Каждый знает, что Гомер очень отличается от Библии. Что еще недостаточно известно, так это факт, что оба эпоса делят общее восточносредиземноморское наследие. Этот общий знаменатель имеет огромное значение в истории культуры всего человечества. Вот почему параллели заслуживают того, чтобы их обсуждали до деталей, и почему еще больше различий не упоминаются в подробностях.
Параллели, образующие сердцевину этой книги, вплелись в исторические рамки после времени Амарны (т. е. периода правления египетского фараона Аменхотепа IV (Эхнатона), 13681351 (или 1418 около 1400) гг. до н. э. Столицей фараона-реформатора был город Ахетатон (совр. Амарна). Реформы Эхнатона привели к резкому ослаблению Египта, утрате многих земель (Сирия, Палестина), развалу экономики и подрыву традиций. Поэтому после смерти фараона довольно быстро все вернулось на круги своя, а новая столица была заброшена. Преодоление же последствий действий реформаторов потребовало огромных усилий, жертв и времени. Ред.) в течение завершающих веков II тысячелетия до н. э. До времени Амарны (т. е. до 1400 г. до н. э.) египетская, месопотамская, анатолийская, эгейская и другие культуры (а также воинские формирования. Ред.) взаимодействовали и сталкивались на территории Восточного Средиземноморья, образовав некий международный порядок, который, в свою очередь, влиял и на них самих. Именно вскоре после этого периода возникли древнейшие традиции Израиля. Микенские же греки-ахейцы около 1500 г. до н. э. захватили Крит, а около 1200 г. до н. э. участвовали в масштабном натиске «народов моря», который сокрушил Хеттскую державу и сильно ослабил Египет. (В результате Палестина, за которую с переменным успехом веками сражались эти две великие державы, оказалась «бесхозной» и была захвачена кочевниками-евреями с востока, а с запада филистимлянами (часть «народов моря», разбитых египтянами в дельте Нила Рамсесом III (IV), занявшими прибрежные, западные земли Палестины. Ред.)
Мы должны будем учитывать как целые композиции, так и слагающие их элементы. Того, что эпические произведения о Гильгамеше и Одиссее имеют дело с эпизодическими скитаниями героя, не хватило бы для того, чтобы установить истинную связь между ними. Но когда оба эпоса начинаются с заявления, что герой приобрел опыт из своих скитаний, а заканчиваются возвращением домой, уже появляется какая-то туманная связь. Наконец, когда мы замечаем, что целые эпизоды в основном согласуются, мы оказываемся уже на более твердой почве. Например, и Гильгамеш, и Одиссей отвергают брачные предложения богинь; и оба героя разговаривают со своими умершими товарищами в загробном мире.
Предшествующие страницы нашей книги очерчивали проблему и ее исторические рамки. Методология, присущая демонстрации нами фактических параллелей, должна оставаться гибкой в соответствии с разнообразным материалом, с которым мы сталкиваемся. Нельзя руководствоваться раз и навсегда предопределенной схемой или методологией. Исторические, социологические, литературные, лингвистические, археологические и прочие методы должны пускаться в ход, когда они применимы к объекту исследования. Методы, а также заключения должны проистекать из фактических данных. Наше внимание будет сосредоточено скорее на первичных, чем на вторичных источниках. Я шел и в будущем также продолжу идти туда, куда они меня ведут.
Глава 1
Каналы передачи
Культуру невозможно передать посредством каких-то абстрактных процессов без посредничества человека. Только народ может нести культуру; и культурное слияние приводит к смешению различных групп людей. Поскольку не существует единой формулы, описывающей передачу цивилизационных признаков и достижений, и нам придется рассмотреть разнообразие более важных каналов, проявлявшихся в Восточном Средиземноморье в древности.
Со времен далекой Античности племена и народы были вынуждены перемещаться в поисках пищи (а также источников) для себя или своих стад в отдаленные места, когда их родные края постигали голод или засуха. Когда по этой или любой другой причине этнические группы приходили в движение, некоторые народы лишались своего имущества и территории проживания, и приводился в действие механизм цепной реакции миграции.
