Иринушка, зайди к Анне Львовне, когда урок закончишь.
Спасибо, Варвара Сергеевна, я вас поняла. Зайду.
Через пятнадцать минут она нашла завуча. Невысокая суховатая Анна Львовна стояла на балкончике, курила. Анну Львовну блестящего пианиста и педагога кто-то любил, кто-то боготворил, кто-то боялся. Но уважали все. Это относилось и ко многочисленным ученикам, и к коллегам. Даже за глаза называли по имениотчеству.
Ирина! Заходи, пророкотала Анна Львовна, затушила сигарету и сама зашла в комнату. Что там у вас с этой Дельцовой?
А собственно, ничего! Ирина Вениаминовна вспыхнула. Она думала, что разговор пойдёт о консультации для двух её выпускниц. Консультацию уже пару раз откладывали по разным причинам. Такого оборота она не ожидала. Я объяснила, что в этом году набора не имею, класс перегружен, и отправила к вам. О прослушивании речь не шла.
Какое прослушивание?! Завуч усмехнулась. За неё Андрей Яковлевич ходатайствует. Поняла задачу?
А что, «там», Ирина Вениаминовна метнула взгляд под потолок, теперь занимаются комплектованием моего класса, а заодно и моим свободным временем?
Да подожди, не кипятись! Чего ты хочешь? Как работаешь, то и имеешь. У тебя Малахова с Кучеренко выпускаются. Вот и вакансии.
Знаю я свои вакансии. Я вообще никого брать не собиралась. Дочь уже забыла, как мама выглядит. И муж, между прочим, ворчит не первый год.
Привет им от меня огромный. Значит, точно не хочешь?
Не хочу, Анна Львовна. И Дельцовы тут ни при чём. Какая разница, с кем заниматься? Я правда не хочу. Хотя бы этот год
Ну и ладно. И посылай их всех к Андрею Яковлевичу.
Ирина Вениаминовна перевела дух: Анна Львовна её всегда понимала.
Да, кстати, у меня завтра будет часик свободный. Двое заболели. Сегодня гуляю, и завтра с пяти до полседьмого «окно». Давай своих выпускников.
Спасибо. Мы обязательно к пяти подойдём! Ирина Вениаминовна, обрадованная тем, что оба вопроса решились так легко и правильно, резко открыла дверь и чуть не сшибла вахтёршу.
Ох, Варвара Сергеевна! Простите, бога ради!
Ладно! Не зашибла! А вот тебя «сам» зовёт, она кивнула на кабинет директора, иди.
«Сам» был порывист, высок, красив и стар. Его специальностью были духовые инструменты. Говорил он громко, разговаривать любил и умел, особенно с родителями своих учеников.
Ирина! Что это за выкрутасы с Дельцовой?! Мне только что звонил Андрей Яковлевич
Ну, ясно Ирина Вениаминовна закатила глаза. Пошла крутиться карусель. А с Дельцовой ничего, Эдуард Алексеевич! Её девочку будет учить другой педагог вот и все, как вы сказали, «выкрутасы».
Ты прямо как младенец. А ремонт в школе? Это тоже другой педагог?
Вот именно! Другой. И вообще, почему вы на меня кричите? Ремонт? Ремонт это ваша задача. А я со своими справляюсь.
Да никто и не спорит, сбавил тон директор, подошёл и взял Ирину Вениаминовну под руку. Ты пойми меня. Без расположения Андрея Яковлевича мы так и будем работать в классах с протекающими потолками. Ремонта сколько не было? Знаешь. Ну возьми ты этого ребёнка! У тебя же выпуск есть. Мы все тебя очень просим.
«Мы» Не бывать этому! Ирина Вениаминовна рванулась к выходу и вдруг застыла. Хотя усмехнулась, хорошо, предположим Но сначала ответьте мне на один вопрос.
Иринушка, хоть на два!
Если в школе, на школьном инструменте, ежедневно будет заниматься ребёнок, вы не будете против?
Что ещё за интриги? Какой ребёнок?
Хороший. Музыкальный ребёнок. Но инструмента дома нет и не предвидится в обозримом будущем.
Ладно, пусть занимается. В учительской всегда пусто. Инструмент, правда, дрова. Но пока живой.
Тогда я беру вашу блатную Дельцову и беру ещё одну ученицу Дашу Заяц. Вот так!
