Я не против съездить с тобой к твоим родителям. Наши семьи давно дружат. Почему бы нет? вкрадчиво говорю я, поняв, что меня развели, использовали и часа через полтора планируют кинуть.
С «давно дружат» ты погорячился, Саш. Скорее, наносят друг другу визиты вежливости, скуксившись от моего предложения, отвечает Леся, наблюдая, как я лениво и с удовольствием очищаю мандарин. По салону моментально разносится цитрусовый бодрящий аромат, ощутимо поднимая настроение.
Я не против нанести твоим родителям визит вежливости.
Я против, категорично заявляет Веснушка, отказываясь от протянутой половинки мандарина. Думаю, что нам не стоит появляться вместе. Точнее, я в этом уверена на миллиард процентов.
Почему? небрежно любопытствую я.
Потому что ты намного старше, а я для моих родителей все еще их маленькая девочка, озвучивает Веснушка сомнительный аргумент.
Мы скажем, что случайно встретились, предлагаю я компромисс. Леся пренебрежительно фыркает, бракуя мою гениальную идею.
Они не поверят.
Ты за себя боишься или за меня? смакуя сладкий фрукт, уточняю я.
Не хочу проблем, нервно дернув себя за косичку, признается Олеся. Зачем нужны лишние вопросы, разговоры. Ты не знаешь, что ли, как это бывает? Мама начнет волноваться, отец спрашивать, насколько серьёзны твои намерения. Тебе оно надо?
Может, мы друзья?
Ага, а они с луны свалились. С такими, как ты, не дружат, Страйк, звонко смеется Олеся. Ее тонкий стеб начинает меня понемногу подбешивать.
Значит, я подожду в безопасном месте, пока ты освободишься, пожимаю плечами, доедая последнюю сладкую дольку. Зря она отказалась. Мандарин очень даже съедобный.
Я хотела остаться на ночь.
У меня? широко улыбаюсь я.
У родителей, Олеся смотрит на меня, словно я сказал какую-то дикую дичь.
Ты шутишь? я все еще не верю, но судя по выражению ее лица, она абсолютно серьезна. Охренеть, Лесь. У меня нет слов.
Я все-таки вызову такси, вымученно бормочет Олеся и утыкается в свой телефон, явно вознамерившись заняться именно тем, что озвучила.
Как хочешь, Веснушка, отзываюсь равнодушно.
Ну, я пойду? Не буду тебя задерживать, она отстёгивает ремень, смущенно заглядывая мне в лицо.
Иди. мрачно киваю я.
Не возражаю, не отговариваю, не обещаю позвонить, не прошу ее мне написать. Смотрю, как она неуклюже выбирается из машины, расстроенная, несчастная, дико обиженная, и не чувствую ничего, кроме глухого раздражения. Цирк уехал, клоуны остались. Точнее, одна клоунесса в зеленых кедах. А мне уже по барабану. Достала. Пусть катится, куда хочет. На такси, пешком, ползком мне глубоко плевать. Лимит моего терпения исчерпан. Я отказываюсь понимать все ее шарады и заскоки. Она забавная, смешная, с чувством юмора, под одеждой полный порядок, секс у нас был классный, но на этом можно поставить точку. Будем считать, что наши тараканы не ужились. Бывает С этой мыслью, я опускаю на глаза темные очки-авиаторы, завожу мотор и резко срываюсь с места, поднимая шинами облако пыли и оставляя позади нелепую девчонку с косичками.
В тот момент мне казалось, что наши с Веснушкой пути больше никогда не пересекутся. Не было ни сожаления, ни особой обиды, ни каких-либо претензий. Она такая, какая есть словно с другой планеты, где обитают розовые единороги и отважные феи, способные одним взмахом волшебной палочки спасти сказочный мир. Моя реальность разительно отличается от той, в которой живет Олеся, и даже не в силу разницы в возрасте. Ей вполне комфортно в своем измерении, а я не хочу тратить свое время на то, чтобы вытащить Веснушку оттуда и открыть глаза на действительность. Олесе это не нужно, как и мне.
Эпизодическое помутнение закончилось.
Мне больше неинтересно.
