Второе действие у Бубнового валета на галдарее, на берегу Дуная. Сидит он сам на троне, а конюх его гостей из женского сословия принимает и все ему рекомендует их. И все по сортам поделены. Первым подвел девиц сорт похуже, в розовых юбочках, а валет головой машет: «Не по нраву, говорит, мне этот сорт». Подвел ему конюх в зеленых юбочках: «Эти, говорит, для вашей милости поинтереснее» А валет им рукой: «Брысь!» С третьим сортом то же самое. Одна было и приглянулась валету, да вдруг показалась Дева Дуная. Сама она нейдет, а ее матка ейная силком тащит. Как увидал ее валет тут ему и смерть пришла! В один миг сердцем пронзился и говорит своему секретарю: «Мухамед Каюмыч, вот, говорит, моя невеста, и ежели она танцам обучена, как следовает, то я с ней и перевенчаюсь». А Дева Дуная и руками, и ногами, потому уж в конюха влюбившись. «Нет, господин валет, я танцы танцевать не умею и потому за вас замуж не пойду». А валет ей: «Ничего, научат, у меня и учительша припасена». Стали учить Деву Дуная. Не выходят у ней танцы, да и конец, потому что она притворяется, что не умеет танцевать, и одной ногой делает такие балетные слова: «Чтоб тебе, валету, сдохнуть», а другой: «Ах, милый конюх, как я тебя люблю». Ну, согласия-то и нет. А конюха в это время и дерни нелегкая подскочить да за руку Деву Дуная взять, чтоб мерси ей сказать. Мерсито и сказал на свою голову. Почувствовала Дева Дуная в своей руке конюшенную руку, воспламенилась сердцем да и давай с ним уж настоящие балетные танцы танцевать во всем любовном виде. Валет увидал эти танцы, закричал перстами: «Ведите меня сейчас с ней к мурзе мухоеданской под венец!» А Дева Дуная ему отказ. «Ну, коли так, мы турецкие зверства пустим», сказал валет. «И турецкими зверствами, говорит, ничего не возьмешь, потому я до пронзительности всех семи чувств в конюха влюблена и уж лучше утоплюсь». «Ан, не утопишься!» «Назло утоплюсь». И тут Дева Дуная улыбку коварную сделала, вбежала на галдарею, прыг оттуда в Дунай, и только пузырьки пошли. Ну, тут сейчас смятение. Начали ей в реку веревки кидать. Да уж словишь, как же, держи карман! Дева Дуная утонула, а конюх совсем в бесчувствие чувств от жалости пришел, и начало его кочевряжить, словно кликушу порченую. Помотался с четверть часика, с товарищами поругался, супротив валета шпагу вынул, подумал да и сам бултых за Девой Дуная в Дунай.
Потом Дева Дуная оказалась русалкой в подводном царстве, а конюх около нее прислужиющим и поступил уж не в егаря, а в кучера к воденику. Два утопленника было, так как же их не упомянуть за упокой! Да ты спишь? спросил муж жену.
В ответ раздалось сопение.
Ну, заговорил зубы! Без ругательной словесности дело обошлось, добавил он и умолк.
Знакомые разговоры
Ну, что же, выиграли вы вчера что-нибудь на пятипроцентные билеты?
Чуть-чуть не выиграла.
В том-то и дело, что чуть-чуть не считается.
Нет, вы представьте себе какой случай: номер билета подошел, но серия 18151, а у меня 15181. Ежели читать наоборот, то выиграла. Это уж даже совсем обидно. Я чуть не заплакала.
Есть о чем плакать! замечает муж. Ежели бы и выиграла, то только пятьсот рублей. Что это за выигрыш? Тьфу! И больше ничего. Не стоит из-за этого крови портить. Вот ежели бы двести тысяч, семьдесят пять тысяч, сорок тысяч, наконец хоть двадцать пять тысяч это я понимаю. А то мучаешься, мучаешься, терзаешься душой, по ночам сны какие-то страшные видишь, и вдруг за это пятьсот рублей!
Все-таки лучше, чем ничего, стоит на своем жена.
Пустяки. Здоровье дороже пятисот рублей. Нет крупного выигрыша черт с ними, остальными!
Вот ты всякий раз чертыхаешься, оттого тебе Бог и счастья не дает.
А тебе дает?
Все-таки близко было. Чуть-чуть не выиграла. В этот тираж чуть-чуть, а в следующий, пожалуй, и внастоящую выиграю.
Я тебе прямо, Матрена Петровна, говорю: ежели ты пятьсот рублей выиграешь, то я этот билет и вместе с выигрышем в нищенский комитет отдам, потому это будет насмешка и больше ничего. Помилуйте, у целого семейства в течение четырнадцати лет души дрожат, как овечьи хвосты, по два раза в год, и вдруг пятьсот рублей!
Я тебе несколько раз говорила, Антон Игнатьевич, что нам нужно поменяться билетами. Ты возьми себе четные номера серий, а мне дай нечетные, а то у нас наоборот.
Зачем же это? Четные номера серий женщине больше приличествуют, чем нечетные. Замужняя женщина очень часто бывает чет, а мужчина никогда. Он всегда нечет.
То есть как это? спросил гость.
Очень просто, отвечал хозяин. Вот и теперь она в интересном положении значит, чет, потому что в ней сосредоточиваются два живых существа, а я нечет и никогда четом не буду.
Ах, в самом деле, пожалуй, что это и так! воскликнула жена. А я-то дура!.. Но отчего же я ни разу не выиграла? И ведь знаете что: в день тиража даже постилась, ничего не пила, не ела, пока муж из банка таблицы выигрышей не принес. А ведь как есть хотелось-то! Сижу у окна, поджидаю его и вижу, что он идет такой печальный-препечальный, ну тут я сейчас схватила филипповскую сайку с миндалем и изюмом и давай ее есть, как крокодил.
