты, Олав, не знаешь этого народа. Он храбр, но настолько свободолюбив, что любая власть для него словно путы для необъезженного коня. Придётся много сил приложить, пока роды привыкнут к единой власти.
Я уверен, что ты справишься, а мы тебе поможем, говорил Олав. Посмотри на свои дружины! Все тебе преданы, каждый воин проверен в боях не один раз и готов отдать за тебя жизнь. Тебе ли бояться трудностей? А славяне привыкнут: они же сами тебя призвали к себе княжить!