Глава 6
Неделю спустя
Кравцов
Мам, этого следовало ожидать. Я давно тебя предупреждал и предлагал переехать ко мне, одной рукой обнимая за плечи рыдающую мать, второй протягиваю ей кружку с теплым чаем. Сейчас бы ей больше помог глоток коньяка, но она наотрез отказалась. Спиртное в моей семье категорически не приемлют, а вот предательство и распутство давно стало допустимой нормой.
Куда? В твою съёмную квартиру? Ты один тут едва помещаешься, всхлипывает мама, поднимая голову и окидывая взглядом небольшую комнату, соединённую с кухней. Есть еще спальня, но она совсем крошечная и вмещает в себя только кровать и гардеробный шкаф. Это все твое упрямство и дурацкая гордость, Саш, она неожиданно переводит стрелки на меня. Сколько раз отец предлагал купить тебе квартиру в новостройке?
Ты забываешь про условия, прохладно напоминаю я. Папа ничего просто так не делает. Квартиру он предлагал, как аванс, если я соглашусь работать в «Иштар». Ты правда хочешь, чтобы твой сын до конца жизни занимался пластикой женских половых губ и делал операции по уменьшению размеров влагалищ?
Центр предлагает широкий спектр пластических процедур, смутившись, отвечает мама. Совсем необязательно делать то, что ты перечислил.
Сделав глубокий вдох, я уговариваю себя учесть ее тяжелое моральное состояние и не усугублять положение ненужными спорами.
Я планирую построить себе карьеру в другом направлении, мам. Давай закроем этот вопрос. Я думал, что ты меня понимаешь и поддерживаешь, без упрека говорю я. Встав с дивана, иду к барной стойке и под осуждающим взглядом матери наливаю в стакан виски. У меня сегодня выходной, зачем-то оправдываюсь, поднося стакан к губам.
Я надеялась, что ты поедешь к отцу и поговоришь, произносит подавленным голосом.
О чем? нахмурившись, я в некотором недоумении смотрю на мать. Стакан на всякий случай отставляю на столешницу, а сам усаживаюсь на высокий барный стул.
Ты его единственный сын, опухшие от слез глаза загораются лихорадочным блеском. Он должен прислушаться к твоему мнению.
Мам, отцу всегда было плевать на мое мнение, возражаю я излишне резко, но зато честно. Почему ты решила, что сейчас он сделает исключение? Даже если случится чудо, ситуация все равно уже не рассосется сама собой. Какой у Юльки срок?
Двадцать недель, с рыданием в голосе выдает мама. У них девочка будет. Они уже и имя придумали. София закрыв лицо ладонями, она горько плачет, заставляя мое сердце сжиматься от жалости к ней и ненависти к отцу и его шлюхе.
Ты же сама все понимаешь, мягко говорю я. Это должно было рано или поздно случиться. Пока ты закрывала глаза и притворялась идеальной понимающей женой, Юлька методично обрабатывала отца.
Я думала, что это очередное увлечение, хлюпая носом, сипло объясняет она свою пассивную позицию.
Он три года ее содержит не скрываясь, водит по ресторанам, возит на моря. Я пытался его образумить, но это бесполезно.
Он хочет развестись, выдавливает мама и снова заливается слезами. Притащил ее в наш дом. Они сейчас там празднуют. Он меня выгнал.
Урод, мрачно рычу я, возвращаясь к матери на диван. Забрав кружку из ослабевших пальцев, крепко обнимаю ее, позволяя выплакаться на моем плече. Я здесь только ночую, мам. Диван, на котором мы сидим, полностью в твоём распоряжении.
Я не могу не хочу быть тебе обузой.
Фигню не городи, отрезаю я, гладя ее по волосам. К тому же это ненадолго. После развода купишь себе хорошую квартиру и еще останется на безбедную жизнь. За тридцать лет брака с этим озабоченным козлом ты заслужила внушительную моральную компенсацию. Помочь тебе с поиском адвоката? услышав мой вопрос, она начинает рыдать еще сильнее. Завтра же займусь. Ни о чем не беспокойся. Через пару месяцев ты поймешь, что отец сделал тебе подарок, избавив от своей тирании, обещаю я. Пусть Юлька теперь несет этот крест. Главное, чтобы вас развели до того, как он опомнится.
