Богдан не придал значения тому факту, что сначала один слуга турка, а потом и второй почувствовали себя нехорошо, и, спеша на корабль его самого в Родосто26 ждал ценный груз, не сообщил жене, откуда привёз гостей. Более того, судовладелец не стал дожидаться отъезда турка в порт и уехал, ничуть не сомневаясь, что его красавица-жена прекрасно справится с проводами гостя сама. Ефросинья действительно вполне спокойно отправила турка на ожидающее его судно и занялась примеркой чудесных серёг и очень эффектных шалей.
Хозяйка! в дверь заглянул старый грек, бывший доверенным слугой в доме.
Да, Янис. Что ты хотел? хозяйка со вздохом отвлеклась от примерки.
Там слуга этого турка, больной, что с ним не поехал
Он не взял с собой своего слугу? искренне удивилась супруга Богдана.
Да этот парень совсем разболелся, и турок его оставил не брать же такого на корабль.
За него мы не отвечаем! Турок сам его оставил! Выгони его, пусть в каком-нибудь постоялом дворе выздоравливает. равнодушно проговорила Ефросинья и было собралась вернуться к примерке обновок.
Но, хозяйка, он грек! Наш православный!
Так что же, мне всем православным грекам лечение и проживание оплачивать? тон потомственной негоциантки был крайне строгим, и старый Янис не посмел ничего ей возразить в этот же день больного отнесли в дешёвый трактир на окраине города.
Так в Россию снова пришла чума.
К концу этого тёплого дня Ираида Гагарина решила отправиться к речке, постирать бельё. Надо же, конец сентября, а так тепло! Супруг её, вместе с соседом, местным старостой Никифором Перваковым, этим утром уехал в Борисову Горку на торг. Очень уж хотелось им расторговаться да прикупить железного инструмента да упряжи, да гостинцев жёнкам! Вернуться они планировали только дней через пять.
Ираида вышла к реке, наклонилась над водой и вдруг с удивлением увидела, что около берега плавает небольшой тючок. Подоткнув юбку, она стремительно влетела в воду и вытащила его на берег. Молодая гречанка очень заинтересовалась таинственным свёртком и напрочь забыла все предупреждения властей об опасности бездумно подбирать чужие вещи.
Тюк был хорошо упакован в промасленную кожу, и Ираида дрожащими руками пыталась его разворошить. Наконец ей удалось добраться до содержимого. Внутри лежали просто потрясающие платки, платья, ткани. Такой красоты она раньше не видела! Как заворожённая, она вытаскивала вещицы из свёртка, смотрела на них, складывала рядом и вынимала новые.
Так она сидела, перебирала вещи, прижимая их к себе, гладя тончайшую ткань, и не могла остановиться. Потом вскочила, суматошно собрала все драгоценные обновки и, прижав их к груди, бросилась домой. Почти добежав до дверей, резко повернулась на месте и кинулась в другую сторону к соседке, тоже гречанке Агафье.
Влетев к ней в дом, она с глупой улыбкой вывалила всё перед ней на пол. Всю ночь подруги примеряли и перебирали вещи, забыв о необходимости кормить детей и заниматься хозяйством, и лишь утром успокоились.
Пантелей возвращался домой с торга в приподнятом настроении. Никифор умел прекрасно торговаться, и они удачно продали картофель и тыквы, которые привезли в Борисову Горку и накупили железного инструмента, тканей, сладостей.
Хороший совет нам Иван Кондратьич дал, тыкву эту сажать, а Никифор? весело крикнул Гагарин соседу, ехавшему сразу за ним.
Да, Никитин голова! солидно пробасил тот в ответ.
А вот ты сначала даже картошку на дух не переносил! Как он тогда тебе глаз-то подбил! хохотал Пантелей.
Было дело! также весело отвечал ему сосед, Всё же по справедливости! Без его науки я бы, как у нас на Псковщине принято было, только бы одну рожь и сеял! А так он мне в глаз засветил, так я сразу всё осознал! И теперь вот и картофель, и тыкву продаю! А на следующий год я и турецкое пшено посею!
Ха-ха! А давай, соседушка, косушку монастырского хлебного вина́ изопьём?
