Неожиданным было то, что в доме его ждали, и да еще с огромным нетерпением!
Господин следователь, я все утро вас ищу! с упреком бросился Гиреев к молодому человеку.
Железманов испытал небольшое угрызение совести: он с утра, не заходя к себе в кабинет, отправился в рейд по ломбардам, вроде как и не прохлаждался, по делу ходил, но, оказывается, его люди ждали. А с другой стороны, ну не может он разорваться на части
Что случилось?
У нас тут ночью было такое! Он приходил! всплеснул руками хозяин дома.
Кто? Азаматов?
Да, наверное, он приходил.
Что значит «наверное»?
Я не видел точно. Было темно.
Так, остановил свидетеля Петр, начинайте все сначала и по порядку.
Ночью я спал не очень хорошо, жарко. Примерно в пять утра понял, что проснулся окончательно. Решил зажечь лампу и почитать.
Простите, у вас с супругой разные спальни?
Да, она спит в другой комнате.
Значит, вы проснулись, зажгли свет, на часы посмотрели?
Да, было 5 часов 15 минут, поэтому я точно знаю время, и тут я понял, что книги на столике нет, точнее я вспомнил, что забыл ее в кабинете, и решил сходить за ней.
В кабинете был чужой?
Да, когда я подошел к двери, то услышал в кабинете легкое поскрипывание, там у меня половицы немного скрипят, и понял, что за дверью кто-то есть! голос Гиреева слегка задрожал.
Что вы сделали? Железманову передалось волнение свидетеля.
Я открыл дверь и увидел темную фигуру.
Лица не разглядели?
Увы, нет, но в целом было видно, что мужчина, причем высокий и достаточно худощавый, еще могу сказать, что он достаточно ловкий, скорее всего это молодой человек.
Почему вы так решили?
Очень просто. Он залез в окно. Когда я вошел в комнату, он бросился ко мне, толкнул меня, а сам бросился к окну и через него покинул дом.
А окно было открыто?
Да, жарко же! с некоторым удивлением ответил хозяин дома.
Ну, пойдемте в ваш кабинет, посмотрим, предложил следователь.
В кабинете ничего особенного он не увидел, злоумышленник не оставил каких-либо значимых следов. Вернее, было видно, что ночной гость покопался в бумагах на столе.
Что-то пропало?
Да вроде бы все на месте, растерянно произнес Гиреев. Вот настольный прибор у меня недешевый, так он на месте. Словом, ничего ценного не пропало.
А не ценное?
Это как? не понял Гиреев.
Ну, может быть, исчезла какая-нибудь мелочь. Бумаги не пропадали? пояснил Железманов.
Да вроде все на месте.
Следователь приступил к осмотру окна. Дни были жаркие, поэтому почва была сухая, соответственно, на отпечатки обуви рассчитывать не приходилось. Конечно, скорее всего, остались отпечатки пальцев на раме. Про дактилоскопию тогда уже было известно, она применялась, но преимущественно в столицах, а в провинции у Петра Андреевича не было специального оборудования. Вместе с хозяином дома он вышел на улицу и стал осматривать все под окном. Как неизвестный залез в окно, было понятно: под ним росло небольшое дерево рябины. Оно услужливо выполнило роль лестницы, но и в то же время выступило в роли хранителя следов: на одной из веточек Петр Андреевич обнаружил небольшой кусочек ткани классический след любителей лазить по деревьям. Каждый, кто в детстве этим занимался, переживал хотя бы один раз этот казус: на веточке оставался небольшой клочок одежды, и потом приходилось ставить заплатку.
Следователь аккуратно снял улику и поднес ее к глазам. Ткань была светлая, из такой обычно шьют мужские рубашки. Жалко только, на клочке не был написан адрес злоумышленника.
Выходит, пригрел я змею в доме, сокрушался хозяин.
Вы про Азаматова?
Да, про него. Дал ему кров, работу, а он отплатил мне злом.
То есть вы уверены, что ночью к вам приходил именно Азаматов?
А кто же?
Но что ему было нужно?
Я думаю, он просто хотел обокрасть меня еще раз.