А я так даже пелену в нашу церковь при своих старых глазах сбиралась вышить, и вдруг тоже ничего! проговорила сидевшая тут же теща и вязавшая чулок. А у меня билет-то какой! Три ноля на конце.
Захотели вы уж ждать что-нибудь от нолей! Оттого и не выигрываете, что три ноля! сказал гость.
Нет, позвольте, батюшка, и номер билета третий, остановила его старуха. А этот номер я даже во сне при пророчестве видела. Вижу я, что будто передо мной спускается на радужном облаке старец с брадою до чресл. Спустился и развернул свиток, а на свитке номер третий. Ну, как же после этого не уповать!
Просто вы, маменька, сослепа не разглядели, сказала дочь. Старец вам на свитке цифру пять или восемь показывал, а она вам показалась за три.
Ну вот! То есть так явственно видела, что и сказать нельзя!
Что вы толкуете! Вы вон в воскресенье видели, что мимо наших окон шел Петр Семеныч и кланялся, а на самом деле это был Иван Иваныч. Так вам и номер во сне показался. Ведь без очков спали?
Без очков.
Ну, вот видите ли! А то уж как бы не выиграть при таком случае?! Прикажете еще стакан чаю? обратилась хозяйка к гостю.
Тот потирал лоб.
Нет, я все о чет и нечет думаю, проговорил он, не отвечая на вопрос. Вы меня навели на счастливую мысль. Знаете что? Я думаю переменить наши билеты, взять все с четными сериями и четными номерами и сделать их принадлежащими мне и жене без разделения на ее и на мое счастье. Тогда, может быть, будет и удачнее. А то счастье с самого начала тиражей хоть бы плюнуло на нас. Детей мы не имеем и, значит, вкупе с женой составляем чет. Авось хоть тогда-то
Да конечно, попробуйте, отвечали все в один голос.
Чаю еще стаканчик, Семен Семеныч, прикажете? повторила вопрос хозяйка. Вот с бараночками. Баранки отличные!
Что чай, сударыня! Бог с ним и с чаем! Я вот все думаю: ведь есть же иным счастье!
Дуракам, отрезал хозяин.
Да я готов и дураком быть, только бы выиграть хоть семьдесят пять тысяч. Скажите, вы не слыхали, кто выиграл двести тысяч?
Да разное толкуют. Я был в банке. Сначала говорили, что какой-то чухонец-трубочист, потом что будто девица какая-то из какого-то неприличного дома. А уж стал я уходить, так бежит мне навстречу ундер и рассказывает, что двести тысяч монаху достались.
Просто там, в банке, каких-то несуществующих лиц придумывают, сказал гость.
А что вы думаете? Раз даже действительно несуществующее лицо выиграло, ухватился за слово хозяин. Я даже и девицу-то эту знавал, когда холостым был. Конечно, пятьсот рублей, но все-таки выигрыш.
Однако ежели вы девицу знавали, то это лицо существующее, перебил его гость.
Позвольте-с. Жила эта девица с одним старичком, ну и случился грех, а старичок-то взял да и положил ей в банк на будущего ребенка пять выигрышных билетов. И что ж вы думаете? Пятьсот рублей как с неба упало, а ребенок-то еще и рожден не был.
Но все-таки он существовал.
Девица поехала куда-то кататься на тройке, вывалилась из тройки, заболела, и в конце концов пустоцвет.
Жена всплеснула руками.
Отчего же, Антоша, ты мне раньше этот случай не рассказал? воскликнула она.
Матушка, забыл!
Вот ты всегда хорошие вещи забываешь, а всякую дрянь рассказываешь. Маменька, слышите какой случай? Неродившийся ребенок выиграл! Ах, боже мой, как это было бы кстати, и вдруг мы упустили такой случай!
Не волнуйся, друг мой, тебе нехорошо, остановил ее муж. Ты в таком положении.
Чего нехорошо! Сами надразните, а потом нехорошо! Отчего вы до сих пор об этом молчали? Или вы думали, что я вам глаза выцарапаю за то, что вы с содержанкой знакомы были? Когда я вам глаза выцарапывала? Отвечайте!
Да что ты, Матреша!
Да, я Матреша, а вы старый дурак, облезлый болван! Боже мой! Счастье нам давалось прямо в руки, а он молчал! Да пойми ты, стоптанная подошва, что мы могли бы назначить билет нашему будущему ребенку, и теперь уж сидели бы с выигрышем!
Душенька, да ведь то ждала ребенка девица, а ты замужняя женщина. Тут все-таки большая разница.
Разница! Разница! передразнила его жена, двинула стулом, выскочила из-за стола и, заплакав, убежала в спальню.
Нервы, нервы у ней Вы знаете, она в таком положении Это всегда так бывает, пояснял гостю сконфуженный муж и кивал жене вслед.
Из-за катанья
В среду на Масленой в квартире небогатого купца-рыночника Карпа Поликарпыча Смоковникова с утра запахло чадом. Пекли блины. Сам глава семейства решил «позоблить» блинков пораньше и уж потом, «позаправившись», идти в лавку. Он был в духе, не ругался и, в ожидании блинов, расхаживал по комнатам в старом рваном халате, пошучивая с домашними.
Эка жизнь-то у нас! Как генералы живем во все свое удовольствие, говорил он. С утра блины печем. Да что генералы! Об эту пору не у каждого и генерала таким чадом пахнет. Жизнь умирать не надо!