Ох, Пантюха, ещё никто не говорил, что Никифор Перваков от хмельна вина́ отказывался, ежели особенно в меру!
Приятели остановились и выпили, закусывая вяленой рыбой и хлебом, который они купили в Борисовой Горке. Хлебное вино, что изготавливалось в Борисоглебском Заднестровском монастыре, было превосходным, монахи делали его преотлично. Выпили соседи его под разговор быстро, Пантелей с удивлением уставился на пустую бутылку, переглянулся с Перваковым и достал ещё одну.
Хорошо, что дом был уже совсем рядом. Пусть они и не перепились вусмерть, но Никифор всё-таки нечаянно одел себе на голову ведёрко с дёгтем, так что начал выглядеть как подлинная нечистая сила. Пантелей смеялся так, как никогда до этого
Подъехав к своим воротам, он громко закричал, вызывая жену и старшего сына:
Ираида! Петька! Выходите встречать! Где вы там? Ушли, что ли, куда? сам открыл створки, распряг лошадь, поставил её в стойло, и, не разбирая подарки с телеги, вошёл в дом.
Поднялся в горницу27 и удивился было темно, окна были наглухо занавешены, странно пахло. Пантелей споткнулся в темноте о какой-то кувшин, валявшийся на полу, и громко выругался. В ответ из угла послышался стон. Гагарин, поражённый до глубины души, бросился к окну, которое можно было разглядеть по свету, пробивавшемуся через занавесь, сорвал тряпки и замер от увиденного.
Ираида лежала на скамейке, просто корчилась от падающего на лицо света и громко стонала. В углу свернулся двухлетний Петька, не подающий признаков жизни. Младшую дочь Анну, не было слышно, но в тот момент Пантелей не обратил на это внимания. Он бросился к жене. Уже протянув к ней руки, Гагарин увидел огромный бубон28 под мышкой супруги.
Мужчина остановился настолько резко, что сел на пол, и сидел так несколько минут, с ужасом глядя на сла́бо хрипящую жену, пытавшуюся закрыть лицо от дневного света. Вывел его из ступора только внезапный крик дочери. Гагарин судорожно вскочил, бросился в угол комнаты, который был скрыт в темноте, схватил люльку с ревущим от голода ребёнком и выскочил из дома.
Он бросился к избе Первакова. Никифор с ещё запряжённой телегой стоял у колодца и вяло отмывал голову от дёгтя. Обезумевший крестьянин подбежал к нему, молча поставил рядом люльку и сел на землю.
Ты чего, Пантюха, перепил, что ли? хрипло спросил его сосед.
Никифор! Никифор!
Пантелей? Перваков в армии не служил, но человеком был весьма умным и обстоятельным, и понял, что творится нечто очень плохое. Он начал стремительно приходить в себя и его вопрос уже больше походил на крик.
Чума! Ираида, Петька
Ты что? Никифор схватил приятеля за грудки и приподнял.
Точно, Никифор! Сам видел! задушено хрипел Гагарин.
С пьяных глаз ты и не такое увидишь! злобно прорычал староста, бросил полубесчувственного соседа на землю и кинулся в его дом. Через минуту с дикой руганью выскочил оттуда, подбежал к высокому столбу возле своих ворот, схватил из ящика, стоя́щего подле, чёрную тряпку и судорожно начал забираться наверх, используя набитые перекладины. Закрепил флаг и едва смог слезть вниз. Его трясло просто неимоверно.
Но в этот момент Никифор вспомнил про свою семью, и с новым рёвом побежал к себе. Уже молча вышел через пару минут, добрёл до сидящего с перекошенным лицом на прежнем месте Пантелея, также без единого слова вынул из своей телеги ещё одну бутыль и сунул её другу. Тот судорожно схватил посудину, сорвал сургуч и присосался.
Нету моих дома! наконец проговорил староста, Видать, ушли куда. А вот теперь надо пройтись по деревне, посмотреть у кого что и как. Как-то не слышал я, чтобы чума в одном доме пряталась. И будем ждать ертаульных, Пантюха
Гонец из Андреевки прискакал меньше, чем через час. Мальчишка подъехал к столбу и, не слезая, спросил у сидящего на земле старосты:
Дядька Никифор, что, правда, чума?
