Он достал из внутреннего кармана блокнот с ручкой и тот самый томик, который решил взять с собой. Блокнот он отложил, а книжку раскрыл. То была немного потрепанная книжка с щетиной из разноцветных закладок, с помощью которых он быстро нашел искомую страницу.
Кто такой Кузен Капулетти? спросил Филипп, глубоко вздохнув.
Пренебрежительно поморщившись от услышанного им неуверенного «какой-то родственник», он добавил:
В некоторых редакциях его называют Второй Капулетти.
Больше версий не поступало. Все притихли и ждали разъяснения.
Нет, это честно неудивительно, вы упустили этот и, явно, многие другие моменты, и, мне кажется, Шекспир этого и добивался. Будучи читаемы как самые обычные книги, его пьесы могут показаться нам необычайно унылыми и плоскими. Однако, как я уже отмечал, Шекспир был искусным практиком. Он верил в то, что писал, и нам нужно хорошо поработать, если мы хотим почувствовать его значимость. Это нам поможет переосмыслить всю нашу работу. Это должно нас заразить желанием. Кто знает, может быть, это кому-то и откроет дорогу в жизнь.
Так вот, Кузен Капулетти, или второй Капулетти, это некий родственник отца семейства, который появляется всего один раз за всю пьесу. Он появляется лишь однажды, чтобы сообщить какие-то цифры, произнести какое-то имя и напомнить о каких-то событиях. Запомните на всю жизнь: если у Шекспира появляется некий персонаж, который дает нам такую информацию хватайтесь за него, потому что он наш ключ к загадкам, которые мы, к сожалению, даже и не замечаем.
Увы, у нас очень мало времени, поэтому я не буду просить вас дома самостоятельно разбирать ту или иную сцену, а просто быстро открою вам глаза на суть вещей. Спойлеров здесь быть не может трагедии уже несколько сотен лет, но вот открытия будут литься на вас одно за другим.
Мне нравится, что режиссер доверил роль Ромео Мартину. Мне нравится то, что он выглядит взрослым, мне нравится, что он о чем-то думает, но мне не нравится, о чем именно он думает. Из милого спора двух родственников Кузена Капулетти и самого Капулетти мы узнаем, что двадцать с лишним лет назад глава семьи принимал участие в некоем действе в масках, Филипп своим тоном и взглядом дал понять, что он имел в виду, произошедшем в дни свадьбы некоего Люченцо. Во время этого действия случилось нечто неприятное, о чем оба семейства не хотят говорить и из-за чего не скрывают ненависти по отношению друг к другу. И возраст ребенка, родившегося в том семействе, Капулетти оспаривает у своего старшего родственника со словами: «Это ты мне будешь говорить сколько лет его сыну?!». У нас был персонаж без имени, теперь у нас есть имя. Щелк!
Филипп щелкнул пальцами и игриво взглянул Сааду в глаза.
В зале стояла гробовая тишина. Шестнадцать пар глаз и ушей внимательно следили за происходящим. Даже те двое за барной стойкой, с удовольствием слушали речь Филиппа, благо были свободны. А он, довольный, созерцал момент раскрытия этих коконов, в которых ожидали своего рождения прекрасные души, которым предназначено было летать и делать мир прекраснее.
Маленький персонажик с цифрами, именами, событиями. Если находите такого у Шекспира цепляйтесь за него. Что это нам дает?
Если все так, о чем мы думаем, начала Я'эль, то выходит, что Ромео сын
Давай-давай, смелее, договаривай!
Сын Капулетти?!
И не поэтому ли он вхож в дом Капулетти, всячески опекаем, и даже на возражения Тибальта последний был пристыжен, а?
Но тогда их свадьба
Умница Яэль тебя зовут, верно?
Правильнее говорить Я'эль, с двумя ударениями, уточнила она и закончила: тогда их свадьба будет означать кровосмешение? Вы это имели в виду?
Как же нам не хочется, чтобы все было именно так, верно? Я думаю, что Шекспиру тоже этого не хотелось, и он дал нам еще один набор из имени, цифр и событий.