Ты думаешь, что он опомнится? затихнув, мама отстраняется и с щенячьей надеждой смотрит на меня. Я уверен, что опомнится и пожалеет обо всем. Любовница отца на два года младше меня, молодая, настырная, наглая и меркантильная до мозга костей. Выжав из богатого папика все, что можно, она кинет его стареть в одиночестве и переключится на идиота помоложе. Больше всего я боюсь, что, когда это случится, отец приползет к матери с повинной, и она примет его обратно.
Сглотнув скопившуюся горечь, я обреченно качаю головой:
Тебе нужен хороший психолог, мам. В Сеченке есть отличные специалисты, занимающиеся частной практикой за стенами универа. Я попрошу, чтобы тебя записали.
К моему несказанному удивлению, она послушно кивает. Я с облегчением выдыхаю. Радоваться рано, но, по крайней мере, мама готова принять от меня помощь, а это уже прогресс и большой шаг к исцелению от нездоровых отношений с моим отцом. Поговорить с ним мне все же придется. Даже не поговорить. У меня кулаки чешутся от желания хорошенько ему вмазать. Давно надо было это сделать, но мать не позволяла, всегда влезала между нами, стояла горой за стареющего кобеля. На Юльку и ее чувства мне глубоко насрать, да она и не полезет в драку. Трусливая шлюховатая дрянь.
Вечером, дождавшись, когда мама уснет, напившись валерьянки, я тихо выхожу из квартиры, сажусь в машину и еду за город, в семейное гнездо Кравцовых, где прошли мои детство и юность, где родилась моя сестра и произошла самая страшная трагедия нашей семьи. Мне было семнадцать, когда она умерла, и с того момента все пошло наперекосяк. Отец никогда не был идеальным мужем, но после смерти Олеси слетел с катушек, начал гулять открыто, мать погрязла в своей депрессии и беспомощности и пыталась удержать хотя бы призрак прежней семьи, а я через год пребывания в этом аду сбежал. Сначала в общежитие при универе, а потом в съёмную квартиру. Вдали от них я научился снова дышать свободно и принимать жизнь такой, какая она есть с горькими потерями и несбывшимися надеждами. Я пережил свое горе в одиночестве, а родители так и не смогли. Но то, что делает отец, ничем нельзя оправдать. Он ведет себя, как бессердечная, бессовестная скотина, по отношению к женщине, посвятившей ему всю себя без остатка. Он все у нее забрал, лишив самоуважения, достоинства и шанса на личное счастье.
Я бросаю Ягуар перед воротами, не заезжая на территорию. Не собираюсь надолго задерживаться в этом гадюшнике. Разговор у нас с отцом будет конкретным и очень коротким. Заметив на придомовой лужайке два незнакомых внедорожника, сардонически ухмыляюсь. Похоже, отец и правда решил отпраздновать грядущий развод и заодно создание новой ячейки общества. А единственного сына не пригласил. Какая досада! Ничего, я не гордый. Могу и так заявиться.
Звуки музыки и гомон голосов доносятся с другой стороны дома, где расположен сад, мангальная зона, открытый бассейн с шезлонгами и просторная беседка. Идеальное место для релакса и отдыха с гостями в тени вечнозеленых высоких елей и туй. Сунув руки в карманы брюк, я направляюсь туда по выложенной фигурным камнем дорожке. Адски хочется заткнуться сигаретой, чтобы обуздать клокочущий внутри гнев, но я намеренно отказываю себе в этом удовольствии. Ярость мне сейчас необходима, как воздух.