Иногда мигранты поддерживали контакты со своей родиной. Это делалось регулярно в тех случаях, когда перемещение вело на мирную службу за границей. Продуктивным цивилизациям часто требовались сырьевые материалы из-за рубежа. Древнейшая шумерская цивилизация нуждалась в металлах и камне для строительства и иных целей. (То же требовалось и наследникам шумеров аккадцам, вавилонянам и другим.) Соответственно, через торговлю и зарубежные колонии Шумер обеспечивал получение сырьевых материалов, необходимых для жизни в метрополии. Без каменных печатей и статуэток или без металлических ножей трудно себе вообразить шумерскую культуру. Отсюда возникает вопрос: шумерская цивилизация началась в Шумере или где-то еще? Невероятно, что в стране, лишенной камней или металлов, шумеры смогли бы подняться от варварства до исключительно развитой культуры, отличившись также в искусстве строительства, огранки и шлифования камня и кузнечном деле. Есть все основания полагать, что шумеры пришли в Шумер, имея за спиной существенный уровень цивилизации и с уже установившимися связями в областях, где добывались нужные сырьевые материалы. Некоторые из рудников действительно разрабатывались шумерами; но в любом случае шумеры должны были обосноваться здесь с административными функциями. В поздние шумерские времена, как мы отметим потом, в период доминирования шумерского города Ура, Шумер имел торговые колонии далеко на севере.
Керамика, глиняные изделия, найденные на местах таких раскопок древних поселений в Греции, как Лерна (в Арголиде), Димини (там же) и Сескло (в Фессалии) (это доэлладские поселения, население которых было выбито наступавшими с севера индоевропейцами. Никакого отношения к древним грекам культура этих поселений не имеет. Ред.), часто имеют безошибочные связи с северомесопотамскими керамическими изделиями, относящимися к культуре Телль-Халаф (примерно 3500 лет до н. э.) и более. Мы сейчас займемся объяснением характера человеческих факторов, которые служили причиной передачи керамической продукции, но в то же время мы можем заметить, что сходство керамики между Месопотамией и Эгейским регионом это доказательство контактов между ними еще до возникновения письменности; более чем за две тысячи лет до времени Амарны (т. е. правления в Египте Эхнатона). Ближний Восток и Эгейский регион никогда не теряли контактов друг с другом, и все же в некоторые времена, как, например, во времена Амарны (около 1400 г. до н. э.) и в «эллинские века» эти контакты были особенно прочны. Исследователи классики знают о восточном, азиатском, периоде в греческом изобразительном искусстве, а специалисты по Ближнему Востоку знакомы с минойским, греко-микенским, а еще позднее с классическим греческим влиянием в Западной Азии и Египте. Взаимные связи этих регионов предшествуют не только самым древним греческим и еврейским письменным источникам, но и даже самым ранним текстам Шумера и Египта.
Наиболее знакомой и самой быстрой формой этнического воздействия является военное вторжение и завоевание. Первая семитская империя, а именно Аккадская в Месопотамии (примерно 23502150 гг. до н. э.) может похвастаться своими завоеваниями до берегов Средиземноморья и даже дальше. (Шумеро-Аккадская империя обарзовалась после захвата Шумера Саргоном Древним, вставшим во главе сил семитизированного севера Двуречья. Однако государственный язык нового государства, культура и религия оставались шумерскими. И только значительно позднее господствующим языком стал семитский, а шумерские боги получили новые имена. Ред.) Цилиндрические печати Аккадской династии были найдены на острове Кипр, и есть вероятность, что Саргон Древний, основавший эту империю, достиг Кипра и распространил на него свое господство. В перечень других месопотамских монархов, чьи военные операции достигали Средиземноморья в древние времена, входят Нарамсин из Аккадской династии (позже убит в битве с горцами-гутеями, захватившими на 60 лет Междуречье. Ред.), Саргон II из Ассирии (погиб в 705 г. до н. э. в битве с киммерийцами. Ред.). (Первым достигал Средиземного моря правитель Шумера Лугальзаггиси, позже разбитый (и принесенный в жертву богу Энлилю) Саргоном Древним. Ред.) Весьма часто великие походы и переселения народов документированы расплывчато; но свидетельства письменных документов и археологические предметы не оставляют сомнения в их историчности. Довольно часто эти тексты не являются современниками таких событий. Например, поход в глубь Малой Азии (в поддержку соплеменников-аккадцев, против засилья которых восстало местное хеттское население) Саргоном Древним дал начало эпосу, именуемому «Царь сражений». Во времена Амарны (около 1400 г. до н. э.) этот эпос был настолько популярен, что его изучали и копировали писцы на глиняных табличках в такой дали, как Египет. Популярность этого сочинения на дальних аванпостах вавилонского влияния в течение правления в Египте Аменхотепа IV (Эхнатона) может быть обязана тому факту, что писцы, а еще более вавилонские торговцы, на кого они работали, иногда нуждались в защите вавилонского царя. Соответственно, легенда о том, что Саргон Древний в ответ на просьбу своих купцов в Малой Азии совершил сюда победоносный поход, длительное время хранилась и почиталась сынами Месопотамии, торговавшими вдали от своей страны.