Он пролистал страницы книжки ближе к началу, еще немного, и стал читать третью сцену первого акта, в которой появляются Джульетта, ее мать и ее кормилица, которая, вспоминая возраст Джульетты, упоминает о землетрясении, произошедшим одиннадцать лед назад, во время которого ее дочь Сюзанна, ровесница Джульетты, погибла под обломками. Родители же ее были на тот момент в отлучке. Филипп читал, будто пытаясь прожить за каждого героя. Вот наивная Джульетта что-то лопочет, пытаясь не перечить матушке, которая, в свою очередь, держится сдержанно, даже как-то холодно. Кормилица же словно курица кудахчет говорит, говорит, смеется, спорит сама с собой
Филипп дочитал сцену до конца и закрыл книгу. Двое за барной стойкой задвигались и тихо начали о чем-то друг с другом говорить. Они никоим образом не мешали работе группы. Все происходило в головах юных актеров, и уже начинало отдаваться в их сердца.
Филипп ждал. Они тоже. И когда их взгляды встретились, улыбки озарили их лица. Улыбались их сущности, и Филипп видел это.
Шекспир никоим образом не утверждает, что Джульетта не является дочерью Капулетти. Нет. Но он все же дает нам маленькую надежду на то, что та любовь, которая появится на краю могилы, будет чистой любовью, любовью законной и оправданной. С этой надеждой мы и сделаем ваш спектакль.
Вот это авантюра! авторитетно заявил Фред. Я «за»!
Аплодисменты! помпезно возгласил Филипп, и актеры не заставили себя долго ждать. Все улыбались и восторженно говорили друг с другом. Задачей же Филиппа было справиться с волной эйфории и не упустить первых достигнутых результатов.
Давайте я все же дам вам небольшое задание на когда мы встретимся?
Завтра, давайте завтра, попросили сразу несколько человек. Завтра в час.
Завтра в час всех устраивает? обратился к сокурсникам Аарон.
Всех!
Отлично. Значит, на завтра попытайтесь обнаружить ту выгоду, ради которой и Ромео, и Джульетта пойдут на свою авантюру. Что их побудило пойти на это? Чего им не хотелось делать? Думаю, этого пока что достаточно. Ой, и еще чуть не забыл: давайте-ка я по-быстрому запишу у себя у кого какая роль мне нужно это знать. Называйтесь и говорите, кого вам предстоит играть.
Он сел в кресло первого ряда, закинул ногу на ногу и приготовился слушать первого в очереди.
Симон, я Герцог.
Агнесса, мать Джульетты.
Филипп улыбнулся ей в ответ и сделал запись в блокноте.
Мартин, Ромео Монтекки.
Хороший выбор, я тебе скажу, озвучил Филипп непопулярную здесь мысль.
Аарон, Тибальт.
и принц Датский, тихо и с улыбкой добавил Филипп, добавляя новую строчку.
Ариадна. Я Джульетта.
Филипп посмотрел на нее, она на него. Выдержав короткую паузу, он вымолвил дерзкое «Сделаем!» и подмигнул ей.
Зои, кормилица.
И зовут тебя? решил уточнить результат сегодняшней встречи Филипп.
Анжелика, утвердительно сказала Зои после того, как поняла, что он имел в виду.
Есть такая версия. Верно, молодец! Так, Я'эль, на этот раз произнес он ее имя, строго следуя указанию, а ты кем у нас будешь?
Я аптекарь, сконфужено заявила она.
Немного подумав, Филипп сказал:
Вполне можешь им быть.
Алекс, брат Лоренцо, францисканский монах.
И кто ты у нас добряк или подлец?
Добряк задумчиво сказал тучный Алекс, и сразу после этого широко улыбнулся. Хорошо, сегодня же еще раз все перечитаю.
Дэйвид, Меркуцио, друг Ромео и родственник принца.
Именно родственник принца, одобрил его уточнение Филипп.
Меня зовут Роберт, я играю Бенволио.
Скользкий ты тип, подмигнул ему в ответ на это Филипп. Так же, как и Зои, Роберту потребовалось совсем немного времени, чтобы переадресовать этот эпитет с себя на своего персонажа.
Артур, Капулетти, отец Джульетты.
Я Саад, играю роль отца Ромео Монтекки, сказал он и тут же добавил: Вы его еще знаете как Люченцо.