Ирина Вениаминовна наконец-то разозлилась и вылетела из директорского кабинета, едва удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью.
Пока я, стоя за дверью, слушала, как мама рассказывает о папе, я думала, что вот сейчас она закончит и учительница скажет, что мне можно приходить к ней в школу. Но мама говорила и говорила, а я всё ждала и ждала: вот, вот сейчас!..
Мир отвернулся от меня, когда Ирина Вениаминовна вышла из кухни. Я всё поняла сразу. И то, что она ничего мне не сказала, на самом деле было красноречивее любых слов: меня не пустили!
Когда она ушла, я безоговорочно пошла в кровать, но пролежала бо́льшую часть ночи, глядя в потолок. Потом заснула. И мне приснился какой-то кошмар, где у всех людей не было ртов. И у меня не было рта. Я бежала по зелёному лугу, мне хотелось петь, а рта не было. Я закричала, переполошила весь дом, а к утру опять затемпературила.
В последующие дни я шаталась по кустам, по пустырю, тянувшемуся недалеко от нашего дома. По-настоящему мне не хотелось ничего. Единственное активное действие, предпринятое мной, было по-детски нелепо, но терапевтически необходимо: я в щепки изломала свою волшебную палочку. После чего не то что успокоилась замерла.
В тот вечер мама вышла на минутку к соседке. Папа спал. Аня с Викой сидели на скамейке во дворе. Когда раздались два коротких звонка, я нехотя сползла со своего кресла и пошла открывать. На пороге
Когда в глазах прояснилось, я, к своему удивлению, обнаружила, что лежу на диване, а надо мной склонились сразу и растерянная, озабоченная мама, и учительница Ирина Вениаминовна.
Дашенька, ты как? спросила мама.
Хорошо. Собственный голос показался мне далёким-далёким и совершенно чужим.
Ирина Вениаминовна взяла меня за руку и спросила, почему-то глядя на маму:
Ты ещё не передумала учиться в волшебной музыкальной школе?
Нет, ответила я.
Знаешь такую присказку: «Быстро сказка сказывается, да не скоро дело делается»?
Да, кивнула я. На большее, чем «да» и «нет», меня не хватало.
Прекрасно. Так вот, до сих пор была долгая и не всегда радостная сказка. Поэтому я и не приходила к тебе. А теперь пора дело делать. Учиться пора.
Мама хотела что-то сказать, но Ирина Вениаминовна опустила мою руку и дотронулась до маминой:
Подождите, Анастасия Семёновна. Мы с вами отдельно поговорим. Наедине.
Потом она поглядела на меня.
А знаешь ещё такую поговорку: «Утро вечера мудренее»?
Знаю. Это если что-то важное делать, то сначала нужно поспать.
Правильно. По-твоему, учиться музыке это важное дело?
Важное.
Тогда закрывай глаза и спи. А мы с твоей мамой обо всём договоримся.
Учительница развернулась и потянула за собой маму. Я прилежно закрыла глаза. Мир снова становился волшебным.
* * *
Я не понимаю, что происходит, растерянно развела руками Настасья, когда женщины уединились на кухне.
Сейчас объясню. Присядем?
Да-да, конечно, засуетилась Настасья.
Не сводя глаз с Ирины Вениаминовны, она выдвинула табуретку гостье, потом ногой себе.
Молчали долго. Ирина Вениаминовна не знала, как сообщить о принятом решении так, чтобы не обидеть, мучительно подбирала нужные слова, но потом оставила эту затею и сказала просто, по-деловому:
Я договорилась о Дашиных занятиях с директором школы Эдуардом Алексеевичем. Ваша девочка сможет ежедневно заниматься на школьном инструменте. Свой вам покупать не придётся.
Настасья подалась вперёд, хотела что-то сказать, но Ирина Вениаминовна, опередив её намерение, положила свою мягкую полную руку на руку женщины.
Подождите немного. Я не всё сказала. Бывают исключения из любых правил. Этот случай именно такой. Если вы не возражаете, мы с вами соберём необходимые справки, чтобы Даша попала в программу по обучению талантливых детей. Это бесплатно.
Ирина Вениаминовна почувствовала, как дрогнула Настасьина рука.
Не гарантирую, что получится. Но попробовать стоит. Посмотрите на ребёнка. У неё глаза перестали светиться. Она болеть начнёт
Да начала уже, махнула свободной рукой Настасья. Чуть понервничает и температура.