Но вы же сами сказали, что ничего не пропало, покачал головой Петр, у него начали в душе копошиться чуть уловимые ноты сомнений. Он сам не мог объяснить, что и как его настораживает, но что-то было, пусть пока еще неосознаваемое. Железманов решил для начала сделать то, ради чего шел в этот дом: допросить подробно слуг об Азаматове. Понятно, что в день, когда был обнаружен труп, все были напуганы и многое могли упустить, по-любому их надо было бы допрашивать второй раз, что называется на свежую голову. Часть вопросов касались потерпевшего Бекира Мармудова. Но про него отвечали неохотно, особенно относительно взаимоотношений управляющего и хозяина.
Не ругались они? пытался узнать следователь.
Нет, как можно. Да и не нашего ума это, у них свои дела, у нас свои, отмахивались слуги. Про Азаматова разговор шел чуть лучше:
Он покидал дом? спрашивал Железманов прислугу, как мужчин, так и женщин.
Ну, у нас это не принято, мы вроде как на работу нанимались, вдруг хозяину что нужно будет, пожимали плечами женщины, а вот мужчины отвечали на этот вопрос не так уверено.
Не принято это понятно, а как на самом деле было? проявлял настойчивость Петр Андреевич, при этом стараясь всем видом показать, что хозяину он не скажет про такую мелочь, как несанкционированные отлучки из дома. И в конечном итоге молодой человек добился своего: собеседники признали, что временами слуги мужского пола покидали дом за рамками официальных выходных, которые давал хозяин. Такие самоволки были различными по продолжительности: кто-то убегал на полчаса, чтобы купить что-нибудь в ближайшей лавке, а кто-то и целую ночь отсутствовал. Особо старались не наглеть, такое случалось не часто, но факт остается фактом: у Тимира вполне могла быть жизнь за пределами дома. Про него было четко сказано, что он периодически отлучался на несколько часов. Куда? Вот этого толком никто не знал, но подробности были интересные. Вспоминали, что парнишка возвращался порой очень веселый, с радостью приветствовал товарищей, даже лез обниматься. В такие минуты старшие с осуждением подумывали, уж не выпил он? А иногда Тимир приходил мрачный как туча, молча проходил к своей койке, ложился, повернувшись лицом к стенке.
Так может он к девушке ходил? То поругаются, то помирятся? предположил Петр Андреевич.
Старшие опять осуждающе покачивали головой: в исламских семьях себе жен сами не выбирали, следовали советам отцов.
Может он подарки какие покупал? Платочки? Конфеты? допытывался следователь, иногда по подаркам можно установить того, кому они предназначались.
Конфеты покупал, леденцы на палочке, пряники, ну так это своим младшим, а вот платком один раз всего похвалился, сказал, что хочет матери подарить, отвечали свидетели.
Тут выяснилась интересная деталь: Азаматов порой искал, у кого занять. Суммы были небольшие: копеек 2030. Интересно зачем? Хотел купить подарок этой самой Липе? Как ни старался Железманов, а добиться координат полюбовницы Азаматова у него не получилось. Опять не понятно, где искать этого юного татарина. Пришлось снова провести разъяснительную работу с полицейскими чинами: пусть выявляют всех женщин с нужными именами, которые живут без мужей по любой причине умер, служит в армии, ушел на заработки, и присматриваются к ним, нет ли в доме посторонних.
* * *Еще несколько дней прошло в ожидании и повседневной рутине следственной работы: допросы и обвинительные заключения по другим делам, от которых никто его не освобождал. Но Петр Андреевич был уверен, что информация по делу о краже украшений обязательно появится. И это случилось к концу недели. Суббота и первая половина воскресенья прошли вполне спокойно, была возможность отдохнуть, никто не подрался в этот выходной день, никто не украл чужую курицу. Следователь, как и все простые смертные, просто отдыхал. Искупаться в этот день не получилось погода настроилась на мрачный лад, но зато можно было потренироваться в стрельбе и просто спокойно почитать.
Примерно в полдень на квартире следователя появился Рыбников. Вернее, в коридоре раздался сердитый голос Прасковьи:
Выходной день сегодня, до завтра подождать нельзя? Все честные люди отдыхают, бурчала она.
Впрочем, и сам Петр Андреевич, и Рыбников к таким выступлениям были привычные и просто не обращали внимание. Тимофей тоже не одарил визитера вниманием.
Нашел полюбовницу?! обрадовался следователь.
Не совсем, махнул рукой Рыбников, но по его виду было ясно, что информация у него ценная.