Эпос о «царе сражений» (или «царе битв») повествует о Саргоне, планировавшем пройти маршем по трудному пути в сердце Малой Азии (к колонии аккадцев Бурушханда). Так как мы не владеем всем текстом, а то, что имеем, некомплектно (утрачены начальные символы каждой строки), трудно дать полный перевод. Но «глава купцов» (лицевая сторона, I, 13) упоминает о военных кампаниях Саргона, его сюзеренитете «над тремя четвертями Земли» и контроле над «тронными залами от восхода солнца до заката солнца» (II, 1415). Глубокое возмущение торговцев (I, 16) играет важную роль в принятии Саргоном решения предпринять опасный поход. Торговцы заявляют: «Мы обратились к Саргону, Повелителю Вселенной. Пусть он сойдет к нам, чтобы мы обрели силу. Мы не герои». Далее они говорят, что оплатят расходы золотом (II, 1820). Обратная сторона таблички изображает противника Саргона царя Нур-Дагана и его войска, изрекающие оскорбления и успокаивающие друг друга тем, что в прошлом ни один царь не вторгался на их территорию. Но тем временем Саргон взялся за дело и в конце концов победил своих врагов. Побежденный Нур-Даган был обязан забрать назад оскорбления, которые он изрекал до своего разгрома, и в присутствии Саргона он восклицает: «Какая страна может соперничать с Аккадом! Какой царь может соперничать с тобой!» (обр. II, 2021).
Популярность этого сочинения во времена Амарны подтверждает статус купца за границей. Были времена, когда вдали от дома ему требовалась дипломатическая или даже военная помощь его царя. Весьма вероятно, что, хотя торговцы в эпосе «Царь сражений» отрицают свои военные способности, купцам часто приходилось отражать самим угрозы их безопасности, имея на то мало времени. Скоро мы заметим, что Бытие, 14: 1416 изображает Авраама весьма воинственным (вооружил и задействовал 318 своих рабов).
Приток индоевропейских переселенцев с Балканского полуострова на Ближний Восток в течение II тысячелетия до н. э. революционизировал военное искусство. (Первая волна индоевропейцев ударила около 23002200 гг. до н. э. в лице миний-эллинов, которые вторглись на юг Балканского полуострова, и несийцев (будущих хеттов) и других в Малую Азию. Индоевропейцы обладали важными преимуществами оружием из твердой бронзы и, главное, использовали прирученных ими ранее в степях к востоку от Днепра лошадей. В дальнейшем индоевропейцы наращивали натиск. Ред.) Пришельцы ввели в использование конные колесницы, которые придали войску мобильность и ударную мощь, неизвестные до сих пор на Ближнем Востоке. Элитные командиры боевых колесниц, носившие индоевропейское название maryannu, скоро превратились в новую аристократию по всей этой территории, включая Египет. С ними появляется и новый тип царского эпоса, который мы можем назвать «индоевропейским военным эпосом». В него был вплетен мотив, ставший впоследствии повсеместным в мировой литературе: тема троянской Елены, в рамках которой герой теряет свою нареченную невесту и должен развязать войну, чтобы отвоевать ее. Греческий и индийский (тоже индоевропейский) эпос развивают эту тему, и через Илиаду она стала популярной на современном Западе. Однако эта тема совершенно отсутствует в романтической литературе Древней Месопотамии и Египта и появляется в семитском (и семитизированном) мире только с приходом индоевропейцев с их аристократией maryannu. Тема троянской Елены впервые возникает в Угарите около 1400 г. до н. э. в сообществе, где присутствуют индоевропейские элементы (Угарит тогда подчинялся царям Хеттской державы. Ред.), включая твердо укоренившуюся организацию maryannu. Как мы увидим позднее, эта тема пронизывает древние легенды Израиля, в частности сказания об Аврааме.
Одним из главных каналов культурной трансмиссии была колония, или анклав. Часто целые общины переселялись на новые места, преследуя национальные интересы в удаленных регионах. Иногда эти колонии носили военный характер и предназначались для охраны границ крупной империи. Например, Египетское царство (достигшее своих максимальных пределов во времена правления Тутмоса III), видимо, размещало свои колонии на своей северной границе, сразу к востоку от Киликии. В любом случае северные районы, например именовавшиеся Миср (Египет), вполне могли быть так названы в честь исходных, родных мест колонизировавших стран. В самом деле, надо быть внимательными при чтении текста, чтобы понять, обозначают ли такие названия метрополию или колонию. Кроме военных обязанностей, такие колонии часто выполняли и торговые функции.