Филипп довольно улыбнулся и обратился к следующему.
Я Фред, играю Париса. Тоже родственник принца, и сам по себе довольно гнусный тип. В принципе, во всей пьесе нет ни одного чистого персонажа. Все в большей или меньшей степени в чем-то виноваты.
Филипп внимательно его выслушал, и сказал:
Я практически со всеми твоими положениями согласен. Мы отлично поработаем!
Я Сюзанна, я играю мать Ромео, Монтекки, приятным голосом представилась Сюзанна.
Это мы еще посмотрим, интригующе ответил ей Филипп, смотря почему-то не на нее, а на Фреда. После он перевел взгляд на Сюзанну и кивнул ей.
Я играю Балтазара, друга Ромео. Зовут меня Пан.
А я Лаура. Тоже мужчину играю Джиованни, монаха, который с письмом.
Ладно, выговорил наконец Филипп после того, как вписал Лауру и сделал еще пару заметок на только что исписанных страницах. Ладно, со всем разберемся.
Он закрыл блокнот, улыбнулся и встал. Еще раз окинув взглядом всех присутствующих, он поблагодарил всех за активное участие и направился к выходу.
Вам спасибо! отвечали они вперемешку. К нему успели подбежать Саад и Я'эль, чтобы еще раз выразить свою благодарность за то, что Филипп «дал на пальцах почувствовать, как должен работать актер».
Актер актер будет работать хорошо, если режиссер ему правильно поставит задачу. А вот актерские умения это уже ваша работа, только и ответил Филипп. К нему подошел Аарон и сказал, что они еще побудут здесь с час, и пригласил на вечер посидеть где-нибудь в городе.
Сегодня я хотел бы посидеть дома, признался Филипп, а вот в другой раз мы обязательно выпьем чего-нибудь. Все, иди к друзьям, я сам справлюсь с дверью. Всем еще раз спасибо и до завтра! обратился он уже ко всем присутствующим, выходя из «Кинопуса». Они ответили ему шестнадцатикратными «До завтра!» и «Пока!». Кто-то даже выдал «Чао!».
Закрывая за собой дверь, Филиппу показалось, что человек у барной стойки помахал ему рукой, пытаясь попрощаться с ним. Закрыв дверь, он постоял пару-другую секунд, думая, стоит ли ему вернуться, чтобы попрощаться в ответ, но, представив, что тот уже перешел к своим делам, и что с каждой секундой потерянный момент удаляется все дальше и дальше в прошлое, он решил перенести этот жест на завтра в форме взаимного приветствия.
Сейчас же он вышел с непоколебимой верой в то, что сегодняшний вечер он обязан провести праздно. Через десять минут он разглядывал афиши в кинотеатре, выискивая самый поздний сеанс. Ему было все равно что надо было просто что-то посмотреть. Девятичасовой сеанс предлагал какой-то кассовый приключенческий фильм длительностью немногим меньше трех часов.
«Самое то! Ну а сейчас чай!»
И он направился в чайную, что находилась в пяти минутах ходьбы отсюда. Ему нужно было подумать над списком актеров и персонажей, и делать это ему нужно было в не только непринужденной, но и непривычной обстановке. И попить чаю.
Глава 13. Маски сняты
Наутро Филипп проснулся с сильной головной болью. Давило над правым глазом и сжимало в затылке. Он остался лежать в постели, прислушиваясь и оглядывая комнату, пытаясь тем самым окончательно проснуться и полностью осознать степень и качество боли.
Наконец он принял решение: нужно встать, быстро забежать в туалет, выпить болеутоляющее и снова лечь в постель. Каждый шаг отдавал в голову, он не мог полностью открыть глаза, словно в самой комнате ослепительно сияло солнце. После ему захотелось сунуть голову под холодную воду из крана, что он и сделал. Шоковая водная терапия сделала свое дело. Он частично пришел в себя, и уже в несколько лучшем состоянии вернулся в постель, предварительно зашторив окно.
«В час нужно быть в зале», только и подумал он, и ему очень захотелось обо всем этом забыть. Он закрыл глаза и повернулся к стене. Так он пролежал еще часа два.