Рассказ его и в самом деле был примечательный. После службы в храме Рыбников прогуливался по городу, только не по Соборной улице, а по окраине в районе Овражной улицы, мало чем отличавшейся от деревенской: одноэтажные деревянные, кое-где покосившиеся домишки составляли основу пейзажа, в грязи копошились куры и утки, дворовые собаки деловито облаивали прохожих, коты лениво валялись на крылечках. Здесь селилась городская беднота, часто снимали углы крестьяне, пришедшие из деревни на заработки. Внимание унтер-офицера привлекла забавная сценка. Низенькая крепенькая поневница5 выволакивала на улицу щуплого долговязого мужичка, обильно посыпая его спину ударами своих кулачков, а также периодически вцепляясь ему в волосы и всклокоченную бороденку. Экзекуцию бабенка сопровождала воплями и криками:
Ирод! Что наделал! Убивец чистый! рыдала она.
И даже не крик «убивец» привлек внимание служилого, и даже не контраст в телосложении участников этой сценки: невысокая, но крепенькая женщина лупила высокого и худого мужчину. Больше его занимала реакция самого мужика, который не сопротивлялся побоям, только иногда пытался уклониться. Лицо его не выражало практически никаких эмоций, словно так и положено начинать воскресный день с избиения мужа женой. Одет он был также странно: старые, забрызганные грязью подштанники, застиранная косоворотка, а сверху на нем болталась не менее старая безрукавка. Обут в лапти, тоже явно неновые.
Эй, ты почто благоверного мутузишь? вступился за избиваемого Рыбников скорее ради мужской солидарности, чем из-за служебного рвения: на рабочих окраинах всякое бывает, да и влезать в семейные отношения дело неблагодарное
Ирод проклятый! Погубит он нас, все по миру пойдем! Ребятишки маленькие еще! запричитала женщина, награждая супруга очередным тычком.
Так уж погубит? воскликнул служитель закона.
Опять всю неделю мурцовку6 есть будем.
Так в чем дело? стал настаивать Рыбников, ситуация его заинтересовала.
Проигрался опять, ирод! Опять у Липы этой гадины был, всю получку спустил. А завтра за квартиру платить. На что мы жить будем? не унималась крестьянка.
Проигрался? начал понимать ситуацию унтер-офицер. В карты, что ли? Много?
Ну да, в карты! Три рубля спустил! Все зарплату недельную! И неделю назад то же было. И так на мои копейки перебивались, мурцовкой питались. Он уж так неделю назад клялся, что последний раз. Так клялся и нате вам опять проигрался.
Прости меня, Маня! Не буду больше, вот тебе крест! неожиданно подал голос мужик.
Так ты и неделю назад это говорил, обещал! еще больше зарыдала женщина. А вчера вечером деньги получил и опять все проиграл, он вон одежду и ту всю проиграл, сапоги были почти новые, кафтан, картуз тоже вполне добротные еще были.
Рыбников понял ситуацию. Она была вполне банальной. Рабочие, измученные тяжелой рабочей неделей, были рады расслабиться в выходной. Однако из-за низкого образовательного и культурного уровня выбор способов проведения досуга был невелик. Чем мог заняться неграмотный рабочий в свой законный выходной? Читать не умеет, а если даже грамотен, то привычки такой нет или купить печатную продукцию не на что. Кинематограф тогда уже существовал, но к уездным городам только подбирался. В Касимове как раз начали строить здание кинотеатра на Соборной улице. Театров в помине не было. Про телевидение и Интернет тогда не слыхивали. Оставалось одно в кабаке водку пить и в карты играть. В карты в царской России играли все: мужчины и женщины, дети и взрослые, знатные и незнатные, богатые и бедные. Играли и просто так, и с азартным интересом: на щелчки, перышки, гимназические завтраки, деньги, имения. Проигрывали целые состояния, сходили с ума. В этом и вся особенность карточной игры: страсть не знает границ, она заставляет жертвовать все и отдавать все. У кого были заводы и имения отдавали заводы и имения, а у кого не было имения спускали свою зарплату и последние сапоги с картузом, а потом сами и вся семья буквально перебивались с хлеба на воду.
Пройти мимо Рыбников не мог по двум причинам. Во-первых, он услышал знакомое имя Липа, во-вторых, само по себе заявление должно было вызвать интерес у добросовестного слуги закона. Дело в том, что хоть в карты и играли все подряд, содержание притонов, где играли на деньги, законом преследовалось. Поэтому он задал еще пару вопросов:
А Липа это кто?