Некоторые колонии были главным образом торговыми, но часто в основном военными. Например, весьма вероятно, что III династия Ура в Шумере основала до 2000 г. до н. э. ряд колоний, называвшихся Ур в табличках из Нузу (район современного Киркука), Алалаха (в северной излучине р. Оронт) и Хаттусаса. «Ур халдейский», где родился Авраам, вероятно, был одним из северных Уров. (Скорее всего, это был настоящий Ур, захваченный в 2024 (или около 2000) г. до н. э. семитами-амореями и эламитами. Здесь в семитизированном великом в прошлом городе и родился около 1800 г. до н. э. Авраам. А халдеи захватили этот район в VIII в. до н. э. Таким образом, название «Ур халдейский» было использовано евреями в ходе написания ими библейских легенд в период «вавилонского плена» (586539 до н. э.), что служит также косвенной датировкой книг Библии. Ред.) После крушения государства III династии Ура его колонии продолжали свой коммерческий образ жизни и при новых хозяевах, пришедших на смену прежним. Как мы увидим далее, даже в XIII в. до н. э. один из северных Уров был активной общиной торговцев на службе у хеттских царей. А в 525 г. до н. э., когда персидский царь Камбис (Камбуджия) покорил Египет, он обнаружил колонию евреев, живших на острове-крепости Элефантина на Ниле (у Сиены (Асуана) близ 1-го порога на Ниле. Ред.). Эта колония продолжала функционировать в течение длительного времени при сатрапах Египта, подчинявшихся персидской династии Ахеменидов. Для некоторых людей вполне нормально, если они продолжают вести свой образ жизни, даже если страну контролируют новые хозяева.
Лучше всего среди колоний документирована история древних ассирийских торговых поселений в Малой Азии (Каниш, Бурушханда, Цальпа, в Хаттусасе и Куссаре). Образование таких центров, как правило, подразумевает, что создававшая их нация была сильнее, чем народ, на земле которого размещается колония. Тем не менее военное превосходство не всегда предшествовало торговой экспансии. Многолетняя месопотамская традиция бизнеса, ведения учета и законодательства приветствовалась в районах, где не было своего хорошо развитого эквивалента этим ценностям. Поэтому распространение месопотамской торговли было вызвано отчасти завоеваниями, но также процессом «заполнения вакуума».
Древний ассирийский «карум» (так именовалась подобная колония) поддерживал свой торговый обмен с родиной посредством караванов и вел свои деловые записи на древнеассирийском языке. Нет лучших иллюстраций передачи месопотамских традиций в Малую Азию, чем документация этих карумов.
То, что древняя вавилонская экспансия шла параллельно древней ассирийской, предполагается тем фактом, что аккадский язык, на котором писали в эпоху Амарны по всему Ближнему Востоку (от Месопотамии через Ханаан (Палестину) и до границ Египта), это скорее вавилонский, чем ассирийский, диалект. Еще более убедительно доказательство в виде вавилонских табличек, найденных в основном еще шумерами Мари в среднем течении Евфрата, устанавливающих связи с Ханааном, Малой Азией и даже с Критом на пороге крупных завоеваний Хаммурапи. Вавилонская империя Хаммурапи достигала, возможно в форме вавилонских колоний и анклавов, Эгейского побережья и также проникала и в Египет. Эти аванпосты его империи не обретали форму откровенных завоеваний, а отражали скорее торговый экспансионизм. И даже во времена Амарны (около 1400 г. до н. э.), когда касситский Вавилон был слаб в политическом и военном отношениях, мы видим, что вавилонский язык широко использовался в области дипломатии, бизнеса и законодательства по всему Ближнему Востоку. (Вавилония потомков Хаммурапи была потрясена взятием в 1600 (или около 1595) г. до н. э. Вавилона хеттами царя Мурсили, который увез к себе в Малую Азию огромную добычу. А с около 1518 по 1204 г. до н. э. Вавилонией владели горцы-касситы из области к северу от Элама. Ред.) Этот триумф вавилонского языка не может быть достижением сокращавшегося в размерах касситского царства; это было скорее наследие могучего «века Хаммурапи». Не следует удивляться, если вавилонские таблички, охватывающие период Хаммурапи и времени правления Эхнатона в Египте, когда-нибудь будут найдены и в Египте. (Это было бы в полном согласии с тем, что известно об империи гиксосов, которые правили территориями в Азии и в Египте в течение XVII и начала XVI в. до н. э.) Открытия это в основном результат случайности; таблички Амарны были найдены случайно; как говорят, их нашла одна крестьянка в 1887 г., копая землю.