Она самая! Четыре дома, тринадцать человек точно!
Ох, беда!
Уже к вечеру прибыли первые ертаульные. Покрытый потом и пылью прапорщик со страшным шрамом на лице, оставив трёх своих солдат устраивать лагерь и встречать остальных, подошёл к сидящим у столба местным. Устало полушёпотом ругаясь, переоделся в чёрную промасленную хламиду с капюшоном и только после этого обратился к Никифору:
Ты старший здесь будешь?
Я! Никифор Перваков, староста здешний.
Прапорщик Чумного ертаула Лущилин! Веди, давай показывай, где и что. Ты же в армии не служил?
Не! Из-под Пскова мы!
Тьфу ты! А этот, оглашенный?
Этот служил, да у него там вот семья помирает.
Понятно, ладно. А это чьё дитя?
Его дочка это Анна. Мать у неё чумная.
Так сколько ей?
Уже год почти.
Тьфу ты! Бабы-то у вас тут есть?
Мои в поле, видно должны к ночи вернуться, а прочим я велел из дома носа не казать.
Молодец, всё правильно. Только вот, дитёнка-то покормить надо! Ох, дубины Ладно, сейчас определим. Пошли давай!
Чума полыхнула на Днестре. Основной очаг был в Могилёве-Подольском, там не было большого гарнизона, и в условиях Речи Посполитой моровая язва начала быстро распространяться. Румянцеву пришлось перебрасывать войска для установления карантинов, но зараза успела перескочить в Венгрию. На нашей территории самая большая проблема была в бывшем Очакове. Чёрный Городок сильно разросся и был одним из самых крупных поселений на новых землях.
Значительный торговый и военный порт привлекал население, а вот порядка в городе не было. Когда чума пришла, в городе начались волнения, погромы, а закончилось всё пожарами. Военные моряки Черноморского флота, под командованием начальника эскадры адмирала Сенявина29 очень жёстко взяли под контроль ситуацию в порту, но в самом городе положение изменилось только с прибытием генерал-аншефа Олица.
По его ходатайству полковник Беккер, бывший градоначальник Чёрного города, был арестован и предан суду за бездействие и сокрытие истинного положения. Очередной пример откровенной глупости: как полковник мог даже подумать о возможности утаить проблемы в городе, в котором проживало множество золотых поясов, да и Сенявину в голову не могло прийти не донести о полной катастрофе по соседству.
Также чума была зафиксирована в Сороках30, но там находился батальон Чумного ертаула, да и комендант города был не промах, так что её сразу локализовали, да ещё в нескольких деревнях на Днестре тоже были зафиксированы заражения. Очевидно было, что болезнь пришла по воде, началось строгое следствие. Все участники дознания понимали важность найти истинного виновника происшествия и причины проникновения болезни в Россию. Можно было ожидать скорого и точного результата.
Глава 2
Дядька Иван! Дядька Иван! мальчишка, сидевший на лошади без седла, кричал самозабвенно, словно тетерев на току31. И, как эта птица, совсем не замечал происходящего вокруг.
Чего орёшь, Митька? голос Никитина прервал крики наездника столь неожиданно, что тот на лошади не удержался и упал к ногам своего скакуна. Лошадка на столь впечатляющее падение отреагировала очень солидно, чуть отступив в сторону и ласково обфыркав упавшего, Ты чего, пострелёнок?
Дядька Иван! Митька непонимающе мотал головой, сидя на траве и никак не мог разглядеть мужчину.
Так, Митька! Тут я! Никитин поставил мальчишку на ноги и заглянул тому в глаза, Ты, что это, расшибся?
Дядька Иван! Чума в Пантелеевке!
Что-о-о-о? мужчина встряхнул Митьку ещё раз, аккуратно поставил его на землю и кинулся к жене, которая в окружении детей собирала картофельную ботву на поле.
Тата!
Что ты, Ваня?
Татушка! Чума в Пантелеевке! Так, я Белоножку заберу, мне к отцу Лаврентию надо! Ты уж тогда на Сивом сама домой доберёшься?
Конечно, милый! Ох, беда-беда! темнокожая женщина прижала руки к лицу, Может, нам самим бежать надо?