Проснувшись в половине двенадцатого, Филипп вскочил и начал привычными движениями быстро собирать небрежно разбросанную по комнате одежду. Тут он вспомнил, как именно закончился его вчерашний день и начался сегодняшний. Оглядев комнату, он несколько замедлил темп и начал строить планы. Для начала ему надо было поесть.
Хорошо сохранившийся второго дня багет, пачка масла, два яйца, которые Филипп тут же поставил вариться, и чай с лимоном составили его сегодняшний завтрак. Насытившись, Филипп подобрал одежду полегче, благо погода уже заметно потеплела, и вышел минут за сорок до встречи, прихватив с собой блокнот с ручкой и потрепанный томик Шекспира.
Прежде чем начнем, напомните-ка мне, когда у вас сдача спектакля? перво-наперво спросил Филипп, поприветствовав собравшихся.
Ровно через два месяца, ответил курс.
Получается, двадцать пятого июня? Это хорошо! решительно заявил Филипп. Должны успеть. Скажите мне еще вот что: насколько вы считаете возможным будет пустить пыль в глаза вашему режиссеру, демонстрируя на ваших официальных репетициях то, что он хочет, готовясь же на самом деле к настоящему спектаклю?
Кто-то нахмурил брови, кто-то спросил: «Это как?», кто-то хмыкнул. Дух недоверия коснулся их лбов. Все ждали объяснения.
Помимо того, что мне хотелось бы, чтобы вы играли по-другому, хорошо было бы еще сделать перестановку в ваших ролях. Джульетту должна играть Сюзанна, а Ариадна будет играть мать Ромео, неожиданно отрезал Филипп.
Молчание показалось ему зловещим. За такую рокировку актеры могут затаить зло даже на лучшего из режиссеров. На своего официального они бы скорее всего не обратили бы и внимания, сделай он подобную перестановку их будущее от него все равно бы никак не зависело. Но этот конфликт готов был зародиться и превратиться в глубокий, настоящий актерский конфликт.
Я думаю, мы можем не спрашивать разрешения у режиссера, ответила наконец Ариадна, то ли пытаясь разрядить обстановку, то ли напрячь. Мы вполне сможем работать на два фронта. Можно было бы придумать для него какую-нибудь легенду, скажем, мне срочно нужно уехать на полтора месяца к больной тете, но тогда Сюзи нужно будет выучить текст, которого там немало. У меня же всего-навсего будет три-четыре строчки. Говоря это, она перевела взгляд на Сюзанну и пристально посмотрела ей в глаза. Закончив, она нарисовала короткую улыбку.
Или же нет, сказал как ни в чем не бывало Филипп, мать Джульетты. Ариадна будет играть мать Джульетты я только это понял. Мать Ромео же пусть перейдет Агнессе.
А Джульетта? робко спросила Сюзанна.
Джульетта твоя, как я уже сказал, спокойно заявил Филипп. Он как будто не вникал в ситуацию и даже еще больше ее усугубил.
Ариадна теперь уже рисовала едва заметную улыбку для Агнессы, которая только пожала плечами.
Хорошо! Мне интересно, сказала она, улыбнувшись и осмотрев сокурсников.
«То ли обида не смогла забраться в ее сердце, то ли она действительно талантливая актриса», подумал Филипп и продолжил беседу.
Чтобы разобраться в моем решении, давайте-ка посмотрим, как вы ответили на мой вчерашний вопрос о выгоде, ради которой и Ромео, и Джульетта идут на свою авантюру, о том, что вынудило их пойти на это. Для начала скажите, о чем эта пьеса? Кто начнет?
Он пытался вытянуть их из плена инертности и нерешительности. Еще недостаточно горели их сердца, еще много нужно было над ними работать, еще немало можно безвозвратно упустить. Плюс ко всему еще эти его перестановки И как бы радостно он ни заявлял о том, что два месяца это «хорошо!», понимание того, что времени было в обрез, никуда не испарялось.
Чисто инстинктивно я хочу сказать, что пьеса явно не о любви, неожиданно пришел на помощь Фред. Я просто очень хотел найти еще какой-то сюрприз, когда перечитывал пьесу вчера. Нет, любовь свое место имеет здесь, но есть что-то более важное, то, о чем Шекспир, наверное, хотел рассказать.