Видите! Чего ещё ждать? Главное было найти инструмент. Его нашли. И дома девчушка шуметь не будет.
Всё уже было сказано, а Настасья продолжала сидеть, заморожено глядя на стену позади Ирины Вениаминовны.
В каком-то порыве Ирина Вениаминовна вскочила, шагнула к женщине и опустила руки на её напряженные плечи.
Решайте, Настенька! Нечего тут стесняться. Вырастим мы вашу Дашку. Все вместе и вырастим. Вы в основном, а школа и государство помогут. Грех отказываться!
Жёсткие плечи опали.
Ну вот и договорились! Вот и ладно! Теперь эмоции оставим до лучших времён и перейдём к делу. Вы готовы слушать?
Настасья кивнула.
Тогда запоминайте. Даше необходимо сдать вступительный экзамен приёмной комиссии. Моё прослушивание, конечно, будет учтено, но для поступления этого недостаточно. Экзамен она сдаст. Ей в общем-то и консультации не нужны. Разве только чтобы не растеряться. Это на ваше усмотрение. Будет желание приходите. Расписание консультаций уже вывешено в школе на доске. Я его, к сожалению, ещё не переписала. Сами экзамены назначены на первое июня. На десять часов. Так Ах да! У вас найдётся чистый лист? Необходимо написать заявление на имя директора.
Найдётся.
Несите.
Ирина Вениаминовна недоумевала: прилично отыграли обе выпускницы, вымучила свой куцый балл Аня Емцова, неожиданно разыгрался Женя Жбанов. Прошла первая консультация, за ней вторая, а Даши всё не было. Достаточно узнав девочку, Ирина Вениаминовна с трудом удерживала себя от очередного визита в её дом. Пришла Даша лишь за три дня до экзаменов, с широкой улыбкой, румяная, с толстенной повязкой на голове.
Ирина Вениаминовна ахнула:
Дашуха! Что случилось?
Это у меня этот, как его? Отит какой-то! Уши болят! довольно пояснила девочка. Они стреляют, как из пистолета. Мы даже к врачу ходили. Меня сначала хотели в больницу положить, но я заплакала, и мама сказала, что сама меня вылечит. Я потом всё время дома в кровати лежала и таблеточки беленькие пила. А сегодня пришла врач и сказала, что можно немного гулять. Только ватку снимать нельзя. Мама сказала, что это мой шлем, а я космонавт!
Как же ты, космонавт, экзамены будешь сдавать?
Даша смешно, как-то по-мультяшному пожала плечами.
Ну да ладно, что-нибудь придумаем.
А меня на полчаса отпустили, чтобы я к вам сбегала, узнала, когда нам на экзамены прийти. И сейчас же домой!
Я маме уже говорила первого июня, в десять. Сроки не перенесли. Это суббота. Я думаю, вы сможете прийти вместе. Будет не очень долго. Если мама занята, приходи одна. Ты всё запомнила?
Угу. Она придёт! Хотя я уже большая! Мне целых семь лет!
Целых семь?
Ага! Я уже как старушка!
Ну, до старушки тебе ещё далековато. А вот в школу в самый раз! Хорошо, что пришла, а то я волноваться начала: где там наша Даша? Теперь беги домой, хорошенько лечи уши. Они для музыканта почти самое главное.
А что ещё главнее? удивилась Даша, искренне полагая, что музыканты играют пальцами, но никак не ушами.
А главнее всего голова. И сердце. Представляешь? Ты, наверное, думала, что музыку делают руки?
Даша кивнула.
Они тоже не на последнем месте. Но настоящая музыка делается не только руками. Вот как!
Это было открытием. Правда, как голова может делать музыку, Даша не поняла, но раз Ирина Вениаминовна сказала, значит, так оно и есть.
Даша вела маму за руку. Именно так. Не наоборот. И беспрерывно болтала, показывала и рассказывала:
Это школа, это добрая бабушка Варвара Сергеевна. Она всегда спит. Это комната, где есть самый большой рояль с крышкой, похожей на крылышко, а это комната учительницы Ирины Вениаминовны.
Даша схватилась за дверную ручку.