Куда, Татушка? Здесь у нас и дом и хозяйство! Небось, нас Императрица и Наследник в беде не бросят! У нас в России-то порядок! Глядишь и не чума в Пантелеевке! Там же Пантюха Гагарин дружок мой.
А что там?
Вот и узна́ю заодно!
Ох, беда-беда! Татта стояла и смотрела, как её муж вскочил без седла на пасущуюся рядом лошадку и поскакал, поднимая пыль, в сторону их родной деревни, откуда дорога вела в село Андреевка.
Но в Никитинке его уже ждал сам отец Лаврентий. Получив страшную весть, он сразу отправился к своему другу и волостному старосте.
Отец Лаврентий, что происходит-то?
Да пока сам не знаю, Ваня! Чёрный флаг в Пантелеевке вывесили. Я сразу мальчонку туда послал. Он вернулся, говорит, чума точно Никифор сказал. Тринадцать человек в четырёх избах Ертаульным сообщил и тебе вот Ертаульные-то небось уже там. Что делать-то, Вань?
Отче! Я сам к тебе за советом ехать собрался!
Я же в чуме не был, не знаю, что и делать!
Что, отец Лаврентий, бежать куда подальше не надумал?
Смеёшься, ирод!
Смеюсь, отче, но как-то плохо Поедем-ка, отче к ертаульным в Пантелеевку. Из первых рук оно сподручнее новости узнавать.
Они сели вдвоём в телегу к священнику и поехали в соседнюю деревню. Сначала ехали в подавленном молчании, а потом Никитин не выдержал:
Отец Лаврентий, а что в мире-то твориться? Войны с туркой не ждут? А то я всё лето в поле
Нет, Ваня, войны не ждут. Хотя вот рекрутские наборы в этом году снова объявили, может, к войне?
Отче! Никитин даже закашлялся, Так в этом году и должны были возобновить!
Ну, всё одно подозрительно! Кабы войны не ждали, небось, ещё на год бы отменили! Такое же подспорье для людей!
Ну, я, как отставной солдат, тебе скажу, отец Лаврентий, нельзя без служивого в государстве! Ежели войска мало будет, то тут и для супостата приманка и порядка нет!
Так за разговорами они доехали почти до Пантелеевки, где на пригорке их окликнул ертаульный:
Стой! Кто такие? Карантин! Чума здесь!
Служивый! вступил бывший сержант, Нам бы кого старшего увидеть! Я староста волостной, а это вот священник!
А! Понятно! Ждите! солдат быстро достал из-за пазухи дудку и громко свистнул в неё. Минут через десять его окликнул невидимый для приехавших человек:
Кузьма! Что там у тебя?
Тут старшина местная прибыла, хочет с прапорщиком поговорить!
К ручью пусть идут там он!
Знаете, где ручей? спросил у старосты и священника солдат.
А как же!
Туда идите, прапорщик там. Только через ручей не переходить карантин!
Офицер на самом деле был возле воды он купался полуголый. Ертаульный был покрыт шрамами, на лице его красовался рубец от сабли, а на теле были заросшие колотые раны и следы от ожогов. Завидев гостей, он вышел на берег и принялся утираться:
Кто такие? крикнул он им.
Местный волостной, да священник! Прибыли за инструкциями и новостями!
А! Это хорошо! офицер вытерся и накинул мундир, Я прапорщик Ертаула Лущилин, командую карантином в Пантелеевке.
Никитин Иван! Отец Лаврентий Толбаев!
Так вот, здесь чума, сомнений нет! Я не первый раз такое вижу, даже без медиков могу разобраться. Мы тут пока только передовым отрядом. Завтра основные силы придут с докторами и монахами. Всю волость будем в карантин брать! Так что, помогайте!
Что делать надо? Никитин был очень мрачен.
Ты, что, Иван, из солдат будешь?
Отставной сержант Астраханского полка!
Это хорошо, значит, дело знаешь! Карантин по волости объявляется. Пусть все в деревни вернуться и из домов не выходят. Заразу перенести нельзя! Пока никто не знает кто заражён, только время покажет!
А как же работа?
Императрица выделит споможествление! Голодать точно не будете!