Мое появление замечают далеко не сразу, дав мне фору на то, чтобы оценить обстановку. Я замедляю шаг, рассматривая присутствующих. Цветущий сад утопает в розовато-оранжевом предзакатном свете, кое-где уже зажглись вечерние светильники. Идеальный газон, безупречный ландшафтный дизайн, веселящаяся компания. Кулаки непроизвольно сжимаются, когда я нахожу взглядом отца. Он стоит ко мне спиной вместе с двумя мужчинами, которых мне сложно идентифицировать, пока не подойду ближе. Отец и его гости заняты приготовлением барбекю. Сквозь ритмичную музыку я слышу их голоса и громкий смех. Следующей я замечаю Юлю в компании еще двух женщин, комфортно расположившихся на мягких креслах в беседке. Садовую мебель, кстати, выбирала и покупала мама, и пледы, и чертовы фонарики, и все остальное, что наполняет сад уютом и теплотой. На круглом столике красуется мамин любимый чайный сервис, который она использовала только для особых случаев. Новая хозяйка светится от удовольствия, опираясь на мягкую подушку и попивая чай из фарфоровой чашки. От такого кощунства и наглости сводит челюсти и темнеет в глазах. Узнав среди собеседниц Юльки Матвееву Светлану, я на какое-то время впадаю в ступор. Почему-то только сейчас замечаю, как сильно Олеся похожа на свою мать. Те же зеленые глаза и пшеничные длинные волосы, бледная кожа и тонкие черты лица, но в отличие от дочери у Светланы Андреевны есть стиль и вкус, с помощью которых она изысканно подчеркивает достоинства своей неброской внешности. Значит, один из мужчин, жарящих шашлык, Игорь Степанович. Я переключаю внимание на зону барбекю как раз в тот момент, когда Матвеев снимает с углей решетку с готовым мясом. Отец в знак одобрения хлопает его по плечу, неизвестный третий подставляет блюдо под шашлык, а я тихо о*уеваю, наблюдая за происходящим.
Выходит, что Матвеевы, как ни в чем ни бывало, приехали знакомиться с пассией отца, и, похоже, их совсем не напрягает отсутствие хозяйки дома. У меня нет слов, один мат в голове.
Ну все, налюбовался, оценил обстановку, теперь пора пообщаться поближе.
Всем приятного вечера, подчеркнуто вежливо здороваюсь с присутствующими, неторопливо приближаясь к мужчинам. Что празднуем? обращаюсь непосредственно к отцу. В моем голосе нет ни намека на разрывающую изнутри черную ярость.
Александр, ты какими судьбами? отец недовольно хмурится. Его приятели, правильно оценив ситуацию, удаляются к женщинам. В саду сразу становится заметно тише, градус напряжения зашкаливает.
Поздравить тебя пришел. С грядущим пополнением. усмехнувшись, отвечаю я, разглядывая лоснящуюся, местами поплывшую рожу отца и заметные залысины на висках. Ради молодой любовницы мог бы и подтяжку сделать в собственной клинике, жир из пуза и боков откачать или на худой конец спортом заняться. Пересадка волос тоже не проблема. Но зачем? Он же считает себя даром судьбы для любой женщины. Угадайте, кто его в этом убедил? Та, чье отсутствие празднуют ее вчерашние друзья.
Если тебя мать послала, то сейчас не лучшее время. Поговорим в другой раз.
А другого раза не будет, пап, спокойно произношу я.
Он удивленно вскидывает брови, собираясь что-то сказать. Не жалея сил, я бью его кулаком в лицо. Правая рука немеет, раздается противный хруст, и вместо слов из горла отца вырывается булькающий звук. Отшатнувшись под воздействием удара, он хватается рукой за разбитый нос, мыча что-то нечленораздельное. Бью во второй раз, и отец грузно валится на землю, хрипя от боли. Трусливо прикрывается окровавленными руками, когда я делаю шаг вперед.
Ты свой выбор сделал. Только попробуй хотя бы раз появиться в нашей жизни. Убью, сплюнув в сторону, с презрением смотрю в начинающие заплывать глаза отца. Понял? спрашиваю ледяным тоном.
Он быстро кивает, отползая в сторону к бегущим на выручку защитникам. Не могу поверить, что вот это жалкое ничтожество столько лет диктовало, как нам жить.
Все в порядке. Я ухожу, подняв ладони, обращаюсь к подоспевшим приятелям отца.
Где-то на заднем фоне слышу истеричный визг Юльки и удовлетворенно улыбаюсь, встретив ее перепуганный взгляд.
Хрен ты получишь этот дом, сука. Дед завещал его мне. Приятного вечера, махнув ей рукой, я разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и вальяжной походкой покидаю «веселую» и «дружную» компанию.