Доченька, положено стучаться
Какое там! Она распахнула дверь рывком и замерла на пороге: учительница была не одна. Около стола сидела красивая, как королева, тётенька. Красивее мамы. Даша засомневалась, обернулась к Настасье. Да, красивее. У мамы нет такого костюма с блёсточками и таких волос. Белые, поднятые вверх, они напоминали сладкую вату, которую в праздники продают на бульваре. Но когда тётенька мельком зацепила взглядом вновь прибывших, Даша тут же поняла, что ошиблась. Её мама в чёрной юбке и простой голубой блузке была всё же красивее этой королевы. Потому что королева, скорее всего, приходилась какой-нибудь сестрой Снежной королеве, про которую недавно Аня читала Даше книжку.
Тётенька, больше не обращая внимания на пришедших, поправила бант, порхающий над головой такой же беленькой, как она сама, девочки, почему-то поморщилась и продолжила фразу, прерванную появлением Даши и Настасьи:
Так вот, Ирина Вениаминовна. Я убеждена, что девочек нужно одевать безупречно! Это приучает их чувствовать себя настоящими леди. Безо всяких отговорок. Если ты настоящая мать, твоя дочь обязана выглядеть достойно. Если это колготы, они не должны висеть гармошкой. Иначе создаётся впечатление нечистоплотности, грязи и какой-то нищеты.
Даша опустила глаза. Её колготки, лучшие, те, в которых самая рослая из сестёр, Аня, когда была маленькая, ходила на утренники в детский садик, спускались на сандалики именно такой гармошкой, про которую говорила тётя. Только Даша была с ней не согласна, потому что как раз сегодня мама сняла их с верёвки, на которой они сохли, выстиранные прошлым вечером. Тётя, конечно, знать этого не могла. Чтобы разрешить недоразумение, Даша сначала тихонько, а потом погромче вдруг её не услышат сказала:
Нет! Они не грязные. Их мама выстирала только вчера.
Дашка! Настасья ахнула и прижала дочь к себе, инстинктивно ставя барьер между ней и этой незнакомой красавицей, хотя и понимала, что не их появление вызвало подобные заключения.
Но Ирина Вениаминовна уже шагнула к пришедшим, крепко сжала Дашину руку, ввела девочку в класс и обратилась к Настасье:
Доброе утро, Анастасия Семёновна. Дашунчик, здравствуй! Как твои уши?
Хорошо! Уже почти не пулемётят.
Замечательно. Лида, Даша, знакомьтесь! Если экзамены пройдут успешно, вы будете заниматься вместе в первом классе.
Вместе? Лицо Веры Филипповны неприятно вытянулось.
Ну, не совсем вместе. Вы меня не так поняли, поправилась Ирина Вениаминовна. Конечно же уроки у них будут у каждой свои. Обычные сорок пять минут. Я имела в виду, что очень хорошо, если в класс приходит не один первоклассник, а хотя бы двое. Девочки смогут вместе ходить на групповые занятия, выручать друг друга. Подружатся. Им вдвоём будет легче усвоить требования музыкальной школы. К тому же мы сможем попробовать игру в ансамбле. Естественно, когда у них появятся навыки сольной игры.
Ах так! Это интересно, наконец улыбнулась Вера Филипповна и обратилась к дочери: Лидия, познакомься с девочкой.
Вот теперь Даша смогла её рассмотреть! До сих пор девочку прикрывала мать. Из-за неё выглядывала лишь голова с бантом и целая гора тонкого полупрозрачного розового шёлка. Теперь эта гора рухнула на пол, прямо на серебряные туфельки и тоненькие, белые, безо всякой гармошки колготки. Даша неслышно ахнула. Если Вера Филипповна была королевой, то Лидочка, несомненно, принцессой. Словно заворожённая, Даша подошла и потрогала струящийся шёлк.
Ух ты!
Это бальное платье. Оно очень дорогое, сообщила нисколько не смутившаяся Лидочка. И дружелюбно уточнила: Тебя Дашей зовут?
Даша кивнула.
Ты тоже будешь на пианино играть, как и я?
Даша кивнула снова. На нормальные слова её пока не хватало. Во-первых, опять заболело ухо, а во-вторых, в отличие от Лиды, она стеснялась.
А я скоро буду выступать на сцене. Чтобы мне все хлопали. А ты?
Даша задумалась. Наверное, это интересно, когда тебе все хлопают. Только страшновато. Она утвердительно кивнула.
Мама! закричала Лидочка. Даша тоже будет звездой!