Да гадина она самая настоящая, всех смущает, каждую субботу у нее играют, без копейки наших мужиков оставляет, запричитала женщина.
То есть Липа это содержательница игорного дома? догадался Рыбников.
Она, скотина такая, рыдая произнесла женщина. Вовлекает мужиков наших, как в субботу получку на заводе получат, так идут к ней, кто половину проиграет, кто все. Вон мой даже вещи проиграл, ирод проклятый. Мы из деревни приехали, на кирпичный завод устроились, думали, хоть тут полегче будет, а он все проигрывает, комнату снимаем, за нее платить надо, детей кормить надо.
Так? Рыбников повернулся в сторону мужичка, который смущенно переминался с ноги на ногу. В ответ он только кивнул головой.
Пошли со мной, приказал ему полицейский.
Это куда его? На цугундер? За что? Помилуй, батюшка, он больше не будет, зашлась в рыданьях женщина, вцепляясь в плечо мужа.
Да не рыдай так, поговорить нужно, через пару часов получишь своего благоверного, успокоил ее унтер-офицер.
Словом, сидит этот невезучий игрок у вас в коридоре, я сторожу приказал приглядеть за ним, чтобы не сбежал, закончил доклад Рыбников.
Надо ли говорить, что, несмотря на выходной день, Железманов поспешил в свой рабочий кабинет? Там с отрешенный видом на стуле примостился тот самый мужичок в странной одежде. Хорошо, что погода теплая, не замерз в подштанниках.
Давай, друг сердечный, рассказывай, где тебя так замечательно приодели, обратился к нему следователь.
Мужчина молчал.
В карты играешь? спросил напрямик Петр.
Последовал молчаливый кивок.
Ты, я надеюсь, язык не проиграл. Давай-ка не кивай, не мотай, а отвечай нормально. Где играешь?
В доме одном, наконец начал говорит свидетель.
Где находится?
На Овражной, в самом конце улицы.
Показать сможешь? Как часто играете?
Да кто как, многие каждую субботу приходят.
А по воскресеньям играете?
Ну, у кого деньги остались, те и в воскресенье приходят.
Кто хозяин?
Ее Липой зовут. Она там хозяйка.
Процент себе берет?
Да. С выигрыша несколько копеек обязательно себе удержит.
А если кто без денег приходит, в долг дает? не особо большой служебный опыт молодого следователя уже сформировал представление о нравах таких игорных домов.
Дает, и вещи покупает, некоторые так и приходят: денег нет ни копейки, они ей картуз предлагают или ремень в надежде отыграться и выкупить, она бросит копеек 10 или 20, вещь себе забирает. Ну, кому-то удается потом выиграть и себе опять свою вещь забрать, рассказывал рабочий.
Во что играете?
В «Три листика».
Ааа, протянул Петр, он не любил карты, хотя немного играть тоже умел. Во-первых, гимназические каникулы, проведенные в Одессе среди уличных мальчиков7, прибавили Петру это умение. Во-вторых, по долгу службы ему приходилось знать многое, в том числе и про карточные игры, принятые в низах общества. Карточные игры бывают разные, некоторые требуют логического мышления, умения просчитывать на много шагов вперед. Другие отличаются примитивизмом, построены на удаче и везении. «Три листика» была именно такой игрой. Неграмотным или малограмотным рабочим было не до логических построений преферанса, их как раз привлекали такие простенькие игры типа «Три листика», создававшие иллюзию возможности внезапного и быстрого обогащения, поэтому игорный дом на окраине Касимова каждую субботу был полон. И вроде никого играть не заставляли, можно просто сидеть и смотреть. Но, как правило, зрители быстро становились участниками игры, тем более что первоначальная ставка буквально копеечная одна или две копейки. Но потом сумма, стоящая на кону, постепенно растет, иногда уже доходит до трех рублей. Очень соблазнительно, потратив копейку, отхватить такой куш! Только заканчивается это часто именно так: семья остается без денег, хорошо если хоть уходили в той же одежде, что приходили. Железманову было и жалко мужика, и в то же время он недоумевал, как можно давать себя раздевать до такой степени? Впрочем, это был вопрос не просто философский или этический, а еще и правовой: содержание притонов с азартными играми и в самом деле попадало под одну из статей Уложения о наказаниях уголовных и исправительных. Надо было оформлять показания официально. Плюс еще был очень важный вопрос: